Переворот, революция, заговор — как определить октябрьские события 1917 года в России? Начнём с Февральской революции. Революционное движение рабочих и солдат в Петрограде 23-27 февраля 1917 г., недовольных неспособностью властей остановить разруху, голод, разорительную войну, приняло массовый характер, дошло до вооруженных эксцессов. Выступления носили самопроизвольный характер, поскольку ни одна рабочая организация или политическая партия не только не «назначали» революции, но и не предвидели такого поворота событий.

К 27 февраля 1917 г. столица фактически была охвачена восстанием рабочих, солдат и не контролировалась властями. Председатель Государственной думы Родзянко М.В. 27 февраля писал в телеграмме на имя главнокомандующего Северным фронтом генерал-адъютанта Рузского Н.В.: «Правительственная власть находится в полном параличе».

Император Николай II 2 марта 1917 г., находясь на пути в действующую армию в Пскове, записал в своем дневнике «Нужно мое отречение… Суть та, что во имя спасения России и удержания армии на фронте и спокойствия нужно сделать этот шаг. Я согласился. Из ставки прислали проект манифеста… В час ночи уехал из Пскова с тяжелым чувством. Кругом измена и трусость, и обман». В результате 2 марта император Николай II подписал отречение от престола в пользу брата Михаила.

Но этот документ не предполагал конец царизма и династии Романовых. Императора никто не свергал, он не был захвачен восставшими массами, принял решение и подписал отречение добровольно, а не под дулами ружей, его не обезглавили, как Людовика XVI во Франции и т.п. Так же добровольно 3 марта 1917 г. состоялось отречение от престола Михаила Романова в пользу Учредительного собрания, которому отводилась роль вершителя судьбы России.

Самодержавие пало, потому что не имело политической перспективы. События разворачивались на фоне мощной стихийной революционной волны и, разумеется, под давлением обстоятельств, но вполне легитимно. Царская монархия в лице последних представителей династии Романовых добровольно самоустранилась. Эти два дня (2-3 марта) продемонстрировали полную неспособность царизма решить назревшие и перезревшие проблемы России. Самодержавие пало, лишенное поддержки и доверия общества, как неспособное к решению труднейших проблем, которые стояли перед страной.

Любопытно отношение православной церкви к отречению Николая II. Казалось бы, погибший мученической смертью от рук безбожников-большевиков последний император должен быть особо почитаемым и может быть причислен к лику святых. Однако церковь медлит с решением вопроса о канонизации Николая II. Главное препятствие — его отречение от престола. Некоторые высшие иерархи русской православной церкви считают, что император, являвшийся не только светским государем, но и помазанником божьим, не имел права бросить страну на произвол судьбы, проявил непростительную слабость вместо того, чтобы до конца противостоять силам зла.

Легитимная система власти вместо самоустранившегося царизма могла возникнуть только по решению народного представительного органа — Учредительного собрания, избранного на основе всеобщего, тайного, равного избирательного права. Идея созыва собрания имела широкую популярность во всех слоях общества. Все остальные варианты решения вопросов носили временный характер.

В условиях народных волнений и полного бездействия царского правительства возросла роль и авторитет Государственной думы. Хотя указом царя 25 февраля ее заседания были прерваны, но деятельность членов Думы продолжилась. В результате 27 февраля 1917 г. был создан Временный комитет Государственной думы, который фактически выступал как орган власти, пытался влиять на ситуацию в столице, предлагал императору варианты выхода из кризиса. Именно этим комитетом 2 марта 1917 г. было сформировано Временное правительство, в котором преобладали представители либеральных партий: кадеты, октябристы. Исполком Петроградского Совета условно поддержал Временное правительство, которое провозгласило курс на демократизацию страны.

Вот и все, что включалось ранее в понятие «Февральская буржуазно-демократическая революция». Безусловно, это судьбоносные для России дни: пала монархия, открылась возможность для перехода на рельсы демократического устройства. Однако решение вопросов, которые были жизненно важны для России, еще только предстояло сделать, борьба вокруг проблем выбора пути развития была впереди. В связи с этим восемь февральско-мартовских дней нельзя считать в полном смысле революцией. Эти события явились первоначальным этапом, началом мощного процесса революции, который выходит далеко за рамки 1917 г…

В апреле 1917 г. вождь большевиков Ленин В.И. утверждал, что события восьми дней с 23 февраля по 3 марта 1917 г. являются полноценной буржуазно-демократической революцией, которая уже завершилась. Это положение имело принципиальное значение в ленинской стратегии и тактике, т.к. он пропагандировал возможность перехода к социалистической революции и убедил партию утвердить такой курс.

Распространенной, особенно в публицистике, является характеристика революции как военного переворота, совершенного большевиками с опорой на революционную часть армии и флота. Такая оценка впервые была высказана сразу после победы вооруженного восстания под руководством большевиков. Разделяли ее и сами марксисты. Известный в прошлом деятель большевистской партии А. Богданов (Малиновский) назвал в письме к А. Луначарскому вооруженное восстание «солдатским восстанием», «сдачей социализма солдатчине». Эта позиция опирается на реальные факты: роль армии и флота в момент взятия власти большевиками была велика, однако продержаться сколько-нибудь долго в 150-миллионной, мозаичной стране при помощи одних штыков было невозможно. Значит, были и другие факторы, обусловившие ход событий, которые эта точка зрения не учитывает.

Существует еще одна распространенная точка зрения: Октябрьская революция — это заговор, захват власти кучкой большевистских лидеров, которые навязали стране трагический путь развития. Подобная оценка событий также появилась сразу после октябрьских событий, имела широкое распространение в зарубежной исторической литературе и именно оттуда пришла к нам в годы перестройки и распространена в публицистике. Похожее утверждение находим в книге известного американского политолога З. Бжезинского: «Именно из-за отсталости России ни общество в целом, ни относительно малочисленный класс промышленных рабочих не считались готовыми к социализму. Следовательно, историю надо было подстегнуть при помощи военизированного «авангарда» преданных революционеров, точно знающих, в чем суть наказа истории, и готовых посвятить себя служению ей (З. Бжезинский «Большой провал. Рождение и смерть коммунизма в XX веке», Нью-Йорк, 1989 г., с. 26).

Разбирая эту позицию, надо отметить, что Россия действительно не была готова к социализму, потому что нельзя подготовиться к райской жизни — сам вопрос о предпосылках социализма лишен смысла. Ленин действительно тщательно готовил, отбирал, консолидировал круг революционеров-профессионалов, которые должны были взять власть. Несомненно, в момент вооруженного восстания элементы заговора были налицо: разработан его план, созданы вооруженные силы из революционных солдат, матросов и отрядов рабочей Красной гвардии, распределены силы и т.п. Но элементы заговора, сговора есть в любой революции. Власть никогда не падает в руки случайно — ее берут, вооруженным путем или мирным — другой вопрос.

Однако исторический опыт свидетельствует, что заговор, захват власти узким кругом лиц может быть успешным лишь в условиях относительной стабильности общественной системы, или при наличии широкой массовой поддержки (но тогда это уже не заговор). При отсутствии стабильности заговор обречен на поражение, т.к. заговорщики, не имея прочной массовой базы, не смогут обеспечить переход к нормальному функционированию общества.

Обратимся к историческим реалиям. В 1964 г. был успешен заговор с целью смещения Хрущева Н.С. с поста Первого секретаря ЦК КПСС. Система власти была стабильна, передвижка властных функций от одной правящей группировки к другой не вызвала потрясения, нарушения равновесия в обществе. Иначе обстояло дело в августе 1991 г. В условиях нестабильности и распада системы власти, самого государства заговор ГКЧПистов был обречен с самого начала, хотя им не оказывалось сильного организованного сопротивления.

Можно возразить, что они были неважными заговорщиками, такие любое дело провалят, плохо подготовились, но можно вспомнить и более дальновидных заговорщиков, которые потерпели поражение: заговор генерала Корнилова Л.Г. в августе 1917 г. Система власти была тогда также нестабильна, находилась в стадии распада, и заговор, не имевший массовой поддержки, потерпел поражение. С большевиками дело обстояло иначе — они смогли стабилизировать ситуацию и остановить распад. Следовательно, отражая определенные и неизбежные реалии 1917 г., эта точка зрения, сводящая Октябрьскую революцию к заговору кучки революционеров-экстремистов, не объясняет в целом крутого поворота в судьбе страны.

И последнее мнение, которое следует упомянуть, заключается в том, что революция представляла собой анархистский бунт, революцию люмпенов, поэтому она носила разрушительный характер и отбросила страну далеко назад. Такая оценка встречается у радикальных западников. Действительно, революция 1917 г. многое разрушила, и активное участие в ней принимали низы общества. Надо сказать, что в любой стране в моменты кризисов, революций люмпенизированные элементы играют активную и прежде всего разрушительную роль.

Именно они первыми начинают погромы и экспроприации, что вполне объяснимо: во время кризиса люмпены стремятся обрести социальный статус и благополучие за счет общества, без труда. Все это так, но приписывать им решающую роль в изменении судьбы не только 150-миллионной страны, но в значительной мере и мира, нет никаких оснований. Люмпены способны разрушать, но не способны создавать. Однако после революции 1917 г. осуществлялось созидание, формировалось прочное и устойчивое общество. Эта позиция лишь большевизм наоборот, стремление в очередной раз стряхнуть прах со своих ног и вновь начать с чистого листа.

Таковы наиболее часто встречающиеся оценки результатов революции 1917 г. (Я не рассматриваю варианты социалистической и рабоче-крестьянской, демократической революции). Какую из них предпочесть? К сожалению, во всех оценках просматривается присущий нашему обществу синдром гражданской войны. Человека ставят перед необходимостью выбора между белыми и красными. Между тем, Россия это и «поручик Голицын», и «Мальчиш-Кибальчиш» вместе, едино и нераздельно. Наше прошлое необходимо воспринять в его трудной, трагической целостности.

Попытаемся взглянуть на события 1917 г. с позиций сегодняшнего дня. Не требует каких-либо доказательств положение о том, что 1917 г. кардинально повлиял на судьбу страны (и мира), явился тем поворотным рубежом, который обозначил новый исторический путь для России. Безусловно, 1917 г. — это дата революции. По силе воздействия на историческое развитие эту революцию можно охарактеризовать как «Великую». Революционный процесс, началом которого явилось падение самодержавия, сложен, многогранен, включает разные этапы. Здесь, как в любой другой революции, есть все: и мощные стихийные движения, и верхушечная борьба за власть, и тайные интриги, и перевороты, удавшиеся и неудавшиеся (июльские события, корниловский мятеж, октябрьское вооруженное восстание).

Революция 1917 г. является русской революцией. Она несет на себе яркий отпечаток менталитета русского народа, демонстрирует трагическую роль расколотости российского общества со времен Петра I. Не должно путать определение революции как «русской». Это должно стать так же привычно, как «Великая Французская революция». Кстати, для большевиков, мечтавших о мировой пролетарской революции, являлось очевидным, что революция русская, и они не боялись, когда надо, признавать это открыто. Ленин В.И., обращаясь 1 февраля 1918 г. к добровольцам, отравляющимся на фронт, сказал: «Я приветствую в вашем лице решимость русского пролетариата бороться за торжество русской революции».

Разумеется, это не была революция русских по крови. Понятие «русские» объединяло представителей разных народов, воспитанных в традициях русской культуры. К тому же русская революция разбудила национальные стремления многочисленных народов России, вызвала к жизни, хотя и с запаздыванием, по сравнению с Великороссией, острую борьбу в национальных регионах страны за выбор пути развития. Революция 1917 г. по своему характеру также и демократическая. Главным ее содержанием было стремление многонациональной России к демократии, социальному прогрессу. Страна в трудной борьбе искала формы демократической организации.

Осенью 1917 г. ситуация в стране накалялась день ото дня. Крестьянские восстания с требованием земли охватили всю ее европейскую часть, армия отказывалась воевать, забастовки рабочих разрушали еле живую промышленность. Хотя кризис правительства удалось преодолеть (в конце сентября был сформирован новый, последний его состав), но овладеть положением оно не могло, т.к. не пользовалось доверием и поддержкой большинства населения.

Разочарованные в деятельности Временного правительства, солдаты не желали поддерживать А.Ф. Керенского. К осени 1917 г. на Северном и Западном фронтах надёжных для Временного правительства частей уже не было: это отчётливо подтвердили события 25-26 октября в Петрограде, когда Ставка не смогла найти ни одного полка, чтобы использовать его в качестве карательных сил.

Влияние Советов возросло, во многих местах они — фактическая власть, им доверяла армия. В самих Советах наибольшее влияние приобрели те, кто выступал за передачу им власти в центре и на местах, — большевики, левые эсеры. Уже 1 сентября 1917 г. 126 Советов на местах потребовали перехода власти к Советам. Ожидалось, что II Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов, назначенный на 25 октября 1917 г. поставит вопрос о власти.

Однако большевики, не дожидаясь волеизъявления самих Советов, готовили вооруженное восстание с целью свержения Временного правительства. Почему Ленин В.И. так настаивал на быстрой организации восстания и осуществлении его до съезда Советов, накануне его?

Даже имея большинство в ряде Советов крупных промышленных центров, приложив массу усилий для того, чтобы на съезде максимально были представлены большевистские делегаты, большевики не могли рассчитывать на то, что съезд поручит им сформировать правительство. Ленин был трезвым политиком, все это понимал и считал, что нельзя упустить редкую удачу используя благоприятные условия, привести свою партию к власти. Большевиками осознавалась узость их социальной базы. Выход виделся в блоке с левыми эсерами. Основа такого блока — лозунг передачи власти Советам, заключения мира между воюющими державами. Ленин В.И. пошел даже на такую уступку, как отказ от собственной аграрной программы и включил в Декрет о земле эсеровский проект социализации земли.

По мнению Ленина, необходимо было овладеть важнейшими политическими и экономическими центрами России. Он утверждал, что победа вооруженного восстания в двух российских столицах — Петрограде и Москве, предопределит победу большевиков во всей стране. Восстание в столицах позволяло разрушить хрупкую систему управления страной и нанести удар по наиболее важным ее центрам.

Москва и Петроград были крупнейшими тыловыми базами Северного и Западного фронтов, в которых дислоцировались многочисленные гарнизоны — в Петрограде свыше 200 тыс., в Москве свыше 100 тыс. солдат и офицеров. Военная организация большевиков имела хорошую опору в частях, мечтавших о завершении войны. Балтийский флот был в значительной мере революционизирован, поддерживал лозунг «Вся власть Советам!», на основе которого разворачивалась подготовка к восстанию. Красная гвардия, которая со времен борьбы с корниловщиной продолжала существовать легально, готовилась к борьбе за власть.

Постепенно большая часть отрядов рабочей милиции и боевых партийных дружин перешли в состав Красной гвардии. В Петрограде 13 сентября 1917 г. была создана Центральная комендатура Красной гвардии, которая приступила к слиянию различных вооруженных отрядов рабочих в единую боевую организацию. Численность Красной гвардии по стране в октябре 1917 г. историки определяют цифрой около 200 тыс. человек.

Большевики, написав на своих знаменах требования масс, получив поддержку левых эсеров, совершили вооруженный переворот, взяв власть в свои руки. Петроградский Военно-революционный комитет успешно справился с задачами повстанческого штаба: захватил ключевые объекты столицы, занял Зимний дворец, арестовал Временное правительство. В ходе вооруженного восстания в Петрограде 25 — 26 октября (7 — 8 ноября) 1917 г. в его руках сосредоточилась вся полнота власти в столице. Восстание в Москве началось сразу после получения известий о событиях в Петрограде — 25 октября 1917 г., но борьба здесь была продолжительной, кровопролитной и закончилась победой большевиков только 2 (15) ноября 1917 г.

Второй съезд Советов рабочих и солдатских депутатов, открывшийся в Петрограде вечером 25 октября, провозгласил переход власти к Советам в центре и на местах, утвердил написанные Лениным Декреты о мире и о земле. Были сформированы высшие органы власти: Всероссийский центральный исполнительный комитет (ВЦИК) и совет Народных Комиссаров (СНК). Контроль за деятельностью правительства, право смещения наркомов принадлежало съезду Советов, а также избранному на съезде ВЦИК. Правительство состояло только из большевиков (однопартийное). Председателем СНК стал Ленин В.И. Ключевые посты во ВЦИК также были у большевиков.

Октябрьские события несли на себе отпечаток классического переворота: активная роль армии и боевых красногвардейских дружин, насильственное устранение Временного правительства, признанного обществом, в том числе Советами, официальной властью. Второй съезд Советов, который должен был обеспечить видимость легитимности большевистской власти, получения ее из рук народа, являлся слабой защитой. Это был съезд представителей Советов рабочих и солдатских депутатов, в то время как большинство населения представляли Советы крестьянских депутатов. Оказавшиеся среди сотен делегатов съезда 19 представителей от крестьянских Советов не могут служить серьезным основанием для заявления о поддержке II съезда крестьянскими Советами.

Несмотря на все усилия, скрыть суть происходящего было трудно. В декларации фракции меньшевиков-интернационалистов от 25 октября 1917 г. говорилось: «Переворот, отдавший власть в Петрограде в руки Военно-революционного комитета за день до открытия съезда, совершен одной лишь большевистской партией средствами чисто военного заговора …Единственным исходом из этого положения, который еще мог бы остановить развитие гражданской войны, могло бы быть соглашение между восставшей частью демократии и остальными демократическими организациями об образовании демократического правительства». Это лишь один из многих документов того времена, который характеризовал действия большевиков как переворот, ведущий к гражданской войне. Эти действия были негативно восприняты подавляющей частью политической элиты: от либералов до умеренных социалистов, а также той частью общества, которая выступала за демократию западного типа.

Однако другая часть общества (часть рабочего класса, армия, часть крестьян, горожан, люмпены) отнеслась к этому иначе. Решения II съезда Советов по мере того, как они становились известны, встречали поддержку. Советы провозглашались властными органами — этого хотело большинство русского населения. Декреты о мире и о земле также отвечали чаяниям народа, тем более, что большевики сначала искренне провозглашали: «Ваши Советы — отныне органы государственной власти, полномочные, решающие органы». Для народа установление советской власти, независимо от того, каким путем это произошло, означало реализацию демократического выбора в той форме, которая ему была близка и понятна.

Таким образом, большевики, пришедшие к власти путем переворота, удержались и получили поддержку благодаря тому, что выступали под лозунгом советской власти. Сформировав правительство, они первоначально не собирались резко ломать общественное устройство, условия жизни людей. В обращении «К населению», написанном Лениным В.И. в октябре 1917 г., говорилось: «Сопротивление капиталистов и высших служащих будет сломлено. Ни один человек не лишится нами имущества без особого государственного закона о национализации банков и синдикатов… Ни один трудящийся не потеряет ни копейки… Кроме строжайшего учета и контроля, кроме взимания без утайки налогов, установленных раньше, никаких других мер правительство вводить не хочет». Казалось бы, чего же лучше?