Есть какая-то притягательная сила в старых описаниях местностей и путеводителях. Их напрасно забытые авторы помогают нам представить то, чего давно уж нет. Откроем один из таких документов. «На правой стороне большой дороги, против коньковских дворов, красуется на возвышенном месте березовая роща с правильно засаженными аллеями, принадлежавшая, вероятно, к парку графа М.И. Воронцова; ныне часть ее обращена в деревенское кладбище.

Посредине рощи большой курган, и по ту сторону, на склоне большого оврага, имеется множество невысоких доисторических курганчиков, расположенных в виде шахматной доски, где мы с А.А. Гатцуком произвели несколько лет тому назад археологическую раскопку, увенчавшуюся довольно успешными находками. В этой роще бывает 5 июля народное гулянье. Далее идет усадьба, ныне купца Ирошникова, и церковь Сергия с церковными домами, но без крестьянских усадеб. На стенах и дверях церкви видны доныне следы французских пуль 1812 г.»

Эта зарисовка села Сергиевского принадлежит историку Д.О. Шеппигу. В 1869 г. он раскопал славянские курганы, находившиеся в районе села. Вместе с ним был археолог и писатель Алексей Алексеевич Гатцук (1832 — 1891), издававший в Москве в 1875 — 1890 гг. «Газету А.А. Гатцука» — популярное в то время периодическое издание.

Ничего из описанного Д.О. Шеппингом не сохранилось, за исключением церкви, сильно пострадавшей от времени. Ее в 1990 г. освятили как Троицкую. Это небольшое компактное здание в духе нарышкинского барокко с характерным белокаменным декором. Считалось, что оно сооружено в 1694 г., хотя на самом деле церковь упоминается существующей уже к 21 мая 7198 г., то есть к 1689 г. Причиной неточности, переходящей из издания в издание, стал неверный перевод даты на современное летосчисление, действующее в нашей стране с 1700 г.

Церковь Троицы в Коньково, фото 1930-х гг.

Церковь Троицы в Коньково, фото 1930-х гг.

Член-корреспондент Московского Археологического общества художник Дмитрий Михайлович Струков (1829 — 1899), обследовавший здание, ошибочно посчитал его еще более древним, отнеся к царствованию Алексея Михайловича.

Первоначально на южной стене церкви находилась небольшая звонница. В ее толще сохранилась лестница, ведущая на хоры. Раньше с них можно было звонить в колокола. До 1772 г. церковь была домовой, то есть право пользования ею составляло привилегию обитателей усадьбы, впервые упоминающейся в 1626 — 1627 гг.

Реставрация церкви Троицы в Коньково, фото 1995 г.

Реставрация церкви Троицы в Коньково, фото 1995 г.

Наиболее ранним известным владельцем Сергиевского (тогда деревни Сериной) был боярин Петр Никитич Шереметев (ок. 1554 — 1609), назначенный воеводой в бунташный Псков в 1606 г. Он умело воспользовался ослаблением центральной власти в период Смутного времени, взяв себе там в поместья и «кормление» лучшие дворцовые села. 1 сентября 1608 г. горожане открыли ворота одному из воевод Лжедмитрия IIФедору Плещееву. Жадный П.Н. Шереметев был отправлен в тюрьму, где менее чем через год был удавлен. В 1619 — 1620 гг. его бывшая деревня Серина была пожалована братьям Толочановым — стольнику Федору (ум. в 1662 г.) и Дмитрию Михайловичам. Последний в 1652 г. отказался от своих прав в пользу брата, сыном которого, окольничим Семеном Федоровичем Толочановым, и была отстроена ныне существующая церковь, по которой село стало называться Сергиевским.

Современный вид церкви в Коньково. На заднем плане здание воскресной школы.

Современный вид церкви в Коньково. На заднем плане здание воскресной школы.

Впоследствии оно принадлежало внучке Семена Толочанова княгине Настасье Васильевне Голицыной (1693 — 1756), муж которой, тайный советник князь Сергей Алексеевич Голицын (1694? — 1758), при императрице Елизавете Петровне был Московским губернатором. Позже имение перешло к их детям. Одно время селом владел полковник Федор Иванович Бабарыкин (Боборыкин).

Не позднее 1767 г. Сергиевское приобрел в собственность капитан-лейтенант флота Федор Алексеевич Ладыженский (ум. в 1804 г.), женившийся на Лукии Михайловне Чемесовой (ум. до 1806 г.). Впоследствии супруги были похоронены перед церковью. Однако при пристройке к храму около 1808 г. колокольни и каменной трапезной их могилы оказались внутри здания трапезной. В 1818 г. следующий владелец имения, отставной полковник Александр Федорович Ладыженский (1769 — 1848), устроил над местом погребения родителей придел. Уже в недавнее время при реставрации здания их захоронение было ликвидировано.

Позже Сергиевское принадлежало братьям и сестре полковника Ладыженского. Коллежский секретарь Андрей Федорович Ладыженский (ум. до 1850 г.), бывший предводителем дворянства в Княгининском уезде Нижегородской губернии в 1814 — 1823 гг., владел им недолго. При нем само село состояло всего из одного крестъянского двора, в котором проживали четверо мужчин и две женщины. После девицы Марии Федоровны Ладыженской (ум. не позднее 1850 г.) Сергиевское перешло к другому ее брату — генерал-лейтенанту Николаю Федоровичу Ладыженскому (1776 — 1861), участнику Отечественной войны 1812 г. Он четырнадцать лет отслужил в одной из самых элитарных частей русской армии — лейб-гвардии Преображенском полку. Н.Ф. Ладыженский постоянно жил в доставшейся ему усадьбе, хорошо ладил с окрестным населением. Его могила находилась на местном кладбище.

Впоследствии имение с усадьбой перешло к потомственным почетным гражданам Ирошниковым. И при них все основные усадебные постройки оставались деревянными. Здание церкви, одно время принадлежавшее Институту физики Земли Академии наук, несколько раз пробовали отреставрировать, но работы по разным причинам вскоре прекращались. Однако двое ворот церковной ограды, слева и справа от колокольни, были воссозданы. Затем к ней сделали неуклюжие одноэтажные пристройки. В 1995 г. восстановили единственную главу, отсутствие которой обедняло силуэт храма.

В художественном плане и колокольня, и трапезная не очень удачны. Носящие уже классицистические черты, они, очевидно, были отстроены по проекту какого-либо местного мастера. Грубоватые и невыразительные, они диссонируют с изящным объемом самой церкви. После реставрации церковь Живоначальной Троицы в Конькове стала действующей.

В интерьере трапезной сохранился небольшой фрагмент росписи конца XIX — начала XX в., выполненной по решению Комиссии по сохранению древних памятников Московского Археологического общества. Ее члены на заседании 13 сентября 1897 г. пришли к выводу о необходимости удовлетворить просьбу Московской духовной консистории о проведении этой ремонтной работы в храме.

Внутреннее убранство церкви в настоящее время достаточно эклектично. Между тем, в ней есть несколько интересных икон, привнесенных совсем недавно. Одна из них является фрагментом барочных царских врат середины XVIII в. из неизвестной церкви. Он укреплен в первом этаже колокольни, над входом.

Справа от храма еще не так давно находился двухэтажный деревянный дом, сооруженный в 1-й половине XIX в. В нем в 1850 г. было открыто сельское приходское училище, а в 1884 г. — начальное земское училище, попечителем которого был помещик соседнего села Узкого князь П.Н. Трубецкой. Училище считалось находящимся в селе Конькове-Сергиевском, поскольку под таким общим названием к тому времени объединились села Сергиевское и Коньково-Троицкое, расположенные по обе стороны Старой Калужской дороги. Но это слияние сел не было оформлено каким-либо официальным актом. Процесс проходил естественным путем и ускорился после крестьянской реформы 1861 г.

В послереволюционное время в здании находилась контора совхоза «Коньково». Ныне этого дома не существует. А на месте усадьбы высятся жилые здания, почти совсем обступившие ее небольшой уникальный фрагмент — церковь.

Коньково-Троицкое

Огромный дворцово-парковый ансамбль в Царицыне не нуждается в представлении. Он строился как летняя резиденция императрицы Екатерины II, да так и остался незавершенным. Менее известно, что подобные комплексы до начала XIX в. существовали в двух других подмосковных селах — Конькове и в оставшемся ныне за Московской кольцевой автодорогой Булатникове. Но если ансамбль Царицына даже в руинах по сей день поражает грандиозностью замысла и мастерством его воплощения, то от коньковского ансамбля сохранился всего лишь белокаменный обелиск 2-й половины XVIII в., да и тот теперь находится вдали от своего исторического места. Этот памятник, имеющий форму сильно увеличенного верстового столба екатерининской эпохи, в 1972 г. был перенесен Музеем архитектуры имени А.В. Щусева на территорию Донского монастыря.

С 1767 г. Коньково принадлежало Авдотье (Евдокии) Наумовне Зиновьевой (1717 — 1773), которую вместе с ее мужем петербургским обер-комендантом генерал-поручиком Николаем Ивановичем Зиновьевым (он в 1769 г. приобрел граничившую с Коньковом пустошь Степанково (Дубенково, Гриднево тож), а в 1773 г. умер) по праву можно назвать духовными наследниками печально известной Салтычихи (Д.А. Салтыковой), владевшей расположенными южнее селом Троицким и деревней Верхние Теплые Станы.

План дворца в Конькове. Чертеж из «Казаковского альбома», Конец XVIII в.

План дворца в Конькове. Чертеж из «Казаковского альбома», Конец XVIII в.

Хотя Зиновьевы, в отличие от Салтычихи, не прибегали к убийствам (по крайней мере, указаний на это нет), но тем не менее обращались со своими крепостными жестоко. А память о суровости бар переходила из поколения в поколение. Еще в 1923 г. местный старожил рассказывал посетившему Коньково художнику A.M. Васнецову: «…При Екатерине II здесь был помещик Зиновьев, гроза крестьян, какой-то маньяк, настроивший бастионы, выкопавший рвы, выложивший пруд белым камнем, наставивший здесь пушек. Он измучил людей работой, мечтал пруды соединить с Москвою-рекою. На него жаловались царице, она его укротила».

Портрет Г.И. Головкина, худ. И.Н. Никитин, 1720-е гг.

Портрет Г.И. Головкина, худ. И.Н. Никитин, 1720-е гг.

Как и во всех легендах, здесь вымысел причудливо переплетается с действительностью: очевидно, какие-то строительные работы в имении велись, но связать его пруды с рекой Москвой не было бы возможным даже сейчас — уж больно далеко находятся они друг от друга. Сведения же о пушках и бастионах ни подтвердить, ни опровергнуть пока не представляется возможным. Известно, что один из предшествовавших А.Н. Зиновьевой владельцев Конькова — канцлер граф Михаил Илларионович Воронцов (1714 — 1768) в 1760 г. свез десять артиллерийских орудий в село Кимры — тверское имение своей жены Анны Карловны, урожденной графини Скавронской (1723 — 1775), двоюродной сестры императрицы Елизаветы Петровны. Может быть, и коньковские пушки, если таковые были, появились благодаря ему? Граф, любивший салюты, мог не отказаться от своих привычек и в этой усадьбе.

Белокаменный столб XVIII в. на Старой Калужской дороге, фото 1930-х гг.

Белокаменный столб XVIII в. на Старой Калужской дороге, фото 1930-х гг.

Екатерина II приобрела имение в 1776 г. у дочери А.Н. и Н.И. Зиновьевых красавицы Екатерины Николаевны (1758 — 1781) перед выходом ее замуж за бывшего царского фаворита графа Г.А. Орлова. Безусловно, при новой помещице положение коньковских крестьян существенно улучшилось, что и зафиксировала приведенная выше легенда. Любопытно, что в административном плане этим селом, как и Царицыном, изначально не ведало Дворцовое ведомство, что подтверждает письмо Екатерины II к московскому главнокомандующему П.Д. Еропкину от 3 июля 1787 г.:

«Петр Дмитриевич. По представлениям вашим повелеваем: 1) село Всехсвятское, не включая в число дворцовых, поручить оное в ведомство надворного советника Сорочинского; на таком основании, как состоят села Царицыно и Коньково, и крестьян тамошних обложить оброком по три рубля с души с накладными по две копейки на рубль, каковой оброк положить и на крестьян Царицынских и Коньковских вместо работ, от которых их уволить…» Когда императрица купила Коньково, в селе существовала усадьба, основные здания которой уже были каменными. Это — господский дом первой половины XVIII в. и небольшая церковь Троицы, сооруженная в 1720-х гг. Предшествовавший ей деревянный храм был построен в начале 1690-х гг. тогдашними владельцами имения — стольником Федором Ильичом Безобразовым и Гавриилом Ивановичем Головкиным (1660 -1734), впоследствии графом и канцлером, пожалованным этой должностью Петром I прямо на поле брани в день Полтавской победы.

Портрет Екатерины II в дорожном костюме, худ. П.Г. Жарков, 1788 г.

Портрет Екатерины II в дорожном костюме, худ. П.Г. Жарков, 1788 г.

Ф.И. Безобразов, по всей видимости, скончался во время строительства храма, и его часть Конькова унаследовал сын Алексей, тоже стольник. Но владел он этими землями недолго. Хитрый Г.И. Головкин, воспользовавшись случаем, сумел их получить в обмен на свои орловские владения и стал единоличным хозяином Конькова. Таким образом, в 1690-х гг. ему принадлежали сразу две усадьбы. В начале 1700-х гг. за счет переселения сюда головкинских крестьян из-под Боровска и Каширы была образована одноименная деревня, располагавшаяся вдоль Калужской дороги, одновременно служившей и западной границей всего имения.

В 1747 г. в Конькове, тогда принадлежавшем сыну канцлера графу Александру Гавриловичу Головкину (1688 — 1760), долгое время бывшему посланником то в Берлине, то в Париже, то в Голландии, впервые упоминается «двор помещиков с каменным строением». По свидетельству М.И. Воронцова, уже тогда торговавшего эти земли, усадебные палаты «из фундамента великие трещины имеют и вновь перестройки требуют», что позволяет предположить, что их строителем был еще Г.И. Головкин. Впрочем, такое критическое описание дома в письме к помещику могло быть просто приемом, рассчитанным на то, чтобы сбить продажную цену имения, которое М.И. Воронцов и приобрел в 1752 г.

Портрет Орлова Г.Г., неизв. худ., 1779 г.

Портрет Орлова Г.Г., неизв. худ., 1779 г.

Сразу после этого он попытался добиться у императрицы Елизаветы Петровны пожалования Конькова в подарок, то есть фактически возвращения уплаченных им денег из казны. Прося ходатайствовать об этом всемогущего фаворита графа А.К. Разумовского, М.И. Воронцов отметил, что в усадьбе находятся «палаты каменные на 10 покоев». При Екатерине II существовавший в Конькове каменный жилой дом в «Экономических примечаниях к планам дач генерального межевания» назван именно домом, а не дворцом. Это доказывает, что царица подмосковную, то во всяком случае не осталась там ночевать.

Портрет Орловой Е.Н., урождённой Зиновьевой, худ. Рокотов Ф.С., 1779 г.

Портрет Орловой Е.Н., урождённой Зиновьевой, худ. Рокотов Ф.С., 1779 г.

Приезд Екатерины II в Коньково более чем вероятен. Едва ли строительство здесь дворца, спроектированного известным архитектором В.И. Баженовым, было предпринято без личного осмотра ею местности. Одно из преданий гласит, что посещение царицей Конькова было отмечено уже упоминавшимся обелиском. Но он, как и подавляющее большинство подобных памятников, не имеет надписей, рассказывающих о конкретной причине его создания. «… Такие же чисто декоративные сооружения служат часто и украшениями парков, верстовыми столбами, фонтанами, виньетками и т.д., — писал незадолго до Первой мировой войны искусствовед Ю.И. Шамурин. — Такой памятник невольно станет интимным, понятным только тому, кто поставил его в ознаменование какого-нибудь радостного или печального события своей жизни. А так слушать только свою душу, не заботясь об окружающем, о будущем, не всегда умели люди!..»

Известно несколько проектов дворца, разработанных для села Конькова. Большинство их выполнено в манере, типичной для архитектора Матвея Федоровича Казакова (1737 — 1812), строившего и в Царицыне. Однако существует вариант здания, принадлежавший руке его учителя Василия Ивановича Баженова (1733 — 1799) — одного из самых замечательных русских зодчих. Его план представляет собой двухсторонний разворот больших полуокружностей переднего и заднего фасадов, а также двух малых полуокружностей на торцах. Аналогичную идею содержал первоначальный проект Казанского собора в Петербурге, как известно, реализованный лишь частично.

Баженовский вариант дворца и был воплощен в Конькове. Его строительство, так же как в Царицыне и в Булатникове, не было доведено до конца. Недостроенный дворец, вместе с сооруженными рядом подсобными зданиями, простояв несколько десятилетий, обветшал и превратился в руины, не подлежащие восстановлению. Архитектор Иван Васильевич Еготов (1756 — 1814), посетив Коньково в начале лета 1803 г., нашел, что подавляющее большинство имевшихся там построек не имеет смысла чинить, за исключением «каменного корпуса», который можно исправить для причта местной церкви. Поэтому в том же году Экспедиция Кремлевского строения, ведавшая строительством в царских владениях в Москве и Подмосковье, продала на снос дворец, конный двор с сараем и деревянной избою, а также «остаток погреба». С торгов на аукционе их приобрел крепостной крестьянин вотчины графа Н.П. Шереметева села Выхина Михаил Карташев, который вскоре снес все эти здания.

«Каменный корпус» продолжал существовать еще некоторое время, несмотря на то что Коньковская церковь в том же 1803 г. была приписана к храму соседнего села Сергиевского и здание для причта не понадобилось. Известно свидетельство помещика села Узкого генерал-майора графа Владимира Петровича Толстого (1805 — 1875) о том, что «… он в своем детстве помнит еще церковь и развалины дома с. Конькова, который назывался царским дворцом…» Поскольку в год рождения Толстого от баженовского дворца уже ничего не оставалось, то очевидно, что здесь речь идет о том же «каменном корпусе», который упоминал И.В. Еготов. Возможно, что это был старый барский дом Головкиных — Воронцовых — Зиновьевых.

Церковь, значительно пострадавшая при отступлении наполеоновских войск из Москвы по Калужской дороге, была закрыта в 1813 г. и с тех пор пустовала, ветшая и разрушаясь. Впоследствии она была разобрана по инициативе Дмитрия Яковлевича Воздвиженского (1756 — 1843) — священника села Сергиевского, граничившего с Коньковом на западе. Он не упустил случая получить бесплатный материал на ограды своего храма. Поэтому в ноябре 1821 г. состоялся снос здания.

В рапорте в Московскую духовную консисторию Д.Я. Воздвиженский, мотивируя необходимость скорейшей разборки тем, что «… означенная Троицкая церковь уже совершенно обрушилась, как верх с главою, так и потолки провалились», высказал весьма обоснованное предположение, что помимо него найдется немало желающих воспользоваться строительным материалом. Подобный опыт у коньковских жителей имелся. Еще в 1930-х гг. часть крестьянских изб стояла на кирпичных и белокаменных цоколях, явно сложенных из остатков дворца или принадлежавших ему построек. А отдельные избы были целиком кирпичные — прецедент, не имевший аналогов в Подмосковье.

Местонахождение церкви долгое время можно было определить лишь по остаткам кладбища, от которого еще в конце XIX в. сохранялись две каменные надгробные плиты без надписей. Уже во второй половине века от бывшей роскошной усадьбы, кроме липовой аллеи, двух измельчавших прудов и фрагментов вала, ничего не осталось: «… От прежних строений сохранились только ямы да буераки, размытые вешними водами и обросшие густой травой и бурьяном, между которыми проглядывают кое-где мелкие и тощие кусты шиповника и сирени или свежие отрасли кленов и лип, уже несколько раз подрубленных крестьянами на топливо и все же неугомонно растущих снова, как живые признаки бывших здесь роскошных садов». Сейчас в Конькове нет и этого. Его территория застроена современными панельными домами. По земле бывшего имения проложены улицы Островитянова, Введенского, академика Капицы, Профсоюзная. Лишь небольшие остатки былой водной системы, ставшей оврагом, еще различаются невооруженным глазом.

Статья написана по материалам книги «Усадебное ожерелье Юго-Запада Москвы», сост. Л.В.  Иванова, М.: Мосгорархив, 1997, с. 84-98.