Не осталась безучастной к событиям Первой мировой войны поэтическая и писательская элита России. По «Записным книжкам» Александра Блока, запечатлевшего беглой строкой тревожные события военного времени, можно проследить за изменением настроения поэта:

«Петербург переименован в Петроград! Мы потеряли много войск. Очень много… Победа между Люблином и Холмом… Хорошие вести с войны… Руманов (по телефону) говорит, что есть какие-то тревожные вести. О мире что-то… Наступления нет… Турция объявила нам войну. Бомбардируют коммерческие порты… Подлые слухи о мире — в дни, когда мы бьем немцев особенно мощно».

Реакция на калейдоскоп отмеченных событий, как это следует из «Записных книжек», для Блока А.А. однозначна. Боль за неудачи на фронте, неприятие сепаратного мира, вера в грядущую победу российской армии гармонично вплетаются в целостное понятие — гражданский патриотизм.

Высокая гражданственность и нравственный долг служили ориентиром и для журналистов популярных российских журналов и газет, принявших решение освещать военные события в качестве военных корреспондентов и обозревателей непосредственно с передовых позиций российских и союзнических войск. К ним в первую очередь относились редактор либеральной газеты «Речь» Набоков В.Д., ставший в 1917 году членом Временного правительства, Чуковский К.И., корреспондент журнала «Нива», публицисты и писатели Немирович-Данченко В.И., Толстой А.Н., Горецкий Н.И., Зощенко М.Н. и многие другие.

Отчасти повезло лишь поэтам. Их стихотворные строки, несмотря на запреты и жесточайшую цензуру в годы господства большевиков, все же доходили до читателя. Тема войны присутствует в произведениях тех лет у Валерия Брюсова, Саши Черного, Владимира Маяковского, Тициана Табидзе, Анны Ахматовой, Николая Гумилева и других известных поэтов.

Николай Гумилев 23 сентября 1914 года с кавалерийским эскадроном направился на фронт, заслужив впоследствии чин прапорщика. Кавалер двух Георгиевских крестов, непосредственный участник войны, он посвящает этому периоду в сборнике «Колчан» стихотворные строки:

И залитые кровью недели
Ослепительны и легки,
Надо мною рвутся шрапнели,
Птиц быстрей взлетают клинки.

Военная лирика Гумилева отличается высоким патриотизмом, мужественностью и рыцарской простотой:
И мечтаю я, чтоб сказали
О России, стране равнин:
— Вот страна прекраснейших женщин
И отважнейших мужчин.

Эти строки, посвященные сестрам милосердия, как и стихотворение «Ответ сестры милосердия», наполнены трепетным уважением к женщинам — боевым подругам и тем, кому выпал тяжкий жребий «покинутые могилы навещать годами».

Многие отмечали исключительную, порой безрассудную храбрость поэта-кавалериста; его презрение к смерти не знало границ. Ему не страшны были кавалерийские рейды, разведки, засады, атаки, наступления, отступления, участником которых он был. В стихотворении «Память» поэт пишет о самом себе, о военном времени, трудности которого сполна перенес:

Знал он муки голода и жажды,
Сон тревожный, бесконечный чуть.
Но святой Георгий тронул дважды
Пулею не тронутую грудь.

Первая мировая война не могла не повлиять на Гумилева, а следовательно, и на его поэзию. Поэт видел войну изнутри, поэтому он так правдиво рассказал о ее ужасах в своих произведениях. В сборнике «Колчан», вышедшем в свет в 1915 году, Гумилев раскрыл новую тему — тему России, которая нашла свое выражение в сборнике «Костер». Здесь звучат совершенно новые мотивы — Древняя Русь, творения Андрея Рублева.

Один из современников поэта писал: «Войну он принял с простотою современной, с прямолинейной горячностью. Он был, пожалуй, одним из тех немногих в России, чью душу война застала в наибольшей боевой готовности». Находясь на войне, Н. Гумилев помимо стихов писал военные очерки для газеты «Биржевые ведомости» под общим названием «Записки кавалериста»: «Наступать — всегда радость, но наступать по неприятельской земле, это радость, удесятеренная гордостью, любопытством и каким-то непреложным ощущением победы…»

Для России, страны, «что могла быть раем», поэт, живо ощущавший дух и настроения в действующих частях российского войска, не видит другого предначертания, кроме близкой победы над неприятелем. Поэт, в ком билось «золотое сердце России», и его поэзия, в том числе военная лирика, пронизанная патриотизмом, не нужны были большевистской власти. Его поэзия разрушала ленинскую концепцию «захватнической, антинародной» войны, его лирика не вела российский пролетариат на борьбу с царизмом, а потому отказывалась лжесвидетельствовать в пользу советской власти.

Жизнь поэта оборвалась в тридцать пять лет, в полном расцвете жизненных и творческих сил. Но остались его стихи, отразившие личность талантливого поэта, бросившего вызов судьбе. О роли поэта Николай Гумилев говорил своим творчеством. Поэт-пророк, проклятый жизнью и церковью, Гумилев этого не боялся. Он, не страшась, высказывал правду в тяжелое для всех людей время, когда все были «запуганы и бледны // В громадах каменных домов»:
Под рукой уверенной поэта
Струны трепетали в легком звоне,
Струны золотые, как браслеты
Сумрачной царицы беззаконий…

Николая Гумилева в августе 1921 года расстреляли якобы за участие в контрреволюционном заговоре, хотя, как теперь стало известно, никаких компрометирующих поэта материалов в деле не обнаружили. Многие критики в рабском повиновении большевизму с удовольствием клеймили «шовинистский дух» военных стихов Николая Гумилева, без которых невозможно представить русскую предоктябрьскую поэзию. Пора, давно пора взглянуть на все, в том числе и на огромное наследие выдающегося поэта начала XX века, открытыми глазами и вникнуть в его искренние стихотворные строки, которые раскрывают правду об этой «неизвестной войне».

Много стихотворных строк посвятила военному периоду и Анна Ахматова. Повествуя о литературной деятельности Анны Ахматовой в период 1914-1917 годов, критик Мочульский К.В. отмечал «резкий перелом ахматовского творчества»: «Поэт оставляет далеко за собой круг интимных переживаний: он становится строже, суровее и сильнее… В его поэтическом репертуаре появляются образы Родины, отдается глухой гул войны, слышится тихий шепот молитвы».

В самый разгар войны наполненная патриотическими чувствами Ахматова А.А. в коротком стихотворении «Молитва» взывает:
Дай мне горькие годы недуга,
Задыханья, бессонницу, жар,
Отыми и ребенка, и друга,
И таинственный песенный дар –
Так молюсь за Твоей литургией
После стольких томительных дней,
Чтобы туча над темной Россией
Стала облаком в славе лучей.

Неистребимая вера в светлое будущее России живет в ее душе и в период великих потрясений и политических бурь февральской революции 1917 года, когда люди ее круга в страхе перед новым «политическим бредом» стали покидать Петроград и уезжать за границу в надежде пережить короткое, как им казалось, смутное время. Обращаясь к Б. Анрепу в связи с его отъездом в Лондон после февральской революции, Анна Ахматова как бы бросает ему вслед:
Ты говоришь — моя страна грешна,
А я скажу — твоя страна безбожна.
Пускай на нас еще лежит вина, —
Все искупить и все исправить можно.

Эта мысль прозвучит и в стихотворениях более позднего периода. Поэт отвергает мысль о разлуке с Россией, обрекая себя на долгую мученическую жизнь в стране Советов. Недаром уже в 1922 году, не приняв Октябрьскую революцию, она с горечью восклицает:
Нет настоящего — прошлым горжусь
И задохнулась от срама такого.

Войну поэт Саша Чёрный (Александр Михайлович Гликберг) видел своими глазами. В годы Первой мировой войны он как вольноопределяющийся служил рядовым в 5-й армии при полевом госпитале и работал как прозаик. В стихотворении «В операционной» перед нами бесконечный конвейер – хирург оперирует раненых:
В коридоре длинный хвост носилок…
Все глаза слились в тревожно-скорбный взгляд.
Там за белой дверью красный ад:
Нож визжит по кости, как напилок, —
Острый, жалкий и звериный крик
В сердце вдруг вонзается, как штык…

Ужасы войны так подействовали на Александра, что он впал в тяжёлую депрессию и был помещен в госпиталь. Впечатления от военных действий легли в основу стихотворного цикла под названием «Война». Работе сестёр милосердия посвящаются строки одного из стихотворений этого цикла:
Целый день она кормит и чинит, склоняется к ранам,
Вечерами, как детям, читает больным «Горбунка»,
По ночам пишет письма Иванам, Петрам и Степанам,
И луна удивленно мерцает на прядях виска…

Будущий «глашатай революции» Владимир Маяковский со свойственным ему сарказмом обличал тогда в стихотворении «Вам!» сытое равнодушие части россиян, выбравших позицию беспристрастных наблюдателей, для которых война была лишь средством набить свой карман деньгами.
Вам, проживающим за оргией оргию,
имеющим ванную и теплый клозет!
Как вам не стыдно о представленных к Георгию
вычитывать из столбцов газет?

Разделявшие подобное настроение поэты-петроградцы даже организовали Всероссийское общество противодействия роскоши и расточительству. В знак протеста против прошедших в мае 1916 года спектаклей — обозрений моделей современной моды, которые демонстрировали известные актрисы столицы Липковская Л.Я., Красавина Т.П. и другие, а также против конкурсов красоты, расточительных балов, обедов и пышных свадеб — общество провело своеобразную акцию.

По Петрограду проехала автомобильная колонна с крупными транспарантами, на которых было начертано: «Долой вечера моды — им не место во время войны!», «Сим ли победим?», «Долой Корсо!», «Герои войны и герои тыла», «Пир во время чумы», «Там Георгий за подвиг, здесь призы за позор». Эскорт машин с транспарантами проехал по городу в восемь часов вечера при большом скоплении публики. Прохожие поначалу встретили машины с недоумением, но прочитав плакаты, проводили их аплодисментами.

Этот нравственный общественный протест поддержал Владимир Маяковский, бросая, как пощечину, богатеющим на крови свои хлесткие стихи:
Вам ли, любящим баб да блюда,
Жизнь отдавать в угоду?!

Но уже тогда поэты интуитивно чувствовали грядущие беды, которые рождались не на полях сражений, а выползали из тыла, из «ничтожных страстей» политической борьбы, по словам Игоря Северянина. В июле 1917 года, в период начала нравственного разложения общества, распада армии, периода, когда под сомнение ставились нравственные и духовные ценности, Игорь Северянин с горечью констатировал:
Дни розни партийной для нас безотрадны, —
Дни мелких, ничтожных страстей…
Мы так неуместны, мы так невпопадны
Среди озверелых людей.

Глядя, как рушится выходившая на столбовую дорогу цивилизации Россия, поэт с проницательностью и уверенностью воскликнет:
Минуют, пройдут времена самосуда,
Убийц обуздает народ.

Не только поэты, но и другие деятели искусства, в годы Первой мировой войны не остались в стороне от грозных событий тех лет…