По смерти Юрия Всеволодовича старшим князем стал брат его Ярослав. Достались ему Владимирское и Суздальскос княжества. Много русских погибло, другие попали в нево­лю, только малая часть спаслась в лесах и в горах; на дорогах, на улицах, в обгорелых церквах и домах — везде лежали тру­пы. Ярослав велел поскорее их похоронить, чтобы не сделалась зараза. Народ принялся селиться на прежних пепелищах и по­немногу отдыхать от тяжкой беды.

Батый построил на Волге город Сарай и стал в нем жить. Орда его прозвалась Сарайскою или Золотою. А Русская земля стала им подвластна. Русские князья должны были ездить в орду, кланяться ханам и просить у них грамоты на княжество. Эти грамоты назывались ярлыками. Если князь начинал кня­жить без такого ярлыка, то мог всегда опасаться, что татары его выгонят, а землю его разорят.

А чего только не натерпелись наши князья в орде? Мало того что приходилось им становиться на колени перед ханами, бить им челом, да еще заставляли русских поклоняться идолам. В то время татары были еще не магометанской веры, а языческой. Поехал туда по приказу ханскому черниговский князь Михаил. Собираясь в этот страшный путь, он причастился Святых Тайн.

Когда приехал и хотел войти в шатер Батыев, то волхвы татарские сказали, чтобы он шел между кострами огня, который они почитали священным, и поклонялся их идолам. Михаил отвечал: «Я могу поклониться вашему хану, потому что Господь поручил ему судьбу царств земных, но христианин не служит ни огню, ни глухим идолам». Батый услыхал об этом и велел сказать Миха­илу, что если он не послушается, то будет убит.

Михаил сказал: «Пусть будет так». Причастился запасными дарами вместе с своим любимцем, боярином Федором, и когда другие бояре со слезами уговаривали его покориться, даже говорили, что возь­мут его грех на себя, он отвечал: «Для вас не погублю души». Снял с себя княжескую одежду и сказал: «Возьмите славу мира — хочу небесной».

Татары бросились на него, били в сердце, топтали ногами; Федор утешал своего князя, говоря, что он умирает, как надо христианину, что недолго он помучится на земле, а на небесах будет вечно блаженствовать. Наконец та­тары отрубили Михаилу голову и разорвали Федора на части. Они бросили тела их на съедение собакам, но русские похоро­нили их тела и уехали в Русскую землю. Михаил с Федором причислены к лику святых мучеников. Были и другие русские князья, которые погибли в орде мучениками за веру Христову.

Татары переписали всех поголовно, кроме духовных, и на­значили с каждого человека подать, да и отдали эти подати на откуп собирать хивинским купцам, а иногда присылали к ним своих послов, которые назывались баскаками. Вот придет та­кой баскак или сборщик в русский город или деревню, с ним множество татар, и начнут собирать подать. Если же кто не заплатит — таких ставили на правеж.

А какие были муки на этом правеже, страшно и вымолвить. Татары думали, что когда они станут мучить человека, то кто-нибудь над ним сжалится и за него заплатит. Да и кроме податей татары отнимали у всякого русского, что им нравилось, даже схватывали и брали себе русских женщин и девиц. Иной раз народ ожесточался, бил баскаков и сборщиков, но от этого выходило еще хуже, потому что тогда целое войско татарское приходило отомстить за уби­тых, и опять начинались такие же злодейства, какие делало Батыево войско.

Даниил Романович сделался самым сильным князем в Юж­ной Руси. Там все прочие князья его слушались. А литву и ятвягов он часто побивал. Однако и он должен был ехать в орду. Там его приняли лучше, чем иных русских князей. Батый до­пустил его к себе, не проводя между огнями и не заставляя поклоняться идолам, даже велел ему подать кубок вина, а это был большой почет.

Возвратясь из орды, Даниил стал еще силь­нее, и захотелось ему освободиться от татар. Батый после Рус­ской земли опустошил Венгрию и Польшу. Поэтому о татарах уже знали в Германии, во Франции и в Италии, где живет папа, глава католического духовенства. Во всех этих землях очень боялись нашествия татар, и папа отправил к ним посла. Этому послу было еще поручено другое дело.

В первое время христианства в Италии также истинно де­ржались всех правил веры Христовой, как и в Греции, и многие римские папы были благочестивые святые люди. Христианским духовенством начальствовали 5 вселенских патриархов: иеру­салимский, антиохийский, александрийский, константино­польский и римский. Последний-то и есть папа. Четыре патри­арха так и остались архиереями с одной духовною властью, а римский папа сделался государем, стал владеть городом Римом и целой областью в Италии.

Мало того, что папа сделался госу­дарем, он еще стал повелевать государями в немецкой, фран­цузской, итальянской и других землях. А если который из го­сударей не слушался, то папа его и все его государство отлучал от церкви, и тогда вот что в этом государстве делалось: в церк­вах переставали служить, снимали колокола, свадьбы венчали на кладбищах и мертвых погребали у дорог. Вся земля счита­лась под церковным проклятием, пока государь не покорится.

Так поэтому и случалось, что государи по три дня босиком стояли, да прощения у папы выпрашивали. Папы стали требо­вать, чтобы другие патриархи им подчинялись; но другие пат­риархи, считая себя им равными, на это не соглашались. Вот отчего и разделились церкви: одна восточная, православная, греческая, другая папская, западная, ее же называют католи­ческою. Русские тоже православной восточной церкви, но па­пам хотелось подчинить и их своей власти.

Вот посол папский, который ездил к татарам, завел перего­воры с Даниилом и обещал ему большие выгоды, если он под­чинит папе Западную Русь. Даниил надеялся, что папа помо­жет ему избавиться от татар, и потому сделал вид, что слушает папские предложения, хотя на деле хорошо знал, что папа не прав в том, что отделился от вселенских патриархов.

Папа очень ласково писал к Даниилу, прислал ему королевский ве­нец и велел его венчать королем, но Даниил сказал, что ему нужно не почестей его, а войска. Войска-то ему папа не при­слал; тогда Даниил не стал и слушать предложений о соедине­нии церквей, а задумал иное средство избавиться от татар. Уговорился он с королями польским и венгерским и великим князем литовским, что они помогут ему против татар, и пере­стал платить татарам дань.

Татарское войско пришло на него, венгры и поляки не явились на помощь, а литовцы еще напали на русских. Тогда Даниил увидел, что делать нечего, невоз­можно ему одному сладить с татарами, покорился, стал пла­тить им дань и с этой поры против них не восставал. Но они в его княжестве так не своевольничали, как в других, опасаясь, что Даниил может напасть на них.

Кроме татар, было много сильных врагов у русских. Помни­те, когда я вам говорила о варягах, то сказала, что они жили от русских за морем, которое тогда называлось Варяжским, а те­перь Балтийским. По сю сторону этого моря жили чудь, ливы, эсты. Народ они были бедный, веры языческой. Немцы стали приезжать к ним из-за моря и обращать их в католическую веру, но мало их обращалось. Даже опасно было немцам-мона­хам жить с ними.

Раз случилось солнечное затмение. Это ведь бывает и ныне, хоть не часто: солнце днем скрывается, и дела­ется темно. А ливы сказали, что немецкий монах съел солнце, и хотели его за это убить; насилу он спасся. Немецкие монахи придумали завести в ливонской земле крепости и оттуда кре­стить ливов. Тогда в Германии, Франции и других землях были рыцари. Рыцарями называли самых знатных и сильных воинов. Некоторые рыцари давали такие же обеты, как монахи, но, кроме того, еще обещали сражаться за веру Христову с невер­ными и защищать слабых и угнетенных.

Вот этакие рыцари и составляли общество, которое называлось орденом, а началь­ник его — магистром. Сильный орден немецких рыцарей посе­лился в прусской земле и покорил ее. Другой орден ливонских рыцарей или меченосцев завладел ливонской землей, и они стали тамошних жителей обращать в христианство. Только об­ращать — не то, чтобы они уговаривали их креститься или старались хорошенько растолковать им, какова вера Христо­ва, — нет, а приходили с оружием, окружали ливов или эстов и заставляли креститься, а окрестив, делали их своими рабами.

Ливы ненавидели рыцарей, они только и думали, как бы избавиться от них, да сделаться опять язычниками. Да силы-то у них не хватало для этого. Народ они были бедный, несильный, и оружия-то хорошего у них не было, а рыцари надевали на себя латы, то есть платье стальное, на голову шлем, тоже стальной, лицо закрывали наличником, даже коней закрывали латами. Ну идет такой рыцарь, будто подвижная крепость, и трудно его где-нибудь поранить. Где же было ливам воевать с этакими воинами? Рыцари, когда завоевали Ливонию, стали воевать и с русскими, особенно с полочанами, псковичами и новгородца­ми. Но всего больше они воевали с литовцами.

Литовцы были язычники и ненавидели рыцарей, а рыцарям хотелось их окрестить, как и ливов. Литовцы победили ливон­ских рыцарей, убили их магистра, и они, чтобы спастись от погибели, подчинились немецкому ордену. С этого времени они стали гораздо сильнее. Когда Даниил был королем в Гали­че, тогда у литовцев был князь Миндовг, очень храбрый и хит­рый.

Даниил уговорил поляков и рыцарей напасть на него и покорил почти всю литовскую землю, но Миндовг одних рыца­рей подкупил, а других обманул: обещался принять христиан­скую веру. Они поверили ему, вышли из Литвы, а он остался язычником и грабил всех соседей больше прежнего. Однако Даниил и храбрый его брат, Василько, еще несколько раз победили Миндовга.

Сын Миндовга, Войшелг, был очень лютый государь, но когда окрестился, то вздумал раскаяться, пошел в монастырь, ездил в Иерусалим, на Афонскую гору, даже сам построил монастырь и несколько лет жил в нем. Миндовг хотел отвратить его от христианства, но не мог ни лаской, ни угрозой. В числе литовских князей, подчиненных Миндовгу, был родст­венник его, Довмонт. Они были женаты на родных сестрах.

Жена Миндовга умерла, оставив детей; сестра ее, жена Довмонта, приехала к Миндовгу утешать его, а он сказал ей: «Я не могу жениться на чужой, потому что она не взлюбит детей моих, а женюсь на тебе», да так и сделал. За это Довмонт с другими литовцами убил его. Войшелг, когда услыхал об этом, задрожал от гнева, схватил меч, снял монашескую одежду и поклялся через три года опять ее надеть, когда отомстит тем, кто убил его отца.

Потом он приехал в Литву, стал править, ужасно свирепствовал и многих убил. Он всегда носил сверх богатой одежды черную: поэтому его и прозвали волком в овечьей шкуре. Довмонт убежал в Псков, принял православ­ную веру, очень храбро сражался за Псков с рыцарями и лито­вцами, и псковитяне сделали его своим князем.

Войшелг очень любил Даниила, отдал за его сына Шварна свою дочь, и все в Западной Руси любили Даниила, потому что он был государь милосердный, справедливый, умный и храбрый. Вскоре после его смерти сын его, Лев, обманом убил Войшелга; в Литве кня­жил Шварн, но умер в молодости, и у литовцев опять стали княжить свои князья. Ярослав, князь владимирский и суздаль­ский, умер еще раньше Даниила. Горьки были последние годы его жизни. Ему несколько раз пришлось ездить в орду, там кланяться и унижаться. По дороге оттуда он умер.

Из книги Ишимовой А.О. «История России для детей», М., «Монолог», 1993 г., с. 57-61.