В первых числах июля 3-й Белорусский фронт получил директиву Ставки Верховного Главнокомандования: овладев Вильнюсом и Лидой, выйти к Неману и форсировать его. Задача 11-й гвардейской армии состояла в том, чтобы, наступая в направлении Крево, Ошмяны, участвовать в освобождении южной части Литовской ССР и форсировать Неман в районе Алитуса. Предстояло вновь прорывать хорошо укрепленную фашистами линию обороны.

Конечно, эта линия уступала той, которую преодолели гвардейцы восточнее Орши. И все-таки рубеж, годами укреплявшийся дзотами, бронеколпаками, заграждениями для танков и минными полями, был не из легких. Кроме того, по имеющимся данным, фашисты решили во что бы то ни стало задержать советские войска, стянув сюда значительные резервы.

Прорыв начался 6 июля 1944 г. Бой, длившийся целый день, только к ночи принес успех: оборонительный рубеж фашистов был прорван по всему фронту, оборонительные сооружения рухнули, и войска 11-й гвардейской армии устремились вперед. Планом штаба армии Кузьмы Никитовича Галицкого предусматривалось, что войска будут преодолевать в день в среднем около 25 километров и с ходу начнут форсирование Немана. Выдержать этот темп было необходимо, чтобы не дать отступающему противнику восстановить сплошную линию обороны вдоль реки. В первые два дня пройти по 25 километров не удавалось. Правда, потом, в глубине обороны, войска временами продвигались в день и на 35 километров.

«У переправы», худ. Ф.Н. Сачко, 1944 г.

11-я гвардейская двигалась по литовской земле, через превращенные фашистами в пепелища деревни и разрушенные города. Издали они казались мертвыми и обезлюдевшими. Черные проемы в немногих сохранившихся стенах, груды камня и обгоревших бревен — вот что открывалось глазам бойцов, продолжавших преследование гитлеровцев. Но стоило первым боевым эшелонам вступить на улицу, в переулок, как развалины оживали. Из погребов и подвалов, из узких щелей, вырытых в сухой, опаленной войной земле, вылезали люди, прятавшиеся от уходивших фашистов, которые в неистовой злобе истребляли все живое.
— Валио героям! Валио освободителям! — кричали они, от волнения и радости путая, соединяя вместе слова родного и русского языка.

Бюст генерала Галицкого Кузьмы Никитовича, Героя Советского Союза, установленный в г. Калининграде

Галицкий с радостью видел, как сотни крестьян помогали нашим войскам. Дети, старики, женщины тащили откуда-то уцелевшие бревна и доски, катили бочки, чтобы сколотить мостик через небольшую речушку или загатить болото. Не раз и не два перед той или другой частью, строем шедшей по целине, неведомо откуда вырастала взволнованная фигура, размахивающая руками, и человек срывающимся голосом кричал:
— Тут нельзя! Тут нельзя! Фашист мина!

Многие местные жители давали ценные сведения об отошедших фашистских частях и их вооружении. Другие плакали, протягивая букетики наскоро сорванных цветов. Исхудавшие, темные лица светились неподдельной радостью, счастьем, благодарностью людям, их освободившим…

Вечером 12 июля первыми в армии, да и во всем фронте, вышли к Неману в районе Алитуса части 31-й гвардейской стрелковой дивизии. Попытки с ходу преодолеть реку были отражены вражеским огнем. Но утром следующего дня командир дивизии генерал-майор И.Д. Бурмаков с воодушевлением доложил Галицкому:
— Ночью пятерка храбрецов из батальона Онусайтиса сумела на надувной лодке форсировать Неман и захватила кусочек берега. Сейчас туда переправились командир роты Сапожников, комбат с группой бойцов. Поддерживаю их огнем. Будем расширять плацдарм всем полком Лещенко.
— Вводите все силы смелее, — ответил Кузьма Никитович. — Правее выходит первая гвардейская. Я тоже перемещаюсь туда. Кто первым форсировал Неман?
— Бойцы Петраков, Кочеров, Кожин, Моисеев, Васечко.
— Всех их, а также Сапожникова и Онусайтиса представьте к званию Героя Советского Союза, и пусть политработники доведут это до всех воинов дивизии.

Со своего нового наблюдательного пункта Галицкий видел, как в прибрежной полосе сооружались плоты, собирались лодки. Но передовые отряды, не дожидаясь, когда им предоставят переправочные средства, кто на бревнах, кто на досках, а кто просто вплавь, начали переправляться на тот берег реки.

Извилистый и порожистый на отдельных участках, здесь, в районе Алитуса, Неман, прямой, как канал, быстро нес свои воды вдоль покрытых соснами берегов. На протяжении всей многокилометровой линии фронта у 11-й гвардейской армии не было ни одного брода, ни одного моста.

С левого берега фашисты открыли мощный артиллерийский огонь. Кузьма Никитович с надеждой и гордостью смотрел на смельчаков, продолжавших переправу. Он только успел подумать о том, как нужна сейчас поддержка нашей артиллерии, как необходимо подавить обнаружившие себя на левом берегу огневые точки противника, и хотел распорядиться, но в это время заработали наши орудия. «Вот умница! — благодарно подумал Галицкий о своем командующем артиллерией генерал-лейтенанте Петре Сергеевиче Семенове. — К самой воде орудия выдвинул!»

Артиллерия била прямой наводкой. Переправившиеся части выбивали фашистов из первой линии оборонительных укреплений, расширяя и углубляя плацдарм для последующего наступления. Пока все шло по плану командарма. Одно за другим поступали сообщения о форсировании Немана войсками 11-й гвардейской армии на всей полосе наступления. 36-й корпус переправился в районе Неманойце, где ширина реки составляла не меньше 120 метров, 8-й — у Меркине, 16-й — здесь, на его глазах. И все это несмотря на быстрое течение и глубину не менее 2-3 метров, на бешеное сопротивление фашистов, защищавших подступы к Восточной Пруссии. По приказу Гитлера на рубеж вдоль Немана было стянуто шесть танковых и пехотных дивизий, несколько отдельных бригад и полков.

Галицкий, как всегда, держал в руках невидимые, но всюду ощутимые нити управления боем, который шел на реке уже вторые сутки. План командарма и его штаба — наступать широким фронтом и форсировать Неман на протяжении 50 километров — имел неоспоримо сильную сторону: он не давал противнику возможности определить главное направление и здесь сосредоточить свои силы с целью обороны и контрудара. Но для этого требовались гибкое управление войсками, высокая их маневренность и четкое соблюдение графика продвижения всех эшелонов армии.

Утро 15 июля оказалось особенно тяжелым. Бои разгорелись на всем протяжении фронта армии. По плацдармам, занятым нашими частями на левом берегу Немана, как, впрочем, и по правому берегу, где у самой реки находился наблюдательный пункт Галицкого, вражеская артиллерия била с неослабевающим остервенением. Едва командарм появился на своем наблюдательном пункте, как начался мощный артналет. Фашисты явно взяли под прицел пункт, откуда наблюдал за боем Галицкий.
— Кузьма Никитович, — обратился к командарму Иван Иосифович Семенов, — а ведь похоже, как раз сюда стервецы метят. Надо бы перебраться.

С нового наблюдательного пункта хорошо просматривалась не только река, но и противоположный берег с городом Алитусом, от которого или к которому с разных сторон тянулись шоссейные дороги. Надо было овладеть Алитусом. Но в стереотрубу Галицкий видел, какой мощной крепостью был город: вокруг него сплошным кольцом тянулись оборонительные сооружения, на восточной стороне, обращенной к Неману, застыли в грозной неприступности железобетонные форты с круговой обороной.

Штурмовать город было трудно, но и обойти его, оставляя у себя в тылу такую крепость, тоже невозможно. Спустились густые сумерки. Бой продолжался и ночью. К рассвету два полка 31-й гвардейской стрелковой дивизии ворвались на восточную окраину Алитуса. Другие ее части атаковали город с юга и запада. Восемь раз пытались гитлеровцы контратаковать наступающих, но все попытки удержать город не увенчались успехом. Чтобы облегчить нашим войскам штурм Алитуса, партизаны систематически обстреливали шедшие к нему с запада автомашины с боеприпасами, сорвали продвижение к городу резервного батальона и артиллерийского дивизиона противника. 16 июля Алитус пал под ударами двух дивизий армии.

Наступление продолжалось. Но продолжалось и отчаянное сопротивление гитлеровцев. На многих участках плацдарма они неоднократно переходили в контратаки. Особенно сильными эти контратаки были в полосе 1-й гвардейской стрелковой дивизии. На участке полка подполковника М.И. Гавриша фашистские танки и пехота прорвались почти к самой реке. К тому же Гавриш был тяжело ранен. В командование вступил начальник штаба полка майор Ю.В. Плотников, молодой, но опытный и храбрый офицер. Он сумел огнем остановить вражескую пехоту и отсечь ее от танков, против которых выдвинул свою противотанковую артиллерию и умело организовал ее взаимодействие с артиллерией дивизии. После упорного боя вражеская контратака была отражена, гитлеровцы понесли большие потери. Но на других участках яростные контратаки продолжались…