Получив 26 февраля 1917 г. телеграмму Родзянко М.В. о переходе власти к Временному пра­вительству, Колчак приказал прекратить всякое об­щение Крыма с остальной Россией «до выяснения положения». Затем вывел основные силы флота в море, дабы самому контролировать и доводить до сведения экипажей все сообщения о происходящих в стране событиях.

Он приветствовал рево­люцию… как возможность закончить победоносно войну, которую считал самым главным и са­мым важным делом, стоящим выше всего – и об­раза правления, и политических соображений, он понимал, что монархия не в состоянии до­вести войну до конца, что нужна какая-то другая форма правления, которая может закончить эту войну.

Воинская дисциплина на Черноморском флоте заколебалась не сразу, а мат­росские организации не противопоставляли себя Колчаку, офицеры участвовали в работе выборных комитетов и первого Севастопольского Совета. Однако с середины мая 1917 г. на Черноморском флоте усилились антиофицерские настроения и нежелание участвовать в опасных боевых операциях. В Севас­тополе был избран новый Совет с преобладанием солдат гарнизона, начались самовольные аресты. Кол­чак поднял перед правительством вопрос о своей отставке, в чем ему было отказано.

6 июня 1917 г. делегатское собрание матросов, солдат и рабочих решило обыскать и обезоружить офицеров армии и флота, взять под охрану военные склады, отставить от должности Колчака, начальни­ка его штаба и помощника командира Севастополь­ского порта. Колчак, возмущенный решением об изъятии оружия у офицеров, заявил о своем уходе, бросив кортик в воду. Сдал дела контр-адмиралу Лукину В.К.

Верховный правитель России Колчак А.В.

Верховный правитель России Колчак А.В.

Есть сведения о том, что Александр Васильевич принимал участие в подготовке корниловского мя­тежа. И когда об этом стало известно Временному правительству, Колчак, приняв приглашение амери­канской военно-морской миссии, в сопровождении шести офицеров отбыл в США через Норвегию и Англию. Известие об октябрьском перевороте застало адмирала в день его отъезда из Сан-Франциско, при­быв в ноябре 1917 г, в Японию, Колчак узнал об установлении власти Советов.

Намерение новой власти вывести страну из войны и подписать мир просто потрясло его. Если в молодые годы он пони­мал необходимость государственного переустрой­ства России, то, пережив моральный перелом в ре­волюционные месяцы 1917 г., резко отшатнулся к контрреволюционному лагерю. Он не симпатизи­ровал Керенскому, обвиняя того в разложении дис­циплины в армии и на флоте, стоял на стороне  Корнилова. И именно готовность большеви­ков подписать мир с Германией толкнула его на та­кой решительный шаг, как война против новой влас­ти.

Колчак был направлен на службу в сухопутные войска в Месопотамию, но доехал лишь до Сингапу­ра, где был отозван русским посланником в Китае для работы в Маньчжурии и Сибири. В Пекине он был выбран членом нового правления КВЖД. С ап­реля по сентябрь 1918 г. жил в Харбине и был занят формированием вооруженных сил для борьбы с «германо-большевиками».

В это время на востоке России создалась чрез­вычайно сложная обстановка. В мае – июне 1918 г. восставшие белочехи и белогвардейские войска за­хватили Пензу, Сызрань, Самару, Челябинск, Омск, Ново-Николаевск, Томск, Красноярск, разгромив там органы Советской власти. На захваченной террито­рии при поддержке Антанты возникли эсеро-меньшевистские правительства, которые восстанавливали дореволюционные порядки и развернули террор против активистов Советской власти, начали формировать свои войска.

Намереваясь пробраться в Добровольческую армию генерала Алексеева М.В., Колчак вместе с английским генералом А. Ноксом в октябре 1918 г. прибыл в Омск, где находилось «Временное всероссийское правитель­ство» – Директория. 4 ноября 1918 г. Колчак А.В. назначается военным и морским министром Директории.

Колчак А.В.

Колчак А.В.

18 но­ября 1918 г. совершает государственный переворот. Члены Директории были арестованы. Экстренное за­седание Совета министров приняло решение о про­изводстве вице-адмирала Колчака в адмиралы и о временной передаче ему верховной власти с при­своением звания «Верховный правитель». Союзники высоко оценивали нового лидера белого движения, оказывая ему широкую фи­нансовую и военную помощь.

В то время про Верховного правителя в народе имели популярность насмешливые куплеты:

Мундир английский,
Погон французский,
Табак японский,
Правитель Омский…

Переворот открыл широкую дорогу контррево­люционным силам. Первы­ми жертвами репрессий стали бывшие члены Ди­ректории. Репрессии, которые предыдущие сибирские правительства осуществляли неуверенно и с колебаниями, Колчак продолжал в самой жест­кой и решительной форме, что ещё больше ожесточало крестьян и рабочих. В конце декабря 1918 г. против диктатуры Кол­чака подняли восстание рабочие и солдаты Омска – восстание было буквально утоплено в крови. Жестокость колчаковского режима признавали даже союзники.

Кроме этого, принимая «верховную власть», Колчак А.В. обещал не реставрировать все то, что признано ненуж­ным самим народом. Однако на деле все выглядело по-другому. В конце ноября 1918 г. он признал ино­странные долги России (12 млрд. руб.), вернул быв­шим владельцам фабрики и заводы, широко суб­сидируя их, раздавал союзникам концессии, разогнал профсоюзы, преследовал революционеров. Аграрная политика была направлена на восстановление поме­щичьего землевладения.

Сам Колчак, безусловно, был захвачен идеей служения России, понимая её по-своему… Барон Будберг, ставший военным министром в пра­вительстве Колчака, 30 апреля 1919 г. писал об адмирале: «…Искренний человек; острые и неглупые глаза, в губах что-то горькое и странное; важности никакой, напротив – озабоченность, подавленность ответственностью и иногда бурный протест против происходящего,… но отсутствие зна­ния, критики и анализа не дает ему возможности выбиться на настоящую дорогу».

Однако в июне 1919 г. в своём дневнике А. Будберг на­зывает Колчака «полярным мечтателем», отмечает, что «адмирал, по-видимому, очень далек от жизни… По внутренней сущности, по незнанию дей­ствительности и по слабости характера он очень напоминает покойного Императора. И обстановка кругом такая же: то же прятание правды, та же угод­ливость, те же честолюбивые и корыстолюбивые ин­тересы кучки людей, овладевших доверием этого «большого ребенка».

Максимум военных успехов Верховного правителя пришелся на март – апрель 1919 г. Первое время наступление Колчака развивалось успешно. Белогвардейцы вышли почти на линию Волги. К Пасхе за «освобождение Урала» ему был поднесен Георгий 3-й степени. Через месяц наступательный порыв армии исчерпался, причём решающую роль в этом сыграло внутреннее недовольство режимом.

Вер­ховная власть Колчака была признана Деники­ным А.И. (30 мая 1919 Г.), Юденичем Н.Н., Милле­ром Е.К. В июне 1919 г. в союзе с Колчаком хотел выступить К.Г. Маннергейм, готовый двинуть 100-тысячную армию на Петроград в обмен на призна­ние независимости Финляндии. Но это предложение не было принято ни Колчаком, ни его ближайшим окружением.

В результате контрнаступления Красной Армии в июле 1919 г. был освобожден Екатеринбург, в августе – Челябинск, в ноябре войска подошли к Омску, а эвакуация чехов в начале октября повлекла за собой повальное бегство белых из Омска, откуда на вос­ток было направлено около 300 эшелонов. Переход на сторону Советской власти команди­ра 1-го Сибирского корпуса генерала Зиневича и восстание во Владивостоке генерала Р. Гайды довер­шили развал белой Сибири.

С 21 декабря 1919 г. движение Колчака на вос­ток происходило в обстановке восстания, начавше­гося под руководством Ревкома. На Сибирской ма­гистрали 27 декабря, почти сразу по прибытии поезда Колчака, в котором находился золотой запас России, в Нижнеудинск, власть в городе захватило Политбюро (местный орган Ревкома). И в тот же день генерал М. Жанен (главнокомандующий войска­ми союзных держав в Восточной России) приказал не пропускать далее поезд Колчака. Началось двухнедельное «нижнеудинское си­дение» на станции, объявленной нейтральной.

Тимирева А.В.

Тимирева А.В.

Кол­чак предоставил своему конвою (60 офицеров и около 500 солдат) полную свободу действий, и почти все солдаты покинули его. Колчак поседел при этом в одну ночь. Он имел возможность бежать под видом солдата, но отказался. Отверг план движения на Монголию. По-видимому, Колчак понимал свой крах, поэтому назначил атамана Семенова главно­командующим войсками Дальнего Востока и Иркут­ского военного округа. 6 января он подписал приказ о сложении с себя звания Верховного правителя и передал его Деникину.

Вагон Колчака был при­цеплен к эшелону 1-го батальона 6-го чешского пол­ка и поставлен под защиту американского, англий­ского, французского, японского и чехословацкого флагов. Чехи выдали Колчака Политцентру – новой власти, возникшей в ходе восстания на магистрали от Красноярска до Иркутска. 21 января 1920 г. Чрезвычайная следственная комиссия приступила к допросам бывшего Верхов­ного правителя.

По личному указанию Ленина В.И. иркутский ВРК постановил расстрелять Колчака. Колчак спокойно отнесся к приказу ревко­ма, лишь спросил, почему его расстреливают без суда. Перед рас­стрелом Колчак продолжал оставаться спокойным. Ему хотели завязать глаза – он отказался. Колчак был расстрелян, как и Пепеляев В.Н. (премьер-министр его правительства), на берегу реки Ушаковки в 5 часов утра 7 февраля 1920 г. двумя залпами из ружей дружинников. Трупы были опущены в сделанную тю­ремной охраной прорубь. О брате Пепеляева можно прочитать здесь.

После смерти Колчака А.В. Анна Тимирева, его гражданская жена, более тридцати лет провела в тюрьмах и ссылке. В одном из последних своих писем из Рыбинска Тимирева пишет, обращаясь к Маленкову: «Я – дочь известного музыканта В.И. Сафонова, который упоминается в «Советской музыке» в связи со 100-летием со дня его рождения…. Не буду перечислять всех своих арестов, лагерей, ссылок – я сама потеряла им счет… 15 января 1920 г. в Иркутске я была арестована в поезде адмирала Колчака и вместе с ним. Мне было тогда 26 лет, я любила его, я была с ним близка и не могла оставить этого человека в последние дни его жизни. Вот, в сущности, и все. Мне 61 год, теперь я в ссылке. Все, что было 35 лет назад, теперь уже только история. Я не знаю, кому и зачем нужно, чтобы последние годы моей жизни проходили в таких уже невыносимых для меня условиях… Я прошу Вас покончить со всем этим и дать мне возможность дышать и жить то недолгое время, что мне осталось».

Она писала стихи. Чем дальше в мирную жизнь, тем сильнее становились её чувства и память, обращенные в прошлое.
Так глубоко ты в сердце врезан мне,
Что даже время потеряло силу,
Что четверть века из своей могилы
Живым ты мне являешься во сне…

Умерла Анна Васильевна Тимирева в глубокой старости в Москве в 1975 г.