Начало XVII века называется в истории России Смутным временем. Смутным тогда было все: будущее страны, жизни людей, судьба царского трона… Смерть царевича Дмитрия в Угличе в конечном итоге стала причиной Смуты, сотрясавшей русскую землю не один год. Но действительно ли царевич тогда погиб? Существуют убедительные доказательства того, что он на самом деле спасся.

Но символично, что именно в Смутное время возникло явление, которое во многом определило дух эпохи. Речь идет о самозванцах. Возможно, самозванцы встречались и во времена Киевской Руси. Однако лишь к началу XVII века это явление достигло таких масштабов, что удостоилось у историков отдельного определения — «феномен самозванства». Почему люди вдруг объявляли себя чудесным образом спасшимися царевичами? Почему они без колебаний развязывали войны и проливали реки крови, стремясь воссесть на «свой» престол? Что или кто управляли ими? Порой это была простая жажда власти, стремление вырваться из грязи в князи. А порой — тайные покровители, твердой рукой руководившие самопровозглашенными «царевичами».

Царевич Дмитрий Иванович был сыном Ивана Грозного то ли от шестой, то ли от седьмой жены — Марии Нагой. Он появился на свет в 1582 году, когда его отец уже понял, что старший наследник, Федор Иванович – слаб здоровьем, «рожден не для дел царских, а для кельи и поста». Москвичи говорили, что царь перед смертью в марте 1584 года очень беспокоился именно о младшем сыне.

Малолетнему Дмитрию был отдан в удел Углич, куда его и увезли по приказу нового царя Федора Ивановича. Вместе с царевичем в ссылку отправилась Мария Нагая с большой свитой. Там Дмитрий имел свой двор, однако реально всем заправлял порученец Федора Михаил Битяговский. Но и в Москве фактически правил не Федор. Уже с 1585 года неограниченной властью пользовался его шурин — Борис Годунов.

Если верить официальной версии, 15 мая 1591 года царевич забавлялся метанием ножей с младшими ребятами во дворе. Внезапно его скрутил приступ эпилепсии. В припадке несчастный отрок якобы проткнул себе горло и умер на руках у няньки Василисы Волоховой.

Увидев мертвого ребенка, Мария закричала, что Дмитрия убили. Сбежались родственники и члены свиты, стал собираться народ. Мария обвинила в случившемся сына Битяговского — Данилу, сына Волоховой — Осипа и еще одного подростка. Михаил Битяговский попытался успокоить толпу, но был буквально разорван на куски вместе с собственным сыном и его «подельниками».

После возникших в Угличе беспорядков из Москвы прислали целую комиссию. В нее вошли князь Василий Шуйский, окольничий Андрей Клешнин (родственник Годунова, воспитатель Федора Ивановича), дьяк Елизар Вылузгин и митрополит Геласий. Все были назначены Годуновым и имели одну цель — опровергнуть обвинения Нагих, что это было убийство, совершенное по приказу из Москвы.

Первое в истории России уголовное следствие признало смерть царевича несчастным случаем. Мария была пострижена в монахини, ее родственники за самоуправство сосланы. Участники беспорядков рангом пониже либо казнены, либо высланы в только что построенный Пелымский острог.

А в 1598 году умер царь Федор. Пресеклась московская ветвь Рюриковичей, и на престол взошел Борис Годунов. Его правление было коротким и несчастливым. В 1605 году трон занял новый царь, под именем Дмитрия I Ивановича. Его сторонники утверждали, что это спасенный от рук убийц сын Ивана Грозного. Противники доказывали, что в цари попал беглый монах Гришка Отрепьев. Однако окончательной уверенности в том, что именно он был тем человеком, который вошел в историю как Лжедмитрий I, нет до сих пор.

Григорий Отрепьев не был холопом в том значении, которое вкладывают в это слово сейчас. Он служил добровольно, и только самым знатным семьям: Романовым и Черкасским. Есть записи современников, что он был у Бориса Черкасского в большой чести, то есть не входил в общую массу слуг. И Михаил Романов его выделял из прочих…

После того как царем стал Борис Годунов, бывший в глазах родовитого боярства обыкновенным выскочкой, Романовы начали готовить заговор — свозили в Москву бойцов-холопов с оружием. Степан Годунов, ведавший при царе Борисе сыском, получил донос, и стрельцы штурмом, с отчаянным сопротивлением со стороны дворни Романовых, взяли их московскую усадьбу. В 1601 году суд Боярской думы приговорил заговорщиков к высылке в Северную Русь, а Федора Романова и его жену обязал еще и принять постриг.

Отрепьев тогда счел за лучшее затеряться среди монахов. Недолго побыл в двух провинциальных монастырях в Суздале и Галиче, а потом вернулся в Москву и поступил не абы куда, а в кремлевскую обитель — Чудов монастырь. Здесь он провел год, занимаясь литературными трудами.

За счет грамотности и умения на лету схватывать новое Григорий Отрепьев поднялся от должности служки одного из старцев до келейника архимандрита. Был произведен в дьяконы и переселился на патриарший двор, где не только переписывал книги, но и сочинял каноны святым. Он был известен всему Священному собору, ибо стал штатным помощником Патриарха всея Руси. Все это — за один год. И вдруг убежал за границу…

Превратности политической борьбы привели будущего царя Дмитрия Ивановича в руки заговорщиков, а на русский престол — Романовых. А поскольку историю пишут победители, то в нее он вошел как Лжедмитрий I. Скорее всего, это неверно. С самого начала угличской ссылки родственники царевича высказывали опасения за его жизнь. Есть сообщения о попытках покушения: попробовав стряпни, предназначенной Дмитрию, отравилась насмерть одна из нянек. О том, что царевич «находится в опасности от покушений тех, которые простирают свои виды на обладание престолом в случае бездетной смерти царя», писал даже английский путешественник Джилс Флетчер. Но, что гораздо интереснее, иностранцы поголовно уделяют внимание тому факту, что «дитя лет шести или семи… точно сын царя Ивана Васильевича».

Получается, кто-то распускал слухи о том, что Дмитрий «не настоящий», еще до его смерти. Так что Нагим было чего бояться. Они и боялись. Наверное, готовили планы побега царевича. Видимо, когда до Углича дошла информация, что тучи сгущаются, эти планы претворили в жизнь. Убили, к примеру, постороннего мальчонку, отдаленно напоминающего Дмитрия, а его самого увезли от греха подальше. Так, кстати, все сторонники «чудесного спасения» события и описывают.

Если разобраться, смерть царевича инсценирована от начала до конца. Любой врач подтвердит, что в приступе эпилепсии человек поранить себя ножом не может, поскольку не в состоянии ничего удержать в руках. К тому же в момент «припадка» вокруг царевича находилось достаточно взрослых, чтобы при желании уберечь его.

Действия Нагих говорят о намерении замести следы. Вместо того чтобы задержать убийц и добиться их признания, они спровоцировали линчевание виновных, включая детей. То есть сознательно облегчали задачу оправдания Годунова. Скорее всего, они таким образом уходили от обсуждения вопроса, кто же зарезан на самом деле. И следственная комиссия клюнула. Из 152 «свидетелей» лишь один — стряпчий Юдин — показал, что видел происшедшее издалека. Остальные говорили с чужих слов. Так можно было опровергнуть версию убийства, но не отыскать правду.

Современники видели причину удачи «самозванца» в том, что царь Борис не принял его всерьез. На самом деле Годунов знал, что Дмитрий жив, примерно с 1600 года. Именно тогда было перехвачено письмо польского дворянина Каневского, который уверял неизвестного адресата, что «сын царя Иоанна Дмитрий действительно жив, был спасен князем Иваном Мстиславским» и интересуется, примут ли его в Польше. Допрашивали и Марию Нагую. Она показала, что «сказывали люди, как увезли сына моего в Польшу, а кто сказывал, тот уже умер».

Мстиславский действительно жил в Угличе в опале еще со времен Грозного, следы его теряются после 1591 года. А к сообщению Каневского Годунов отнесся серьезнее некуда. Приказал даже вернуть из Пелымского острога сосланных угличан, чтобы провести повторное расследование.

Так или иначе, Дмитрий легализовался в Польше. Сначала убедил своего покровителя князя Адама Вишневецкого, а затем и других польских магнатов в своей правоте и выступил в поход на Москву. Здесь очень важно понимать, что будь Дмитрий хоть десять раз сыном Ивана Грозного, его права на престол оставались весьма сомнительными. Церковь дозволяла православным всего три брака, а царевич был рожден как минимум в шестом. То есть он был незаконнорожденным!

Тогда зачем полякам «растить» самозванца, если те же князья Вишневецкие представляли старшую ветвь Рюриковичей и могли претендовать на московский престол сами? Да и на Руси Рюриковичей было полно — те же Шуйские, Трубецкие, Долгорукие и еще десятки родов. Даже Сигизмунд Польский был Рюриковичем по крови больше чем наполовину.

Но вот если речь шла о настоящем сыне Ивана Грозного, то он имел на престол неоспоримые моральные права. А Вишневецкие и Сигизмунд могли решить, что надо оказать помощь родственнику против узурпатора — Годунова.

Много аргументов за подлинность Дмитрия было приведено еще его современниками. Например, сходились такие приметы, как бородавка на щеке, родимое пятно повыше кисти и разная длина рук. Еще в Польше Дмитрий предъявлял золотой наперсный крест, якобы переданный ему перед побегом из Углича матерью и ею узнанный.

Вишневецкий не сразу поверил Дмитрию, а устроил дополнительные испытания. Но как царевич безошибочно узнал в толпе бывшего служивого из Углича, так и его узнали несколько свидетелей. В конце концов, его узнала родная мать, которую привезли в Москву после вступления туда Дмитрия. Есть еще один — весомый — аргумент: Мария не делала заупокойных вкладов о душе «убиенного царевича Дмитрия». Ведь мать знала, что ее сын жив, а молиться за упокой живого человека — страшный грех.

Поляки ему не верили, но решили использовать. Может, потом они и пожалели об этом. Став царем, Григорий не отдал им ни одного города, не поставил на Руси ни одного костела. Он усовершенствовал русское войско. Отменил введенные Годуновым ограничения на право выхода крестьян, запретил их насильственно закрепощать, прекратил сыск беглых. Собирался создавать университеты. Папский нунций Ронгони писал, что он был необыкновенно элегантен и даже в походах постоянно читал книги.

Всё же король и первые сановники Польши Дмитрия признали. В Запорожье началось формирование повстанческой армии, донское войско заявило о готовности идти на Москву. Беглые холопы и крестьяне ждали его прихода, в надежде на освобождение от крепостнического гнета. Но особенно интересно вот что. Въехав в Московский Кремль, будущий государь, первым делом, послал гонцов за Филаретом Романовым, чтоб привезли его с почетом. В общем, мечта Дмитрия сбылась — он был венчан на царство 11 июня 1605 года.

Романовы оказались теми из московских бояр, кого больше всех осыпал милостями новый царь. Филарета он возвел в сан митрополита Ростовского. Его брату Ивану даровал боярство. А сын Филарета Миша получил чин стольника — в девять лет! Такого за всю историю Руси не бывало никогда. Это подтверждает версию, что Лжедмитрий и Отрепьев — один человек. Он просто отблагодарил бывших хозяев за былые милости. Стоит отметить, что далеко не все российские историки приняли версию самозванства. К примеру, Николай Костомаров отмечал, что «легче было спасти, чем подделать Дмитрия». С ним трудно не согласиться.

Да и новый царь держался крайне уверенно. Обычно самозванцы пытаются подражать настоящим монархам, а Дмитрий ломал стереотипы — не спал после обеда, скакал верхом, запросто общался с людьми. А кроме того, помиловал Василия Шуйского, которого Боярская дума приговорила к смерти. А ведь Шуйский — глава следственной комиссии в Угличе. Самозванец устранил бы такого свидетеля в первую очередь. А Дмитрий сохраняет ему жизнь. Слишком уж опрометчиво.

Но не прошло и года, как толпа москвичей, подстрекаемых этим самым Шуйским, растерзала Дмитрия прямо на ступенях дворца. Обезображенный труп вновь предъявили Марии и спросили: узнает ли она своего сына? «Об этом надобно было спрашивать, когда он был жив, а теперь он уже не мой», — ответила мать. Противниками Дмитрия это было воспринято как признание его самозванцем. Хотя несчастная мать, скорее всего, имела в виду, что ее сын теперь уже точно отошел к Богу.

Кстати, в начале XX века обнаружили заупокойные вклады, сделанные Марией Нагой по своему сыну около 1606-1610 годов. В 1606 году царевич Дмитрий был канонизирован. Теперь всякий, кто выдавал себя за него, становился святотатцем. Что, впрочем, не останавливало самозванцев.

Дмитрий I Иоаннович был убит в Кремле 27 мая 1606 года. Но «выкрикнутый на царство» Василий Шуйский недолго чувствовал себя спокойно. По Москве поползли слухи о том, что на кладбище для нищих и бродяг за Серпуховскими воротами, где погребли в безвестной могиле останки убитого царя Дмитрия, по ночам происходят странные вещи. Дескать, убиенный царь встает из могилы и в задумчивости бродит по Москве. Поэтому Шуйский приказал вырыть тело своего соперника и сжечь его. А пепел зарядить в пушку и выстрелить им в сторону Польши.

Вскоре появились слухи о том, что сын Ивана Грозного сбежал от кромешников Васьки Шуйского, покинул Белокаменную и отправился на окраины своей державы, дабы найти там помощь и опору среди простого люда. А потом и правда объявился человек, назвавшийся царем Дмитрием Иоанновичем. Он известен нам как Лжедмитрий II. Кем он был, не известно никому. Ни его современникам, ни нынешним историкам.

Этот человек «открылся» летом 1607 года в Стародубе людям, заявив, что он и есть «чудом спасшийся» царь Дмитрий Иоаннович. По словам современников он был мало похож на «убиенного царя» и выглядел так: «…волосы имел кудрявые, черные, глаза большие, брови густые, навислые, нос покляпый (вислый, крючком), бородавку среди щеки, ус и бороду стриженую».

В сентябре 1607 года армия Лжедмитрия II вышла из Стародуба и отправилась на Москву. По дороге под Козельском она разбила войска Василия Шуйского. Перезимовав в Орле, самозванец с примкнувшими к нему польскими отрядами и таборами «воровских казаков» продолжил движение на Москву. 11 мая 1608 года неподалеку от Волхова была разгромлена московская рать князя Голицына. К июню Лжедмитрий II подошел к Москве. Но штурмовать город не стал и остановился в большом селе Тушино, где и устроил свою временную «столицу». По названию своей резиденции Лжедмитрий II и получил прозвище Тушинского вора.

Войско его к тому времени насчитывало до ста тысяч человек. Это были поляки, немцы-наемники, запорожские и донские казаки, а также разный сброд, который в основном занимался грабежами и разбоями. Поляки, казаки и ратники «царя Дмитрия Иоанновича», врываясь в села и города, насиловали, убивали, грабили, обдирая людей донага. Они пытали огнем и железом обывателей, вымучивая у них деньги и ценности, резали скот, ради потехи вытаптывали посевы и рассыпали по грязи обмолоченный хлеб. Оскверняли церкви, обдирали драгоценные оклады икон, кормили собак в алтарях.

Историк Костомаров писал: «Не прошло трех месяцев после признания Дмитрия, как русские люди возненавидели царство его». Ну а пока власть нового «царя» признали такие крупные русские города, как Псков, Углич, Ростов, Ярославль, Кострома, Вологда, Владимир, Муром. Нижний Новгород, Смоленск, Коломна и еще некоторые города отказались присягнуть Лжедмитрию II. В Тушино зачастили с визитами московские бояре, которые, кланяясь самозванцу, выпрашивали у него чины и вотчины. Из рук его получил белый клобук патриарха митрополит Филарет Романов.

Погубила Лжедмитрия II Святая Троица. Точнее, Троице-Сергиев монастырь под Москвой, который безуспешно осаждали его войска. Народ понял, что имеет дело не с православным царем, а с польской марионеткой и самозванцем. Города, ранее присягнувшие Лжедмитрию, слагали с себя крестоцелование. К тому времени Польша начала прямую интервенцию, и войска короля Сигизмунда осадили Смоленск. В декабре 1609 года Лжедмитрий II тайком бежал из Тушина в Калугу. Там он и был убит через год крещеным татарином — князем Петром Урусовым.

О самозванцах, выдававших себя за членов семьи последнего русского царя Николая II можно прочитать в этой статье.

При написании статьи использовались материалы И. Кособуцкого, журнал «Русская история», № 45, 2017, с. 26-27.