Сталин называл Рокоссовского К.К. своим Багратионом. В неофициальном рейтинге советских маршалов Рокоссовский – второй по известности после Жукова. Не случайно именно Константину Константиновичу доверили командовать Парадом Победы. И ещё он стал единственным советским военачальником, удостоенным звания маршала дважды.

Говоря откровенно, занять место Жукова у Рокоссовского шансов было немного хотя бы потому, что по национальности он являлся поляком — то есть представителем братского, но не очень дружественного к России народа. Родился будущий маршал в Варшаве в семье ревизора железной дороги. Рано лишился отца и был вынужден зарабатывать на жизнь сначала помощником кондитера, потом стоматолога. В 14 лет он стал полным сиротой. Трудился в мастерской дяди каменотесом.

Судьбу его круто изменила Первая мировая война. Константин оказался среди тех, кто был настроен в этот период пророссийски, и добровольцем вступил в царскую армию — в 5-й драгунский Каргопольский полк. Ловко владея винтовкой, пикой и шашкой, он оказался лихим и храбрым воякой. Внешность у него была бравая — двухметровый красавец с открытым и обаятельным лицом быстро располагал к себе окружающих.

Боевое крещение Рокоссовский принял там же, под Варшавой, и уже на шестой день после зачисления в полк отличился при проведении конной разведки у деревни Ястржем, за что был награжден Георгиевским крестом 4-й степени и произведен в чин ефрейтора. Позже грудь его украсили три Георгиевских медали. Одно время он служил в конном партизанском отряде, часто ходил во вражеский тыл. Уже после Февральской революции Рокоссовского произвели в младшие унтер-офицеры.

Этот человек был создан для военной службы, так что распад старой армии не вызвал у него радости. Впрочем, война империалистическая плавно переросла в войну Гражданскую, полк — в красногвардейский отряд, а драгун Рокоссовский стал красным кавалеристом. В августе 1918 года, уже отметившись при подавлении нескольких антибольшевистских мятежей, Константин Константинович оказался на Восточном фронте в должности командира эскадрона и достаточно быстро дослужился до командира полка. Осенью 1919 года его отряд совершил налет на штаб Омской группы белогвардейцев. В ночном бою командующий этой группой генерал Вознесенский прострелил плечо Рокоссовскому, но сам пал от руки красного командира. Константин Константинович за этот бой получил свой первый орден Красного Знамени.

Вторым орденом его наградили после того, как летом 1921 года, командуя полком, он разгромил под Троицкосавском основные силы барона Унгерна. Рокоссовский был в этом бою ранен, но он еще успел отправить в погоню за бароном отряд Щетинкина, который и пленил «самодержца пустыни». Еще три года Константин Константинович гонялся по Дальнему Востоку за мелкими бандами, затем учился на кавалерийских курсах и в Военной академии, а в промежутке успел послужить инструктором в монгольской кавалерии, что само по себе говорит об уровне его кавалерийских навыков. Отметился Рокоссовский и в боях на КВЖД против китайцев, где получил третий орден Красного Знамени (для сравнения: у такого культового персонажа Гражданской войны, как Котовский, таких орденов было столько же).

Интересно, что в 1930-1932 годах Константин Константинович командовал 7-й Самарской кавалерийской дивизией, где под его началом служил тогда еще комбриг Георгий Жуков. К началу «чисток» Красной армии Рокоссовский угодил в молох репрессий по обвинениям в работе на польскую и японскую разведки. Но он ни в чем не признался и никого не стал оговаривать. Возможно, что именно поэтому ему удалось выжить — следователи так и не решили, на кого же он все-таки работает?

На свободу он вышел только в 1940 году вместе с несколькими тысячами других командиров, выпущенных по воле нового наркома Берии, сразу же получил чин генерал-майора и съездил вместе с женой и дочерью в отпуск в Сочи. Интересная деталь: в 1944 году, когда Рокоссовский получил звание маршала, в числе прочих ему поздравление прислал и начальник «Крестов» — тюрьмы, в которой сидел Константин Константинович. Тот шутливо телеграммой ответил тюремщику: «Рад стараться, гражданин начальник!»

Великую Отечественную войну Константин Константинович встретил командующим 9-м механизированным корпусом. Когда немцы в первые дни своего сокрушительного блицкрига громили Красную Армию, 9-й корпус сумел избежать окружения и, совершив 200-километровый марш, прорвался на соединение с главными силами. Под Луцком танки Рокоссовского на несколько дней задержали продвижение противника. Затем с остатками корпуса он отошел к Смоленску, где «с миру по нитке» создал оперативную группу, переформированную затем в 16-ю армию, которую сам же и возглавил.

Со своей армией Рокоссовский прикрыл Волоколамское направление. Здесь его непосредственным начальником снова стал Жуков, и здесь же между ними произошло столкновение. Константин Константинович предложил отвести войска, заняв удобную линию обороны за Истринским водохранилищем. Жуков приказал стоять на месте, но командарм все-таки протолкнул нужное решение через начальника Генштаба маршала Шапошникова. То, что потом Рокоссовский услышал по телефону от своего начальника, им не воспроизводилось, но в мемуарах он отметил, что «допускаемая в тот день грубость переходила всякие границы». Пришлось заявить Жукову, что «если он не изменит тона, то я прерву разговор с ним». Видимо, заявлено было достаточно резко. Сам Жуков, впрочем, в своих мемуарах отмечает: «С Константином Константиновичем Рокоссовским… мы… хорошо знали друг друга. Ко мне он относился с большим тактом».

Во время контрнаступления под Москвой 16-я армия продвинулась дальше своих соседей — до города Сухиничи, но сам Рокоссовский был 8 марта 1942 года тяжело ранен шальным осколком и угодил в госпиталь. Именно тогда он и познакомился с популярной актрисой Валентиной Серовой (жена Константина Симонова). Однако роман между ними если и был, то довольно кратковременный. Рассказывают, что однажды Молотов обратился с вопросом к Сталину: «Говорят, будто у Рокоссовского много женщин. Что делать с ним будем?» — «Что делать, что делать, — передразнил Сталин, — завидовать будем».

Яркая внешность Рокоссовского производила впечатление на представительниц прекрасного пола, но в слухах о его бурной личной жизни содержится изрядная доля преувеличений. Законная супруга Юлия Бармина родила ему дочь Ариадну, которая отзывается об отце как об образцовом семьянине. Однако на фронте у Константина Константиновича имелась «походно-полевая жена» — медсестра Галина Таланова, родившая ему дочь Надежду (в настоящее время — преподаватель МГИМО). Рокоссовский ее признал, довольно часто с ней виделся, материально помогал, а жена, в общем, не стала делать из этой истории серьезную проблему.

Что касается шутки Сталина, то, после того как Константин Константинович в качестве командующего Донским фронтом сыграл огромную роль в Сталинградской битве, Верховный взял его на особую заметку. Пленив Паулюса, Рокоссовский получил звание генерала армии и, возглавив Центральный фронт, снова отличился во время Курской битвы. Сталинград и Курск решили исход Второй мировой войны, и в обоих этих битвах гремело имя Рокоссовского. День рождения они со Сталиным отмечали в один день — 21 декабря, и, возможно, Верховный видел в этом какую-то символику.

Именно на праздновании своего дня рождения он отвел Константина Константиновича в сторону и, вспомнив историю с арестом, тихо ему сказал: «Да, мы вас крепко обидели, товарищ Рокоссовский… Ну, что ж, бывает… Извините…»

Через полгода между вождем и его любимцем произошло столкновение. В Ставке планировалась операция по срезанию «Белорусского балкона». Едва ли не решающая роль в ней отводилась частям 1-го Белорусского фронта под командованием Рокоссовского. Изучив местность, Константин Константинович решил, что надо нанести не один, а два главных удара: один — из района Рогачева на Бобруйск, Осиповичи, другой — из района низовьев Березины на Слуцк. Сталину эта идея не понравилась, и во время совещания он дважды предложил Рокоссовскому «выйти подумать».

Константин Константинович, дважды подумав, заявил, что остается при своем мнении. «Хозяину» такое упрямство понравилось, и план был принят. Показательно, что Сталин называл Рокоссовского своим Багратионом, а операция по освобождению Белоруссии тоже была названа в честь этого полководца и стала для Рокоссовского его звездным часом. За полтора месяца войска фронта достигли Государственной границы и вышли на польскую территорию. 29 июня Константину Константиновичу присвоили звание маршала. Казалось, что впереди его ждут только успехи, благо наши войска уже подходили к предместью Варшавы…

И здесь произошло нечто неожиданное. В Варшаве сторонники лондонского эмигрантского правительства подняли восстание. Они, конечно же, рассчитывали на скорый подход Красной армии, однако это не значит, что советские войска собирались встречать с распростертыми объятьями. Историки до сего дня спорят о том, что именно помешало Рокоссовскому прийти на помощь Варшаве. По первой версии, Сталин приказал ему «притормозить» и дать немцам возможность перебить тех, кто со временем мог помешать установить в Польше советское влияние. С другой стороны, нельзя отрицать, что силы 1-го Белорусского фронта были на исходе, а германскому фельдмаршалу Моделю удалось выстроить сильную оборону по линии Вислы. Так или иначе, но войска Рокоссовского застряли под Варшавой до января следующего года. За это время восстание было подавлено, а от города остались одни развалины…

От Варшавы 1-й Белорусский фронт дошел до Берлина, сыграв решающую роль во взятии столицы Германии. Но командовал им уже не Рокоссовский, а Жуков. Рокоссовский же в это время возглавлял 2-й Белорусский фронт, выполняя неблагодарную задачу по прикрытию Жукова от возможного удара со стороны Померании. Здесь Рокоссовский проявил себя как мастер маневра. Ему дважды приходилось разворачивать войска практически на 180 градусов, умело концентрируя свои немногочисленные танковые и механизированные соединения.

Большинство историков сошлись на том, что Верховный отодвинул своего «Багратиона» в сторону как поляка и предоставил возможность нанести завершающий удар своему заместителю, которого мог уподобить Кутузову. Зато, видимо, заглаживая вину, а может, просто ценя его кавалерийские навыки, именно Рокоссовскому Сталин доверил командовать 24 июня 1945 года Парадом Победы, принимал который другой кавалерист — Жуков.

Четыре года Рокоссовский командовал расположенной в Польше Северной группой войск, а в 1949 году его судьба сделала неожиданный вираж, и он был назначен польским министром обороны с присвоением ему звания маршала Войска Польского. Сделано это было, разумеется, «по просьбе» польского руководства. Аргументация была проста: Рокоссовский — поляк, освобождал Польшу, хорошо знает эту страну и пользуется в ней популярностью. Впрочем, назначение в тех условиях и на такой пост советского маршала вряд ли бы расположило к нему поляков, даже если бы его звали Яном Собесским или Тадеушом Костюшко.

Сам Рокоссовский вспоминал: «Часто во время приездов в дивизии из глубины построенных на плацах для встречи войск слышались одиночные, а иногда и групповые выкрики: «Уезжайте в Россию!», «Долой красного маршала!»». Случались эксцессы и посерьезней. В январе 1950 года при посещении артиллерийских частей в Люблине в него с большого расстояния стреляли из пистолета. Через три месяца в Познани из автомата дали очередь по машине, ранив сопровождающего офицера. В обоих случаях покушавшихся не нашли.

В то же время именно Рокоссовский превратил Войско Польское в современную армию, осуществил ее перевооружение и структурную реорганизацию, добился открытия новых военно-учебных заведений. Однако насильно мил не будешь. Когда в 1956 году пришедшая к власти команда Владислава Гомулки вступила в конфликт с Кремлем, многие говорили об угрозе еще одной советско-польской войны. До этого дело не дошло. Польские товарищи присягнули в верности Кремлю и делу социализма, но добились нескольких мелких уступок, среди которых самой знаковой стал отзыв Рокоссовского.

Вернувшись в Москву, Константин Константинович стал заместителем министра обороны СССР, но в должности долго не задержался, поскольку в 1962 году отказался написать по заказу Хрущева антисталинскую статью «почернее и погуще». Скончался 3 августа 1968 года и был похоронен в Москве на Красной площади.

Статья Д. Митюрина «Дважды Маршал», журнал «Военная история», №5 2015, с. 10 — 13.