Если бы не развал русской армии, то не было бы ни Февральской революции, не тем более Октябрьского переворота 1917 года. То есть вся наша и мировая история были бы другими. В мужестве и боеспособности русской армии в начале Первой мировой войны никто никогда не сомневался, а вот неэффективность политического и экономического руководства страной, провал в области военного строительства – налицо. Как могли не разлагать армию трагические для России результаты кампании 1915 года, когда войска были вынуждены сражаться с противником, испытывая жесточайший голод в вооружении и боеприпасах? Как могли не разлагать армию неурядицы в тылу?
Один из виднейших военных экспертов Николай Головин пишет: «Судьба России представляет явление ещё небывалое в истории войн. Россия оказалась поражённой без решительной победы её врагов над российской армией на театре войны». Воевать в условиях безграничной демократии, переходящей в анархию было конечно нельзя.
Февральская революция 1917 г. не привела к выходу России из войны. Временное правительство объявило о верности союзническому долгу. После выхода в марте 1917 года легендарного документа — «Приказа номер один» положение командиров в армии стало очень трудным. Офицеры начали терять авторитет и непосредственную власть в солдатской среде. Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов передавал всю власть в воинских частях выборным комитетам из нижних чинов.
Приказ №1
«При такой-то обстановке, — писал Брусилов А.А. в своих воспоминаниях, — пришлось мне оставаться главнокомандующим Юго-Западного фронта, а потом стать верховным главнокомандующим. Видя этот полный развал армии, и не имея ни сил, ни средств переменить ход событий, я поставил себе целью хоть временно сохранить относительную боеспособность армии и спасти офицеров от истребления». Историки считают, что Приказ №1 сильно способствовал разложению армии и упадку дисциплины среди солдат.
Заседание одного из выбранных комитетов
1 марта 1917 г. Петроградский совет был пополнен солдатскими депутатами. В тот же день Совет выпустил знаменитый «Приказ номер один» по столичному гарнизону. Приказ отменял различные мелкие ограничения для солдат вне службы: теперь солдаты могли не вставать во фронт перед офицерами и не отдавать им честь.
Русские офицеры, 1917 г.
«Равным образом, — говорилось в приказе, — отменяется титулование офицеров: ваше превосходительство, благородие и т. п., и заменяется обращением: господин генерал, господин полковник и т. д. Грубое обращение с солдатами всяких воинских чинов и, в частности, обращение к ним на «ты», воспрещается…»
Кроме того, в первом пункте приказа было сказано: «Во всех ротах, батальонах, полках… немедленно выбрать комитеты из выборных представителей от нижних чинов», Хотя формально приказ касался только войск столичного военного округа, вскоре его прочли во всей армии. Всюду стали избираться солдатские комитеты, которые играли в воинской среде роль Советов.
Бойцы одного из «батальонов смерти», отправляющиеся на фронт, лето 1917 г.
Большая часть офицерства считала, что «Приказ номер один» стал первым и самым важным толчком к развалу армии. Офицеры в результате приказа потеряли какую бы то ни было власть над солдатами. Большевики возражали на это, что приказ особой роли не сыграл: он лишь отразил требования стихийного движения.
Один из авторов приказа, меньшевик Иосиф Гольденберг, говорил в марте 1917 г.: «Приказ номер один — не ошибка, а необходимость… В день, когда мы «сделали революцию», мы поняли, что если не развалить старую армию, она раздавит революцию. Мы должны были выбирать между армией и революцией. Мы не колебались: мы приняли решение в пользу последней и употребили — я смело утверждаю это — надлежащее средство».
Мария Бочкарёва — командир женского «батальона смерти»
Оказавшись позднее у власти, большевики ещё более «углубили», довели до логического конца «Приказ номер один». 2 декабря они издали декрет, вводивший в армии выборное начальство. Большевик Константин Еремеев писал, что этим «авторитет офицерства был окончательно добит». «Партийным работникам, — продолжал он, — было ясно видно, что старая армия умерла и воскресить её нельзя. Мнение Ленина о старой армии было совершенно определённое: роль ее кончена. Полки, сколоченные из осколков старой армии, он считал бесполезной работой. «Главное, — говорил он, — это безболезненная демобилизация, постепенный роспуск старой армии до конца».
М. Бочкарёва (первая слева) в строю женского «батальона смерти», Петроград 1917 г.
В молодую Красную армию вошло лишь несколько «осколков» старой русской армии, дольше других сохранявших дисциплину, В основном это были латышские стрелковые части, превратившиеся в «красных латышских стрелков». В 1918-1919 гг. они стали одной из самых прочных опор Советской власти.
Летом 1917 г. в русской армии быстро слабела дисциплина, и падал боевой дух. Однако часть солдат не утратила прежнего желания сражаться и жертвовать жизнью. Из них стали формироваться добровольческие части, которые называли «ударными батальонами», «дружинами смерти» и т. п. Вместо кокарды на фуражках они носили изображение черепа («Адамовой головы»). Тот же череп со скрещёнными костями часто изображался и на их знамёнах. Ударные батальоны бросали в самые тяжёлые места сражений, возлагали на них самые трудные обязанности.
Тогда же родилась и ещё одна новая идея. Её выдвинула военнослужащая Мария Бочкарёва. В 1914 г. она добровольно пошла на фронт, четырежды была ранена, стала полным Георгиевским кавалером. 1 мая 1917 г. председатель Государственной думы М. Родзянко, объезжая фронт, познакомился с необычной женщиной-добровольцем.
«Родзянко пожелал меня видеть лично, — вспоминала М. Бочкарёва, — я подошла к нему, и он меня поцеловал и приказал сшить для меня новое обмундирование и отправить меня в Петроград». В столице Бочкарёва выступила перед членами Временного правительства с идеей создать женский добровольческий «батальон смерти». «Мне на это сказали, что моя идея великолепная…» — писала она.
Более осторожно отнёсся к предложению Бочкарёвой Верховный главнокомандующий Брусилов А.А. Он заметил, что такой женский батальон будет первым в мире. «Надеетесь ли Вы на женщин?» — спросил он. «Ручаюсь, что мой батальон не осрамит России», — твёрдо отвечала М. Бочкарёва. Выступая в последующие дни перед женщинами, она подчёркивала: «Солдаты в эту великую войну устали. Им нужно помочь нравственно…».
В обращении Московского женского военного союза говорилось: «Ни один народ в мире не доходил до такого позора, чтобы вместо мужчин-дезертиров шли на фронт слабые женщины… Женская рать будет тою живою водой, которая заставит очнуться русского старого богатыря».
27 июня в Исаакиевском соборе Марии Бочкарёвой было торжественно вручено знамя ее батальона. После этого женщины-добровольцы отправились на фронт. В ходе наступления они взяли несколько линий немецких окопов. В какой-то момент другие части, состоявшие из мужчин, отступили, и женщины остались одни на поле сражения. Они не стали отступать, но, под ураганным огнём забыв приёмы ведения боя, собрались вместе, став хорошей мишенью… Женский батальон понёс в этом сражении большие потери.
Всего же сформировали два женских пехотных «батальона смерти» и несколько команд. В них вошло более 3 тыс. женщин. Один из женских батальонов оказался в числе последних защитников Временного правительства в дни Октябрьского переворота в Петрограде. В январе 1918 г. женские батальоны формально распустили, но многие их участницы (в том числе и М. Бочкарёва) продолжали службу в частях белогвардейских армий.
Ни для царя, ни для Временного правительства разложение армии не было преднамеренным, а вот для большевиков, связывавших все свои надежды с поражением России, разложение армии было приоритетной задачей. Недаром в канун Октября одним из лучших большевистских агитаторов Ленин называл дезертира. Он находил в нём тройную пользу: во-первых, дезертир разваливал армию; во-вторых, распространял революционные настроения по всей стране; и наконец, дезертир убывал с фронта домой, прихватив с собой винтовку. Таким образом, большевики получали не только потенциального сторонника, но и оружие. В резолюции о войне, принятой апрельской партийной конференцией 1917 года ставилась задача «бороться против оборонческих настроений широких народных масс». Всеми силами поддерживать массовое братание солдат. Русскую армию большевики разлагали во имя мировой революции.
Оставить комментарий