В 1904 году Россия ввязалась в войну с Японией за господство на Дальнем Востоке. Противник тщательно подготовился к конфликту и заручился поддержкой некоторых великих держав. А Россия оказалась к войне не готова — ни в военном, ни в политическом отношении. Склонить чашу весов на свою сторону царское правительство решило, перебросив в Тихий океан дополнительные силы флота. К сожалению, переход на другой конец света затянулся дольше, чем рассчитывали в Петербурге.

«Большая азиатская программа» Николая II не была такой уж глупой авантюрой. К неизбежному конфликту с Японией готовились основательно как в военном, так и в дипломатическом отношении. Армия и флот пополнялись, была построена Транссибирская железная дорога, что позволяло материально подпитывать будущий театр военных действий. Состояние финансов было оптимистичным.

Только вот японцы оказались не «желтолицыми обезьянами», как их охарактеризовал великий князь и по совместительству генерал-адмирал Алексей Александрович (сын Александра II, последний генерал-адмирал Российской империи). Они залезли в грабительские кредиты, но перевооружили армию и флот. К 1904 году Япония превосходила Россию на Дальнем Востоке в живой силе в три раза, в артиллерии — в восемь раз, в пулеметах в 18 раз. Русский флот уступал японскому по количеству и мощи кораблей приблизительно в 1,3 раза.

В Петербурге это не осталось незамеченным, и было начато формирование для переброски на Дальний Восток 2-й Тихоокеанской эскадры из кораблей Балтийского флота. Но и японцы понимали, что если не начнут войну немедленно, то через год начинать ее будет бесполезно.

За Японией, помимо амбиций ее руководства, стояли англичане и американцы, всеми силами старавшиеся закрепить за собой роль «вожатых» внешнеполитического курса Страны восходящего солнца. Надо сказать, что это прекрасно понимали в Токио и рассчитывали извлечь из такого покровительства немалую пользу.

Позиция Британии при этом оказывалась довольно двусмысленной: полным ходом шли консультации о создании трехстороннего союза Лондон — Париж — Санкт-Петербург. И в то же время англичане натравливали Японию на Россию. Впрочем, окружение Николая II полагало, что с япошками справятся без союзников и даже при известной степени противодействия. Вероятность военного столкновения с Британией или США оценивалась как маловероятная.

В ночь на 27 января 1904 года японские миноносцы еще до объявления войны предприняли торпедную атаку на русские корабли, стоявшие на внешнем рейде Порт-Артура. Два броненосца и крейсер были повреждены. Несколькими часами позже японская эскадра вынудила принять бой стоявший в корейском порту Чемульпо крейсер «Варяг». Ободренные первыми успехами, они начали высадку сухопутной армии в Корее, а оттуда развернули наступление на Маньчжурию.

2-я Тихоокеанская эскадра должна была изменить баланс сил на море в пользу России. С самого начала ее формирование шло со скрипом. Например, морское министерство запретило сверхурочные работы на Обуховском заводе, где были размещены заказы, — не было денег. Командующий 2-й эскадрой контр-адмирал Зиновий Рожественский настаивал на немедленном выходе — не позднее 1 сентября. На переход отводилось 90 суток, и еще 60 — под стоянки и погрузку угля. Тогда он гарантировал приход на Дальний Восток в начале января 1905 года. Его поддерживали управляющий морским министерством Федор Авелан и военный министр Виктор Сахаров.

Остальные участники совещания их не поддержали. Порт-Артур к тому времени мог пасть (так и случилось 20 декабря 1904 года). Тогда Рожественскому пришлось бы идти во Владивосток, а зимой этот порт замерзает. В итоге было решено отправить эскадру через полтора месяца, причем ее приход во Владивосток ожидался в марте.

В спешке начали комплектовать команды и устранять дефекты на кораблях. Офицеры были в шоке — экипажи набирались по остаточному принципу. Пожилые запасники, новобранцы, штрафники, списанные за пьянство. Не в лучшем состоянии были и корабли. Четыре новейших броненосца первого отряда («Князь Суворов», «Александр III», «Бородино» и «Орел») были вполне конкурентоспособны. Но второй отряд и отряд крейсеров никуда не годились. Одни корабли несли мощное вооружение, но были слабо бронированы и тихоходны, другие откровенно устарели. Отряд миноносцев был малочислен (12 вымпелов) и разнороден по составу. Три крейсера и четыре миноносца вообще не смогли подготовить к выходу.

По воспоминаниям участников похода, личный состав эскадры был подготовлен крайне плохо. Практически все члены экипажей были назначены на корабли недавно, многие офицеры были молодыми, досрочно выпущенными из училищ ввиду войны. Существенную часть нижних чинов составляли так называемые прапорщики запаса — мобилизованные моряки торгового флота. Командная структура управления огнем на кораблях не была отработана, поэтому, несмотря на наличие новейших систем целеуказания (дистанционно управляемые электрические циферблаты со звуковой сигнализацией), пользоваться ими умели не все. Эти факторы в сочетании с нервным напряжением в ожидании атаки и привели к трагедии. Большинство артиллерийских и пулеметных постов русских кораблей вели огонь самостоятельно и, судя по всему, попросту палили во все, что попадалось им в прицел.

Странно прозвучало напутствие Алексея Александровича: «Ну, Бог с вами, желаю вам так же отличаться, как наши артурские товарищи». Основные силы эскадры отправились вокруг Африки, а суда, тоннаж которых позволял пройти через Суэцкий канал, — кратчайшим путем. Местом встречи был назначен Мадагаскар. С непривычки многих матросов и даже офицеров укачало. Учебные стрельбы и отработка маневров были запланированы только на Мадагаскаре.

Многие офицеры с самого начала относились к перспективам похода скептически. Мало того что эскадра Рожественского, по их мнению, отправлялась на верную смерть, в то, что она дойдет до пункта назначения, вообще мало кто верил.

На кораблях эскадры тоже царила нервозная обстановка. В Петербург шли донесения о том, что британцы, войну России не объявлявшие, всеми средствами готовы помогать японцам. Действительно, между этими странами незадолго до начала войны было подписано соглашение о военно-техническом сотрудничестве. На английских верфях для Японии строились четыре или пять миноносцев, другие суда.

Слухи о том, что англичане готовы на любые провокации, чтобы не допустить 2-ю Тихоокеанскую эскадру на театр военных действий, множились и принимали чудовищные формы. Частично они соответствовали действительности. Британцы готовы были отслеживать движение русских кораблей, сообщать японцам любую добытую информацию, но не более того. Так что необходимости держать эскадру в состоянии повышенной боевой готовности по большому счету у Рожественского не было.

Но, с другой стороны, он имел на руках многочисленные донесения разведки и информацию, полученную от дипломатов. Выходили в Атлантику моряки в полном убеждении, что на эскадру будет совершено нападение. По дороге к Рожественскому пришло несколько сообщений, которые только усилили тревогу, — источники в европейских портах докладывали, что в море замечены подозрительные миноносцы. То ли это были экспедиционные силы японцев, то ли те самые боевые корабли, которые для Японии построила Англия, то ли они вообще не имели никакого отношения к этим странам — никто толком не знал.

И трагедия действительно произошла. События развернулись в районе Доггер-банки — крупнейшей отмели Северного моря, расположенной у берегов Англии и издавна являвшейся традиционным местом рыбного лова. Сюда выходили огромные рыболовецкие флотилии, собиравшиеся в порту Гулля. Соответственно, вся эта прискорбная история и получила название «Гулльский инцидент».

Отставшая от эскадры из-за ремонта машины плавучая мастерская «Камчатка» вечером 21 октября вышла на связь с флагманом и доложила, что ее преследуют неизвестные миноносцы. Их было около восьми, они приближались к «Камчатке» на расстояние менее кабельтова (185,2 метра), но огня не открывали. В ответ на запрос позывных передали позывные верные, но датированные вчерашним днем.

Далее с «Камчатки» пришел запрос указать координаты эскадры. Рожественский заподозрил, что запросы передает вовсе не русское судно, а неизвестный противник, желающий узнать местонахождение его основных сил. «Камчатке» было велено следовать в сторону Доггер-банки без указания точных координат встречи, а кораблям эскадры был отдан приказ усилить бдительность и готовиться к возможной атаке миноносцев. Подобный приказ командующего привел к самой настоящей панике. Более того, согласно распоряжению Рожественского, приказ открыть огонь мог отдать любой вахтенный начальник, если неприятельский корабль будет замечен менее чем в 10 кабельтовых при достаточном освещении. Что это означало для собранной наспех, не отработавшей никаких элементов взаимодействия эскадры, стало ясно уже через несколько часов.

В 00:55 22 октября эскадра вышла на Доггер-банку и оказалась посреди британской рыболовной флотилии из 22 траулеров. С ходового мостика флагмана — броненосца «Суворова» — было обнаружено подозрительное судно, идущее ему наперерез, на котором не горели огни. После подсветки прожектором оно было опознано как миноносец, и Рожественский отдал приказ открыть огонь.

Крейсеры «Аврора» и «Дмитрий Донской», шедшие в стороне от броненосцев, также зажгли прожектора и открыли огонь в сторону предполагаемой цели. Комендоры нескольких артиллерийских постов на броненосцах приняли их за подкравшиеся вражеские корабли и также обстреляли. Обнаружив, что огонь ведется по невооруженным гражданским судам и собственным кораблям, Рожественский немедленно отдал приказ о прекращении огня.

Но было поздно. Огонь велся в течение 15-20 минут. Было израсходовано около 500 снарядов и 1800 пулеметных патронов. Был потоплен траулер «Крейн», еще пять получили повреждения. Погиб один рыбак (по другим данным — двое), шестеро были ранены. Крейсер «Аврора» получил пять попаданий, два члена его экипажа получили ранения (один из них позже скончался). На броненосце «Орел» при стрельбе разорвало ствол 75-миллиметрового орудия.

Британская пресса назвала русскую эскадру «опасными безумцами», а само происшествие до сих пор подается не иначе как «приступ русской неконтролируемой ярости». Лондон потребовал увести все корабли обратно в Кронштадт, а Рожественского отдать под суд, угрожая разрывом дипломатических отношений. Британский флот был приведен в состояние повышенной готовности.

Разрыва при посредничестве Парижа удалось избежать, выплатив английским морякам 65 тысяч фунтов компенсации. Кстати, четырьмя годами ранее британский крейсер уничтожил русский траулер, показавшийся ему подозрительным. И тогда в Петербурге довольствовались официальными извинениями, не требуя компенсаций. Теперь же пришлось согласиться на унизительное расследование, которое было поручено международной комиссии, в нее вошли представители Британии, России, США, Австро-Венгрии и Франции. Это стало первым в истории случаем создания независимой международной комиссии для расследования военного инцидента.

Ее выводы не устроили ни одну из сторон. Русская эскадра была признана виновной в гибели гражданских лиц. С другой стороны, в меморандуме отмечалось, что «указанные события не бросают никакой тени на военные способности или на чувства человечности адмирала Рожественского и личного состава его эскадры».

Но самое главное заключалось в том, что эскадра Рожественского вынуждена была дожидаться решения комиссии почти полтора месяца в испанском Виго, вместо того чтобы следовать к театру военных действий. Японцы сумели воспользоваться этой задержкой. Они взяли Порт-Артур и нанесли поражение сухопутной армии при Мукдене. Таким образов, провокация в Северном море дала Японии шанс победить Россию.

Несмотря на все недостатки управления эскадрой, совсем отрицать нахождение вблизи нее неопознанных миноносцев невозможно. Кто-то определенно преследовал «Камчатку» и вел радиоигру с флагманом, и это явно были не британские рыбаки. То есть провокация имела место. Наиболее очевидным кандидатом является, разумеется, Япония. Но британцы клялись, что не передавали японцам никаких миноносцев, а японские историки утверждают, что никаких экспедиционных сил в Атлантику не посылали.

Второй в списке подозреваемых идет Британия — она поддерживала Японию и могла подставить Россию. Если целью провокации была задержка эскадры Рожественского, то попытка оказалась удачной. Однако есть еще одна версия. По мнению немецкого историка Гейндорна, стравив Россию и Британию, Германия рассчитывала расстроить намечавшийся союз Парижа, Лондона и Петербурга. Косвенно правдоподобность «германской» теории подтверждает восторженная реакция на произошедшее немецкой прессы.

Берлинские газетчики взахлеб смаковали возможные подробности гипотетической русско-английской войны. Еще одно доказательство — сильно поврежденный корпус немецкой торпеды, выловленный английскими рыбаками у Доггер-банки сразу после инцидента.

По материалам статьи М. Альтшулера «Загадка Доггер-банки», журнал «Военная история», №7 2017, с. 18-21.