С древних времен иноземные завоеватели рвались к Москве по Смоленской дороге, оставляя после себя пожарища и разрушения. Но жизнь постепенно залечивала эти раны. На пепелищах вновь вырастали города и села, возрождалась опаленная огнем войн природа. Трудно читать следы прошлого, скрытые веками, среди мирно цветущей природы, у пересохших речек, заросших оврагов, придорожных холмов.
Река Колочь, приток реки Москвы… Название, о многом говорящее. Ее берега — свидетели былых баталий, когда русские воины встали на пути захватчиков и встречали врагов мечом и пикой. До сих пор на берегах Колочи можно видеть старые «цитадели», утратившие прежнее оборонительное значение, но сохранившие отзвук далеких и грозных лет.
С начала XV века на реке Колочи у Смоленской дороги, в 10 километрах западнее Бородина, стоит бывший Колоцкий мужской монастырь, основанный в 1413 г. при можайском удельном князе Андрее, сыне Дмитрия Донского, и служивший крепостью. Его древние постройки до нас не дошли: они разрушены во времена иноземных нашествий. Сейчас здесь возвышаются архитектурные памятники XVII — XVIII веков, дважды ставшие свидетелями Отечественной войны: при подходе русской и французской армий к Бородину с запада и во время изгнания наполеоновских войск из России.
В конце августа 1812 г. при отступлении русской армии к Москве в Колоцком монастыре, в 22 км. к западу от Можайска, несколько дней в игуменском корпусе располагался штаб Кутузова. У Колоцкого вначале была избрана позиция для генерального сражения с французами, но главнокомандующий признал ее невыгодной: в тылу у русских войск оказывалась река, которая могла стать серьезным препятствием при отступлении. Армия получила приказ отойти восточнее, к Бородину.
21 августа у стен монастыря, в овине за монастырем, «где была княжая квартира», произошла встреча Давыдова Д.В. с Багратионом П.И. На ней решался вопрос об участии в партизанской войне армейских отрядов, которые должны внести организацию в народное движение. В своем «Дневнике партизанских действий» Давыдов подробно описал эту встречу.
Бывший адъютант Багратиона, подполковник Ахтырского гусарского полка Денис Давыдов убежденно излагал свой план и получил горячее одобрение полководца. Давыдов, воин и поэт, имевший «предметом партизанскую службу и по силам лет и по опытности», с отрядом из 130 казаков и гусар первым был направлен в тыл противника.
Через несколько дней, 24 августа, здесь, в Колоцком, уже шел бой. Арьергард русской армии под командованием генерала Коновницына П.П. достойно встречал шедших с запада французов. В атаке особенно отличились гусары Изюмского полка. «Три французские эскадрона совершенно уничтожены», — докладывал в рапорте Коновницын. Русские войска держались до тех пор, пока не получили известие о намерении противника обойти их. Здесь получил смертельное ранение генерал-майор Войска Донского Краснов П.К.
Находившийся в те дни в арьергарде будущий декабрист Муравьев А.Н. позднее вспоминал: «Поутру рано открылось нам великолепное зрелище всей огромной французской армии, построенной в боевой порядок и спускающейся против нас с покатости горы перед монастырем». Русские держались до тех пор, пока не создалась угроза обхода их противником. Это заставило отряд Коновницына отойти к главным силам армии, к селу Бородину.
Наполеоновских солдат поразил величественный вид монастыря, лейтенант штаба императорской гвардии Ложье писал: «Он находится в трех верстах от Гриднева и в полуверсте от речки Колочи, протекающей направо от него. Построенное во времена готов, это сооружение часто служило цитаделью во времена междоусобных войн, да и до сих пор оно окружено траншеями. На первый взгляд этот огромный монастырь, сразу поднимавшийся перед нами, производил впечатление города. Разноцветные крыши его блестели под лучами солнца».
Во время Бородинского сражения французский хирург Ларрей организовал в монастырских постройках главный полевой госпиталь. «В госпитале находится с лишком 10 000 раненых… ими полны все помещения», — свидетельствовал участник битвы капитан Франсуа. Раненых привозили сюда с поля сражения, и здесь, в госпитале, они оставались около двух месяцев.
Через 52 дня после баталии при Бородине французы, отступая из Москвы на запад, вновь проходили мимо Колоцкого монастыря. «Он представлял собою ещё более ужасное зрелище, чем поле битвы. На Бородинском поле была смерть, но также и покой; там, по крайней мере, борьба была окончена; в Колоцком монастыре она все еще продолжалась. Казалось, что тут смерть все еще преследует тех из своих жертв, которым удалось избегнуть ее на войне», — вспоминал адъютант Наполеона граф Сегюр.
Видя, что армия уходит из России, раненые просились на родину. Наполеон отдал приказ по одному — два человека брать на повозку. Но это распоряжение не всегда выполнялось. Французы отступали под ударами авангарда русской армии. Казаки атаковали их с флангов. Постоянно нападали партизаны. Спасаясь от полного разгрома, наполеоновские солдаты порой отказывали в помощи своим соотечественникам, и те навсегда остались в русской земле. Молчаливые хранители истории — постройки Колоцкого монастыря — засвидетельствовали позор отступавшей «Великой армии».
19 (31) октября у монастырских стен вновь шел бой. Казачьи части атамана Платова М.И. обошли левый фланг противника и уничтожили два батальона пехоты, захватили два знамени, 20 орудий, 200 человек пленными и обоз. Казаки заняли монастырь. После этого боя в рапорте Кутузову Платов сообщал: «…неприятель бежит так, как никакая армия ретироваться не могла. Он бросает на дорогах все свои тяжести, больных, раненых, и никакое перо историка не в состоянии изобразить картины ужаса, которые оставляет он на большой дороге…»
От Колоцкого монастыря тремя колоннами неприятельские войска подходили к Бородину. Глинка Ф.Н., наблюдавший приближение французской армии с высот правого фланга, писал: «Три огромных клуба пыли, пронзенные лучами склонявшегося солнца, светлели в воздухе, три стальных реки текли почти в ровном между собою расстоянии. На полянах пестрели люди; над перелесками, немного превышавшими рост человека, сверкала железная щетина штыков… Три линии изредка и только слегка изламывались, уступая неровностям местоположения.
Одна артиллерия, казалось, своевольно разгуливала. Пушки переезжали то вправо, то влево, избирая для себя удобнейшие пути и дороги». Основные силы «Великой армии» во главе с Наполеоном двигались в средней колонне по Новой Смоленской дороге. Справа от них по Старой Смоленской дороге шел польский корпус Ю. Понятовского. Проселочными дорогами слева двигался итальянский корпус Е. Богарне…
Постройки монастыря были повреждены ядрами. После Отечественной войны 1812 г. эти здания были восстановлены, Святейший Синод на восстановление обители выделил десять тысяч рублей. В 1941 году фашисты их опять разрушили.
Взрывами снарядов была снесена верхняя часть колокольни, осталось лишь два яруса, частично были разрушены монастырская стена, башни и храм. Во время оккупации келейные корпуса использовались немцами под конюшни. При отступлении в январе 1942 г. фашисты пытались заминировать монастырь, но стремительное контрнаступление советских войск помешало его уничтожению. Село Колоцкое было полностью сожжено, но архитектурный ансамбль Колоцкого монастыря частично сохранился и позже был реставрирован.
Белоснежная многоярусная колокольня со шпилем, вознесшимся в небо, возведена в начале XVIII века на южных воротах. Она не имеет близкого прототипа и является редким памятником подобного рода.
На десятки километров просматривается в ясный день эта стройная вертикаль, а по вечерам на ее стенах, как языки пламени, полыхает багряный закат. Изящная по пропорциям, скромная по декоративному убранству, колокольня подчиняет себе близлежащую застройку и природное окружение.
С ее высоты Наполеон наблюдал за действиями русских, изучал расположение армии Кутузова на Бородинском поле. В Колоцком долго бытовало предание о том, что французский император, поднявшись на колокольню, сделал какую-то надпись в две строчки и подписал своим именем. Многих увлекала мысль найти ее.
В их числе был известный русский художник-баталист Верещагин В.В., автор серии картин, посвященных Отечественной войне 1812 г. Он несколько раз посещал Бородино. В записных книжках художника сохранились заметки о его пребывании в монастыре с целью обнаружить надпись Наполеона. Но попытки отыскать ее остались тщетными.
Стройная и высокая колоцкая колокольня запомнилась участникам войны 1812 г. как один из интересных архитектурных памятников. О ней вспоминал видевший ее во время похода в Россию наполеоновский офицер Лабом. Ее изображали на рисунках немецкий художник Альбрехт Адам и русский рисовальщик Дмитриев-Мамонов А.И.
За монастырской колокольней, словно потеснившись от дороги в глубину пространства, стоит Успенский собор XVII — начала XVIII века. В его объемном решении еще живут традиции древнерусского зодчества. Но уже дали о себе знать и черты нового стиля в архитектуре — барокко. Они — в усложненном плане, в криволинейных изгибах стен боковых приделов. Церковь и колокольню возводили разные мастера, но все же в формах более поздней колокольни ощущается связь с композиционным решением раннего по времени храма.
Три здания келий перестроены, но сохранили прежние конструкции и отдельные мотивы убранства, согласующиеся с деталями центрального собора. Чуть в отдалении восстановлена красивая шатровая башенка монастырской ограды. А за ней два старых пруда, расположенные к северу от зданий.
В 20-х годах прошлого века Советы монастырь закрыли. Колоцкий монастырь вновь начал действовать только с 1993 г., но как подворье Спасо-Бородинского женского монастыря. В 1997 г. монастырь был преобразован в Успенский Колоцкий женский монастырь и стал самостоятельным.
Оставить комментарий