Последнего самодержца земли российской — Николая Александровича Романова — вряд ли мож­но отнести к числу выдающихся личностей русской истории. Тем не менее, о Николае II написано очень много как у нас в стране, так и за рубежом. В боль­шинстве исторических оценок личности царя и его политического курса Николай II предстает безволь­ным, не очень умным человеком, фактически не ве­давшим, что творил, чуть ли не бессловесным ору­дием в руках своей жены, императрицы Александры Федоровны, и ее «друга» Григория Распутина.

Данная версия берет свое начало в публикаци­ях послефевральского периода 1917 г. Немало по­трудились над ее формированием и советские исто­рики. Правда, в современных исследованиях этот стереотип разрушается, но последствия сложившихся за многие годы однозначных представлений встре­чаются еще довольно часто.

Нельзя не заметить, что некоторые авторы — в основном русские эмигранты и иностранные ис­следователи — воссоздают исключительно положи­тельный образ императора, беря при этом за основу его личные качества. Николай II показывается сильно религиозным человеком, хорошим семьянином, милым в общении — хотя и безволь­ным, но зато не злым. Царь и его семья предстают как невинные жертвы революции, несправедливо и с особой жестокостью уничтоженные большевика­ми. Эта позиция находит поддержку и во многих современных публикациях. Однако как точно написал Б. Окуджава:
Вселенский опыт говорит,
что погибают царства
не оттого, что тяжек быт
или страшны мытарства.
А погибают оттого
(и тем больней, чем дольше),
что люди царства своего
не уважают больше.

Очевидно, что личность последнего российско­го императора как человека и как государственного и политического деятеля нуждается в объективной оценке. Попытаемся представить государя Николая II, правившего Россией без малого 23 года (1894-1917), без окарикатуривания и возвеличивания.

Николай Александрович родился 6 (18) мая 1868 г. Он получил образование и воспитание, какие обыкно­венно давала детям среда царствовавшего дома. Преподавателей и наставников ему подбирали родители из числа известных профессоров и военных. Сре­ди его учителей были такие известные ученые, как химик Бекетов Н.Н., экономист Бунге Н.X., исто­рик Леер Г.А., крупные специалисты военного дела Кюи Ц.А. и Штубендорф О.Э. и др. Цесаревич их слушал внимательно, но редко задавал вопросы, а они не имели права спрашивать. Детство закончилось в 1881 г., когда умер дед Николая Александровича – Александр II. 13-летний подросток стал наследником престола. Цесаревичу Николаю предстояло освоить 8-летний курс гимназии и 5-летний курс высших наук.

Основной упор в обучении Николая делался на военные науки и уси­ленные занятия иностранными языками. С совершеннолетием цесаревич принял присягу и поступил на действительную службу в чине поручика сначала в лейб-гвардии Преображенский полк, а затем получил чин капитана лейб-гвардии Гусарского полка. На службе в конно-артиллерийской бригаде наследник получил в 1892 году свой последний воинский чин – полковника и вновь перешёл в Преображенский полк, командиром 1-го батальона.

Молодой человек свободно владел английским, французским, датским, немного немецким. Сам же он отдавал пред­почтение военным наукам. Более всего ему нрави­лась военная практика. Несколько военно-лагерных периодов Николай провел в расположении войск близ столицы (большей частью под Красным Селом): два лета — в Преображенском полку, сначала млад­шим офицером, затем командиром роты; два — в гусарском полку командиром взвода, командиром эс­кадрона; одно — в расположении артиллерийских частей.

Пределом достигнутого было командование батальоном в звании полковника. Полковником он и остался, став императором. По восшествии на пре­стол продвижение в звании было не положено по закону. Этим Николай Александрович был недоволен, так как считал себя профессиональным воен­ным, заслуживавшим большего чина.

Общее руководство образованием будущего им­ператора осуществлял обер-прокурор Святейшего Синода Победоносцев К.П. Им излагался и глав­ный предмет образования и воспитания: догма о божественном происхождении самодержавия, о не­ограниченности и неприкосновенности царской влас­ти. Этот предмет был лучше других усвоен Николаем, эта догма являлась доминантой в его политической деятельности в будущем, не давая императору воз­можности гибко реагировать на изменения полити­ческой ситуации в стране.

Неслучайно Ми­люков П.Н. в своих воспоминаниях называет главного наставника царя — Победоносцева К.П. — одним из тех, кто несет основную ответственность за кру­шение династии. Учителя и воспитатели привили Николаю лю­бовь к книге. Рядом со своим кабинетом он держал личную библиотеку, получавшую основные русские и иностранные книжные новинки.

При переездах библиотеку возили за ним. Заведовавший царской библиотекой Щеглов С.А., ежемесячно выдавал государю на прочтение до 20 книг. Николай был человеком сравнительно начитанным, но начитанность его была неровной. Он предпочитал сборники легких увеселительных рассказов Горбунова, Лейкина, Аверченко, Теффи; из газет — «Новое время», «Гражданин», «Русские ведомости», «Киевлянин». С основными произведе­ниями Толстого Л.Н., Салтыкова-Щедрина М.Е., Лескова Н.С. познакомился в тобольской ссылке.

На протяжении всей жизни Николай вел дневни­ки. Но их содержание лишено оригинальности, в них отсутствует своеобразие мысли, индивидуальность. Там не встретишь никакого отклика на общественные со­бытия или потрясения. Нет ни одного упоминания значительных имен эпохи: писателей-мыслителей, обще­ственных или политических лидеров. Ничего о со­держании своей работы. Фиксируется в основном сугубо личное и бытовое: обед, чаепитие, прогулка, приход гостей. Тщательно регистрируется погода.

Излюбленный досуг императора — катание на автомобиле, яхте, моторной лодке, стрельба (в основ­ном на охоте и по воронам во время прогулок), рас­пиловка и колка дров, вообще физическая работа на открытом воздухе, пешее хождение на дальние ди­станции, в котором не могли за ним угнаться и самые выносливые из его молодых флигель-адъютантов. Ни­колай был физически крепок и подвижен. Государь хорошо стрелял. Он скрупулёзно подсчитывал свои охотничьи успехи, любил палить в любую мишень. За шесть лет он застрелил, по его же подсчётам, 3786 бродячих собак; 6176 кошек; 20547 ворон.

Он любил заниматься фотографией, собственноручно выполнял некоторые работы по хозяйству, особенно во время многочисленных переездов семьи из дворца во дво­рец. Много времени уделял семье, о чем свидетель­ствуют записи в дневниках и переписка его с импе­ратрицей Александрой Федоровной. В семье было пятеро детей: четыре дочери (Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия) и один сын — наследник-цесаревич Алек­сей. Дети, по свидетельству современников, были вос­питаны в условиях скромности и простоты, получили очень хорошее и разностороннее образование.

Николай II был религиозным человеком, строго соблюдал все православные обряды. Роль смиренно­го христианина, обращенного к святым старцам, означала для него связь с народом, воплощала наци­ональный народный дух. Одновременно, учитывая религиозность народа, Николай II активно исполь­зовал церковь для поднятия авторитета собственной власти. Примером этого может служить кампания канонизации святых, получившая в начале XX в. небывалый размах. Если с конца XVIII и до конца XIX вв. состоялось всего три канонизации, то в цар­ствование Николая их было шесть и назначены новые. Эта кампания была призвана способствовать сближению самодержавия и народа.

При жизни Николая назвали «кровавым». В 1896 г. в Москве во время коронационных торжеств при раздаче царских подарков на Ходынском поле возникла давка, где пострадало по официальным данным 2690 человек, 1389 из них погибли! 9 января 1905 г. в Петербурге было расстреляно мирное шествие. В день «Кровавого воскресенья» погибло более 1500, а ранения получили свыше 5000 человек. В ходе бездарной русско-японской войны 1904-1905 гг., к которой царя подтолкнуло его ближайшее личное окружение, погибло более 200 тысяч русских солдат. Жертвами репрессий жандармерии, полиции, картельных экспедиций, погромов, инспирированных царской полицией, стало более 30 тысяч человек.

В годы Первой мировой войны 1914-1918 гг., в которую Россия оказалась втянутой из-за близорукой, непоследовательной и нерешительной внешней политики Николая II, Россия уже к моменту свержения царя потеряла убитыми 2 миллиона и искалеченными 4 миллиона человек. Не могу не отметить, что за годы Первой мировой войны Николай II передал 200 млн. руб., фактически всё своё состояние, на нужды раненых и семьям фронтовиков. На личные средства детей императора были оснащены 9 военно-санитарных поездов, 13 лазаретов для раненых.

Его канонизация останется весьма спорным решением Русской православной церкви, так как, по крайней мере, житие Николая II было отнюдь не жизнью святого человека, а смерть его стала результатом борьбы многих сил. Интересно отметить, что в ссылку в Сибирь с императорской семьей не поехал ни один из более чем 100 человек священнослужителей. Да и Русская православная церковь удачно воспользовалась ситуацией, чтобы в отсутствие царя и сильной власти вообще восстановить патриаршество…

Рабочий день императора начинался в 9.30, за­канчивался в 2 часа дня. В течение этого времени царь проводил аудиенции, выслушивал доклады ми­нистров, председательствовал на совещаниях. У Ни­колая II никогда не было ни секретаря (личного или государственного), ни какого-либо кабинетного по­мощника по ведению дел и наблюдению за прохож­дением бумаг. Ему помогали, если в этом была необ­ходимость, дежурный офицер или флигель-адъютант. Бумаг он прочитывал очень много, хотя считал эту обязанность самой скучной из всех и тяготился ею с самого начала, однако выполнял ее с неизменной аккуратностью, оставляя на документах многочис­ленные замечания и резолюции.

Председательствуя в Государственном совете и на «Особых совещаниях», слушал всех вниматель­но. Сам же высказывался мало. Его реплики и ука­зания были очень лаконичны. В личных беседах царь был внимателен, выслушивал не прерывая, если воз­ражал, то мягко, не повышая голоса. Он всегда гово­рил не спеша, негромким голосом, обдумывая каж­дую фразу. Речь его была чистая, внятная. Он почти не употреблял иностранных слов.

Николай II никогда не проявлял своей «царской воли»: не стучал кулаком по столу, в открытую не третировал министров и генералов. Избегал вступать с кем-либо в споры, но если это случалось, проявлял незаурядные полемические способности. В 1909 г. во время празднования годовщины Полтавской бит­вы Николай более трех часов провел в оживленной беседе с большой толпой крестьян, окруживших его, и был чрезвычайно восхищен этой встречей. Име­ется еще немало свидетельств умелого участия им­ператора в политических и иных дискуссиях.

Николай II редко опровергал или поправлял кого-либо. Позиция или мнение его в разговоре оставались неопределенными; наружно оставался обычно бесстрастным, не защищал какого-либо сво­его воззрения и не пытался переубедить другого. Он для себя окончательно выяснял позицию собеседни­ка, чтобы потом сделать окончательный вывод. Царь в совершенстве владел искусством не выдавать сво­их чувств и мыслей, был всегда ровен, спокоен.

Во время аудиенций он был словно непроница­ем, но его реакция на важное была мгновенной. Суть схватывал очень быстро. Симпатизировал тол­ковым докладчикам, особенно тем, кто умел ясно и кратко выражать свои мысли, излагать запутанные вопросы. Из ближайшего его окружения такими сим­патиями со стороны царя в разные годы пользова­лись премьер-министр Витте С.Ю. и военный ми­нистр Сухомлинов В.А.

Мнения других, даже явно здравые и обос­нованные, царь чаще всего игнорировал. Его пер­вым рефлексом на соображения, высказывав­шиеся собеседником, было отталкивание. При обычной его внутренней неуверенности в себе, по мнению Кони А.Ф. «взгляд на себя, как на провиденциального пома­занника Божия, вызывал в нем подчас приливы такой самоуверенности, что ставились им в ни­что все советы и предостережения тех немногих честных людей, которые обнаруживались еще в его окружении».

С министрами расставался лег­ко. Никогда никого из них, даже самых для него ценных, не брал под защиту. Вот еще несколько черт характера Николая II. Он был точен во времени. Не спешил, но и не опаз­дывал. Всю жизнь придерживался одного режима дня. Имел острый слух, мог издалека узнавать лю­дей по шагам. У него была цепкая зрительная память: единожды встреченного человека узнавал че­рез много лет.

Мнения о последнем российском императоре близко знавших его современников различны. Име­ется много свидетельств, характеризующих его как человека скрытного, упрямого и даже коварного, к тому же недалекого по кругозору, неумного и необ­разованного. Кони А.Ф., известный юрист, обще­ственный деятель и публицист, с подобной характе­ристикой не был согласен. «Мои личные беседы с царем, — пишет он, — убеждают меня в том, что это человек несомненно умный, если не считать высшим развитием ума разум как способность обнимать всю совокупность явлений и условий».

Не стоит забывать, что при Николае II Россия была на 5-м месте в мире по экономическому развитию, уступая США, Великобритании, Германии и Франции. При последнем государе произошло развитие транспорта, энергетики, электрической промышленности. Построено около 300 электростанций и 70 ГЭС. Только в Южном промышленном районе построено 17 металлургических заводов. Добыча сибирского угля вырастает с 40 тыс. тонн до 4 млн. тыс. тонн (т. е. увеличивается в 100 раз). Появляется автомобильная промышленность. Строилось 19 авиапредприятий, которые в годы Первой мировой войны выпустят более 5 тыс. самолетов. Уже к 1913 году Россия занимает третье место в мире по объёму производства.

Вот некоторые примеры: знаменитое московское метро связывают с именем Сталина. Однако решение о строительстве и начало строительства метро началось при Николае II. Корабль «Волхов» — спасатель подводных лодок, построенный при Николае II, до сих пор несёт службу на Чёрном море. При последнем государе появляются высотные дома – 8-12 этажей, с лифтом; водопроводом; электрическими коммуникациями, канализацией. Ледоколы Николая II ещё 70 лет после его были в эксплуатации. Строится около 40 тыс. км новых железных дорог, строится Транссиб – 9 тыс. км. Процветало сельское хозяйство, Россия экспортировала продукты питания, кормила всю Европу.

На Николай сильно влияли родственники, дядья, вдовствующая императрица, наиболее влиятельный министр финансов С.Ю. Витте, «доставшийся» царю от отца, видные государственные сановники и верхи российской аристократии. «Царь был тряпка, без единой мысли в голове, хилый, презираемый всеми», — характеризовал Николая Эрнест Фетерляйн, адмирал, руководитель дешифровальной службы до 1917 г. в России, а после 1917 г. — в Англии.

Другие наблюда­тели также считали Николая II человеком умным, или во всяком случае неглупым. Они отмечали яс­ность его суждений, остроту мышления. Вместе с тем обращали внимание на то, что царь был лишен дальновидности, ему чужд был расчет действий в глубину, на перспективу. По оценке Витте С.Ю., Николай II обладал средним образованием гвардей­ского полковника. Не более. Он, может быть, и был человеком ума, но ума негосударственного.

Царствование Николая II совпало с труднейшим для России периодом, когда судьба страны оказа­лась на самом сложном перепутье. Отмена крепост­ного права и сопутствовавшие ей другие реформы вызвали к жизни такие политические силы, кото­рые были в принципе несовместимы с сохранением самодержавия. Николай II, олицетворявший верхов­ную власть в стране, оказался перед нелегким исто­рическим выбором, вставшим перед Россией в кон­це XIX — начале XX вв.

Будущее страны зависело от исхода борьбы двух тенденций: тенденций перемен (путь более или менее быстрого буржуазно-демо­кратического развития) и тенденции стабильности и консерватизма (удержание и упрочение царизма или его осторожной модернизации).

Как уже отмечалось, царь очень твердо усвоил убеждение, что самодержавие как форма правления органически присуще России, ее народу. Тем не менее под мощным натиском революци­онно-демократических сил и растущим давлением ли­берального лагеря царь вынужден был идти на ре­формы. О прямой зависимости правительственного реформаторства от революционного процесса позво­ляет судить ход событий революции 1905-1907 гг.

При Николае II Россия потерпела поражение в русско-японской войне 1904-1905 гг., что явилось одной из причин революции 1905-1907 гг. Январские события 1905 г. вынудили Николая II издать рескрипт, поручавший Министерству внут­ренних дел подготовку законодательства о создании представительного учреждения — законосовещатель­ной Булыгинской думы. Но реформы, продиктован­ные революционным натиском, часто запаздывали, Булыгинская дума (Закон от 6 августа 1905 г.) так и не была созвана, ее смела Всероссийская полити­ческая стачка в октябре 1905 г., парализовавшая де­ловую жизнь страны и деятельность правительства.

Только в этих условиях царь пошел на подписание манифеста. Уговорить Николая II сделать это стоило премьер-министру Витте С.Ю., даже при поддерж­ке его некоторыми великими князьями — ближай­шими родственниками императора, огромных уси­лий. Объясняя свое согласие на подписание Мани­феста 17 октября, Николай II всегда говорил о безвыходности своего положения. Царь называл свой шаг «страшным от­ступлением», которое он «тем не менее, принял со­вершенно сознательно». Эти слова оз­начали, по-видимому, признание отступления перед Витте С.Ю.

С провозглашением Манифеста 17 октября, с учреждением Государственной думы, созданием по­литических партий, независимой прессы самодер­жавие в своем первозданном виде перестало суще­ствовать. Возникло нечто среднее, переходное между самодержавием и конституционной монархией. Но как только революция прошла, реакция снова по­шла вперед, пытаясь возродить самодержавие в преж­нем виде.

К Государственной думе Николай II относился с ненавистью. Об этом свидетельствует запись царя в дневнике, сделанная в день роспуска Думы: «Свер­шилось! Дума сегодня закрыта. У многих вытянув­шиеся лица». Он принял активное участие в подго­товке третьеиюньского переворота 1907 г., проявив при этом качества жесткого и решительного поли­тика.

Император не мог сотрудничать ни с первой, ни со второй Государственными думами; напряженные до предела отношения сохранились у Николая II и его окружения с первым Советом Министров и его председателем Витте С.Ю. Сотрудничество объединенного правительства и представительного учреждения с царской властью приняло более или менее устойчивый характер толь­ко после переворота 3 июня 1907 г. Столыпин П.А., искусный политический деятель, пытался совместить несовместимое — представительство и самодержа­вие.

Реформы, задуманные им (преобразование мест­ного управления, государственное страхование ра­бочих, введение общего начального образования, законодательство о старообрядческих общинах, вве­дение земства в западных губерниях и т. д.), не гро­зили устоям самодержавия, но царь считал, что по­сле подавления революции в них нет необходимости.

Осуществлено было очень немногое: страхование от несчастных случаев, реформа местного суда, в неко­торых регионах ввели земство. Все остальные ре­формы застряли в Государственном совете — верх­ней палате российского парламента еще при жизни Столыпина. А после его смерти они были провале­ны. Главное начинание Столыпина П.А. — аграрная реформа — несмотря на успешное начало в конеч­ном итоге закончилась общей неудачей.

Деятельности председателя Совета Министров препятствовала мощная консервативная оппозиция, которую поддерживал сам император, считавший, что Столыпин узурпирует его власть. Действия Столы­пина, имевшие целью приспособить самодержавие к развивающимся буржуазным отношениям, вызы­вали у Николая II раздражение.

В канун Первой мировой войны царь и не по­мышлял о реформах. В правительстве не было госу­дарственных деятелей с достаточно широкими политическими взглядами. Политический курс дик­товался интересами дня и общими принципами пра­вительственной политики, главным из которых был принцип незыблемости самодержавия.

В годы войны резко усилилось революционное движение, активизировался либеральный лагерь, сформировав в Думе «Прогрессивный блок». Либе­ралы казались царю более грозными врагами трона и династии, чем революционные массы. Он верил в преданность народа своему монарху. Действия же оппозиции могли привести царизм к политической изоляции и умаляли престиж царской власти.

Коренной вопрос, выдвигавшийся «Прогрессив­ным блоком» в Думе, — создание ответственного перед Думой, а не перед царем министерства. Это был вопрос о власти. Согласие царя на формирова­ние такого министерства означало бы превращение «конституционного самодержавия» в конституцион­ную монархию, в которой монарх лишь царствует, но не управляет.

На такое император пойти не мог, но политическая ситуация требовала лавирования, и Николай II, правда, не совсем последовательно, по­шел по этому пути. Большая часть его шагов, на­правленных на стабилизацию политического положе­ния в стране, отставала от быстро меняющейся реальности. Причины этого заключались как в свой­ствах характера императора (нежелание считаться с чужим мнением, даже здравым и обоснованным, су­еверие и фатализм и пр.), так и в отсутствии у него как у государственного деятеля стратегического мыш­ления. Как сказали бы шахматисты, он не способен был продумать более одного хода вперед.

Самодержавная власть для Николая Романова на протяжении всей жизни оставалась самой большой ценностью. Настоящая трагедия Николая II состоит в том, что он оказался во главе огромной страны в кризисный период её развития, не понимая и не принимая сложности проблем, требовавших срочного решения. При этом он не любил советников умнее и сильнее себя. Не умел подбирать кадры. Будучи маленького роста, он, видимо комплексовал по этому поводу. Вскрывавшиеся свои просчёты и поражения встречал с неизменным фатализмом. «На то – воля божья!». По уровню политического развития Николай II был царь XVII-XVIII века, а на дворе был XX век…

По свидетельству современников, из царского окружения немалое влияние на царя в решении го­сударственных вопросов имела его жена, Александ­ра Федоровна (до женитьбы цесаревич был увлечён балериной Кшесинской), женщина властная и более волевая, чем сам император. До замужества она была гессен­ской принцессой, воспитывалась в Англии, получи­ла философское образование.

Приехав в Россию, была крещена по православному обряду, приобщи­лась к религиозности допетровской Руси, проник­лась верой в «божьих людей», отшельников, стар­цев. По оценкам некоторых исследователей, эта трансформация объяснялась изначальной непри­язнью к ней многих членов царского дома, резко усугубленной затем долгим ожиданием наследника престола, как оказалось, пораженного наследствен­ной болезнью — гемофилией.

Александра Федоровна, как и Николай II, была ярой сторонницей самодержавия, считала, что рус­ские любят сильную власть, и потому требовала от императора стать Иваном Грозным, Петром Вели­ким, императором Павлом, показать твердую руку. Подобные призывы можно часто встретить в пись­мах царицы мужу, но данных, что он им послушно следовал, нет. Скорее всего, он осторожно и плавно уходил от политического давления со стороны жены, если оно не соответствовало его замыслам и наме­рениям.

Огромное влияние на императрицу, а через нее на Николая II имел Распутин Г.Е., который появил­ся при дворе в 1905 г. в роли «божьего человека». Вскоре он стал очень близким к царской семье, так как имел благотворное воздействие на больного ге­мофилией наследника, облегчая его страдания во время приступов.  Распутин стал необхо­дим для глубоко религиозных, веривших в мисти­цизм Николая II и его супруги. Чувствуя свою необ­ходимость, он говорил им: «Наследник жив, покуда я жив». Потом рассуждал еще шире: «Моя смерть бу­дет вашей смертью».

Приобщившись сначала к семейным делам, Ро­мановых, Распутин постепенно распространяет свое влияние и на дела государственные. Собственной по­литической линии у него, скорее всего, не было, но его влиянием воспользовались оборотистые люди — либо для проведения в жизнь своих политических планов, либо из карьеристских и иных малоблаго­видных побуждений. Распутин, таким образом, мог быть проводником каких-то влияний на царя, но не их источником.

Весь период правления последнего российско­го императора можно характеризовать как постепен­но усиливавшийся кризис власти, достигший своего апогея в годы Первой мировой войны.

Лично Николай II почти непрерывно испытывал давление с двух сторон: слева настойчиво давила ли­беральная думская оппозиция, толкая к конституци­онной монархии, справа — силы, отстаивавшие идею самодержавия и требовавшие его укрепления (осо­бенно «черносотенцы»). В годы войны чер­носотенные организации усилили давление на власть. В целом, поддерживая правых, Николай II в то же время не стремился полностью пресечь либеральные притязания оппозиции, стремился удержать ее деятель­ность в приемлемых рамках, рассчитывая, возможно, полностью выяснить отношения после войны.

Перетасовка министров (министерская чехарда) была не только одним из важнейших показателей кри­зиса власти, но и главным признаком царского лави­рования, регулирования отношений правительства с Думой и «общественными организациями». При обострении отношений выдвигались либеральные ми­нистры, а при необходимости и правые. Но подобное маневрирование между правыми и левыми не могло долго продолжаться. Такой цент­ризм царя вел власть к тупиковой ситуации, когда уже любой ход не мог улучшить положения.

Характерной причиной тупика, в котором ока­залась власть, являлось и ближайшее окружение царя. Люди для высшего эшелона власти подбира­лись по принципу личной преданности и симпатии. Некоторые из них получали посты не без участия Распутина. Это большей частью были люди, лишен­ные твердых политических и моральных принципов, стремившиеся полностью использовать для себя от­крывшиеся перед ними возможности и абсолютно не думавшие о будущем страны.

Данная тенденция усилилась после того, как царь в августе 1915 г. принял на себя пост верховного главнокомандующего. Милюков П.Н. писал: «С отъездом в Ставку, в уеди­нении Могилева, личность царя как бы стушевалась… За счет царя с этого времени на первый план выдви­нулась царица», придерживавшаяся в «кадровой по­литике» принципа деления на «наших» и «ненаших».

Царское окружение накануне революции пред­ставляло удручающее зрелище. В январе 1917 г. пред­седатель Думы Родзянко М.В. с горечью сказал царю: «Вокруг Вас, государь, не осталось ни одного надежного и честного человека: все лучшие удале­ны или ушли, остались только те, которые пользу­ются дурной славой».

Политический и личностный портрет царя в то предреволюционное время довольно верно нарисо­вал известный тогда публицист И.И. Колышко И.И.: «Потеряв внешние атрибуты самодержавия (акт 17 ок­тября), но не порвав с ним внутренне …то цепляясь за призрак самодержавия, то бросая корону к ногам Гучкова, то опасаясь истерики жены, то глядя в лицо смерти, брел он, как сомнамбул, навстречу своему року…».

За время правления Николая II ни один раз была возможность реформирования страны, царь каждый раз отказывался от проведения каких-либо реформ, тем самым загоняя ситуацию в тупик и приближая неизбежность революции. К февралю 1917 года от Николая II отказались все: и его родственники, и Синод, и высшее военное руководство. Анализ политики, проводимой последним рос­сийским императором, приводит к выводу о том, что он сам выбивал почву из-под своих ног. Он упрямо защищал свои позиции, не шел на серьезные ком­промиссы и этим создавал условия для революцион­ного взрыва. Не поддержал он и либералов, стре­мившихся предотвратить революцию в надежде на уступки царя. И революция свершилась.

Николай II был отстранен от власти мощным ре­волюционным потоком в феврале 1917 г., 2 (15) марта 1917 г. государь Николай II отрёкся от престола. В марте он и его семья были арестованы. Судьба Николая II арестанта — это тема отдельного разговора. В июле 1918 г. бывший император и его семья были расстре­ляны в Екатеринбурге большевиками. В 2000 г. последний русский самодержец был канонизирован  православной русской церковью.