О дате рождения Темучина мнения учёных расходятся. Одни считают, что он родился в 1155 г., другие – в 1167 г. По рождению Темучин принадлежал к монгольскому роду Борджигин. Его отец, хан Багадур (Богатырь), предводитель одного из монгольских племен, кочевавших в забайкальских степях, начал объединять соплеменников под своей властью. Когда он умер, подчиненные ему ханы восстали и попытались вырезать всю его семью. Темучину пришлось долго скитаться. Обладая гибким умом, твердой волей, жестокостью и осмотрительностью, он сплотил вокруг себя группу приверженцев, справился поодиночке со своими врагами и продолжил дело отца.

В 1206 году на всеобщем съезде кочевников его провозгласили Чингисханом (Великим ханом, императором, с новым именем Чингис). Выбор оказался чрезвычайно удачным. Чингисхан проявил выдающиеся качества организатора. Он укрепил центральную власть и войско; составил свод законов и ввел общемонгольскую письменность (не умея ни читать, ни писать!). Объявил всеобщую воинскую и трудовую повинность. Предоставил больше свободы женщинам, чтобы они могли вести хозяйство при постоянных отлучках мужчин на войну. Столицей своей империи он сделал Каракорум.

Завершив реорганизацию монгольской армии и администрации, Чингисхан был готов к завоевательным войнам.  Начав с 1211 года завоевательные походы, он покорил Китай и Тибет, государства Средней Азии. Его полчища достигли реки Инд, прошли в Закавказье, Прикаспий, Причерноморье и разбили русско-половецкие войска на реке Калке. К концу жизни Чингисхан повелевал крупнейшей мировой империей, которая была основана на культуре и технических изобретениях Китая. Так впервые в мировом масштабе (точнее — в пределах Старого Света) заявил о себе Восток.

Победы Чингисхана объясняются прежде всего его выдающимися организаторскими и полководческими талантами и его самого и целого штаба дисциплинированных и умных военачальников. Свои походы он основательно готовил, проводя, в частности, разведку и собирая шпионские сведения. Один персидский историк той поры так охарактеризовал монголов: у них львиное мужество, собачье терпение, предусмотрительность журавля, хитрость лисы, дальнозоркость ворона, хищность волка, боевой жар петуха, заботливость о близких курицы, чуткость кошки, а при нападении буйность вепря.

В 1215 г. пал Пекин. Монгольское владычество жестко установилось как в Северном Китае, так и в Маньчжурии. В 1220 г. монголы захватили Бухару. В 1220-1223 гг. армия Чингисхана совершила дерзкий рейд на Южную Русь, в ходе которого русским было нанесено тяжкое поражение. Одновременно сыновья Чингиса: Джучи, Чагатай и Угэдэй захватили Ургенч – столицу Хорезма. После завоевания Туркестана Чингис дал себе и армии отдых.

Захватив Китай, монголы переняли у покоренных целый ряд изобретений. Например, стали использовать взрывчатую силу пороха при осаде крепостей, наводя ужас на обороняющихся своей артиллерией. При необходимости Чингисхан умел вести хитрые дипломатические игры подкупать потенциальных противников, а при упорном сопротивлении карать врагов с необычайной жестокостью. Его огромные армии прошли по Средней Азии, неся разрушение и смерть, опустошая земли, уничтожая цветущие города и оросительные системы. После них чаще всего оставались пустыни. Страшная слава Чингисхана опережала его приход, вызывая общее смятение. Успеху его немало способствовала феодальная раздробленность различных царств и княжеств.

Осенью 1226 г. Чингисхан двинулся на тангутов. Тангутские города пали один за другим, монголы праздновали победу. Но еще до завершения кампании Чингисхан был ранен при падении с коня и умер. Согласно указанию Чингиса, его смерть хранилась в секрете его самым младшим сыном Толуем, который сопровождал отца как в этой кампании, так и на туркестанской войне и который унаследовал командование войсками, ведущими боевые действия. Только когда сопротивление тангутов было окончательно сломлено, скорбную весть объявили друзьям и врагам. Тело Чингисхана привезли в Монголию. Точное место захоронения было сохранено в тайне; согласно некоторым источникам, он был похоронен в лесах горы Буркан.

Даже после своей смерти Чингисхан продолжал жить в монгольской истории как путеводный дух и воплощение нации. Его имя упоминается в каждом важном государственном документе, изданном его продолжателями; Яса осталась основой монгольского императорского закона; сборник его высказываний (Билик) стал источником мудрости для будущих поколений; в качестве претендентов на трон рассматривались только его потомки.

Не каждый правитель знает, как воспользоваться ошибками своих врагов; Чингисхан обладал способностью назначать нужного человека на соответствующее место, что во многом способствовало успеху его предприятий, как в военных кампаниях, так и в организации империи. Однако не подлежит сомнению талант Чингисхана умело координировать деятельность своих подчиненных. Можно с уверенностью сказать, что как военный предводитель и государственный деятель он имел широкий кругозор и чувство реальности.

Дом Чингисхана. Цифры обозначают порядок наследования престола великими ханами

При этом Чингисхан оставался неграмотным до конца своей жизни и был типичным кочевником в привычках и понимании прелестей жизни. Как у всех кочевников, наслаждением для него была охота; он был знатоком лошадей; не будучи по натуре развратником, Чингисхан, согласно традициям своего народа и времени, имел несколько жен и множество любовниц; предостерегая своих подданных от излишних возлияний, сам не испытывал отвращения к вину.

По имеющимся свидетельствам, Чингисхан был здоровым и крепким человеком. Однако есть и указания на существование нервного надрыва в его личности. Отсюда его религиозная экзальтация, его рвение к молитве во время каждого серьезного жизненного кризиса до начала китайской кампании. Хотя в юности он во многих случаях лично вел своих последователей против врага и считался храбрым воином…

Перед смертью Чингисхан выделил каждому из своих сыновей от первой жены Бортэ часть империи как соответствующий улус. Толуй, самый младший сын, получил центральную и западную часть Монголии. Чагатай получил территорию бывшего царства Кара-Кидан, имеющую центром бассейн реки Или. Джунгария, включая и район Верхнего Иртыша, стала владением третьего сына — Угэдэя. Наконец, вновь завоеванный регион к северу от Аральского моря (сегодняшний Казахстан) был отдан самому старшему сыну — Джучи; после смерти Джучи (о чем Чингисхан был извещен незадолго до своей собственной кончины – 1227 г.) он перешел ко второму сыну Джучи — Бату.

В дополнение к полученному улусу каждый сын Чингиса принял командование над частью монгольской армии. Толуй получил львиную долю: сто одну тысячу войск из ста двадцати девяти тысяч. Ни раздел земли, ни раздел войск не был ориентирован на подрыв единства империи. Разделение войск должно было длиться лишь в период междуцарствия, до выбора курултаем нового великого хана. Временно регентом был назначен Толуй.

Дом Джучи. Цифры указывают порядок наследования престола ханами Золотой Орды

Толуй был фаворитом своего отца, но Чингисхан незадолго до смерти назначил в качестве своего преемника Угэдэя, поскольку, по его мнению, Угэдэй был более способен к управлению империей, нежели три других сына. Регент, очевидно, не хотел оказывать какое-либо давление на родовых вождей и дал им достаточно времени для рассмотрения кандидатов. Курултай, на котором должно было быть принято решение, собрался в 1229 г. Многие из его членов готовы были отдать предпочтение Толую. Последний, однако, отказался от выдвижения своей кандидатуры, и великим ханом единогласно избрали Угэдэя.

Новый правитель полностью разделял идеи своего отца. До завоевания какой-либо новой страны следовало восстановить ослабевшее монгольское владычество в Китае и Персии. После смерти Мухали (монгольский полководец) в 1223 г. монгольское наступление в Китае замедлилось, и в 1228 г. началось контрнаступление противника. Из Персии монголы ушли еще до кончины Чингисхана. Угэдэя более заботила ситуация в Китае, нежели персидские дела; и соответственно главная монгольская армия под командованием Толуя была послана против Цзинь (Цзинь и Сун – государства Китая). Чтобы гарантировать успех кампании, Угэдэй заключил соглашение с империей Сун в Южном Китае. Сун изъявила желание послать военный контингент против Цзинь с условием, что после победы монголы отдадут им бывшую провинцию Цзинь Хэнань. Во взаимодействии с Сун монголы завершили завоевание империи Цзинь к 1234 г. Толуй умер до окончания кампании.

Одновременно с основным наступлением в Китае монгольские войска были посланы против Кореи и Персии. Корея признала сюзеренитет монголов в 1231 г. С падением империи Цзинь монголы были готовы к новым завоеваниям. Для одобрения планов в 1235 г. был созван совет курултая. На этом историческом собрании монгольские вожди решили предпринять четыре наступательные кампании одновременно: две на Дальнем Востоке — против Кореи, которая восстала после своего первого подчинения, и против империи Сун в Южном Китае; одну на Ближнем Востоке — против Ирака, Сирии, Транскавказа и сельджукского султана в Малой Азии; и одну на Западе — против Европы.

Война с Южным Китаем стала неизбежной после отказа Угэдэя передать Сун провинцию Хэнань, как было предусмотрено договором. Три армии под предводительством монголов вторглись в Южный Китай, но после короткого первоначального успеха вынуждены были отступить; военные действия приняли затяжной характер и не менялись на протяжении последних лет правления Угэдэя. Монголы одержали убедительную победу в Корее, где сопротивление было сломлено после нескольких тяжелых сражений (1241 г.). Хотя монгольские силы на Ближнем Востоке смогли восстановить контроль империи над Северной Персией, они оказались недостаточными для кампании против Багдадского халифата в Ираке. Монголы, тем не менее, преуспели в завоевании Грузии, Азербайджана и Армении.

Именно в западном направлении при Угэдэе монголы достигли наиболее значительного успеха. «Западные земли» рассматривались как территория потенциального расширения улуса Джучи. Его второй сын и наследник Бату (по-русски — Батый) был назначен главнокомандующим западного фронта. Было, однако, очевидно, что силы Бату недостаточны для выполнения этой задачи. При раздаче монгольских войск своим сыновьям Чингисхан отдал под командование Джучи четыре тысячи монгольских воинов. Бату, однако, получил властные полномочия создать новые армейские подразделения из туркменских племен и иных тюрков, что проживали в его улусе, под командованием монгольских офицеров. Лояльность тюрков вместе с тем нуждалась в проверке, и в любом случае даже усиленная тюрками региональная армия Бату не была достаточно сильной для завоевания Запада. Поэтому Угэдэй приказал, чтобы все улусы Монгольской империи посылали свои войска на помощь Бату.

Бату оказался во главе совета князей, представлявших всех потомков Чингисхана. Среди них выделялись сыновья Угэдэя Гуюк и Кадан, сын Толуя Мункэ, а также Байдар и Бури — соответственно сын и внук Чагатая. Каждый привел с собой значительный контингент отборных монгольских войск. В то время как Бату являлся формальным главнокомандующим, один из наилучших и наиболее опытных монгольских военачальников Субэдэй был назначен, в нашем понимании, начальником штаба. Субэдэй хорошо знал русский театр военных действий по опыту своих прежних рейдов на Русь в 1222-1223 гг. Монгольское ядро армий Бату, вероятно, равнялось пятидесяти тысячам воинов.

Кампания была столь же хорошо подготовлена, как любой из классических походов Чингисхана. Разведчики и шпионы собрали необходимую информацию заранее. Было решено, что булгары и другие народы восточной окраины Руси по течению Волги, равно как кипчаки (половцы) и иные племена Нижнего Поволжья и Нижнего Дона, должны быть разбиты в первую очередь, с тем, чтобы обеспечить надежные коммуникации и тылы армий, действующих на Руси. Большинство из этих целей были успешно достигнуты в течение двух лет (1236-1237 гг.).

Следует отметить в данной связи, что, хотя первый рейд монголов в 1222-1223 гг. был направлен против Южной Руси, на этот раз Субэдэй решил завоевать сперва Северо-Восточную Русь. Он должен был хорошо сознавать во время своей первой русской кампании, что его успех в битве на Калке отчасти объяснялся пассивностью великого князя Владимирского. Он должен был узнать от своих пленников, что этот князь был сильнейшим из русских правителей. Поскольку Субэдэй намеревался продолжить поход далеко на запад, в киевские земли и затем в Венгрию, он должен был обеспечить безопасность своего северного фланга для будущих операций. Это делало уничтожение власти северорусских князей предпосылкой дальнейшей западной экспансии.

Как ни кажется парадоксальным для современного читателя, особенно если вспомнить известные страдания армий Наполеона и Гитлера от «генерала зимы», Субэдэй рекомендовал зиму как наилучший период военных операций в Северной Руси. Дело в том, что в Монголии зима сурова и монголы привычны к морозам; кроме того, они были хорошо защищены от холода своими меховыми одеждами. Монгольские кони также не боялись крепких морозов и, когда снег не был слишком глубоким, умели находить под ним листья или жнивье. Основным преимуществом зимней кампании было то, что многочисленные реки и озера Северной Руси были покрыты льдом, что очень облегчало операции захватчиков.

Хотя русские знали о монгольском походе на ханство волжских булгар, они не оценили всю серьезность ситуации, возможно предполагая, что монголов несколько задержит сопротивление булгар. Поэтому, когда Бату пересек Волгу, русские не были готовы достойно встретить его атаку. Вместо того чтобы направиться прямо к городу Владимиру, монголы прежде напали на Рязань в среднем течении Оки. Город пал 21 декабря 1237 г. Отсюда они направились на Москву. Хотя это не был еще главный русский город, его центральное местоположение делало его важной целью стратегии Субэдэя. Взяв Москву, которую он сжег, Субэдэй не только блокировал Владимир, но и стал угрожать всему русскому северу, включая богатый Великий Новгород, финансовую основу могущества великого князя.

Великому князю Юрию II ничего не оставалось, как отступить на север со своею свитой, чтобы организовать сопротивление на Верхней Волге. Надеясь на силу фортификационных сооружений своей столицы, города Владимира, он оставил там свою жену и двух сыновей с довольно большим гарнизоном, очевидно полагая, что город выдержит осаду до тех пор, пока он освободит его с новой армией, которую он планировал собрать на севере. Юрий устроил свою ставку на берегу реки Сить, притока Мологи, которая, в свою очередь, является притоком Волги. Проанализировав ситуацию, Субэдэй послал свой авангард на север для наблюдения за движением русских войск, и повел основную армию на Владимир. После шестидневной осады город был взят штурмом 8 февраля 1238 г., и все, кто еще уцелел, были убиты, включая семью великого князя. Затем Владимир был разрушен. Монголы сразу же двинулись к реке Сить. Перехитрив русских, они атаковали армию великого князя с различных направлений. Русские были разбиты, а Юрий II погиб в битве 4 марта. Дорога к Новгороду была теперь открыта, и монголы направились к нему.

Они остановились, однако, за сто километров до своей цели. После внимательного анализа предводитель монголов решил повернуть назад, испугавшись наступления весенней оттепели, которая могла сделать дороги непроходимыми. Вместо того чтобы возвращаться прежним путем  — через районы, где уже все города, источники питания и фуража были уничтожены, — монгольская армия направилась прямо на юг. Грабя боярские поместья и деревни на своем пути, они, очевидно, обходили города, избегая каких-либо столкновений, которые могли замедлить их марш. С одним, однако, исключением. Маленький городок Козельск в современной Калужской области, который находился на их пути, отказался сдаться. Убежденные, что штурм не займет много времени, монголы решили взять его. Но они просчитались; осада Козельска длилась семь недель и закончилась лишь тогда, когда все его защитники были убиты. После этого монголы двинулись на юго-восток к бассейну Нижнего Дона. Здесь армия получила значительную передышку, в которой очень нуждались и люди, и кони. Богатый источник пополнения поголовья лошадей составляли кони, захваченные у половцев вместе с табунами, которые гнали из Казахстана.

В течение следующего 1239 г. монголами предпринимались лишь малые военные операции. Мункэ завоевал значительную часть аланов и черкесов в северокавказском регионе; Бату вынудил большую часть половцев в конечном итоге признать власть монголов. Однако около сорока тысяч половцев под предводительством хана Котяна предпочли мигрировать в Венгрию. За ними последовали многие аланы (ясы) региона Донца.

Около 1240 г. армии Бату, отдохнувшие и реорганизованные, были готовы возобновить свой поход на запад. Летом этого года монголы захватили и разорили города Переяславль и Чернигов. Затем Мункэ, который, очевидно, командовал авангардом, послал эмиссаров в Киев с требованием подчиниться. Киев в это время управлялся наместником, назначенным князем Даниилом Галицким.

В городе существовала группа, которую мы бы теперь назвали партией «умиротворения». Чтобы предупредить какие-либо действия с ее стороны, киевские власти приказали убить посланника Мункэ. Это стало проклятием города. Вскоре монголы были у ворот, и после нескольких дней отчаянного сопротивления 6 декабря 1240 г. город был взят штурмом. Большинство выживших были убиты, а город разрушен. Многие менее значимые князья и сельские общины современной Правобережной Украины признали власть захватчиков и согласились «обрабатывать землю для монголов», то есть поставлять просо и иные сельскохозяйственные продукты, в которых монголы нуждались…

Монголы не имели непосредственного интереса в Польше, но стратегия Субэдэя требовала похода на эту страну, чтобы устранить потенциальную угрозу монгольскому правому флангу в его операции против Венгрии. Итак, к концу года не только Центральная, но и Западная Европа подверглась монгольской угрозе. Многое зависело от способности западных наций скоординировать свои действия и организовать единое сопротивление против захватчиков. Это, однако, было легче сказать, чем сделать. Феодальную Европу разрывали внутренние противоречия, и, кроме того, разгорался конфликт между светской и духовной властями римской католической Европы — борьба между императором Фридрихом II и папой, в которой каждый делал все возможное для подрыва престижа другого.

Следует отметить, что агрессивный дух католической церкви был направлен не только против нехристианских «неверных», но также против «еретиков» и «схизматиков», включая греческое православие. В июле 1240 г. шведы, под предводительством могущественного герцога Биргера, появились в устье Невы в попытке преградить Новгороду выход в море. Прежде чем они смогли двинуться дальше, молодой новгородский князь Александр, племянник Юрия II, привел свою маленькую, но сильную армию к Неве и нанес суровое поражение шведам. Последние потеряли значительную часть своих сил и лишь немногие, включая самого Биргера, сумели уплыть назад в Финляндию. После этой победы князь Александр стал известен как Невский. Все это произошло примерно во время захвата Чернигова монголами.

Пока шло шведское предприятие против Новгорода, ливонские рыцари направили свои усилия против Пскова, но в 1240 г. не добились никакого решительного успеха. Тем временем монголы напали на Польшу и Силезию, и Тевтонский орден, с которым были связаны ливонские рыцари, вынужден был внять призывам герцога Силезского о помощи и повернуть свои войска от Пскова. 9 апреля 1241 г. монгольский передовой корпус нанес удар по объединенной польско-германской армии близ Лигница в Силезии. Согласно польскому историку Матвею из Мичова, победившие монголы отрезали одно ухо у каждого вражеского трупа, найденного ими на поле сражения; было собрано девять больших мешков ушей.

Еще до этого главная монгольская армия пересекла Карпаты и вошла в Венгрию. 11 апреля Бату и Субэдэй разбили венгров у слияния рек Тисы и Солоны. Западный экспедиционный корпус монгольской армии теперь повернул от Силезии на юг, к Богемии и Моравии. Следуя приказу о скорейшем движении в Венгрию, эти силы не могли терять время на осаду городов. Они разделились на несколько маленьких отрядов и грабили страну по мере продвижения. Богемский король Вацлав отбросил одну из этих орд при Кладно, что укрепило чешский моральный дух, но не оказало влияния на монгольскую стратегию. В противовес широко распространенной легенде, в Моравии не было решительных битв; через неделю или две все орды пересекли ее территорию.

В то время как монголы оставались в Венгрии в течение лета 1241 г., разоряя несчастную страну, король Бела IV пытался организовать сопротивление в Хорватии. Из Загреба он посылал отчаянные послания папе, Фридриху II и королям, умоляя о срочной помощи… После получения новостей о поражении Венгрии император Фридрих II, со своей стороны, послал циркулярное письмо ко всем западноевропейским монархам, побуждая их помочь Венгрии, Богемии и Польше. Папа Григорий IX также призвал к крестовому походу против монголов. Поскольку вражда между императором и папой продолжалась, их обращения произвели меньший эффект, нежели могли…

В результате король Бела не получил сколь-нибудь существенной помощи с Запада. Единственным крестовым походом, который действительно имел место, был поход тевтонских рыцарей против Пскова и Новгорода. Несмотря на свои потери в битве при Лигнице, Тевтонский орден мог теперь поддержать ливонский натиск. Псков был взят в 1241 г., и в марте 1242 г. рыцари двинулись против Новгорода. Но они не ушли далеко. Князь Александр встретил и разбил их на льду Чудского озера в знаменитом Ледовом побоище (5 апреля 1242 г.).

Монголы в Венгрии пересекли замерзший Дунай в конце декабря 1241 г. и вторглись в Хорватию, захватив вскоре Загреб. Одно войско было послано за королем Белой, который бежал в Далмацию. К тому времени, как монгольские всадники достигли Адриатического моря у Сплита, король сел на корабль и укрылся от опасности на одном из островов. Монголы объехали далматинское побережье до Дубровника (Рагуза) и Каттаро. Другое монгольское войско было послано из Венгрии к Клостерноебургу, близ Вены, предположительно для разведки дорог на запад. Основная монгольская армия после продолжительной передышки в Венгрии была теперь в состоянии нерешительности перед новым военным походом на Европу. Западные нации из-за своей разобщенности едва ли имели возможность выдержать надвигающееся нашествие.

Запад был неожиданно спасен событием, произошедшим в далекой Монголии. Великий хан Угэдэй умер 11 декабря 1241 г. Когда новость достигла Бату весной 1242 г., он не только отложил всю подготовку к походу, но и повел свою армию через Северную Сербию и Булгарию назад в Южную Русь. Причина этого шага была чисто политической: Бату хотел повлиять на выбор нового великого хана, в особенности потому, что сам считался потенциальным кандидатом. Более того, в ходе венгерской кампании он поссорился с сыном Угэдэя Гуюком и внуком Чагатая Бури, которые оба вернулись в глубоком возмущении в Монголию. По жалобе Бату Угэдэй сделал суровый выговор обоим князьям. Теперь, после смерти Угэдэя, можно было ожидать, что они будут мстить, интригуя против Бату. Бату был, очевидно, обеспокоен; борьба за власть в монгольской политике казалась ему более важной, нежели завоевание Европы.

Угэдэю должно было быть пятьдесят один год ко времени его смерти. Он, кажется, подорвал свое здоровье неумеренным пьянством. Незадолго до своей кончины, оценивая свои достоинства и грехи, он отметил с похвальной открытостью, что имел два основных порочных увлечения: вино и развратные женщины. Можно сомневаться, однако, что он умер естественной смертью. Согласно Иоанну де Плано Карпини, он был отравлен «теткой» его сына Гуюка. Кем бы ни была эта женщина, ее следует рассматривать как спасительницу Западной Европы.

Монгольская империя, которая до 1206 г. существовала только как мечта в сознании Темучина и нескольких других монгольских родовых вождей, оформилась при Чингисхане. К концу правления Угэдэя империя уже твердо сложилась, имея свою столицу в Монголии — Каракорум. Итак, в течение тридцати пяти лет родилось и представило свои требования мировым лидерам могучее государство. В течение этого относительно короткого промежутка времени монголы завоевали огромные территории в Азии и Европе; фактически как хозяева евразийской степной зоны они теперь могли контролировать всю Северную Азию и большую часть Восточной Европы — Евразийского субконтинента.

Хотя монголам еще предстояло совершить новые территориальные приобретения как в Китае, так и на Ближнем Востоке, основной период монгольского завоевания закончился. Правителям империи требовались огромные усилия для обеспечения стабильного существования государства, и в течение века после смерти Угэдэя имперские институты функционировали с относительной эффективностью и точностью в большинстве частей империи, несмотря на внутренние конфликты.

Смерть Угэдэя в 1241 г. стала важной вехой как в истории международных отношений, так и монгольской политики. Хотя она спасла Западную Европу от вторжения, но породила затяжной политический кризис в самой Монголии. Чагатай вскоре умер, и внуки Чингисхана оказались в довольно сложной ситуации, которую им предстояло разрешить, не имея в семье кого-либо способного сделать это в силу своего возраста и авторитета. Вдова Угэдэя, хатун Туракина, стала регентом, рассчитывая сохранить трон своему старшему сыну Гуюку. Однако следовало ожидать сильную оппозицию Гуюку со стороны многих принцев и родовых вождей вследствие его вражды с могущественным победителем Запада Бату. Необходимо было поэтому предпринять множество политических маневров до сбора курултая. Фактически междуцарствие длилось четыре года (1242-1246 гг.).

Политически самым главным изменением в Монгольской империи в эти годы было основание Бату ханства Кипчакия в Южной Руси, которое впоследствии стало известно как Золотая Орда. Столицей ее был город Сарай на Нижней Волге.

Хотя военное могущество Бату не подлежало сомнению, его положение в монгольской политике было довольно слабым, поскольку от него зависела лишь малая часть монгольской армии и родовых вождей. По необходимости он заключил политический союз с сыном Толуя Мункэ, своим близким другом еще со времен европейской кампании. Однако даже их объединенные усилия смогли лишь оттянуть предвыборное решение относительно кандидатуры Гуюка, но не предотвратить его. 24 августа 1246 г. императорский трон перешёл к Гуюку…

Статья написана по материалам книги Г. Вернадский «Монголы и Русь», М.: «Ломоносовъ», 2015, с. 19 — 75.

Детство Тимур провел в горах Кеша под присмотром не только воинов, но и поэтов, потому, хоть сам и не писал стихов, но хорошо разбирался в поэзии и часто покровительствовал людям искусства. Он хорошо знал персидский язык, хотя родным и был чагатайский (тюркский язык с письменностью на уйгурской основе). Монгольского языка Тимур не знал, считая его варварским. Из всего монгольского он считал полезной только структуру армии.

С юности Тимур любил лошадей, был хорошим наездником, прекрасно стрелял из лука. Среди сверстников он всегда пользовался авторитетом и даже любовью, рано проявив качества вожака. Вот почему в дни молодости Тимура к нему тянулись такие же, как он, молодые барласы (монгольское племя), охотно становясь его нукерами (в данном случае конными слугами).

Личная храбрость, щедрость, уменье разбираться в людях и выбирать себе помощников, а также ярко выраженные качества вожака, главаря создали Тимуру в долине Кашкадарьи среди барласов, особенно в кругу военной кочевой молодежи, широкую популярность. По нраву же и повадке он был «безжалостен,  разбойник, и насильник, и грабитель, не имея пропитания, разбоем кормился».

Как-то ночью в Сеистане (область в восточном Иране) Тимур напал на стадо баранов, и в это время пришли сеистанцы, бросились на него и на его людей, многих убили, а его свалили с лошади, ранили в правую ногу, от чего он стал хромым, также в правую руку, от чего он лишился двух маленьких пальцев. С этого времени Тимур и получил прозвище Тимурленг, то есть Тимур-хромец, в европейском произношении — Тамерлан. Лишь только зажила у него эта смертельная рана, поднялся, оковал себе железом ногу свою перебитую — по этой причине и хромал; потому прозван был Темир Аксаком, ибо Темир означает железо, а Аксак — хромец; так в переводе с половецкого языка объясняется имя Темир Аксак, которое значит Железный Хромец.

В 1347 году Чагатайский улус Большой Орды распался на два государства: Моголистан и Мавераннахр («То, что за рекой»). Следующие 23 года были наполнены интригами, изменами, бесконечными войнами. Судьба то возносила Тимура, то низвергала его. Однажды он обманом был захвачен в плен и едва не оказался в Персии на невольничьем рынке.

Тяжеловооружённый всадник из войска Тимура во время набега. Его трофеями стал вражеский воин с семьёй.

Тимур стал соправителем хана Хусейна. Хусейн — чингизид и хан по праву рождения, а Тимур — эмир незначительного племени. В апреле 1370 года Балх (г. на севере Афганистана) был взят штурмом, а Хусейн убит. После падения Балха , на собравшемся курултае командиров туменов и тысяч, единым государем Мавераннахра (часть Узбекистана, запад Таджикистана и Кыргызстана, восток Туркменистана и южные регионы Казахстана) был провозглашен Тимур. У Тимура в то время не было соперников ни по личным качествам, ни по тому влиянию, которым он пользовался среди остальных феодальных владетелей страны.

Женившись на молодой вдове Хусейна, Тимур стал «ханским зятем». Впрочем, на ханский титул он пока не претендовал -при нем верховными правителями считались чингизиды младших ветвей: Суюргатмыш и Махмуд. Впрочем, они редко покидали ханскую ставку и были чисто декоративными фигурами. Столицей нового государства, получившего название Туран, стал Самарканд. Вскоре Тимур переехал в Самарканд, где прежде всего начал строить крепкие стены и цитадель, а также дворец. Хорошо укрепленный Самарканд был необходим Тимуру как надежный оплот против возможных выступлений со стороны тех из владетелей, которые могли бы сговориться и выступить против.

Уже первые годы власти Тимура показали, что он стал сочетать государственную деятельность по объединению Мавераннахра в единое, прочное государство с организацией походов, часто совершенно не связанных с его объединительной работой и носивших чисто грабительский характер. Объединить и подчинить земли между Амударьей и Сырдарьей, а также Фергану и Шашскую область Тимуру не составило особого труда. Здесь не было такого владетеля, который мог бы противопоставить Тимуру свою волю.

Другое дело — древняя и культурная область Хорезм, которая исстари, еще в домонгольскую эпоху, была тесно экономически, политически и культурно связана с Мавераннахром. При монголах Хорезм был разделен на две части: Северный, с городом Ургенчем, вошел в состав Золотой Орды, а Южный, с городом Кятом, — в Чагатайский улус. Государь Хусейн Суфи начал объединение Хорезма, Северного и Южного, и захватил два города: Кят (тогда крепость) и Хиву. Тимур, претендующий на всё наследие Чагатайского улуса, считал этот акт незаконным и решил вернуть Южный Хорезм в состав организуемого им государства. В результате двух походов Южный Хорезм вошел в состав государства Тимура. Это был большой успех молодого государя.

Тимур жил жизнью простых солдат, интересовался их нуждами и умел вести за собой людей. Талант полководца, ум, осторожность и умение принимать решения в критической ситуации — все это помогло Тимуру стать великим военачальником. Военная история причисляет Тимура к числу крупнейших полководцев средневековой Азии. Его военное дарование раскрылось в двух направлениях: как организатора войска и как полководца. Тимуровское войско по своей организационной структуре продолжало традиции Чингисхана.

Во-первых, оно было ополчением, во-вторых, строилось по десятичной системе, то есть делилось на тумены, тысячи, сотни, десятки. Различие состояло в том, что при Чингисхане основу войска составляли кочевники, и значительно меньшую роль играло оседлое население завоеванных стран, привлекаемое в принудительном порядке. При Тимуре же оседлая часть войска хотя и не составляла основы, однако была весьма существенной, а быть может, и равной с кочевниками частью. Свои войны Тимур вел с исключительной жестокостью, причем большей частью она ничем не могла быть оправдана.

После 1374 года Тимур проделал еще три похода на Хорезм. Последний из них был связан с борьбой Тимура с Тохтамышем и политикой Золотой Орды. Тимур понимал, что сильная Золотая Орда, так же как и Белая Орда, представляет большую опасность для государства в Мавераннахре. Вот почему с первых лет своего правления он зорко следил за тем, что происходило в Улусе Джучи.

Тимур держал при себе подставных ханов — Суюргатмыша (1370-1388) и потом его сына Султан-Махмуд-хана (1388 — 1402). После смерти последнего он больше подставного хана не держал и чеканил монеты от имени умершего. Оба подставных хана не играли политической роли, в распоряжения Тимура не вмешивались и были в этом отношении фигурами чисто декоративными.

По реконструкции внешнего облика Тамерлана, выполненного советским антропологом Герасимовым на основании изучения его останков, можно составить примерный портрет. При жизни это был человек среднего (по тем временам) роста — около 172 сантиметров, широкоплечий, с мощным торсом и длинными развитыми руками. Волосы были рыжими (одна из версий происхождения персидского прозвища «Ржавый»), лицо азиатского типа. Тимур носил бороду и усы, довольно длинные волосы.

Надо отметить, что особенно тяжелыми в жизни Золотой Орды были годы с 1360 по 1380. В течение двадцати лет здесь сменилось около 25 ханов, не считая временщика эмира Мамая, владевшего все это время правобережной частью Золотой Орды.

Тут следует вспомнить ханов Хызра, Темир-Ходжу, Мурида (Амурат в русской летописи) и Кильдибека. Вмешательство Белой Орды в золотоордынские дела шло параллельно с ростом экономического и политического могущества этой прежде отсталой части Улуса Джучи. Особенно решительные шаги в этом отношении предпринял Урус-хан, правивший в Ак-Орде до 1377 года. Урус-хан задумал стать не только саранским ханом, он решил объединить обе части Улуса Джучи под своей властью. Тимур знал обо всем, что происходило в той и другой Орде, боялся объединения и тем самым усиления опасного соседа и искал случая помешать ему. Случай этот представился. Один из белоордынских узбекских эмиров, правитель Мангышлака Туй ходжа-оглан, на курултае выступил против Урус-хана, за что и был казнен. Сын Туй ходжи-оглана Тохтамыш бежал из Ак-Орды и явился к Тимуру, предлагая ему свои услуги. Произошло это в 1376 году. Тимур сразу понял выгоду иметь в своих руках царевича, противника Урус-хана.

Вот почему Тимур проявил к Тохтамышу много внимания и одарил его. Более того: он предложил ему свою поддержку, прежде всего военную. Не откладывая дела, Тимур снарядил войско и отправил Тохтамыша в Ак-Орду отвоевывать у Урус-хана ак-ордынский престол. Тимуру казалось чрезвычайно выгодным иметь в Ак-Орде своего ставленника. В 1376 году Тимур дважды направлял Тохтамыша в Ак-Орду, и оба раза Тохтамыш был разбит. Тогда сам Тимур с войском направился против Урус-хана. Поход пришлось прервать из-за сильных морозов. Весной 1377 года Тимур вернулся на Сырдарью, однако сражение с Урус-ханом не состоялось — тот к этому времени умер. И в конце концов в 1379 году Тохтамышу удалось овладеть ак-ордынским престолом.

Тимур был доволен таким оборотом дела, он думал сделать Тохтамыша верным вассалом и проводником своей политики в Улусе Джучи. Тохтамыш, однако, не оправдал надежд Тимура и, став белоордынским ханом, пошел по стопам Урус-хана, то есть начал борьбу за объединение и создание сильной Золотой Орды. Воспользовавшись полным ослаблением Мамая, которого Дмитрий Донской разбил на Куликовом поле в 1380 году, Тохтамыш в том же году двинулся на Мамая и на реке Калке нанес ему сокрушительное поражение.

Победа эта дала возможность Тохтамышу захватить власть в Золотой Орде и объединить вновь обе части Улуса Джучи. С каждым годом росли и усиливались противоречия между Тимуром и его коварным, но энергичным ставленником. Тохтамыш делал как раз то, против чего готовил его Тимур. Стремясь вернуть Золотую Орду к лучшим дням времени Узбек-хана (1312-1340), Тохтамыш совершил ряд походов ради расширения золотоордынской территории, в том числе в Закавказье и Азербайджане, послав в 1385 году большое войско для захвата Тебриза.

Политика Тохтамыша была неприемлема для растущего тимуровского государства в Мавераннахре. Тохтамыш не только был помехой деятельности Тимура, но вместе с тем представлял интересы государства, которое в сущности своей было полной противоположностью государству Тимура в Мавераннахре. Золотая Орда была искусственным государственным объединением. Она держала власть над культурным населением Крыма, Поволжья, Хорезма средствами грубейшего насилия. Ведь власть была в руках тюрко-монгольской кочевой знати, точнее, монгольской династии из дома Джучидов, которая, опираясь на военную силу, эксплуатировала богатые земледельческие области и культурные города Поволжья, Крыма и Северного Кавказа. Население этих мест мечтало о падении власти монголов и полном своем освобождении. Иное, как мы видели выше, наблюдалось в Мавераннахре. Здесь население земледельческих областей и городов жаждало объединения в единое, большое государство, так как это объединение могло вывести страну из разрухи.

Тохтамыш в конце 80-х годов явно искал случая для столкновения с Тимуром. В 1387-1388 годах он, используя отсутствие Тимура, совершил нападение на Мавераннахр и начал подстрекать Хорезм к восстанию против Тимура. Хорезмшах Сулейман Суфи легко пошел на это, чем вызвал гнев Тимура. В 1388 году Тимур совершил последний поход на Хорезм. Заняв Ургенч, Тимур ликвидировал династию Суфи и приказал переселить жителей Ургенча в Самарканд, а самую столицу сровнять с землей и посеять на ее месте ячмень.

Десять дней воины Тимура грабили богатый город. Много жителей Ургенча, особенно ремесленников, было переселено в Мавераннахр, однако город все-таки сохранил несколько прекрасных зданий. В 1391 году, во время похода против Тохтамыша, Тимур отдал распоряжение восстановить Ургенч. Так прекратило самостоятельное существование небольшое, но богатое Хорезмское княжество. Хорезм вошел в состав сначала государства Тимура, а потом — государства среднеазиатских Тимуридов. Таким образом, все земли Средней Азии, за исключением Семиречья и низовий Сырдарьи, были объединены в руках Тимура.

Войны Тимура с Тохтамышем не преследовали захвата земель, за исключением небольшой группы сырдарьинских городов, лежавших ниже Саурана. Тимур стремился лишь к полному ослаблению Улуса Джучи, так как видел в могущественной Золотой Орде постоянную угрозу создаваемому в Средней Азии государству. Против Тохтамыша, после 1380 года ставшего могущественным ханом, Тимур провел три крупных похода — в 1389, в 1391 и 1394-1395 годах. Походы эти, так же как и походы на Хорезм, перемежались с походами в Иран, на Кавказ и к южным границам Руси.

Из упомянутых походов против Тохтамыша два последние должны остановить наше внимание. В 1391 году Тимур выступил из Самарканда, зиму провел в Ташкенте и направился с 200-тысячным войском в степи теперешнего Казахстана. В апреле у горы Улуг-таг Тимур приказал высечь на камне надпись, в которой говорится, что султан Турана Тимур с двумястами тысяч пошел по кровь Тохтамыша-хана. Надпись эта ныне хранится в Эрмитаже. После долгих переходов огромное войско Тимура встретилось с войсками Тохтамыша в местности Кундузча, между Самарой и Чистополем. Здесь произошла 18 июня 1391 года жаркая битва, закончившаяся полным поражением Тохтамыша.

Однако ресурсы Золотой Орды были еще велики, и Тимур, выиграв сражение и захватив огромную добычу, не сломил самого золотоордынского государства. Борьба между ними продолжалась. В 1395 году произошло новое сражение между Тимуром и Тохтамышем на Северном Кавказе, в долине Терека. Тохтамыш опять потерпел поражение. На этот раз силы Тохтамыша были настолько ослаблены, что Тимуру была открыта свободная дорога в Поволжье, к самому сердцу Золотой Орды — ее столице Сарай-Берке. Большой и богатый город был захвачен, предан грабежу и сожжен, причем из него была вывезена огромная добыча, в состав которой, кроме разнообразных ценностей, входило большое количество пленных — мужчин, женщин и детей, обращенных в рабство.

Пострадало не только Нижнее Поволжье с его главными городами — Сарай-Берке и Хаджи-Тарханом (Астрахань), — но и Крым с его приморскими городами, например Кафа (Феодосия), а также Азак (Азов) и Северный Кавказ. Если же принять во внимание, что за семь лет до этого был опустошен Ургенч, то станет ясным, что Тимур следовал плану, в который входило подорвать хозяйственную, особенно торговую, жизнь наиболее развитых областей Золотой Орды.

Разгром на Тереке и опустошение Сарай-Берке в 1395 году нанесли Золотой Орде непоправимый удар. Хребет государства был переломлен. Золотая Орда после 1395 года явно стала клониться к упадку. Разгром Мамая в 1380 году на Куликовом поле был первым и главным клином, вбитым в Золотую Орду; поражение на Тереке в 1395 году и разгром Сарая были вторым ударом. Тимур вел борьбу с Золотой Ордой ради среднеазиатских интересов и без контакта с московским князем, о котором не имел ясного представления; однако объективно он сделал полезное дело не только для Средней Азии, но и для Руси. Тимур не понимал, какое значение для русской истории имел его удар по Золотой Орде, да и о Руси не имел сколько-нибудь серьезных знаний. Русская же летопись сохранила о Тимуре очень плохое воспоминание, так как в том же 1395 году он поджег и ограбил несколько южнорусских городов.

Походы Тимура в Иран также носили завоевательный характер. В 1381 году Гератом владел Гияс ад-дин Пир Али из династии Куртов. Это был человек добрый, к людям весьма благорасположенный, храбрый, но характера не очень твердого. Несмотря на прекрасные укрепления Герата и неприступность знаменитой цитадели Ихтияр ад-дин, Гияс ад-дин, когда Тимур подошел к городу, не сумел воодушевить гератцев на борьбу. Они поверили обещаниям Тимура, что им сохранят неприкосновенность и гарантируют жизнь, если они откажутся защищать город.

Но, завладев Гератом, Тимур наложил на жителей огромную дань и приказал наиболее именитым из них покинуть город и отправиться в Шахрисабз, который в то время он всячески старался возвеличить и украсить. Тогда же в Шахрисабз отправлены были известные гератские ворота (точнее, двери ворот), убранные железными резными полосами, покрытые надписями. Двери эти в момент составления сочинения Шереф ад-дина Али Иезди, то есть в 1425 году, еще находились в Шахрисабзе.

Боясь возможного восстания жителей, разочарованных тяжелой данью, Тимур приказал срыть городские стены с башнями. Не тронута была только цитадель Ихтияр ад-дин. Правда, в 1383 году, через два года после этого, гератцы восстали, однако восстание было жестоко подавлено. На этот раз жители города заплатили значительно большую дань. В том же 1383 году династия Куртов была низложена, а через шесть лет, в 1389 году, Мираншах, сын Тимура, на пиру коварно убил последних представителей династии.

Почти одновременно с падением Герата, в 1381 году, прекратило самостоятельное существование и Государство сербедаров. Последний сербедарский государь Али Муайад по собственной инициативе передал земли и власть Тимуру. Два года спустя Тимур захватил силой Сеистан, также включив его в состав своего государства. К середине 80-х годов XIV века Тимуру уже принадлежала огромная часть Восточного Ирана. Но на этом его движение в глубь Ирана не остановилось. Сначала был «трехлетний» поход — с 1386 года, затем «пятилетний» — с 1392 года, наконец, «семилетний» — с 1399 года. Походы эти были успешны и завершились покорением всего Ирана. Целью этих походов было завоевание чужих территорий и получение богатой добычи. Военачальники Тимура и простые воины его были жестоки и безжалостны к населению, терявшему не только имущество, но и свободу, а часто и жизнь. Всякий раз из длительного похода Тимур возвращался в Шахрисабз или Самарканд, отягченный большой и богатой добычей.

Сколь жестоко действовал иногда Тимур, можно видеть на примере его похода 1387 года на области Фарса и Исфахана, которыми владели Музаффариды. Когда Тимур взял богатый Исфахан, он приказал жителям выкупить свою жизнь и право на собственность, точнее — на какой-то остаток их бывшей собственности. Исфаханцы не пожелали платить дани. Больше того: народ поднялся против небольшого гарнизона Тимура и перебил почти всех.

Когда Тимур, находившийся в лагере недалеко от Исфахана, узнал об этом, он пришел в страшный гнев и отправил в город войска. Каждый из воинов Тимура, участвовавший в карательной экспедиции, должен был поставить определенное количество голов. В результате побоища было собрано 70 тысяч голов, из которых потом, по приказу Тимура, в «назидание» всем прочим бунтовщикам сложили высокие башни.

Есть старое выражение: «Война порождает войну». Это целиком применимо к Тимуру. Победоносно закончив один поход, Тимур, опираясь на добытые средства, начинал готовить следующий. Никакая политическая нужда не толкала в 1398 году его к организации далекого Индийского похода. Разбив войско султана, Тимур захватил Дели и вывез из него, а также из близлежащих областей несметную добычу.

В 1400 году войска Тимура выступают на удаленном от Средней Азии западе и ведут борьбу с турецким султаном Баязидом и египетским султаном Фараджем. Тогда Тимуром были захвачены многие города в Малой Азии и Сирии. В 1402 году Тимур имел второе, на этот раз решающее, столкновение с Баязидом при Анкаре. Это было, быть может, самое крупное сражение того времени. С обеих сторон действовали армии, численность каждой из которых значительно превышала 200 тысяч воинов. Могущественный Баязид был наголову разбит и взят в плен. Значение этой битвы огромно не только в истории Азии. Сам того не подозревая, Тимур вторично оказал услугу европейским народам. Его победа при Анкаре в 1402 году и пленение Баязида почти на пятьдесят лет отсрочили завоевание турками-османами Константинополя. Последний, незавершенный, поход Тимура был в Китай; он был начат с 200-тысячным войском в конце 1404 года и остановился со смертью Тимура, 18 февраля 1405 года.

Из книги А. Якубовский «Тамерлан – покоритель Азии», М., «Ломоносовъ», 2014, с. 23 – 41.

Мамай выступил на исторической арене в то время, когда Джучиев Улус, который русские звали Золотой Ордой, оказался в остром системном кризисе. Разрушалась политическая система, экономические связи; государство фактически распалось на отдельные улусы. В русских источниках эта ситуация была метко названа «великой замятнёй» — в Орде «замялись», заметались, потеряли чёткие ориентиры…

Где и когда родился Мамай — источникам неизвестно. Но происходил он из клана Кыйат, отцом его называют эмира Аладжу. Исследователи надёжно связывают семью и род Мамая с Крымским улусом, который источники называют его родовым владением; предки темника обосновались в Крыму в середине XIII века. Мамай оказался последним представителем своего клана, который владел этим полуостровом. Разгромивший его хан Тохтамыш назначил улусбеком Крыма своего ставленника, а в XV столетии здесь закрепились чингизиды-Гиреи, основавшие Крымское ханство.

Степной Крым издавна привлекал кочевые народы. Поэтому нет ничего удивительного в том, что полуостров подвергся монгольскому нашествию. Вторжение возглавляли родной брат хана Батыя Шейбан и его кузены — Бури и Бучек. Запись на полях древней книги одного из сурожских монастырей удостоверяет, что к концу 1239 года Крым был завоёван: про 26 декабря 1239-го там написано, что «в тот же день пришли татары».

Известно, что при хане Узбеке (1313-1342) Крымом управлял эмир Туглук-Тимур, а при хане Джанибеке (1342-1357) — сын этого эмира Кутлуг-Тимур. В 1349-1356 годах улусом владел Зейнад-Дин Рамазан, а после него — Алибек (Почекаев Р.Ю. считает возможным отождествить Алибека и отца Мамая, носившего имя Аладжуг). Владение передавалось по наследству из поколения в поколение и около 1357-1359 годов досталось Мамаю. В правление хана Бердибека Мамай уже обладал статусом старейшего эмира (великого князя) и являлся темником. Факт, о котором упоминает арабский автор Ибн-Халдун, позволяет думать, что Мамай принадлежал к ближнему кругу Бердибека: он был женат на дочери последнего, по имени Ханум, то есть был зятем хана — гургэном.

Когда Бердибек был убит и ханы стали сменять друг друга с калейдоскопической скоростью, Мамай откочевал в свои родовые владения, в Крым. По всей видимости, он сохранял лояльность ханам Кульпе (ноябрь 1359 — апрель 1360), Наурусу (апрель 1360 — весна 1361) и Хызру (весна — лето 1361). Русские летописцы надёжно фиксируют тот факт, что после убийства Хызра Мамай начал активно бороться за власть в Орде. Он провозгласил ханом ребёнка чингизида Абдуллаха и попытался закрепиться в Сарае, чтобы править от имени своего ставленника.

Трудность этого похода с первого взгляда не очевидна. Но если взглянуть на карту, то станет видно, что столица Орды находилась на левом берегу Волги, то есть была отделена от Крыма не только значительным расстоянием, но и великой рекой. Решиться преодолеть такую преграду с большим войском означало большую уверенность в своих силах. Ещё на подступах к столице Орды Мамаю удалось разгромить своих конкурентов. Потерпевшие поражение противники темника были казнены. Только после этого Мамай занял Сарай. Однако в арабских источниках упомянуто, что после этого ещё один претендент, Хаджи-Черкес, «пошёл на Мамая, победил его и отнял у него Сарай». Темнику пришлось вернуться на правый берег Волги и основать независимое владение с центром в Крыму.

Летом — осенью 1362 года новый хан Мурад со своими войсками переправился на правобережье Волги, чтобы утвердить там свою власть (это событие зафиксировано в русских летописях). Ему удалось разбить войска владельца земель между Доном и Волгой Кильдибека и убить его. Однако Мамай нанёс упреждающий удар, разгромил Мурада и вытеснил его на левобережье Волги, подчинив себе прежние владения Кильдибека. Именно тогда Мамай счёл возможным распоряжаться и русскими княжествами. Известно, что в 1363 году он выдал ярлык на великое княжение Владимирское князю Дмитрию Московскому, который, таким образом, признал власть темника.

После смерти хана Азиза (1367) в Сарае фиксируется чеканка монет Абдуллаха, от имени которого правил Мамай. Это значит, что темнику вновь удалось захватить столицу, правда, ненадолго: уже в 1368-м там чеканились монеты хана Хасана. Но в 1369-1370 годах появились монеты, отчеканенные в Новом Сарае от имени хана Мухаммед-Булака. А под 1370 годом русские летописи отметили: «Мамай у себе в орде посадил царя другого» — Мамат-Салтана (Мухаммед-Булака). То есть темник опять контролировал столицу Орды: возвёл в ханы очередную марионетку и продолжал управлять уже от её имени…

С начала 1370-х годов особое место в политике Мамая занимала Русь. В октябре — ноябре 1370-го к Мамаю отправился Михаил Александрович Тверской. Ему, «многы дары раздав и пасулы рассулив», удалось получить ярлык на великое княжение Владимирское. Однако московские дружинники и владимирские бояре не признали права Михаила. Они просто не впустили его в пределы Владимирского княжества, не дав ему сесть на престол.

Тем не менее, в 1371 году (зимой — весной) Мамай вновь выдал ярлык на владимирский стол Михаилу Тверскому. Подкрепляя весомость своего решения, он отправил с ним посла Сары-Ходжу, и 10 апреля Михаил с послом прибыли в Тверь. Но и теперь Дмитрий Иванович не впустил Михаила во Владимир, заявив: «К ярлыку не еду, а в землю на княжение на великое не пущаю, а тебе, послу, путь чист». Сары-Ходжа прибыл в Москву, вёл переговоры с Дмитрием и, приняв от него дары, отбыл в ставку Мамая, фактически уклонившись от выполнения воли темника. Именно после этих событий Дмитрий Иванович летом 1371-го отправился к Мамаю за ярлыком и получил его.

В 1372 году подконтрольная Мамаю территория увеличилась за счёт Прикубанья: с этого года в Маджаре — центре Северо-Кавказского улуса Орды — тоже начинают чеканиться монеты ставленника Мамая Мухаммед-Булака. Летом 1373-го наблюдаются первые признаки разрыва отношений между Москвой и Крымом. Войска Мамая совершили набег на великое княжество Рязанское, а Дмитрий Московский выдвинул свою рать к Оке, южной границе своего княжества, и на свою землю москвичи «татар не пустиша». А уже летом 1374-го произошёл открытый разрыв. В Нижний Новгород прибыли послы Мамая, во главе с Сарайкой (Сары-ака). Вопреки дипломатическим правилам, нижегородцы взяли послов под стражу, а затем убили, — после чего летописи и отмечают, что «князю великому Дмитрию Ивановичу Московскому бысть розмирие с татары и с Мамаем». По средневековым правилам это означало объявление войны.

Мамай же в это время потерял контроль над левобережьем Волги и Сараем. В Орде также бушевала эпидемия, вызвавшая «мор велик». Тем не менее, в отместку за убийство послов, войска Мамая совершили набег на владения суздальско-нижегородского князя Дмитрия Константиновича, разорили земли за рекой Пьяной и город Киш, «людие же изсекоша, а иных плениша».

Для восстановления своего влияния на русские княжества Мамай стал активно покровительствовать Михаилу Тверскому. В 1374-м он отправил к нему посла Ачи-ходжу для вручения ярлыка на великое княжение Владимирское. 13 или 14 июля посол появился в Твери в сопровождении купца Некомата. В ответ Дмитрий Московский тем же летом осадил Тверь. Михаилу пришлось заключить мирное соглашение и отказаться от претензий на великое княжение. Мамая это не устроило, и он сделал ставку на военное давление на Дмитрия и его союзников. В Никоновской летописи упоминается набег татар на Нижний: «И тако всю землю Новагорода Нижнего поплениша». Под тем же предлогом мести за Михаила («почто естя воевали Тверь?») другой отряд Мамая совершил в 1375 году набег на Новосиль и «землю всю пусту створиша».

Но настоящая трагедия разыгралась летом 1377 года. На правобережье Волги, во владениях Мамая, появился пришедший из Синей Орды (левое крыло Джучиева Улуса, к востоку от Волги) чингизид Араб-шах (Арапша). Для отражения его вероятного нападения русские войска выдвинулись к реке Пьяне. Однако оказалось, что к этому времени Араб-шах уже ушёл на правобережье Дона. Отсутствие близкой угрозы послужило поводом к ослаблению дисциплины. Ратники сложили оружие и доспехи в обозы, добыли «стоялые меды» (крепкий алкогольный напиток) — и тут же распили.

Этой ситуацией, не преминул воспользовался опытный Мамай. 2 августа мордовские князья, подконтрольные крымскому темнику, подвели его отряд к лагерю русских. После этого, разделившись на пять отрядов, ордынские и мордовские войска внезапным ударом прижали русских к Пьяне. Московско-суздальские войска были практически полностью уничтожены (многие утонули в реке); развивая успех, ордынцы повели наступление на Нижний. Нижегородский князь Дмитрий Константинович, не имея войск, укрылся в Суздале, население Нижнего по Волге бежало на судах к Городцу. 5 августа татары с марша вступили в город, а 7-го двинулись из пределов Суздальско-Нижегородского княжества, развернувшись широкой облавой, то есть разоряя всё на своём пути. В итоге княжество оказалось ослабленным и не могло в полной мере участвовать в антиордынском союзе.

В 1378 году Мамай нанёс ещё два удара: один по союзникам Дмитрия, а другой по самому Московскому княжеству. Это означало дальнейшую эскалацию военных действий между Русью и Мамаевой Ордой. 24 июля войска темника вновь подступили к Нижнему Новгороду, овладели им и разграбили окрестности. Дмитрий Константинович предлагал выплатить им большую контрибуцию, но они отказались от неё: набег явно преследовал не грабительские, а военно-политические цели. Тем же летом 1378-го Мамай направил большой отряд на Московское княжество.

Известно шесть военачальников, руководивших походом: Бегич (командующий), Хазибей, Кавергуй, Карабулук, Кострук, Бегичка (последние пятеро погибли). Видимо, общее число войск составляло около десяти тысяч человек — тумен. Дмитрий Иванович неожиданно выдвинул войска за Оку (обычно московские князья предпочитали держать оборону по границе — «по рубежу» на Оке). К московским войскам присоединился князь Данила Пронский.

Противники сошлись у реки Вожи и несколько дней стояли на противоположных берегах, не начиная боя. Наконец, 11 августа Дмитрий отвёл свои войска от берега, чтобы дать возможность ордынцам переправиться через реку. После же переправы, не дав татарам выстроиться в боевой порядок, русские общим ударом по всему фронту опрокинули противника в реку: «Татарове же въ том часе повергоша копиа своя и побегоша за реку за Вожу, а наши после за ними бьючи их, секучи и колючи и убиваша их множьство, а иные в реце истопоша». В ходе панического бегства ордынцы понесли крупные потери.

В сентябре 1378-го война продолжилась. В отместку за участие в битве на Воже Данилы Пронского войска Мамая совершили набег на столицу сюзерена Данилы — Рязань. В итоге было разорено всё Рязанское княжество. Татары «взяша град Дубок и сожгоша, и прочая грады пожгоша, и власти и сёла повоеваша и пожгоша, и мног полон собравше, возвратишася восвояси». Весь 1379 и начало 1380 года Мамай не предпринимал активных действий против Москвы: он готовился к большому походу на Русь и копил силы. С 1379-го темник подчинил весь северокавказский регион, а с 1380 года монеты ставленника Мамая чеканились и в Астрахани.

Масштабы запланированного Мамаем похода часто оценивают на основе позднего эпического произведения — «Сказание о Мамаевом побоище», — которое невероятно преувеличивает количество войск, участвовавших в битве (доводя их до миллиона человек!). На самом деле во владении Мамая находилось 9 улусов. Это может свидетельствовать о том, что темник был способен собрать до 90 тысяч человек. К этому числу необходимо прибавить наёмников («бесермены» из Булгара могли выставить до 10 тысяч; численность войск, которые могли предоставить «фрязы», черкасы, армяне, ясы, буртасы, пока определить невозможно).

Интересно, что самое раннее произведение «куликовского цикла» — «Задонщина» — сохранила сведения о том, что «князь Мамай» пришёл «на Русскую землю с многими силами, с девятью ордами, с 70 князьями». С одной стороны, это подтверждает данные о количестве подчинённых Мамаю улусов (девять орд). С другой, число командного состава ордынских войск оценивается в 70 князей, а князьями в русской письменной традиции называли нойонов-эмиров. В иерархии Золотой Орды они соответствовали тысячникам, то есть возглавляли воинский отряд численностью в 1000 человек. Следовательно, можно предположить, что Мамаю удалось собрать войска со всех девяти подчинённых ему улусов, но численность их составила только 70 тысяч человек. По другим оценкам, численность войск Мамая в 1380 году, даже при использовании всех имеющихся ресурсов, составила лишь порядка 20-30 тысяч всадников.

Русские и ордынские войска сошлись 8 сентября 1380 года на Куликовом поле. Но и это крупное поражение не остановило Мамая. Он в кратчайшие сроки собирает новые войска для нового вторжения на Русь (об этом свидетельствуют русские источники). Но его планы резко меняет известие о том, что «идёт на него некий царь с востока именем Тактамыш». Чингизид Тохтамыш, тоже пытавшийся восстановить единство Орды, начал присоединение земель к западу от Волги. Не желая расставаться с властью, Мамай направил свою армию против него. Однако подчинённые ему князья перешли на сторону противника: «сшедше с конев своих и биша челом царю Тактамышу… и яшася за него». Надо полагать, что это решение ордынской аристократии было напрямую связано с гибелью хана Тюляка, от имени которого тогда правил темник. Не будучи чингизидом, Мамай окончательно потерял легитимность, остался без армии и бежал в Кафу (ныне Феодосия). Там он был убит.

Выдающиеся лидерские качества Мамая позволили ему получить не только высшую должность, до которой мог дослужиться в Джучиевом Улусе нечингизид, — беклярибека (военного министра, фактически главы правительства), — но и высочайший политический статус в глазах соседей. Двадцать лет управлял он Ордой (что уже само по себе говорит о незаурядных способностях правителя), выходил победителем из степных сражений, демонстрировал полководческий талант… Победа над таким сильным противником помогла русским поверить в свои силы и стала отправной точкой возрождения Руси.

Статья Ю. Селезнёва «Крымский темник Мамай», журнал «Родина» №7 2014, с. 115-117.

Джучи-хан, сын великого завоевателя Чингисхана, получил по отцовскому разделу земельные владения монголов от Аральского моря на запад и северо-запад. Удельным ханом чингисид Батый стал в 1227 году, когда новый верховный правитель огромной Монгольской державы Угедей (третий сын Чингисхана) передал ему земли отца Джучи, в которые входили Кавказ и Хорезм (владения монголов в Средней Азии). Земли хана Батыя граничили с теми странами на Западе, которые предстояло завоевывать монгольскому войску — так велел его дед, величайший завоеватель в мировой истории.

То, что молодой Батый, получивший вместе с ханским троном окраинные, восточные владения Монгольской державы, продолжит завоевания великого деда, было очевидным. Исторически степные кочевые народы двигались по проторенному за многие столетия пути — с Востока на Запад. Основатель же Монгольского государства за свою долгую жизнь так и не успел покорить всю Вселенную, о чем он так мечтал. Это Чингисхан завещал потомкам — своим детям и внукам. Пока же монголы копили силы.

Наконец, на курултае (съезде) чингисидов, собранном по инициативе второго сына великого хана Октая в 1229 году, было решено привести план «потрясателя Вселенной» в исполнение и завоевать Китай, Корею, Индию и Европу.

Главный удар вновь направлялся на Запад. Для покорения кипчаков (половцев), русских княжеств и волжских булгар было собрано огромное конное войско, которое должен был возглавить Батый. Его братья Урда, Шейбан и Тангут, его двоюродные братья, среди которых были будущие великие ханы (монгольские императоры) — Куюк, сын Угедея, и Менке, сын Тулуя, вместе со своими войсками также поступали под его командование. В поход уходили не только монгольские войска, но и войска подвластных им кочевых народов.

Батыя сопровождали также выдающиеся полководцы монгольской державы — Субэдей и Бурундай. Субэдей уже воевал в кипчакских степях и в Волжской Булгарии. Он же был одним из победителей в битве монголов с объединенным войском русских князей и половцев на реке Калка в 1223 году.

В феврале 1236 года огромное монгольское войско, собранное в верховьях Иртыша, выступило в поход. Хан Батый вел под своими знаменами 120-140 тысяч человек, но многие исследователи называют цифру гораздо большую. За год монголы завоевали Среднее Поволжье, Половецкую степь и земли камских булгар. Любое сопротивление жестоко каралось. Города и селения сжигались, их защитники поголовно истреблялись. Десятки тысяч людей становились рабами степных ханов и в семьях рядовых монгольских воинов.

Дав своей многочисленной коннице отдохнуть в привольных степях, хан Батый в 1237 году начал свой первый поход на Русь. Вначале он напал на Рязанское княжество, граничившее с Диким полем. Рязанцы решили встретить врага в приграничье — у воронежских лесов. Высланные туда дружины все полегли в неравной сече. Рязанский князь обратился за помощью к другим удельным князьям-соседям, но те оказались безучастными к судьбе Рязанщины, хотя беда пришла на Русь общая.

Рязанский князь Юрий Игоревич, его дружина и простые рязанцы и не думали сдаваться на милость врага. На издевательское требование привести в его стан жен и дочерей горожан Батый получил ответ: «Когда нас не будет, возьмешь все». Обращаясь к своим дружинникам, князь сказал: «Лучше нам смертию славу вечную добыть, нежели во власти поганых быть». Рязань затворила крепостные ворота и изготовилась к защите. Все горожане, способные держать в руках оружие, поднялись на крепостные стены.

16 декабря 1237 года монголы осадили город Рязань. Чтобы измотать ее защитников, штурм крепостных стен велся беспрерывно, днем и ночью. Штурмующие отряды сменяли друг друга, отдыхали и вновь устремлялись на приступ русского города. 21 декабря неприятель ворвался через пролом в город. Сдержать этот многотысячный поток монголов рязанцы были уже не в силах. Последние схватки проходили на горящих улицах, и победа воинам хана Батыя досталась дорогой ценой.

Однако уже вскоре завоевателей ждала расплата за уничтожение Рязани и истребление ее жителей. Один из воевод князя Юрия Игоревича — Евпатий Коловрат, бывший в дальней поездке, узнав о вражеском нашествии, собрал воинский отряд в несколько тысяч человек и стал неожиданно нападать на незваных пришельцев. В схватках с воинами рязанского воеводы монголы стали нести большие потери. В одном из боев отряд Евпатия Коловрата был окружен, и остатки его погибли вместе с отважным воеводой под градом камней, которыми стреляли метательные машины (наиболее мощные из этих китайских изобретений метали огромные камни, весом до 160 килограммов, на несколько сот метров).

Монголо-татары, быстро опустошив рязанскую землю, перебив большую часть ее жителей и взяв многочисленный полон, двинулись против Владимиро-Суздальского княжества. Хан Батый повел свое войско не прямо на стольный град Владимир, а в обход, через Коломну и Москву, чтобы миновать глухие Мещерские леса, которых степняки побаивались.

Навстречу врагу из Владимира вышло княжеское войско, во много раз уступавшее по численности силам Батыя. В упорном и неравном сражении под Коломной княжеская рать была разбита, и большая часть русских воинов погибли на поле брани. Затем монголо-татары сожгли Москву, тогда небольшую деревянную крепость, взяв ее приступом. Такая же участь постигла и все прочие небольшие русские городки, защищенные деревянными стенами, которые встречались на пути ханского войска.

3 февраля 1238 года Батый подошел к Владимиру и осадил его. Великого князя владимирского Юрия Всеволодовича не было в городе, он собирал дружины на севере своих владений. Встретив решительное сопротивление владимирцев, и не надеясь на скорый победный штурм, Батый с частью своего войска двинулся к Суздалю, одному из самых больших городов на Руси, взял его и сжег, истребив всех жителей.

После этого хан Батый возвратился к осажденному Владимиру и начал устанавливать вокруг него стенобитные машины. Чтобы не дать защитникам Владимира вырваться из него, город за одну ночь обнесли крепким тыном. 7 февраля столица Владимиро-Суздальского княжества была взята штурмом с трех сторон (от Золотых ворот, с севера и со стороны реки Клязьмы) и сожжена. Такая же участь постигла все другие города на земле Владимирщины, взятые с боя завоевателями. На месте цветущих городских поселений оставались только пепелища и развалины.

Тем временем великий князь владимирский Юрий Всеволодович успел собрать небольшое войско на берегах реки Сити, куда сходились дороги из Новгорода и с Русского Севера, из Белоозера. 4 марта 1238 года на реке Сити рать великого князя владимирского сошлась с полчищами Батыя. Появление вражеской конницы оказалось неожиданным для владимирцев, и они не успели построиться в боевой порядок. Битва закончилась полной победой монголо-татар — слишком неравными оказались силы сторон, хотя русские ратники бились с великим мужеством и стойкостью. Это были последние защитники Владимиро-Суэдальской Руси, погибшие вместе с великим князем Юрием Всеволодовичем.

Затем ханские войска двинулись на владения Вольного Новгорода, но до него не дошли. Начиналась весенняя распутица. Монголы две недели осаждали город Торжок и только после нескольких штурмов смогли его взять. В начале апреля Батыево войско, не дойдя до Новгорода 200 километров, около урочища Игнач Крест повернуло назад, в южные степи.

Монголо-татары сжигали и грабили все на своем обратном пути в Дикое поле. Но ни один русский город не сдался завоевателям без боя. Однако раздробленная на многочисленные удельные княжества Русь так и не смогла объединиться против общего врага. Каждый князь бесстрашно и храбро во главе своей дружины защищал собственный удел и погибал в неравных битвах. К совместной защите Руси никто из них тогда не стремился.

На обратном пути хан Батый совершенно неожиданно задержался на 7 недель под стенами небольшого русского городка Козельска. Собравшись на вече, горожане решили защищаться до последнего человека. Только с помощью стенобитных машин, которыми управляли пленные китайские инженеры, ханскому войску удалось ворваться в город, проломив сперва деревянные крепостные стены, а потом взяв штурмом еще и внутренний крепостной вал. Во время штурма хан потерял 4 тысячи своих воинов. Батый назвал Козельск «злым городом» и приказал перебить в нем всех жителей, не пощадив и младенцев. Разрушив город до основания, завоеватели ушли в волжские степи.

Отдохнув и собравшись с силами, чингисиды во главе с ханом Батыем в 1239 году совершили новый поход. Войска Батыя разбили половцев во главе с ханом Котяном, подавили восстание мордовских племен, взяли Переяславль и Чернигов, вторглись в Крым. Затем разгрому подверглась Южная Русь и западные территории. Расчеты степных завоевателей на легкую победу вновь не оправдались. Города русичей приходилось брать штурмом. После овладения Киевом Батыевы полчища продолжили завоевательный поход по Русской земле. Опустошению подверглась Юго-Западная Русь — Волынская и Галицкая земли. Здесь, как и в Северо-Восточной Руси, население спасалось в глухих лесах.

Так с 1237-го по 1240 год Русь подверглась небывалому в ее истории разорению, большинство ее городов превратилось в пепелища, а многие десятки тысяч людей были уведены в полон.

В конце 1240 года монголо-татары тремя большими отрядами вторглись в Центральную Европу — в Польшу, Чехию, Венгрию, Далмацию, Валахию, Трансильванию. Сам хан Батый во главе основных сил вышел на Венгерскую равнину со стороны Галиции. Весть о движении степного народа привела в ужас Западную Европу. Весной 1241 года монголо-татары в сражении при Лигнице в Нижней Силезии разбили 20-тысячное рыцарское войско Тевтонского ордена, немецких и польских феодалов. Казалось, что и к западу от испепеленной Русской земли ханское войско ждут пусть хоть и трудные, но все же успешные завоевания.

Но вскоре в Моравии, под Оломоуцем, хан Батый столкнулся с сильным сопротивлением чешского и немецкого тяжеловооруженного рыцарского войска. Теперь хану Батыю приходилось брать не русские города с деревянными крепостными стенами, а хорошо укрепленные каменные замки и крепости, защитники которых и не думали сражаться в чистом поле с Батыевой конницей.

Сильное сопротивление армия чингисида встретила в Венгрии. Крупное сражение монголов с венграми произошло на реке Сайо в марте 1241 года. Венгерский король приказал своим и союзным войскам встать на противоположном берегу реки укрепленным лагерем, окружив его обозными повозками, а мост через Сайо усиленно охранять. Ночью монголы захватили мост и речные броды и, перейдя через них, встали на соседних с королевским лагерем холмах. Рыцари попытались было атаковать их, но были отбиты ханскими лучниками и камнеметными машинами.

Когда из укрепленного лагеря вышел второй рыцарский отряд для атаки, монголы окружили его и уничтожили. Хан Батый приказал оставить свободным проход к Дунаю, в который и устремились отступавшие венгры и их союзники. Монгольские конные лучники повели преследование, внезапными наскоками отрезая хвостовую часть королевского войска и уничтожая ее. В течение шести дней оно было почти полностью уничтожено. На плечах бежавших венгров монголо-татары ворвались в их столицу город Пешт.

После взятия венгерской столицы ханские войска под командованием Субэдея и Кадана разорили многие города Венгрии и преследовали ее короля, отступившего в Далмацию. Одновременно большой отряд Кадана прошел Славонию, Кроацию и Сербию, грабя и сжигая все на своем пути.

Монголо-татары дошли до берегов Адриатики и, к облегчению всей Европы, повернули своих коней обратно на восток, в степи. Случилось это весной 1242 года. Хан Батый, чьи войска понесли значительные потери в двух походах против Русской земли, не решался оставить в своем тылу завоеванную, но не покоренную страну. В 1243 г. образовалось государство Золотая Орда, во главе которого встал Батый. Русь не стала «ордынским улусом», сохранила собственную культуру, веру. На территории русских княжеств фактически не было ордынской администрации. Батый оказывал уважение великому князю владимирскому Ярославу Всеволодовичу, назначив его старшим над всеми русскими князьями.

Свою власть в Золотой Орде хан Батый поддерживал военной силой, подкупами и вероломством. В 1251 году он участвовал в государственном перевороте в Монгольской империи, во время которого при его поддержке великим ханом стал Мунке. Однако хан Батый и при нем чувствовал себя вполне независимым правителем.
Батый развил военное искусство своих предшественников, прежде всего своего великого деда и отца. Для него были характерны внезапные нападения, стремительность действий большими массами конницы, уклонение от крупных сражений, которые всегда грозили большими потерями воинов и коней, изматывание противника действиями легкой конницы.

Евпатий Коловрат

Боярин Евпатий Коловрат (в некоторых редакциях «Повести о разорении Рязани Батыем» указано его отчество — Львович), приближенный рязанского князя Юрия Ингоревича, предвидя неизбежное столкновение с ордой захватчиков, был отправлен князем в Чернигов за помощью. Правда, собрать удалось очень немногих — всего триста конных добровольцев отправились с Коловратом на помощь рязанцам.

Каковы же были ужас и гнев ратников, когда вместо цветущего города-крепости, какой всегда была Рязань, они увидели дымящиеся руины, заваленные трупами!.. Во время лютого штурма, длившегося шесть дней, пришельцы из степей не пощадили ни одного горожанина. Как свидетельствует летопись, «множество народу полегшего: одни убиты, другие посечены, а иные потоплены».

При виде испепеленного родного города сердца Евпатия Коловрата и его соратников облились кровью. В несколько дней к отряду черниговских добровольцев добавились еще 1400 чудом уцелевших рязанцев — те, кто во время осады по разным обстоятельствам задержался вне города. Средь них почти не оказалось профессиональных воинов, большинство были пешими. Все ратники в дружине Коловрата знали, что идут на верную смерть — ведь 1700 бойцов при любом раскладе не могли одолеть 300-тысячную рать. Но все горели желанием отомстить за погибших близких и сожженные храмы уничтоженной Рязани…

Началась погоня. Небольшая дружина с трудом настигла стремительно продвигавшуюся Батыеву орду в Суздальской земле и с яростью врубилась в боевые порядки врага. Внезапное нападение ошеломило степняков: они были уверены, что на них напали чудесным образом воскресшие рязанцы.

Бой был таким яростным, что, по свидетельству летописца, Коловрат сломал не один меч и вынужден был сражаться вражескими… Лишь с превеликим трудом татаро-монголам удалось взять в плен пятерых израненных бойцов из отряда Коловрата. Когда их спросили, кто они, какой веры и почему так много делают зла Батыю, дружинники отвечали:
— Веры мы христианской, слуги великого князя Юрия Ингоревича Рязанского, а от полка мы Евпатия Коловрата…

В ответ Батый повелел сразиться с Коловратом своему шурину, знаменитому богатырю Хоставрулу. Тот хвастливо заявил, что захватит русского витязя живым, и выехал сразиться с Коловратом один на один. Но славянский меч оказался прочнее: Евпатий разрубил противника надвое вплоть до седла. По преданию, после этого пораженный Батый направил к Коловрату переговорщика, который спросил у русских, чего они хотят. Ответом было одно слово: «Умереть!»

Местом последнего боя дружины Коловрата стал берег Плещеева озера. Видя, что одолеть яростно бьющихся русских они не в силах, захватчики применили против них осадные орудия, которые использовались во время штурма городов, — камнеметные пороки. Лишь таким способом им удалось убить русского витязя Евпатия Коловрата и его дружинников, до последнего мига продолжавших разить врага.

По преданию, тело погибшего богатыря принесли Батыю. Татарские мурзы, собравшись над убитым, сказали:
— Мы со многими царями, во многих землях, на многих битвах бывали, а таких удальцов и резвецов не видали, и отцы наши не рассказывали нам. Это люди крылатые, не знают они смерти и так крепко и мужественно, на конях разъезжая, бьются — один с тысячею, а два — со тьмою. Ни один из них не съедет живым с побоища.
Батый же отозвался о павшем противнике так:
— О Коловрат Евпатий! Хорошо ты меня попотчевал с малою своею дружиной, и многих богатырей сильной орды моей побил, и много полков разбил. Если бы такой вот служил у меня — держал бы его у самого сердца своего.

В воздаяние небывалого мужества и доблести Батый приказал похоронить Евпатия Коловрата с воинскими почестями, а немногочисленных уцелевших воинов его дружины отпустил из плена. По преданию, Евпатий Коловрат был погребен 11 января 1238 года в Рязанском соборе. 18 октября 2007 года в Рязани был установлен памятник легендарному герою, который погиб, но в памяти русского народа так и остался непобежденным.

Статья написана с использованием материалов книги А.В. Шишов «Сто великих военачальников»,  М., «Вече», 2011 г., с. 102-106

Темучин, происходил из знатной монгольской семьи, кочевавшей со своими стадами по берегам реки Онон на территории современной Монголии. Когда ему было девять лет, во время степной междоусобицы был убит его отец Есугэй-бахадур. Семье, которая лишилась своего защитника и почти всего скота, пришлось спасаться бегством. Новые враги из племени тайджиут напали на осиротевшую семью и увели Тэмуджина в плен, надев на него деревянный ошейник раба.

Однако, сломав ошейник, он совершил дерзкий побег и возвратился к родному племени. Подросток стал умелым воином: мало кто из его сородичей мог так ловко управлять степным конем и метко стрелять из лука, бросать на полном скаку аркан и рубиться саблей.

Чингисхан, бронзовый барельеф

Но воинов его племени поражало в Тэмуджине и другое — властность, стремление подчинить себе других. От тех, кто становился под его знамя, молодой монгольский военачальник требовал полного и беспрекословного повиновения его воле. Неповиновение же каралось только смертью. К ослушникам он был столь же беспощаден, как и к своим кровным врагам среди монголов. Тэмуджин довольно скоро сумел отомстить всем обидчикам его семьи.

Темучину еще не исполнилось 20 лет, как он начал объединять вокруг себя монгольские роды, собрав под своим командованием небольшой отряд воинов. Степные роды, а потом и целые племена монголов он объединял вокруг себя, когда силой, а когда с помощью дипломатии. Тэмуджин женился на дочери одного из могущественнейших соседей, надеясь на поддержку в трудную минуту воинов тестя. Однако, пока союзников и собственных воинов у молодого военного вождя было мало, ему приходилось терпеть и неудачи.

Враждебное ему степное племя меркитов однажды совершило удачный набег на его лагерь и похитило его жену. Это было большим оскорблением достоинства монгольского военачальника. Он удвоил усилия, чтобы собрать под свою власть кочевые роды, и всего через год командовал целым конным войском. С ним он нанес полное поражение многочисленному племени меркитов, истребив большую его часть и захватив их стада, и освободил свою жену, познавшую участь пленницы.

Военные успехи Тэмуджина в войне против меркитов привлекли на его сторону другие монгольские племена, теперь они безропотно отдавали военному вождю своих воинов. Его армия постоянно росла, расширялись и территории обширной монгольской степи, которые теперь подчинялись его власти. Свое первое большое сражение вождь Тэмуджин провел в 1193 году у Германи, в монгольских степях. Во главе 6 тысяч воинов он разбил 10-тысячное войско своего тестя Унг-хана, который стал перечить зятю.

К 1206 году Тэмуджин превратился в сильнейшего правителя в степях севернее Великой Китайской стены. Тот год примечателен в его жизни тем, что на курултае (съезде) монгольских феодалов он был провозглашен «великим ханом» над всеми монгольскими племенами с титулом «Чингисхана» (от тюркского «тенгиз» — океан, море). Под именем Чингисхана Тэмуджин вошел в мировую историю. Для степняков-монголов это означало «всеобщий повелитель», «настоящий повелитель», «драгоценный повелитель».

Первое, о чем позаботился великий хан, было монгольское войско. Чингисхан потребовал от предводителей племен, признавших его главенство, содержать постоянные военные отряды для защиты земель монголов с их кочевьями и для завоевательных походов на соседей. Для утверждения личной власти и подавления в стране любого недовольства Чингисхан создал конную гвардию численностью в 10 тысяч человек. В нее набирали из монгольских племен лучших воинов, и она в армии Чингисхана пользовалась большими привилегиями. Гвардейцы были его телохранителями. Из их числа правитель Монгольского государства назначал военачальников в войска.

Армия Чингисхана строилась по десятичной системе: десятки, сотни, тысячи и тумены (они состояли из 10 тысяч воинов). По десятичной системе строилось и командование монгольской армии: десятник, сотник, тысячник, темник. На высшие должности — темников Чингисхан назначал своих сыновей и представителей племенной знати из числа тех военачальников, которые Делом доказали ему свою преданность и опытность в военном деле. В войске Монголов поддерживалась строжайшая дисциплина по всей командной Иерархической лестнице. Всякое нарушение жестоко каралось.

Главным родом войск в армии Чингисхана являлась тяжеловооруженная конница собственно монголов. Основным ее оружием были меч или сабля, пика и лук со стрелами. Первоначально монголы защищали в бою свою грудь и голову крепкими кожаными нагрудниками и шлемами. Впоследствии у них появилось хорошее защитное снаряжение в виде различных металлических доспехов. Каждый монгольский воин имел для похода не менее двух хорошо выученных коней и большой запас стрел и наконечников к ним.

Легкую конницу, а это были преимущественно конные лучники, составляли воины покоренных степных племен. Именно они начинали сражения, засыпая неприятеля тучами стрел и внося замешательство в его ряды, а затем в атаку плотной массой шла тяжеловоооруженная конница самих монголов. Их атака больше напоминала таранный удар, чем лихой налет конных кочевников.

Чингисхан вошел в военную историю как великий стратег и тактик своей эпохи. Для своих полководцев-темников и других военачальников он разработал правила ведения войны и организации всей военной службы. Эти правила в условиях жестокой централизации военного и государственного управления выполнялись неукоснительно.

Для стратегии и тактики великого завоевателя Древнего мира были характерны тщательное ведение дальней и ближней разведки, внезапность нападения на любого противника, даже заметно уступавшего ему по силам, стремление расчленить неприятельские силы, с тем чтобы уничтожить их по частям. Широко и искусно применялись засады и заманивание в них противника. Чингисхан и его полководцы умело маневрировали на поле битвы большими массами конницы. Преследование бежавшего врага велось не с целью захвата большей военной добычи, а с целью его уничтожения.

Используя мобильность монгольской конницы, Чингисхан запутывал врага, атаковал его со всех направлений, и, в конце концов, противник оказывался перед лицом объединенной армии монголов. Еще одним козырем армии Чингисхана была разведка — занятие, презираемое другими степными племенами.

При этом Чингисхан никогда не ошибался, подбирая себе помощников. Каждый из них мог действовать самостоятельно и добиваться успеха (в отличие, к примеру, от наполеоновских маршалов). Единственное, чего требовал от подчиненных Чингисхан — неукоснительного следования приказу. Монгольским воинам было запрещено брать добычу во время боя и преследовать бегущего противника без разрешения командиров.

До последнего дня своей жизни Чингисхан стремился максимально расширить свои поистине огромные владения. Поэтому каждый раз монгольское войско уходило все дальше и дальше от Монголии. Сначала великий хан решил присоединить к своей державе другие кочевые народы. В 1207 году он завоевал обширные области к северу от реки Селенги и в верховьях Енисея. Военные силы (конница) покоренных племен были включены в общемонгольское войско.

Затем наступил черед большого по тем временам государства уйгуров в Восточном Туркестане. В 1209 году огромное войско Чингисхана вторглось на их территорию и, захватывая один за другим их города и цветущие оазисы, одержало полную победу. После этого нашествия от многих торговых городов и селений остались лишь груды развалин.

В 1211 году конная армия Чингисхана обрушилась на Северный Китай. Великая Китайская стена — это самое грандиозное оборонительное сооружение в истории человечества — не стала преградой для завоевателей. Монгольская конница разбила войска, которые стали на ее пути. В 1215 году хитростью был захвачен город Пекин (Яньцзин), который монголы подвергли длительной осаде.

В Северном Китае монголы уничтожили около 90 городов, население которых оказало монгольской армии сопротивление. В этом походе Чингисхан взял на вооружение своего конного войска инженерную боевую технику китайцев — различные метательные машины и стенобитные тараны. Китайские инженеры обучили монголов пользоваться ими и доставлять к осажденным городам и крепостям.

В 1218 году монголы завоевали Корейский полуостров. После походов в Северный Китай и Корею Чингисхан обратил свой взор дальше на запад — в сторону заката солнца. В 1218 году монгольская армия вторглась в Среднюю Азию и захватила Хорезм. С появлением врага на границах Хорезма шах Мухаммед во главе большого войска (называются цифры до 200 тысяч человек) выступил в поход.

У Караку произошло большое сражение, отличавшееся таким упорством, что к вечеру победителя на поле боя не оказалось. С наступлением темноты полководцы отвели свои армии в походные лагеря. На следующий день Мухаммед отказался продолжать сражение из-за больших потерь, которые исчислялись чуть ли не половиной собранного им войска. Чингисхан, со своей стороны, тоже понес большие потери и отступил, но это было его военной хитростью.

Завоевание огромного среднеазиатского государства Хорезма продолжалось. В 1219 году монгольское войско численностью в 200 тысяч человек под командованием сыновей Чингисхана, Октая и Загатая, осадило город Отрар, находившийся на территории современного Узбекистана. Поскольку взять его не удалось, по приказу великого хана город был разрушен, большая часть жителей уничтожена, а часть — ремесленники и молодые люди — уведена в рабство.

В марте 1220 года монгольская армия во главе с самим Чингисханом осадила один из крупнейших среднеазиатских городов, Бухару. В ней стояло 20-тысячное войско хорезмшаха, которое вместе со своим военачальником при приближении монголов бежало. Горожане, не имея сил сражаться, открыли завоевателям городские ворота.

В июне того же 1220 года монголы во главе с Чингисханом осадили другой крупный город Хорезма — Самарканд. Город защищал 110-тысячный (цифры сильно завышены) гарнизон под командованием наместника Алуб-хана. Однако нашлись горожане, которые, желая спасти свое имущество и жизнь, открыли врагу ворота Самарканда. Монголы ворвались в город, и на улицах и площадях начались жаркие схватки с его защитниками. Однако силы оказались неравными.

Стойкое сопротивление завоеватели встретили и при осаде города Ходжента (современный Таджикистан). Монголы продолжали захватывать хорезмийские города один за другим: Мерв, Ургенч… В 1221 году они осадили город Бамиан и после многомесячной обороны взяли штурмом. Чингисхан, любимый внук которого был убит во время осады, приказал не щадить ни женщин, ни детей. Поэтому город со всем населением был уничтожен полностью.

После падения Хорезма и завоевания Средней Азии Чингисхан совершил поход в Северо-Западную Индию, захватив и эту большую территорию. Однако дальше на юг Индостана Чингисхан не пошел: его все время манили неизведанные страны на закате солнца. Он, как обычно, основательно прорабатывал маршрут нового похода и послал далеко на запад своих лучших полководцев, Джебе и Субэдея, во главе их туменов и вспомогательных войск покоренных народов. Путь их лежал через Иран, Закавказье и Северный Кавказ. Так монголы оказались на южных подступах к Руси, в донских степях.

Чингисхан хорошо понимал, что слишком большое государство не сможет просуществовать долго. Кстати, восстания покоренных народов начались еще при его жизни, и последние три года правления он метался по окраинам своей державы, принуждая данников к покорности. А его полководцы продолжали разведывательные рейды на запад вплоть до границ русских княжеств.

В 1223 году полководцы Джебе и Субэдей разбили в битве на реке Калка соединенное войско нескольких русских князей и половецких ханов. После одержанной победы авангард монгольской армии повернул обратно. Смерть застигла великого хана в походе при осаде столицы тангутов Чжунсина в начале осени 1227 года. «Сокровенное сказание» повествует, что гарнизон уже начал сдаваться, и в ставку Чингисхана прибыл правитель тангутов с дарами. Но великий хан неожиданно почувствовал себя плохо. Тогда он приказал умертвить заложников, а город взять и сровнять с землей. После того как приказ был выполнен, Чингисхан скончался.

Место захоронения Чингисхана остается одной из самых любопытных исторических загадок. Мавзолей в Эджен-Хоро — всего лишь мемориал. Тело хана было переправлено в Монголию, предположительно в те места, где он родился. По обычаям, там его и должны были похоронить. Дальнейшее окутано тайной. По одной версии, над могилой хана проложили устье реки, по другой — посадили деревья. По третьей — погребальный эскорт, чтобы скрыть положение могилы, убивал всех встреченных путников. Затем были умерщвлены рабы, копавшие могилу, затем воины, убившие рабов, и так далее. Средневековые историки подмечали, что уже через поколение после смерти Чингисхана никто в Монголии не знал истинного места его погребения. Так что, вполне возможно, никакой тайны и нет: у монголов не было принято шумное почитание могил предков.

Статья написана с использованием материалов книги А.В. Шишов «Сто великих военачальников»,  М., «Вече», 2011 г., с. 94-98

Дружинников отличала удаль, смелость, умение владеть ору­жием. Каждый из них был витязем, необоримым в поединке с половцем, да и не с одним. Дружинники были отлично вооружены. Меч, топор, копье, лук, кольчуга и дощатые доспехи, конь в броне. Победы князей над половцами одерживались только огромным, многократным численным превосходством. Весь пафос «Слова о полку Игоре» к тому и сводится, что поражение потерпел князь одиночка и, если бы к нему пришли на подмогу другие князья, половцам победы не одержать. Так оно и было, когда Владимир Мономах поднимал на половцев соединенные силы княжеских дружин.

Но никогда половецкие орды, даже в самом начале нашествия на Русь, не обладали таким потенциалом, как войско Чингисхана, никогда они не были связаны столь жестокой военной дисциплиной, и тактика их резко отличалась от тактики монголо-татар. Быстрый наскок, осыпь стрелами и бегство, если встречали отпор закованных в железо дружинников. Половцы дальше изматывания русских дружин осыпью стрел и наскоков не шли. Так же примерно действовали и пече­неги, так скифы остановили продвижение войск Алек­сандра Македонского.

Но враг на этот раз был иным, иной была его выучка, иной была и тактика. И простого соединения княжеских дружин для отпора сильнейшему противнику было явно мало. Вчерашние вра­ги, вчерашние супротивники на поле боя должны были собраться в полки, подчиненные единой воле, забыв все распри, обиды и пролитую кровь. И даже если бы такое единение было достигнуто, нужно было время, чтобы научиться взаимодействию в бою очень разным по подготовке, по тактике боевым единицам. Такому вой­ску нужен был и единовластный полководец, признан­ный не только вождями дружин, но и всей массой дружинников из разных земель.

Надо учитывать, что средневековый бой до изобретения порохового оружия имел свои законы. Обычный численный пере­вес в средневековом конном бою ничего не давал. Ты­сяча норманнов, если верить французским хроникам, изрубила, как стадо баранов, 40-тысячное ополче­ние французских крестьян. Побеждал тот, кто был смелее, кто искуснее владел холодным оружием, кто привык сражаться в группе плечом к плечу. Числен­ный перевес начинал влиять, когда он соотносился один к десяти, а то и более.

Во всяком случае, воин, про­фессионально владеющий мечом, свободно сопротив­лялся, а то и мог разогнать десяток вооруженных не­профессионалов. Каждый его удар был неотразим, он же мог отражать удары, тотчас нанося ответные. Битвы между княжескими дружинами, профессионалов с профессионалами, сводились к большому числу по­единков, в которых соблюдались рыцарские правила боя, ибо дружинник  младший и старший сегодня служил под стягом, скажем, черниговского князя, а завтра переходил к князю киевскому, или, наоборот, князь уходил на княжение в другую волость, а дру­жинник оставался в том княжестве, где владел землей.

Чингисхан и его полководцы владели тактикой из­матывания, имели и легковооруженную конницу для наскоков, и тяжеловооруженных всадников для встреч­ного боя. Войско Чингисхана делилось на три вида вооруженных сил: легковооруженные конники, тяже­ловооруженная конница, воины, обслуживающие осад­ные орудия.

Задачей легковооруженного воина было завязать бой, осыпать противника стрелами. Обычно из легко­вооруженных всадников формировались авангарды. Воины авангарда имели на вооружении по два лука и по два колчана стрел. Лук для дальней стрельбы лег­кими стрелами, для стрельбы по воинам в доспехах, лук с тяжелыми стрелами с закаленными наконечни­ками. В каждом колчане не менее тридцати стрел, да еще тридцать железных наконечников в запасе.

Все воины авангарда и других подразделений имели кри­вой меч, боевой топор, кожаные доспехи и арканы. Авангард выдвигал вперед летучие отряды. Они вели разведку, внезапно наезжали на противника, осыпая его стрелами. Воины этих отрядов копий не имели, ибо те могли выдать их присутствие в высокой степной тра­ве. Воины главных сил авангарда были вооружены и легкими копьями.

За авангардом следовали правое и левое крылья войска. Они тоже имели свои авангарды. Строились правые и левые крылья обычно в несколько линий. Последние линии, как правило, состояли из воинов тяжеловооруженных. Тяжеловооруженный всадник имел два лука: для дальнобойной стрельбы и для стрельбы на короткую дистанцию. Два колчана стрел, запасные наконечники, два меча — кривой и прямой, длинное копье, боевой топор, кольчугу, железный шлем, иногда и пластинча­тые доспехи, кожаные доспехи для коня.

Оба крыла, правое и левое, стягивались сзади глав­ными силами войска, тяжеловооруженными всадниками и ханской гвардией. Таким образом, получалось что-то похожее на полумесяц с тяжелым непробойным полукружьем у основания и с легким полукружьем впереди.

Авангард завязывал бой. В его задачу входило осыпать противника стрелами, изранить коней, расстрой плотный строй и обратиться в бегство. Противник, полагая, что одерживает верх, пускался в преследование и как бы проваливался в пустоту. Правое и левое крылья смыкались, и в полном окружении противник уничтожался. Этот строй Чингисхан заимствовал из порядка облавных степных охот на диких зверей.

Если противник был достаточно силен и не поддавался заманиванию авангарда, не терял строя, в атаку переходили левое и правое крылья. Левое крыло вело бой на дистанции, осыпая противника стрелами, про­буя его прочность короткими рукопашными схватками. Правое крыло считалось крылом атаки, крылом глав­ного удара. Оно начинало действовать, когда левое выпустило на противника сотни тысяч стрел.

В задачу правого крыла входило обойти или прорвать центр противника, подрубить его знамя, схватить или убить военачальника. Лишь только центр противника оказы­вался прорванным, в бой вступали главные силы.

Ставка хана обычно располагалась за спиной глав­ных сил. Ни о каких заездах хана в ряды противника во время боя и помыслить было нельзя. Даже темник и тот не считал особой доблестью сражаться в рядах воинов, его задача сводилась к организации боя. Да и тысячники редко принимали непосредственное уча­стие в битве.

Полководцы Чингисхана действовали по неиз­менной схеме: разделяй и бей поодиночке. Эта такти­ка оставалась неизменной на столетия, никогда они не забывали применить этот маневр. Многие их противни­ки были обмануты таким образом. Русских князей на этот счет просветили половцы, которых точно так же провели перед схваткой монголо-татар с аланами.

К примеру, русские князья в сражении на р. Калке были совершенно незнакомы с монголо-татарской тактикой. Налет авангарда они восприняли как начало боя, а его отступление расценили как бегство противника, как свой успех. Восемь дней двигалось войско степью в постоянных стычках с летучими отрядами противника. И казалось русским князьям и воеводам, что неведомые пришельцы бегут, устрашившись русской силы. Так от одной успешной схватки до другой, теряя по дороге убитых, раненых, запаленных лошадей и просто изнемогших от жары, на восьмой день вышли на берег Калки. Здесь пришельцы еще раз ввязались в бой с русскими дружинами и перебежали на другой берег.

Знаменитый путешественник Марко Поло, побывавший в сердце империи Чингисхана, писал о сотнях тысяч воинов, ко­торыми располагали монгольские военачальники. Од­нако передвижения столь огромных масс были не так-то просты, даже при крайней нетребовательности мон­гольских воинов. Каждый монгольский воин должен был иметь не менее трех заводных лошадей. Наказ Чингисхана требовал при каждом воине иметь пять лошадей.

Передвижение войска в 300 тысяч воинов, с миллионом голов лошадей, с повозками для оружия, с юртами и стадами для продовольствия войска создавало немало проблем. Очень сомнительно, чтобы Марко Поло и другие европейские путешественники, посещавшие им­перию Чингисхана, видели такое войско в походе. Им пришлось бы потратить много дней, чтобы на лошади объехать эту громаду. Писалось все со слов монголь­ских чиновников…

Батый построил на Волге город Сарай и стал в нем жить. Орда его прозвалась Сарайскою или Золотою. А Русская земля стала им подвластна. Русские князья должны были ездить в орду, кланяться ханам и просить у них грамоты на княжество. Эти грамоты назывались ярлыками. Если князь начинал кня­жить без такого ярлыка, то мог всегда опасаться, что татары его выгонят, а землю его разорят.

А чего только не натерпелись наши князья в орде? Мало того что приходилось им становиться на колени перед ханами, бить им челом, да еще заставляли русских поклоняться идолам. В то время татары были еще не магометанской веры, а языческой. Поехал туда по приказу ханскому черниговский князь Михаил. Собираясь в этот страшный путь, он причастился Святых Тайн.

Когда приехал и хотел войти в шатер Батыев, то волхвы татарские сказали, чтобы он шел между кострами огня, который они почитали священным, и поклонялся их идолам. Михаил отвечал: «Я могу поклониться вашему хану, потому что Господь поручил ему судьбу царств земных, но христианин не служит ни огню, ни глухим идолам». Батый услыхал об этом и велел сказать Миха­илу, что если он не послушается, то будет убит.

Михаил сказал: «Пусть будет так». Причастился запасными дарами вместе с своим любимцем, боярином Федором, и когда другие бояре со слезами уговаривали его покориться, даже говорили, что возь­мут его грех на себя, он отвечал: «Для вас не погублю души». Снял с себя княжескую одежду и сказал: «Возьмите славу мира — хочу небесной».

Татары бросились на него, били в сердце, топтали ногами; Федор утешал своего князя, говоря, что он умирает, как надо христианину, что недолго он помучится на земле, а на небесах будет вечно блаженствовать. Наконец та­тары отрубили Михаилу голову и разорвали Федора на части. Они бросили тела их на съедение собакам, но русские похоро­нили их тела и уехали в Русскую землю. Михаил с Федором причислены к лику святых мучеников. Были и другие русские князья, которые погибли в орде мучениками за веру Христову.

Татары переписали всех поголовно, кроме духовных, и на­значили с каждого человека подать, да и отдали эти подати на откуп собирать хивинским купцам, а иногда присылали к ним своих послов, которые назывались баскаками. Вот придет та­кой баскак или сборщик в русский город или деревню, с ним множество татар, и начнут собирать подать. Если же кто не заплатит — таких ставили на правеж.

А какие были муки на этом правеже, страшно и вымолвить. Татары думали, что когда они станут мучить человека, то кто-нибудь над ним сжалится и за него заплатит. Да и кроме податей татары отнимали у всякого русского, что им нравилось, даже схватывали и брали себе русских женщин и девиц. Иной раз народ ожесточался, бил баскаков и сборщиков, но от этого выходило еще хуже, потому что тогда целое войско татарское приходило отомстить за уби­тых, и опять начинались такие же злодейства, какие делало Батыево войско.

Даниил Романович сделался самым сильным князем в Юж­ной Руси. Там все прочие князья его слушались. А литву и ятвягов он часто побивал. Однако и он должен был ехать в орду. Там его приняли лучше, чем иных русских князей. Батый до­пустил его к себе, не проводя между огнями и не заставляя поклоняться идолам, даже велел ему подать кубок вина, а это был большой почет.

Возвратясь из орды, Даниил стал еще силь­нее, и захотелось ему освободиться от татар. Батый после Рус­ской земли опустошил Венгрию и Польшу. Поэтому о татарах уже знали в Германии, во Франции и в Италии, где живет папа, глава католического духовенства. Во всех этих землях очень боялись нашествия татар, и папа отправил к ним посла. Этому послу было еще поручено другое дело.

В первое время христианства в Италии также истинно де­ржались всех правил веры Христовой, как и в Греции, и многие римские папы были благочестивые святые люди. Христианским духовенством начальствовали 5 вселенских патриархов: иеру­салимский, антиохийский, александрийский, константино­польский и римский. Последний-то и есть папа. Четыре патри­арха так и остались архиереями с одной духовною властью, а римский папа сделался государем, стал владеть городом Римом и целой областью в Италии.

Мало того, что папа сделался госу­дарем, он еще стал повелевать государями в немецкой, фран­цузской, итальянской и других землях. А если который из го­сударей не слушался, то папа его и все его государство отлучал от церкви, и тогда вот что в этом государстве делалось: в церк­вах переставали служить, снимали колокола, свадьбы венчали на кладбищах и мертвых погребали у дорог. Вся земля счита­лась под церковным проклятием, пока государь не покорится.

Так поэтому и случалось, что государи по три дня босиком стояли, да прощения у папы выпрашивали. Папы стали требо­вать, чтобы другие патриархи им подчинялись; но другие пат­риархи, считая себя им равными, на это не соглашались. Вот отчего и разделились церкви: одна восточная, православная, греческая, другая папская, западная, ее же называют католи­ческою. Русские тоже православной восточной церкви, но па­пам хотелось подчинить и их своей власти.

Вот посол папский, который ездил к татарам, завел перего­воры с Даниилом и обещал ему большие выгоды, если он под­чинит папе Западную Русь. Даниил надеялся, что папа помо­жет ему избавиться от татар, и потому сделал вид, что слушает папские предложения, хотя на деле хорошо знал, что папа не прав в том, что отделился от вселенских патриархов.

Папа очень ласково писал к Даниилу, прислал ему королевский ве­нец и велел его венчать королем, но Даниил сказал, что ему нужно не почестей его, а войска. Войска-то ему папа не при­слал; тогда Даниил не стал и слушать предложений о соедине­нии церквей, а задумал иное средство избавиться от татар. Уговорился он с королями польским и венгерским и великим князем литовским, что они помогут ему против татар, и пере­стал платить татарам дань.

Татарское войско пришло на него, венгры и поляки не явились на помощь, а литовцы еще напали на русских. Тогда Даниил увидел, что делать нечего, невоз­можно ему одному сладить с татарами, покорился, стал пла­тить им дань и с этой поры против них не восставал. Но они в его княжестве так не своевольничали, как в других, опасаясь, что Даниил может напасть на них.

Кроме татар, было много сильных врагов у русских. Помни­те, когда я вам говорила о варягах, то сказала, что они жили от русских за морем, которое тогда называлось Варяжским, а те­перь Балтийским. По сю сторону этого моря жили чудь, ливы, эсты. Народ они были бедный, веры языческой. Немцы стали приезжать к ним из-за моря и обращать их в католическую веру, но мало их обращалось. Даже опасно было немцам-мона­хам жить с ними.

Раз случилось солнечное затмение. Это ведь бывает и ныне, хоть не часто: солнце днем скрывается, и дела­ется темно. А ливы сказали, что немецкий монах съел солнце, и хотели его за это убить; насилу он спасся. Немецкие монахи придумали завести в ливонской земле крепости и оттуда кре­стить ливов. Тогда в Германии, Франции и других землях были рыцари. Рыцарями называли самых знатных и сильных воинов. Некоторые рыцари давали такие же обеты, как монахи, но, кроме того, еще обещали сражаться за веру Христову с невер­ными и защищать слабых и угнетенных.

Вот этакие рыцари и составляли общество, которое называлось орденом, а началь­ник его — магистром. Сильный орден немецких рыцарей посе­лился в прусской земле и покорил ее. Другой орден ливонских рыцарей или меченосцев завладел ливонской землей, и они стали тамошних жителей обращать в христианство. Только об­ращать — не то, чтобы они уговаривали их креститься или старались хорошенько растолковать им, какова вера Христо­ва, — нет, а приходили с оружием, окружали ливов или эстов и заставляли креститься, а окрестив, делали их своими рабами.

Ливы ненавидели рыцарей, они только и думали, как бы избавиться от них, да сделаться опять язычниками. Да силы-то у них не хватало для этого. Народ они были бедный, несильный, и оружия-то хорошего у них не было, а рыцари надевали на себя латы, то есть платье стальное, на голову шлем, тоже стальной, лицо закрывали наличником, даже коней закрывали латами. Ну идет такой рыцарь, будто подвижная крепость, и трудно его где-нибудь поранить. Где же было ливам воевать с этакими воинами? Рыцари, когда завоевали Ливонию, стали воевать и с русскими, особенно с полочанами, псковичами и новгородца­ми. Но всего больше они воевали с литовцами.

Литовцы были язычники и ненавидели рыцарей, а рыцарям хотелось их окрестить, как и ливов. Литовцы победили ливон­ских рыцарей, убили их магистра, и они, чтобы спастись от погибели, подчинились немецкому ордену. С этого времени они стали гораздо сильнее. Когда Даниил был королем в Гали­че, тогда у литовцев был князь Миндовг, очень храбрый и хит­рый.

Даниил уговорил поляков и рыцарей напасть на него и покорил почти всю литовскую землю, но Миндовг одних рыца­рей подкупил, а других обманул: обещался принять христиан­скую веру. Они поверили ему, вышли из Литвы, а он остался язычником и грабил всех соседей больше прежнего. Однако Даниил и храбрый его брат, Василько, еще несколько раз победили Миндовга.

Сын Миндовга, Войшелг, был очень лютый государь, но когда окрестился, то вздумал раскаяться, пошел в монастырь, ездил в Иерусалим, на Афонскую гору, даже сам построил монастырь и несколько лет жил в нем. Миндовг хотел отвратить его от христианства, но не мог ни лаской, ни угрозой. В числе литовских князей, подчиненных Миндовгу, был родст­венник его, Довмонт. Они были женаты на родных сестрах.

Жена Миндовга умерла, оставив детей; сестра ее, жена Довмонта, приехала к Миндовгу утешать его, а он сказал ей: «Я не могу жениться на чужой, потому что она не взлюбит детей моих, а женюсь на тебе», да так и сделал. За это Довмонт с другими литовцами убил его. Войшелг, когда услыхал об этом, задрожал от гнева, схватил меч, снял монашескую одежду и поклялся через три года опять ее надеть, когда отомстит тем, кто убил его отца.

Потом он приехал в Литву, стал править, ужасно свирепствовал и многих убил. Он всегда носил сверх богатой одежды черную: поэтому его и прозвали волком в овечьей шкуре. Довмонт убежал в Псков, принял православ­ную веру, очень храбро сражался за Псков с рыцарями и лито­вцами, и псковитяне сделали его своим князем.

Войшелг очень любил Даниила, отдал за его сына Шварна свою дочь, и все в Западной Руси любили Даниила, потому что он был государь милосердный, справедливый, умный и храбрый. Вскоре после его смерти сын его, Лев, обманом убил Войшелга; в Литве кня­жил Шварн, но умер в молодости, и у литовцев опять стали княжить свои князья. Ярослав, князь владимирский и суздаль­ский, умер еще раньше Даниила. Горьки были последние годы его жизни. Ему несколько раз пришлось ездить в орду, там кланяться и унижаться. По дороге оттуда он умер.

Из книги Ишимовой А.О. «История России для детей», М., «Монолог», 1993 г., с. 57-61.

Не совсем понятны причины, заставившие князя от­правиться к хану. Вопрос о преемнике великого князя владимирского Ярослава Всеволодовича решался между его младшим братом Святославом Всеволодовичем и его восемью сыновьями на съезде во Владими­ре. Однако по утверждению летописца племянники не оспаривали право дяди быть великим князем.

При вассальной зависимости русских княжеств от монгольской империи необходимо было получить ярлык на княжение у хана, т.е. поехать в Каракорум. Святослав Всеволодович (1196-1252) этого не сделал, но туда сразу же после избрания дяди (май — июнь 1247 г.) отправился его племянник Андрей Ярославич (1222-1264) — третий сын Ярослава Всеволодови­ча. Другой его племянник московский князь Михаил Ярославич Хоробрит (1229-1248) — четвертый сын Ярослава Всеволодовича, просто выгнал дядю из Владимира и занял его место. Правда, правил он недо­лго, в январе 1248 г. погиб в битве с литовцами.

«Александр Невский», худ. Корин П.Д.

Возможно, именно поездка Андрея Ярославича в Зо­лотую Орду за ярлыком на великое владимирское кня­жение заставила его старшего брата Александра Нев­ского, имевшего больше прав на наследство отца, от­правиться к хану Батыю. Но это только одна из версий. Для совсем ещё молодого Александра, победителя шведов на Неве и немецких рыцарей на Чудском озере, поездка в Орду стала ярчайшим подтверждением правильности политики своего отца Ярослава Всеволодовича по отношению к монголам.

Разорённая и утопающая в своих раздорах и на юге, и на северо-западе (даже после Батыева нашествия) Русь не могла ничего противопоставить своим врагам на востоке. Согласиться же на уговоры папы Иннокентия IV о присоединении к римско-католической церкви ради совместного крестового похода против Орды было для благоверного князя Александра психологически невозможно. Да и пример его отца, вероятно, отравленного в Орде по подозрению в возможности заключения союза с Римом, делал чрезвычайно опасным ведение двойной игры с монголами.

Святой Александр Невский, Нижегородский Сергиевский храм, конец XIX в.

Как бы то ни было, в Золотой Орде никто из князей ярлык на княжение не получил. В это время хан Батый конфликтовал с великим ханом монголов Гуюком — не признавал его власти и отказывался выполнять прика­зы. Дело чуть не дошло до войны.

Гуюк собрал армию и двинулся на Батыя, но умер в дороге летом 1248 г. (по некоторым данным, был отравлен агентом Батыя). Пос­ле смерти великого хана монголов встал вопрос об из­брании нового. В такой обстановке Батый, у которого был свой кандидат на эту должность, не стал ссориться со столицей и самостоятельно решать вопрос с ярлыка­ми для князей, а отправил их к центральному прави­тельству Монгольской империи в Каракорум. По мнению исследователей, князья прибыли в столицу Монгольской империи осенью 1248 г., уже после смерти Гуюка.

Печать князя Александра Невского

До выборов нового великого хана в Каракоруме пра­вила вдова Гуюка — Огуль-Гаймиш, из ее рук князья и получили ярлыки: Александр — на владение всей рус­ской землей и великое киевское княжество с разорен­ным Киевом; Андрей — на богатое великое владимир­ское княжество. К вер­ховной власти он пришел не по старшинству, ми­нуя нескольких претендентов, которым велико­княжеский престол принадлежал по праву.

В конце 1249 г. братья вернулись во Владимир. Алек­сандр Невский пробыл во владениях младшего брата несколько месяцев, а потом, не заезжая в Киев, отпра­вился в Новгород.

Набожность и любовь к чтению князя Александра Невского

Некоторые исследователи считают, что Александр Невский осознанно пошел на союз с монголо-татарами, только чтобы получить власть, и для этого предал брата, а в 1252 г. навел на Русь так называ­емую «Неврюеву рать». Сторонники этой версии ссылаются на сообщение историка Татищева В.Н.: «В 1252 г. пошел князь великий Алек­сандр Ярославич в Орду к хану Сартаку (соправитель отца отвечал за «русские дела», был христианином), Батыеву сыну, и принял его хан с честью. И жаловался Александр на брата своего великого князя Андрея, что тот, сольстив хана, взял великое княжение под ним, как старшим, и грады отческие от него взял, и выходы и тамги хану платит не сполна. Хан же разгневался на Андрея и повелел Неврюю султану идти на Андрея и привести его перед собой».

Князь Даниил Романович Галицкий

Надо отметить, что летописи и акты XIII-XV вв. называют 14 видов различных даней и повинностей: «поплужное», торговая пошлина «тамга», корм татарским послам, «ям» — повоз, чрезвычайные «запро­сы» и др. Самым тяжелым среди них был ордынский «выход» — дань серебром, которую сначала брали на откуп мусульманские купцы. Регулярную выплату «выхода» обеспечивали проведен­ные в 1257-1259 гг. и в 1275 г. по всей монгольской империи переписи населения. В конце XIV в., например, с Московского княжества и великого княжества Владимирского «выход» составлял 5 тыс. руб.

После смерти Гуюка Батый добил­ся, того, что на курултае ве­ликим ханом монголов был избран ставленник Золотой Орды Менгу (Мунке). Сам Батый на курултае был при­знан главой Чингизидов. Сразу после этого все политичес­кие противники Мунке и Ба­тыя были обвинены в загово­ре. Несколько со­тен представителей высшей монголо-татарской знати, в том числе ханша Огуль-Гаймиш, были казнены, многие сосланы в отдаленные края. Империя была поделена меж­ду ханами Менгу и Батыем. Устранив внутримонгольскую оппозицию, Батый решает разобраться с теми князья­ми, кому выдавала ярлыки на княжение Огуль-Гаймиш. Самыми влиятель­ными из таких князей на Руси были: Александр Не­вский, Андрей Ярославич и Даниил Галицкий.

Князь галицко-волынский (Юго-Западная Русь) Даниил и великий князь Владимирский Андрей Ярославич заключили в 1250-1251 гг. союз, направленный против Орды. По-другому строил отношения с Ордой брат Андрея, Александр Невский. Александр прибыл в Золотую Орду, доказав тем самым свою лояльность хану. Андрей и Даниил решили не ехать. Про­тив первого летом 1252 г. была направлена орда под на­чалом Неврюя. Против второго в 1252-1254 гг. провел походы Куремса.

Великим князем Владимирским стал Александр Ярославич (1252-1263 гг.). Александр Нев­ский, как расчетливый политик-реалист, выбирал путь вынужденной покорности Золотой Орде. Тем самым он пытается сохранить Русь, дать ей время для того, что­бы оправиться и накопить силы для будущей борьбы, пусть даже ценой утраты части суверенитета. Александру Невскому приходилось отбиваться от западных соседей и одновременно ладить с ордынцами, отводя опасность новых набегов и удерживая в повиновении младших князей. В подобном сложном положении многие действия великого князя, милосердные по отношению к Руси и по сути своей необходимые, могли показаться малодушной жес­токостью.

Политика Александра Невского была направлена на то, чтобы восстановить, по возможности, русские города и объединить княжества под единой крепкой властью. Собственно, здесь не было ничего нового. Его предшественники великие князья киевские, а потом и владимиро-суздальские всегда к этому стремились, только во времена Александра Ярославича проблема эта оказалась вопросом жизни и смерти Русской земли.

«Неврюева рать» — поход летом 1252 г. большого отряда ордынцев (по разным данным — от 10 до 25 тыс.) под командованием Неврюя на земли Влади­мирского и Переяслав-Залесского княжеств. Целью втор­жения было наказать за неповиновение великого князя владимирского Андрея Ярославича и ускорить полную выплату дани. После битвы под Переяславом-Залесским (24 июля) князь Андрей Ярославич вынужден был бежать сначала к старшему брату в Новгород, оттуда к датчанам в Тал­лин и дальше в Швецию. Как писал летописец, ордынцы «людей без числа увели и коней и скот, и много зла сотворили». Кроме Татищева В.Н. о том, что Александр Невский жаловался в Золотой Орде на своего брата о невыпла­те хану «выхода и тамги», не упоми­нает ни одна летопись.

Более того, в 1256 г. Александр Невский испросил у нового хана Зо­лотой Орды Улагчи проще­ние Андрею Ярославичу, который к этому времени вернулся на Русь и полу­чил от старшего брата в удел города Городец и Ниж­ний (пограничные земли Владимирского княжества, район современного Ниж­него Новгорода). В 1257 г. братья вместе побывали в Золотой Орде, где по про­текции Александра Невско­го Андрей получил ярлык на Суздальское княжество.

В 1252 г., вернувшись из Золотой Орды, Александр Невский занялся практическими делами, связанными с жизнедеятельностью своих княжеств. Восстанавливал разрушенные города, собирал разбежавшийся после набегов монголо-татар народ, строил церкви, выкупал пленных, провел несколько военных походов на запад­ных границах, вел переговоры с соседями.

Все, что в это время делал Александр Невский, он делал без оглядки на Золотую Орду, куда не ездил с 1252 по 1257 г. Доверительные отношения, что сложи­лись между ним и Сартаком, позволяли вести самостоя­тельную внутреннюю политику. Что же касается внеш­ней политики, то на ее западном векторе интересы кня­зя совпадали с интересами ханов Золотой Орды. Как пи­шет Гумилев Л.Н.: «Батый обеспечил престол Мунке, тем самым обратив силы Монголии на Багдад и освобо­див от угрозы Западную Европу. Он считал, что дружба с Александром Невским надежно защищает его от на­падения с Запада, и был прав. Таким образом, ход собы­тий сложился в пользу «христианского мира».

За время правления хана Батыя Золотая Орда не вела войн, что позволило Руси резко сократить выплату монголо-татарам «дани кровью», т.е. поставку в ордынскую армию своих рекрутов. Не было и междоусобных войн на Руси. Все это вместе взятое позволило сохранить десятки тысяч человеческих жизней и создать народу условия для более или менее спокойной жизни.

Хочу добавить, что на Руси были князья, готовые скорее умереть, чем подчиниться хану Батыю. Князь Михаил Черниговский открыто заявил в Орде, что ханские подачки в виде дозволения на княжение его не привлекают. Все приезжавшие к Батыю должны были «очиститься» от дурных помыслов и враждебных намерений. Достигалось это с помощью обязательной процедуры: князья и бояре под пристальными взглядами шаманов гуськом проходили между двумя большими кострами.

Огонь считался у монголов вместилищем божественных сил,  охраняющих монгольский народ и его пра­вителей. Михаил Всеволодович категорически отказался от прохождения между кострами и поклонения идолам. Когда он произнёс: «Иди и скажи царю Батыю, что богам его ни за что не поклонюсь и повелений его без­законных не выполню», — рассвирепевшие монгольские сановники забили мужественного князя до смерти.

Идиллия в отношениях с Золотой Ордой закончилась в 1257 г., после смерти Батыя и Сартака, с приходом к власти хана Берке, мусульманина по вероисповеданию. В это время с целью более полного сбора дани и увели­чения количества рекрутов монголо-татары провели пе­реписи населения в Суздальской, Рязанской и Муром­ской землях.

Попытка провести такую же перепись в Новгороде Великом встретила отпор. Горожан поддержали намест­ник Александра Невского в Новгороде его старший сын Василий и воевода новгородской княжеской дружины Александр. Волнения продолжались около года. Зимой 1258 г. татарские послы не получили ни дани, ни рекрутов. Александр Невский воору­жённой силой подавил сопротивление новго­родцев, которых ранее самоотверженно оборонял от всех врагов, и согнал с новгородского княжения собственного сына Василия.

В 1259 г. в город для сбора дани, рекрутов и переписи населения вновь прибыли ордынцы. Опасаясь физической расправы, послы обратились за помощью к Александру Невскому, тот с дружиной по­дошел к городу. Обстановка была такой, что Новгород оказался на грани восстания. По-видимому, был достигнут компромисс. Новгород откупился от монголо-татар и обязался сам «добровольно» выплачивать ежегодную дань без состав­ления переписных документов, в обмен на вывод ордын­цев из города.

В 1259 г. по приказу хана Берке нойон (военачальник) Бурундай про­вел карательную экспедицию против Юго-Западной Руси, вынудив князя Даниила Галицкого отказаться от сопро­тивления Орде. В такой непростой обстановке Александр Невский делал все от него зависящее, чтобы отвести угрозу ордынских набегов на земли Северо-Восточной Руси. И это ему удавалось. Более того, в 1261 г. князь совместно с митрополитом Кириллом добились согласия хана на учреждение в столице Золотой Орды Сарае пра­вославного епископства.

В 1262 г. в городах великого княжества Владимирско­го (Владимире, Ростове, Суздале, Ярославе, Переяславе-Залесском) одновременно поднялись восстания про­тив произвола сборщиков ордынской дани (дань собира­ли откупщики, большинство из которых этничными монголо-татарами не были). Часть откупщиков перебили, часть изгнали из городов. Основываясь на информации Устюжской летописи (XVI в.) о том, что «князь Алек­сандр (Невский) приказал убивать всех татар», некото­рые исследователи считают, что именно князь был орга­низатором этих выступлений против откупщиков.

Версия спорная, хотя мотив к их устранению у Алек­сандра Невского был. По приказу хана Берке с 1263 г. сбор дани от откупщиков перешел к князьям, и именно они стали привозить её в Орду, что опосредованно мо­жет служить доказательством заинтересованности кня­зя в выступлениях горожан.

В том же году по соглашению между русскими князьями было собрано общее войско, включавшее княжеский «великий полк», новгородский свод­ный полк, витебский, тверской, полоцкий полки и литовскую дружину в 500 человек. Эта армия могла достойно встретить ордынское нашествие. Однако в Орду отправился один великий князь добиваться мира для своей земли. Собираясь в свою последнюю поездку в Орду, Александр Невский заключил мирные договоры с Ригой, Ливонским орденом, Любеком и островом Готланд. В конце 1262 г. Александр Невский в последний раз прибыл в Золотую Орду.

Здесь он провел несколько ме­сяцев, уговаривая хана Берке не посылать карательную экспедицию на Русь и отказаться от набора рекрутов для похода в Иран. Благодаря щедрым подаркам и искусству дипломатии Александр Невский достиг успеха в переговорах с Берке. То ли благодаря его усилиям, то ли из-за напряжённой внешнеполитической ситуации, то ли ожидая встретить на Руси серьёзное сопротивление, золотоордынский хан Берке карательную экспедицию не послал.

На обратной дороге князь заболел или, возможно, был отравлен и 14 ноября 1263 г., приняв схиму (т.е. постригшись в монахи), окончил свой земной путь в Городце… Митрополит Кирилл сказал о кончине великого защит­ника Руси: «Зашло солнце земли русской!»

Историк XIX в. Сергей Михайлович Соловьев дал та­кую характеристику Александру Невскому: «Сохране­ние русской земли от татарского нашествия на востоке, подвиги за веру и землю против шведов, немцев и Лит­вы на западе доставили Александру славную память на Руси, сделали его виднее всех князей от (Владимира) Мономаха до Дмитрия Донского».

Среди исследователей нет единой точки зрения по воп­росу о роли монгольского нашествия и ордынского ига в славянской истории. На сегодняшний день существуют три основные, довольно противоречивые, точки зрения.

1. Монгольское нашествие имело отрицательное вли­яние, но нападение Батыя не уничтожило древнерусский народ. Установление ордынского ига не привело к много­вековой стагнации экономики, которая наступила в Се­верном Иране и Азербайджане после их завоевания. В то же время уничтожение десятков городов, гибель и пленения людей отрицательно повлияли на демогра­фическое, хозяйственное, политическое и культурное развитие славянских земель, что и обусловило в буду­щем заметное отставание от стран Западной Европы (Б. Рыбаков, В. Кучкин, П. Толочко, Н. Котляр).

2. Монгольского нашествия не было, а был поход ко­чевников, который привел к военному союзу Руси с Ор­дой. Ордынского ига фактически не было. Княжества, которые пошли на союз с Ордой, полностью сохранили свою идеологическую независимость и политическую самостоятельность. Русь была не провинцией Монгольско­го улуса, а страной-союзницею великого хана (Л. Гумилев, Г. Вернадский, Э. Хара-Даван, С. Трубецкой).

3. Никакого нападения на Русь не было, и татаро-монгольская орда — это вооруженные силы русских кня­зей Юрия (Чингисхана) и Ивана (Батыя) Даниловичей, ко­торые объединили русские земли и создали империю, ко­торую на Западе называли Grande Tarteria (Юрий Данило­вич (?-1325) и Иван Данилович Калита (?-1340) — сыновья московского князя Даниила Александровича, внуки Алек­сандра Невского). При этом Монголия — всего лишь видо­измененное слово греческого происхождения Megalion — «великая» (А. Фоменко, В. Носовский, А. Бушков, А. Гуи).

Как бы там ни было, князья Руси вместе со своими войсками вы­нуждены были принимать участие в различных во­енных кампаниях монгольских ханов. Кроме того, тысячи славян регулярно призывались в монгольскую ар­мию. Большинство рекрутов периодически отправлялись в Золотую Орду и Китай, но часть из них оставляли для местных нужд, и они служили в отрядах баскаков.

Иссле­дователь А. Насонов считает, что набор в монгольскую армию был проведен уже в 1238-1240 гг. и в западном походе 1241-1242 гг. в армии Батыя действовали славян­ские полки. Отборный отряд славянских воинов охранял ставку хана в столице Золотой Орды — Сарай-Бату. В хронике Матвея Парижского (XIII в.) приведено письмо двух монахов, в котором сообщалось, что в монгольской армии «много куманов и псевдохристиан», т.е. право­славных.

Чингисхан беседует с мудрецом Чань-Чунем

По данным исследователей, с конца XIII в. к северу от Пекина и в провинции Ляоян (часть Южной Маньчжурии и Северной Кореи) существовали русские слободы, жи­тели которых составляли в монгольских войсках отдель­ные дивизии, которые ходили в Индокитай и Корею. Во­инские подразделения, созданные из русских дружинников, были составной частью армии основателя китайской ди­настии Юань хана Хубилая (1215-1294).

Согласно «Истории династии Юань» в Китае в 1330 г. был создан специальный «русский тумен», командир которого получил титул «ка­питан десятитысячного соединения Охранников Жизни (с именем) Герольд Верности» (титул имел третий ранг в императорской системе титулов и званий). Он подчинял­ся непосредственно Тайному Государственному Совету. Русские поселения в Китае просуществовали до конца XIV в., пока во время антимонгольских восстаний не были уничтожены китайцами вместе с их жителями.

Дружинник, к примеру, Киевской Руси – это был профессиональный воин, наученный верховой езде, он владел мечом, саблей, копьем, метко стрелял из лука. Был одет в защитное снаряже­ние — шлем и кольчугу (панцирь). В ХI-ХШ вв. численность дружины колебалась от 500 до 3 000 человек. Делилась дружина на две части.

В пер­вую — небольшую «старую», «переднюю», «лучшую» входи­ли «бояре думающие», «мужи храбрые», «начальные люди». Вторая — более многочисленная — «младшая», состояла из трех групп воинов – «отроков», «детских» и «милостников». «Отроки» были домашними и военными слугами князя. «Детские» и «милостники» занимали более высокое положение, имели собственные дома, могли получать из рук князя назначение на государственные должности, на­пример, быть посадниками в городах.

Первые шаги до ремесла воина в то время делали слишком рано. В три года мальчик проходил обряд «по­стрижения», когда у него коротко обрезали волосы, впер­вые сажали на коня и опоясывали мечом. Этот обряд был большим семейным праздником, на который пригла­шали гостей и отмечали гулянием. В семь лет начина­лось непосредственное военное обучение, а в двенадцать лет — первые походы с отцом или старшими братьями.

Подросток, вероятно, выступал их помощником, привы­кал к тяжелой походной жизни, наблюдал за боями. Юные воины знатного рода, кроме того, учились еще и осно­вам тактики: как построить отряд в бою, как разбить лагерь и возвести вокруг него укрепление и т.д.

Насколько можно судить по летописям, фрескам, ико­нам и данным археологии, основным видом вооружения дружинников в XI-XIV вв. были копья (длина до 360 см), обоюдоострые мечи (длина клинка до 100 см, ширина 4-6 см), сабли (с незначительным искривлением клинка, длиной лезвия до 100 см, шириной 3-3,7 см), боевые то­поры (длина рукояти до 80 см), булавы, кистени, кинжа­лы, засапожные ножи.

Перед битвой воины надевали на ватные куртки защитное снаряжение; кольчуги длиной до 70-80 см, с XIII века — пластинчатый или чешуйчатый панцирь. Головы они прикрывали шлемами с бармицами (кольчуж­ное прикрытие для затылка и лица), с «личинами» (метал­лическими масками)…

Империя Чингисхана

Большая часть монгольских племен, в первую оче­редь те, кто жили на юге, в степных районах, были кочевни­ками-скотоводами. Основой их хозяйства были несметные табуны коней, стада рогатого скота, овец. Северные племена, жившие в лесостепной и лесной полосе, в основном занима­лись охотой, звероловством, рыбной ловлей. С самого начала развитие государственности у монголов, т.е. появления власти ханов, знати, нукерской гвардии, но­сило военизированный характер. Это не зависело от психо­логии народа, а объяснялось закономерностями складывания хозяйства, развития монгольского общества.

С раннего детства вся жизнь монголов была связана с лошадью. Один из путешественников, побывавший в их сре­де, писал: «Татары родятся и вырастают в седле и на лошади; они сами собой приучаются сражаться, потому что вся их жизнь круглый год проходит на охоте». Лошадь была не толь­ко средством передвижения скотоводов, но и верным другом на охоте и войне, она давала мясо и молоко.

Монгольский воин самой жизнью приуготовлялся к военному делу. С малолетства в седле, с малых лет в руках лук и стрелы, копье и меч. Охоты загоном приучали к взаимодействию, к дисциплине, трудности кочевой жизни закаляли. Войско Чингисхана было не просто сильным, а сильнейшим.

Начало социального рас­слоения общества, появление всесильных и богатых ханов, нойонов, складывание нукерских дружин в полной мере ис­пользовало бытовые особенности жизни монголов — их во­енную сноровку, неприхотливость, способность к быстрым и стремительным передвижениям в седле, их кибиточный транспорт, способный покрывать огромные расстояния. Объединение монгольских племен произошло на рубеже XII-XIII вв. под руководством вождя Темучина, принявшего в 1206 г. титул Чингисхана.

В ходе затяжных войн с соседями сложилась централизованная и милитаризованная империя. Держава Чингисхана имела четкое военно-ад­министративное деление, государственный аппарат из китайских и уйгурских чиновников, поч­товую связь, регулярное налогообложение; свод законов («Яса») уравнивал в правах верующих всех религий.

Основой империи стала армия, организованная на поголовной воинской повинности, четкой струк­туре (тумены — «тьмы», тысячи, сотни и десятки) и жесткой дисциплине. Каждый воин в любое время должен был быть готов к походу со всем необходимым снаряжением, «вплоть до шильев, игл, веревок, ездового и вьючного скота, ослов и верблюдов». Квартирмейстеры определяли пу­ти передвижения, места стоянок, запасы воды и фуража на местах военных действий.

В войске Чингисхана действовал жесточайший закон. Если в бою кто-то из десятки побежит от врага, то казнили всю десятку. Если в сотне побежит десятка — казнили всю сотню. Если в тысяче побежит сотня и откроет врагу брешь, казнили всю тысячу. Десятка подбиралась строжайше. Это были либо люди одной юрты, либо в крайнем случае соседних. Они были родней, вместе росли, знали все друг о друге и чего можно ожидать от каждого в бою. Трусливый, нестойкий не попадал в десятку. Во время похода воинов, не попавших в десятку, посылали пасти скот.

Сведения о будущих объектах агрессии собирали купцы, руководители караванов и специальные посоль­ства. Штаб планировал военные кампании; командующие не ходили в бой, а руководили войс­ками при помощи сигналов флагами, звуками труб или дымом. Инженерные части могли быст­ро обеспечить форсирование большой реки и на месте изготовить и применить осадные орудия; отдельные рода войск согласованно решали основные задачи.

Монгольской армии не требова­лось длительной подготовки к войне. Сам образ жизни кочевника располагал к тому,  чтобы в любое время оседлать коня и выступить в поход. Жилища монголов были пол­ностью приспособлены для длитель­ного пути. При перекочёвке или военной экспедиции тратилось не бо­лее часа на установку войлочной юрты и ещё меньше — на её раз­борку и упаковку на спине вьюч­ного верблюда. Некоторые шатры и кибитки не разбирались, а водружались на колёсные повозки, запряжённые быками. Такие передвижные жилища следовали за неисчислимыми табунами и ота­рами, которые хозяева ежегодно перегоняли с зимних пастбищ на летние и обратно.

Семьи воинов могли сопровож­дать и наступающую армию. В по­ходные стойбища, что располага­лись неподалёку от мест сражений и осад, монгольские богатыри сно­сили военную добычу; они не забо­тились о пропитании и не разлуча­лись надолго с жёнами и детьми, потому что семьи часто находились рядом. С юных лет мальчишки вды­хали дым дорожных костров и бое­вых пожарищ, наблюдали за воен­ными действиями, учились обра­щаться с лошадьми и оружием — и в итоге вырастали крепкими, ловкими, смелыми и му­жественными бойцами.

Ещё Чингисхан разделил монгольское войско на два крыла: барун-гар (правое) и дзун-гар (левое). Каж­дое состояло из тумена-тьмы — подразделения в десять тысяч человек, включавшего менее крупные подразделения по тысяче, по сто человек. Каждый аил (кочевье) обязан был поставлять в войско не менее десяти человек. Аилы, поставлявшие в вой­ско тысячу человек, подчинялись нукерам-тысяч­никам Чингисхана. Право управлять ими нукеры получали в качестве вознаграждения за верную службу.

Чингхан собирал войско не только для военных походов, но и для совместной облавной охоты, ко­торая была и тренировкой для воинов, и способом заготовить мясо впрок. В походе, на охоте или во время отдыха, и днём и ночью Великого хана окру­жала личная охрана — десять тысяч человек.

Содержать огромную армию, даже подчинив это­му всё хозяйство страны, было невозможно. Старая и новая военная и родовая знать умела только вое­вать. Нужны были новые земли, чтобы хан награж­дал ими отличившихся; нужны были пленные — ткачи, кузнецы, гончары, каменщики, ювелиры, просто грамотные и образованные люди, чтобы удовлетворять прихоти монгольской знати.

Чингисхан, начиная свои завоевания, распола­гал только монгольской конницей. Однако она была спаяна железной дисциплиной, а руководили ею молодые, талантливые полководцы. Каждый воин был вооружён несколькими луками, имел несколько колчанов со стрелами, топор, ве­ревочный аркан, хорошо владел саблей. Любимым оружием монголов был лук. Натягивая тугую тетиву до уха, воины поражали цели на рас­стоянии сотен метров.

Голова, шея и грудь монгольского воина защищались от стрел и копий противника железным или медным шлемом, панцирь изготавливался из кожи. Низкорослые, выносливые монгольские кони также имели защиту от оружия и стрел противника – они были покрыты шкурами. Монгольская конница обладала высокой мобильностью – могла проходить в сутки до 80 км.

За годы войны монголы многое позаимствовали у неприятеля. Они научилась пользоваться осадными орудиями — таранами и метатель­ными устройствами. Стали строить камнеметательные и стенобитные машины, управлять ими, использовать при осаде городов катапульты, забрасывающие осаждённых глиняными сосудами с горючей смесью, вызывающей опустошительные пожары.

Обычно коче­вое войско делилось на три части: центр и два фланга («крыла»). Ког­да начиналось сражение, центр притворно отступал, заманивая противника,  и если тот углублялся в монгольские позиции, в предвку­шении победы теряя осторожность, то «крылья» наносили удар с двух сторон, а центр разворачивался и возобновлял битву. Умелое веде­ние боёв, очень сильное и дисци­плинированное войско,  использова­ние политической раздробленности в окрестных государствах помогали монголам одерживать одну победу за другой.

В результате серии походов Чингисхану и его преемникам удалось создать империю, включав­шую Китай, Корею, Среднюю Азию, Иран, Ирак, Афганистан, Закавказье, Сирию и степи Вос­точной Европы и Казахстана. На юго-восточном направлении монгольские армии высаживались в Индонезии и на Японских островах; на Ближнем Востоке они дошли до Египта, а в Европе — до границ Австрии.

Первое сражение русичей с монголами в Половецкой степи на реке Калке (31 мая 1223 г.), в котором были полностью разгромлены войска нескольких русских князей, не привело к сплочению их перед грядущей опасностью. Уже поздней осенью 1237 г. Батый и Субедэй подвели свою рать к русским границам.

Русь в то время состояла из нескольких обособленных княжеств и земель. Самыми значительными были Владимиро-Суздальское, Галицко-Волынское, Черниговское, Рязанское княжества и Новго­родская земля. Черниговские, смоленские и владимиро-суздальские князья не ладили между собой, нередки были стычки между дружинами разных княжеств. Русь оказалась раздробленной и расколотой перед лицом страшного врага. Встретив отказ Рязани выплатить тяжёлую дань, хан приказал начинать втор­жение…

Статья написана по материалам книги А. Урывалкин «Святые грешники», Ростов-на-Дону, «Феникс», 2012 г.