Разложением русских войск (погром в Калуше показал абсолютное падение дисциплины и небывалое падение авторитета командного состава) сполна воспользовались немцы. Ген. К. фон Литцман в ночь на 3 июля выбил русских из Калуша. В район Злочува стягивались резервы, предназначенные для проведения наступления: 1-я и 2-я гвардейские, 5-я и 6-я пехотные дивизии с Западного фронта (объединены штабом 23-го резервного корпуса); 22-я, 42-я, 92-я пехотные дивизии и лейб-гусарская бригада из группировки генерала А. фон Линзингена. Командование ударной группой принял генерал А. фон Винклер.

Подтянутые к месту предстоящего контрудара германские резервы насчитывали до ста тысяч штыков и сабель при 935 орудиях и 240 тяжелых минометах. Количество батарей достигло ста тридцати восьми, в том числе сорок пять — тяжелой артиллерии (часть батарей была также переброшена из Франции). Помимо орудий, ударную группировку поддерживали сто семьдесят шесть тяжелых и средних минометов.

К моменту германского контрудара потери всех трех наступавших русских армий насчитывали около сорока тысяч человек. Но львиная доля потерь пришлась на самые здоровые элементы, уничтожением которых Временное правительство пыталось восполнить недуги революционного времени — офицеры, ударники, наименее разложившиеся части. Немецкий удар пришелся по войскам, которые драться уже не желали, поэтому ничуть не странно, что порой немецкие роты обращали в бегство целые русские дивизии.

6 июля ударная германская группа начала артиллерийскую подготовку против левого фланга 11-й русской армии на участке Жаркув — Мышковце. Как говорит автор артиллерийской подготовки прорыва Г. Брухмюллер, «прорыв был произведен между южным оврагом Серета и долиной Граберки. Неприятельские позиции лежали в гористой местности, прорезанной многочисленными долинами, которые были расположены частью параллельно фронту, частью под углом к нему. Таким образом, местность представляла значительные затруднения для атаки» (Брухмюллер Р. «Германская артиллерия во время прорывов в мировой войне», М., 1923, с. 111).

Собственно ударная группировка насчитывала пятьдесят пять тысяч штыков при 400 легких и 60 тяжелых орудиях. Немцами было применено и химическое оружие: так называемые снаряды «желтый крест», от которых не спасали противогазы. Шквал огня вызвал панику у оборонявшихся русских частей, тем более что немцы сумели достичь перевеса в артиллерии на участке прорыва в четырнадцать раз.

Главный удар противник нанес против 11-й армии на фронте Звижень — Поморжаны. Под неприятельские атаки попали войска 5-го (генерал Милеант Г.Г.) и 17-го (генерал Огородников Ф.Е.) армейских и 5-го Сибирского (генерал Турбин А.Ф.) корпусов. Проделав в русской обороне «дыру» в две версты и отбросив при этом противостоявшие части 6-й гренадерской дивизии за реку Граберка, немцы устремились вперед, расширяя прорыв. Верховный Главнокомандующий генерал Брусилов А.А. запретил главкоюзу генералу Гутору А.Е. отступать, и противник стал вклиниваться в русскую оборону.

8 июля генерала Гутора на посту главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта сменил генерала Корнилов Л.Г. В тот же день, 8 июля, в день вступления в должность главкоюза, телеграмма генерала Корнилова высшим комкорам и командармам гласила: «Самовольный уход частей я считаю равносильным с изменой и предательством, поэтому категорически требую, чтобы все строевые начальники в таких случаях, не колеблясь, применяли против изменников огонь пулеметов и артиллерии. Всю ответственность за жертвы принимаю на себя, бездействие и колебание со стороны начальников буду считать неисполнением их служебного долга и буду таковых немедленно отрешать от командования и предавать суду».

Германцы охватили фланги 11-й армии, которая стала медленно отходить на восток. За ней — 7-я армия и, наконец, 8-я. Таким образом, сбив крайнюю правофланговую армию, противник вынудил отступать и прочие армии, фланги которых оголялись и последовательно подставлялись под удар. Соответственно наращивал свои силы и противник: вслед за Винклером стала наступать группа армий генерала Э. фон Бём-Эрмолли, затем — войска генерала Ф. фон Ботмера.

С каждым новым ударом противник все увеличивал свой нажим, пользуясь разложением русских войск. Поэтому отступление русских 7-й и 11-й армий вскоре приобрело характер беспорядочного бегства, несмотря на отсутствие энергичного преследования со стороны неприятеля, опасавшегося инстинктивного воодушевления русских солдат в случае принуждения их к яростным боям. Частные русские контрудары, про водимые некоторыми желавшими драться частями, не могли изменить общей картины поражения. В первый день контрнаступления немцы продвинулись на пятнадцать километров в глубину на общем фронте в двадцать километров. Затем прорыв стал расширяться.

Пытаясь сделать хоть что-нибудь, чтобы остановить бегство «самой революционной и свободной армии в мире», Керенский А.Ф. не нашел ничего лучшего, как «тасовать» высших командиров. О генералах Гуторе и Корнилове уже было сказано. На следующий день после смены командования Юго-Западного фронта пост командующего 11-й армией занял генерал Балуев П.С., а командарм-11 генерал Эрдели И.Г. занял пост командующего балуевской Особой армии.

Интересно, что та часть 11-й армии, что не принимала непосредственного участия в наступлении, продолжала отсиживаться на укрепленных позициях в районе Броды: 32-й армейский корпус генерала Сарафова И.К., 1-й Туркестанский корпус генерала Кушакевича A.Е. и 7-й кавалерийский корпус генерала Рерберга Ф.С. Туда же откатился и 5-й Сибирский корпус генерала Турбина А.Ф. В свою очередь разгромленная на фронте от Зборова до Дубно группа корпусов откатывалась на восток. Сюда входили 5-й (генерал Милеант Г.Г.), 17-й (генерал Огородников Ф.Е.), 25-й (генерал Болотов B.В.), 45-й (генерал Волкобой П.М.), 49-й (генерал Люпов С.Н.) армейские и 1-й Гвардейский (генерал Май-Маевский В.З.) корпуса.

10 июля неприятель форсировал реку Серет, выбив гвардейские части из Тарнополя и сорвав тем самым готовившийся русскими контрудар. Вводом в бой резервов русскому командованию удавалось периодически придерживать отступление и, хотя затем резервы сами начинали быстро отходить, но этим на ряде участков, в том числе на наиболее опасных направлениях, удавалось избежать повального бегства.

Теперь же резервов не оставалось, а дальнейшее продвижение противника угрожало окружением еще оборонявшихся войск. После падения Тарнополя отход разложившихся русских армий стал неизбежным: «Удар Южной германской армии 6 июля 1917 года на Тарнополь, прикрывшись уступами слева и рекой Серет, приводил к тому, что все сообщения наших войск, находившихся к югу, попадали в руки немцев. Этот прорыв заставил нас совершенно оставить Буковину и отойти к своим границам… Немцы знали, что число русских дивизий было не менее германских, но удельный вес их был другой» (Сапожников Н. «Позиционная война (Краткий очерк по опыту мировой войны)», Харьков, 1924, с. 70, 74).

Заняв пост главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта, генерал Корнилов Л.Г. в одной из первых же телеграмм потребовал немедленного прекращения наступательных попыток на Восточном фронте, чтобы спасти «оставшихся героев и армию». Гибель ударников и офицеров под германскими ударами еще больше усилила процесс разложения Действующей армии, лишая фронт последних патриотов. Генерал Алексеев М.В. впоследствии писал: «…Бесполезно погубили лучших людей и массу офицеров, пустив ударные батальоны вперед; за ними никто не пошел. Ударные батальоны должны были составить резерв и гнать перед собою малодушных, забывших совесть» («Белое движение. Исторические портреты», М., 2006, с. 69). Таким образом, свежеиспеченный главкоюз давал понять, что новая военная зима неизбежна, и первым долгом верховной власти является сохранение мощи и боеспособности Действующей армии.

Дабы упорядочить отход и восстановить мало-мальское сопротивление, генерал Корнилов отвел часть «батальонов смерти» в тыл и приказал расстреливать дезертиров и бунтовщиков на месте. Для той же цели использовался и ряд казачьих полков. Бегущие войска под угрозой расстрела из пулеметов становились отступающими, а это все-таки разница. Но все равно всего за каких-то четыре дня отступления было отдано все то, что было добыто большой кровью в Луцком прорыве 1916 года. Причина этому — разложение вооруженных сил под влиянием революции, организованной теми, кто к июню 1917 года уже был выброшен на обочину российского политического процесса после апрельского кризиса, а, именно, прежде всего – Гучковым А.И., Милюковым  П.Н. и их партийными соратниками.

10-12 июля шли упорные бои за Тарнополь, защищаемый 1-м Гвардейским корпусом генерала Май-Маевского В.З.: 1-я (генерал граф Игнатьев Н.Н.) и 2-я (генерал Рыльский К.И.) гвардейские пехотные дивизии. Лишь после флангового маневра немцев гвардейцы и ударники были принуждены оставить город врагу. Пока часть войск защищала подступы к городу, откатывавшиеся через Тарнополь солдаты 8-й армии устроили грандиозный погром города, сопровождавшийся грабежом, мародерством и насилием над населением. Шилин А.Н. свидетельствует:

«Солдаты разбивали магазины, лавки, подвалы, врывались в частные дома. Забирали все ценное, даже никому не нужное. А все, что не могли унести, разбивали, ломали, раскидывали по улицам. Никто не мог остановить мародеров, и они делали, что хотели. На улице топтали под ногами книги, валялись ящики табаку, папирос. Около оптического магазина под ногами хрустели стекла очков, футляры. Одеяла, подушки, граммофоны, швейные машины, велосипеды, коробки конфет. Все это тащили, волокли, бросали. Как бешеные, скакали по городу казаки с целыми тюками, привязанными к седлам. Из окон и чердаков некоторых домов в солдат и казаков стреляли, а те отвечали тоже выстрелами, бросали в окна бомбы. Из домов неслись глухие женские вопли. Так погибал город ближайшего тыла, полный мерзости».

Разгром и разложение львиной доли войск было полнейшим. В. Звегинцов впоследствии вспоминал: «Знаменитое Июньское наступление, возвещенное заранее, как несомненная победа «свободной революционной армии», началось успешно. Но при первых контратаках противника наступление превратилось в небывалое поражение. Потеряв всякий человеческий облик, громя на своем пути ни в чем не повинное население, бросая артиллерию, обозы, снаряды, выкидывая раненых из санитарных поездов, обезумевшие армии Юго-Западного фронта бежали» («Кавалеристы в мемуарах современников. 1900-1920», М., 2001, вып. 2, с. 109).

15 июля русские революционные войска отошли на линию государственной границы Российской империи. К этому времени между флангами откатывавшихся на восток армий образовался значительный разрыв, который, как обычно, прикрывался конницей — пятью кавалерийскими дивизиями: «Киевский гусарский полк, передвигаясь вдоль фронта отходивших в беспорядке наших пехотных частей, задерживался в тех местах, где противник, не встречая сопротивления, энергично наседал на охваченную паникой нашу пехоту. В таких случаях Киевцы завязывали с противником бой, заставляли его разворачиваться и, выигрывая таким образом время, давали возможность нашим пехотным частям если и не задерживаться для боя, на что они были окончательно неспособны, то хотя бы для того, чтобы превратить их беспорядочный отход в планомерное отступление. Во всех этих случаях полк с честью выполнял свою задачу, и часто одного появления стройной кавалерийской части среди бежавших и отходивших пехотинцев бывало достаточно, чтобы к этим еще не окончательно разложившимся частям возвращались утраченные ими спокойствие и некоторое чувство долга» («Военная быль», 1973, № 123, с. 15).

К середине июля откатившийся на восток фронт стабилизировался на линии Броды — Скалат — р. Збруч — Кимполунг. 16-17 июля германцы форсировали реку Збруч, являвшуюся довоенной государственной границей между Россией и Австро-Венгрией, в районе Гусятина. Немецкие саперы уже приступили к укреплению плацдарма, но контрудар русских сбросил противника в реку. Левый берег Збруча остался за русскими.

19 июля генерал Корнилов Л.Г. сменил генерала Брусилова А.А. на посту Верховного Главнокомандующего. Главкоюзом стал генерал Балуев П.С., умудрявшийся занимать высокие посты и при императоре, и при Временном правительстве. В свою очередь пост командарма-11 занял командир 7-го кавалерийского корпуса генерал Рерберг Ф.С. Растерявшееся непредвиденным провалом начавшегося было довольно удачно наступления, политическое руководство стало насыщать Юго-Западный фронт войсками.

Во второй половине июля в Буковину было переброшено управление 1-й армии Северного фронта, передавшей свои войска в состав 5-й армии. 1-ю армию возглавил комкор-42 генерал Ванновский Г.М. В состав 1-й армии вошли те корпуса 8-й армии, что удержали оборону в Южных Карпатах: 11-й (генерал Гильчевский К.Л.), 18-й (генерал Геруа А.В.) и 23-й (генерал Гулевич А.А.) армейские корпуса. С 12 по 30 июля 1-я армия с тяжелыми боями отступила на рубеж реки Прут.

Австро-германцы также понесли немалые потери, особенно в период русского наступления, когда самым выдающимся образом проявила себя русская артиллерия. Всего в период наступления армий Юго-Западного фронта австро-германцы потеряли 45 тысяч человек, в том числе две трети — пленными. Трофеями русских стали более ста двадцати орудий.

Да и количество штыков, которые неприятель мог выделить против русских, не могло быть большим. Так, Э. Людендорф, давая оценку действиям своих войск и, в частности, незначительному наступлению после 6 июля, указывал, что «наступательная сила австро-венгерских войск была слишком ограничена, а одних германских было недостаточно». К этому добавился и фактор разрушения коммуникаций отступавшими русскими частями. В свою очередь, откатывавшиеся из Галиции русские потеряли более шестидесяти тысяч человек, в том числе более сорока тысяч пленными, а также две с половиной сотни орудий и пять с половиной сотен пулеметов.

В эти же дни в Петрограде произошло выступление большевиков, принявшее характер вооруженной демонстрации. Матросы Кронштадта, пока еще немногочисленные красногвардейцы, не желавшие идти на фронт солдаты столичного гарнизона были выведены радикальными партиями на улицы с требованием передачи власти Советам. Отсутствие руководства и наличие надежных войск, прибывших с фронта, позволили Керенскому А.Ф. одержать победу и возглавить Временное правительство.

Но это было в тылу. А на фронте обстановка только ухудшалась, причём дисциплина после провала наступления падала с каждым днем. Так, 27 июля из 23-го армейского корпуса сообщали: «Настроение солдат и офицеров подавленное, нервное под впечатлением отхода и неудач. Дисциплина слабеет… призыв к порядку вызывает враждебное отношение… дезертирство усилилось… грабежи и насилия над жителями не прекращаются». В том же Калуше русские войска отличились особенными зверствами в отношении мирного населения, особенно — унтер-офицерский состав запасных полков, только что прибывших на фронт. Некоторые части (лейб-гвардии Волынский полк) даже добивали пленных и раненых немцев.

Наступление не только не «оздоровило» Действующую армию, но, напротив, ещё более разложило ее. Большие потери при факте поражения еще более понизили и без того минимальный боевой дух фронтовиков, жаждавших как можно скорее вертуться домой целыми и невредимыми — делить помещичью землю. Даже западный историк говорит, что «в сложившихся обстоятельствах массированное сухопутное наступление летом 1917 года было величайшей ошибкой командования, совершенной Россией за все годы войны» (Фуллер У. «Внутренний враг: Шпиономания и закат императорской России», М., 2009, с. 280). С одной лишь поправкой. Не командования, а правящих политиканов, отрабатывающих «долг» союзникам за поддержку в ходе государственного ворота, поэтому ставшего революцией.

Гораздо более напряженными стали отношения между солдатским и офицерским составом войск, так как офицеры вполне резонно рассматривались солдатами как препятствие на пути к скорейшему заключению мира на любых условиях. После немецкого контрудара некоторые солдаты также предлагали свой «рецепт» по ведению военных действий: «чтобы положить конец предательству, надо переколоть все начальство,  начиная от прапорщиков и кончая генералами». Надо полагать, что немцев такая инициатива весьма устраивала.

Потери русских армий в бессмысленном генеральном наступлении, на котором весной особенно настаивал генерал Брусилов А.А. и ряд других высокопоставленных генералов, были довольно значительны. С 18 июня по 21 июля русские армии Юго-Западного фронта потеряли 132,5 тысячи человек (по другим данным — 270 000). Потери австро-германцев, особенно пленными, были гораздо меньше. Отбив русский натиск, немцы получили возможность как следует сосредоточиться на Западном и Итальянском театрах, в ожидании развала русского государства и русской военной машины, агонизировавшими под напором революции.

Одновременно с армиями Юго-Западного фронта должны были наступать и соседние фронты. Если менее разложившийся Юго-Западный фронт наносил вроде бы как главный удар, то прочие фронты должны были частными ударами поддержать наступление южнее Полесья. Но из этого вообще ничего не вышло, невзирая на то, что артиллерийская подготовка смела все живое в первой и частично второй полосах оборонительной системы германских войск.

Так, на Западном фронте, начиная с утра 6 июля, артиллерийская подготовка продолжалась трое суток. Под русскими пушечными ударами «нарушилась вся огневая система обороны германцев. Этот успех явился результатом обстоятельного, продуманного до мелочей артиллерийского плана операции и безупречного, методичного, спокойного выполнения его» (Ростунов И.И. «Русский фронт Первой мировой войны», М., 1976, с. 363). Тем не менее, на Западном фронте, которым командовал генерал Деникин А.И., фактически в наступлении участвовали только 1-й Сибирский (генерал Плешков М.М.) да 20-й (генерал Ельшин А.Я.) и 38-й (генерал Довбор-Мусницкий И.Р.) армейские корпуса. Заняв 9 июля первую линию и кое-где вклинившись во вторую линию неприятельской обороны, к вечеру того же дня наступавшие войска отошли на исходные позиции.

На Северном фронте генерала Клембовского В.Н. наступала 5-я армия генерала  Данилова Ю.Н. Во время артиллерийской подготовки по окопам противника было выпущено около четырехсот семидесяти тысяч снарядов. Войска 5-й армии, сровняв оборонительные линии противника с землей, свободно заняли две полосы германской обороны. Понеся потери в тринадцать тысяч человек за 8-10 июля, войска отказались двигаться дальше, остановившись на занятой первой линии германских окопов. На обоих — Северном и Западном — фронтах масса частей отказалась наступать, и их так и не удалось уговорить.

В состав Румынского фронта генерала Щербачева Д.Г. входили 9-я (генерал Ступин Г.В.), 4-я (генерал Рагоза А.Ф.) и 6-я (генерал Цуриков А.А.) русские армии, а также 1-я (генерал К. Кристеско) и 2-я (генерал А. Авереску) румынские армии. Резерв фронта — 1-й румынский, 3-й кавалерийский, 29-й армейский корпуса. 1-я румынская и 6-я русская армии должны были наступать в Валахию, а 2-я румынская и 4-я русская армии — в долине реки Сушицы.

Наступление Румынского фронта, начавшееся 11 июля прорывом обороны противника в районе Аджуда силами 4-й русской (генерал А.Ф. Рагоза) и 2-й румынской армий (генерал А. Авереску) (всего двадцать четыре дивизии), было приостановлено, а затем и вовсе отменено распоряжением Керенского А.Ф., мотивировавшего свой шаг отступлением Юго-Западного фронта…

24 июля немцы нанесли контрудар и разбили 7-й армейский корпус, потерявши до трех тысяч человек пленными. Но уже 27 июля части 8-го армейского корпуса, который теперь возглавлял генерал Елчанинов А.Г., перешли в контрнаступление, поддерживая порыв румынских войск. 29 июля в подчинение командарма-4 была передана 1-я румынская армия генерала Э. Григореско. Впрочем, румыны, поддержанные русской артиллерией, продолжили сражение еще на два дня. Потери в сражении Мэрешти — Мэрешешти составили 27,5 тыс. чел. у румын, около 25 тыс. у русских и 47 тыс. чел. у противника. Эти последние бои позволили румынам осознать, что восстановление их вооруженных сил после разгрома в 1916 году прошло успешно.

По материалам книги М.В. Оськин «История Первой мировой войны», М., «Вече», 2014 г., с. 434-441.