Говорить о польско-русских культурных связях можно только предметно, то есть обращаясь к именам творцов и к упоминанию об их конкретных произведениях, отмечая, с какими именно местами Польши, России или Москвы были связаны те или иные факты. Польско-русские культурные контакты в области музыки, литературы, изобразительного искусства насчитывают не одно столетие, они очень многогранны, а следовательно, интересны.

Есть сведения, что еще с середины XVII века в частных библиотеках москвичей находились польские книги, реже — в оригиналах, чаще — в переводах. Об этом, в частности, и пишет знаток Москвы Н.М. Молева в книге «Древняя быль новых кварталов». Во времена царствования Алексея Михайловича (годы правления: 1645-1676) в кругу читателей того времени были распространены словари, толкующие слова польского языка, а именно: «Славяно-греко-латино-польский словарь» Епифания Славинецкого и «Лексика языков польского и славянского скорого ради изобретения и уразумения».

Н.М. Молева отмечает, что с конца XVI до начала XVIII века в России были переведены польские книги 75 наименований, и что они оставались в библиотеках москвичей в рукописных переводах, а не напечатанными на Государевом печатном дворе на Никольской улице. Таким образом, мы видим, что в XVI — XVIII веках в Москве были места, связанные с культурными контактами поляков и русских. Например, «помнит» об этих контактах Останкинский дворец (1-я Останкинская улица, 7).

В XVII — начале XVIII в. Останкино принадлежало князьям Черкасским, а с 1743 года — графам Шереметевым. В 1795 году в Останкине состоялось открытие театра, посвященное победе в Русско-турецкой войне. 30 апреля 1797 года начались празднества по случаю приезда в Останкино Павла I и польского короля Станислава Понятовского. Последний король Польши Станислав Август Понятовский (1732, Волочин в Полесье — 1798, Петербург) правил в 1764-1795 гг., был избран на престол с помощью рода Чарторыских и русской императрицы Екатерины II. После третьего раздела Польши в 1795 году Понятовский отрекся от престола, уехал в Петербург, где и умер. Станислав Август был известен как сведущий в своем деле меценат искусств, но историческая оценка его политической деятельности была очень спорной.

Еще одна местность, находившаяся на рубеже XVIII — XIX веков под Москвой, а по нынешним меркам расположенная не так уж далеко от людной, наполненной историко-культурными памятниками части Москвы, — это Свиблово. Она тоже связана с проявлениями интереса москвичей к польской культуре. С XVIII века село принадлежало Нарышкиным, и от этого времени здесь сохранилась церковь Троицы (1708 г.) и усадебный ансамбль. В начале XIX века здесь жил писатель и историк Н.М. Карамзин, а позже имение было приобретено купцом И.П. Кожевниковым. Здесь, в доме Кожевникова на вечерах давала сольные концерты «русская Капиталани» — певица цыганского хора Стеша — Степанида Сидоровна Солдатова с ансамблем: скрипачом, гитаристом и тремя вторившими ей певцами. Исполняла — русские, польские и украинские народные песни и множество романсов. Слушателями были русские и польские гости.

Первоочередное значение имеет то обстоятельство, какие польские писатели бывали в Москве (например, А. Мицкевич), но не менее существенно, — как русские писатели воспринимали польскую душу. С этой точки зрения бесценен рассказ Л.Н. Толстого «За что?» Л.Н. Толстой прекрасно знал и чувствовал душу человека. Люди, различные по происхождению и национальности, тянулись к нему. Свидетелем таких встреч был дом писателя, который и поныне стоит на улице Льва Толстого 21, превращенный в 1921 году в музей. Самая главная из шестнадцати комнат дома — кабинет писателя, угловая, очень маленькая комната, находится в неперестроенной писателем части второго этажа — на антресолях.

Здесь был им задуман рассказ «За что?». Также на втором этаже в белой гостиной он читал собравшимся вслух свои произведения, рассказы А.П. Чехова, творения Н.Г. Чернышевского и польского писателя Генрика Сенкевича (1846-1916), автора исторической трилогии — «Огнем и мечом», «Пан Володыевский», «Потоп»; мировым бестселлером стал его роман «Камо грядеши», где писатель обратился к Риму времен Нерона; широко известен его роман «Крестоносцы»; по многим из этих произведений сейчас сделаны фильмы. Незабываемы его рассказы «Янко-музыкант» и «На маяке».

В углу-рояль. Н.Г. Рубинштейн, С.В. Рахманинов, Н.С. Гольденвейзер, Н.А. Римский-Корсаков, К.Н. Игмунов играли на этом инструменте. Часто садился за рояль и сам Толстой: музыка помогала ему работать. Здесь хранятся ноты произведений его любимых композиторов, среди которых особое место занимали Людвиг Ван Бетховен и Фридерик Шопен. Толстой говорил: «Шопен в музыке то же, что Пушкин в поэзии». Сам Лев Николаевич исполнял произведения Шопена с особым чувством и пониманием, что отмечалось слушателями.

Рассказ «За что?» был написан в период с 20-го января по 18-25 апреля 1906 г., судя по всему, в Ясной Поляне, но эпизод, положенный в основу рассказа, стал известен Толстому по книге С.В. Максимова «Сибирь и каторга», опубликованной еще в 1891 году, то есть в годы, когда Толстой жил в этом доме в Москве. Главные герои рассказа оставлены под их собственными именами.

Говоря о польском восстании 1830-1831 годов, Толстой пишет в рассказе «За что?»: «Опять бессмысленно повинующиеся десятки тысяч русских людей были пригнаны в Польшу и под начальством то Дибича, то Паскевича и высшего распорядителя — Николая I, сами не зная зачем, они делают это, пропитав землю кровью своей и своих братьев поляков, задавили их и отдали опять во власть слабых и ничтожных людей, не желающих ни свободы, ни подавления поляков, а только одного: удовлетворения своего корыстолюбия и ребяческого тщеславия».

Перед нами на этом фоне разворачивается, на первый взгляд, казалось бы, незатейливый сюжет, превращенный пером гениального мастера в трагедию: юная Альбина Ячевская уезжает из родительского имения из-под Вильно в далекий Уральск, где томится разжалованный в солдаты из-за участия в восстании ее возлюбленный Юзеф Мигурский. После венчания молодые люди живут все в том же Уральске, у них появляются двое прелестных детей. Жизнь в глухом захолустье в чужой стране, однообразные будни разжалованного в солдаты мужа, болезнь детей, протекавшая без врачебной помощи и их внезапная смерть — все это делает жизнь Альбины Мигурской невыносимой.

Мигурские бегут из Уральска. Юзефа вывозят в узком ящике под днищем тарантаса. Но побег им не удается: их выдает казак Данило Лифанов, сопровождавший Альбину с якобы гробами ее детей, которых она хочет схоронить на родине. «Казак вдруг отслонился от тарантаса, сорвал с себя шапку, швырнул ее изо всех сил наземь, откинул от себя Трезорку и пошел в харчевню. В харчевне он потребовал водки и пил день и ночь, пропил все, что было у него и на нем, и только на другую ночь, проснувшись в канаве, перестал думать о мучившем его вопросе: хорошо ли он сделал, донося начальству о полячкином муже в ящике? Он сотворил страшную беду: Мигурского приговорили прогнать сквозь строй через тысячу палок.

А жестокий маховик государственной машины продолжал крутиться, и император «Николай Павлович радовался тому, что задавил гидру революции не только в Польше, но и во всей Европе, и гордился тем, что не нарушал заветов русского самодержавия и для блага русского народа удержал Польшу во власти России. И люди в звездах и золоченых мундирах так восхваляли его за это, что он искренне верил, что он великий человек и что жизнь его была великим благом для человечества и особенно для русских людей, на развращение и одурение которых были бессознательно направлены его силы».

Рассказ «За что?» — изумительный пример понимания человека. Прочтя его, мы осознаем, что национальные границы во многом условны, что есть живые, страдающие люди, помощь которым значительнее всего. И уменьшить их страдания тем проще, чем быстрее мы забудем, что нас разделяют именно эти национальные барьеры.

Конец XIX — начало XX века ознаменованы интересом русской и, в частности, московской общественности к творчеству польских писателей — Генрика Сенкевича (1846, Подляшье — 1916, Веве, Швейцария) — лауреата Нобелевской премии, и Станислава Пшибышевского (1868, Куявия, Польша — 1927, Яронты, Польша)-автора входивших тогда в моду модернистских произведений — «Дети сатаны», «Homo sapiens», «Танец любви и смерти» и др., но личных связей между русскими и польскими писателями было не так много.

Однако с наступлением беды, а именно, с началом Первой мировой войны, в Москве оказывается впоследствии известный польский поэт Константы Ильдефонс Галчиньский (1905, Варшава, — 1953, Варшава). Он находится в эвакуации в 1914-1919 годах, еще подростком, но, естественно, пятилетнее пребывание в Москве не может не сказаться на его мироощущении. К его лучшим произведениям принадлежат лирические стихи из цикла «Песни» и поэмы «Вит Ствош» и «Ниобея».

Крепкие духовные связи между польскими и русскими писателями установились благодаря Ярославу Ивашкевичу (1894, Кальник на Украине, — 1980, Брвинув под Варшавой). Советскому и, в частности, московскому читателю знакомы его новеллы «Мельница на Утрате», талантливо экранизированная «Барышни из Вилько», пьеса «Лето в Ноане» и биографические эссе о Фридерике Шопене и И.С. Бахе. С благодарностью принимал читатель сборник стихов Ивашкевича «Лето» и «Темные тропинки». Он был председателем Союза польских писателей в 1945-1949 и в 1959-1980 годах. Именно в связи с общественной деятельностью Ивашкевич бывал в Москве, он был лауреатом Ленинской премии «За укрепление мира между народами» (1970). Ивашкевич был очень лиричен, и одним из ярких образов его поэзии был сад.

К сожалению, с менее оптимистическими событиями связано пребывание в Москве польского писателя Бруно Ясенского (1901, Сандомет — 1938, место захоронения неизвестно). Ясенский был одним из зачинателей польского футуризма, его юношеская поэзия носила революционный характер. В 1920-е годы он жил во Франции (1926-1929), там в 1928 году издал роман «Я жгу Париж», был выслан из Франции и поселился в СССР. Пребывание здесь было отмечено созданием им романов «Человек меняет кожу» (1932-1933), «Заговор равнодушных» (не окончен, первая часть опубликована в 1956 году). Был репрессирован и реабилитирован после XX съезда КПСС.

Связана с Москвой и Ванда Василевская (1905, Краков — 1964, Киев) — польская и советская писательница и общественный деятель, с 1939 года жила и работала в СССР (т.е. с 34 лет). Писала на польском языке. Член КПСС с 1941 года. В 1927 году окончила филологический факультет Краковского университета. В сентябре 1939 года пешком пришла во Львов, когда немцы подошли к Варшаве и после двух недель обороны Варшавы взяли ее. Во время Второй мировой войны возглавляла «Zwiazek patriotow polskich w ZSRR» — «Союз польских патриотов в СССР». В послевоенный период — активный боец за мир. Ее пророссийские и просоветские настроения, к сожалению, не увеличивают ее популярности в современной Польше. Она — автор произведений, известных русскому читателю, некоторые из них созданы в Москве: трилогия «Песнь над водами» (1940-1951), повести «Радуга» (1942), «Комната на чердаке» — о жизни детей из очень бедной семьи в небогатом окраинном районе Варшавы в предвоенной Польше и др.

Связан с Москвой был и польский поэт Владислав Броневский. Также в эмиграции в годы Второй мировой войны находятся в СССР поэты Луциан Шенвальд, Ежи Путрамент, Леон Пастернак. Во время войны на первое место в польской литературе выдвигается поэзия. Ее характерные черты: патриотизм, усилившееся рефлективное начало, романтический пафос. Броневский (1897, Плоцк — 1962, Варшава) — крупнейший польский революционный поэт, с 1920-х годов был близок к левым кругам. Наиболее значительны из его произведений – поэма  «Парижская Коммуна» (1929), «Штык к ружью» (1943), «Окоп и баррикада» (1949), «Варшавские стихи» (1948). Высоко оценены были в Польше в свое время его переводы произведений В.В. Маяковского, С.А. Есенина, Б.Л. Пастернака, Н.В. Гоголя, Ф.М. Достоевского, А.Н. Толстого и М.А. Шолохова. По этим переводам польский читатель приобщался к русской литературе.

В годы войны некоторое время был связан с Москвой польский поэт и переводчик Люциан Шенвальд (1909, Варшава — 1944, под Куровом близ Люблина). Он был офицером 1-й пехотной дивизии Войска Польского имени Тадеуша Костюшко, сформированной на территории СССР в 1943-1944 годы. Польские вооруженные силы включали в себя 1-ю пехотную дивизию им. Тадеуша Костюшко, 1-й пехотный корпус и, наконец, 1-ю польскую армию. Шенвальд был хроникером этих событий, автором лирико-эпической поэмы «Сцена у ручья», участником известной битвы под Ленино, где впервые вступило в бой Войско Польское. Это было на рубеже Западного фронта — Рудная-Лады-Ленино-Чаусы. Шенвальд погиб 22 августа 1944 года уже на территории Польши под Куровом близ Люблина.

Схожая судьба ждала поэта, сатирика Леона Пастернака (1910, Львов — 1969, Варшава). В Москве он находился в связи с военной службой. С 1943 года он состоял в 1-й польской дивизии имени Костюшко, являлся автором ряда стихотворных сборников, в частности, «Стихи политические и другие» (1959).

Закончить упоминание о поэтах, связанных общей судьбой, хочется именем Ежи Путрамента (1910, Минск — 1986, Варшава). Он учился в Виленском университете (тогда имени Стефана Батория) на отделении польской филологии. Служил в 1-й польской дивизии. С 1959 года был заместителем председателя Союза польских писателей. Наиболее популярные произведения — сборник стихов «Война и весна» (1944), рассказов — «Святая пуля» (1946), роман «Сентябрь» (1952) и воспоминания «Полвека» (ч. 1-7, 1961-1980), где нашлось место и упоминанию о Москве.

Из книги «Москва гостеприимная: Люди, памятники и традиции многонациональной Москвы» под ред. В.Ф. Козлова, «Москвоведение», 2014, с. 168 – 172. (Статья К.В. Романюк «Московские мотивы в жизни и творчестве поляков»).