В семье императора Александра II и императрицы Марии Александровны родилось восемь детей: Александра (1842-1849), Николай (1843-1865), Александр (1845-1894), Владимир (1847-1909), Алексей (1850-1908), Мария (1853-1920), Сергей (1857-1905), Павел (1860-1918). Двое последних были «порфиродными» — они появились на свет, когда их отец уже стал венценосцем.

Никто из них не прожил длинную и безмятежную жизнь. Лишь Владимир и Мария перешагнули порог шестидесятилетия. Некоторые умерли в ранних летах (Александра, Николай), другие ушли, не дожив до старости (Александр, Алексей), последние же сыновья Александра II, Сергей и Павел, пали жертвами русской смуты: первый погиб в 1905 году от бомбы террориста, а второго в 1919 году расстреляли в Петропавловской крепости…

После восшествия в 1855 году на престол Александра II его старший сын Николай в свои неполные двенадцать лет стал наследником (цесаревичем). Его воспитанию и образованию родители уделяли особое внимание. Это был серьезный, вдумчивый юноша, обладавший сильным характером и настойчивостью. Он с детства был очень близок со своим братом Александром, и эта близость в юношеские лета переросла в крепкую дружбу.

В семейном кругу Николая звали Никсом, Александра — Макой. Александр был моложе Николая на полтора года. А потому, как и по причине своей «второродности», знал меньше, видел меньше. Цесаревич на этот счет не заблуждался. Однако ценил брата за честность и аккуратность, за умение сказать то, что другие никогда не говорили в глаза. Не раз отмечал, что у того «честная, правдивая, хрустальная душа». Еще уважал его за преданность и силу. Среди сыновей императора Александр был самым рослым и крепким. Никс порой просто любовался Сашей. Особенно ему нравилось, как он работал молотобойцем в кузнице. Имелось у великого князя такое странное, но «симпатичное» увлечение. Отдавался «кузнецкому делу» с упоением. Такой сосредоточенный, деловитый. Пот градом струился, видно, что устал, но держался, никогда не жаловался. Сильный, надежный человек…

В 1864 г. Александр II решил отправить сына-престолонаследника в вояж по Европе. Родители хотели, чтобы цесаревич непременно посетил Копенгаген и познакомился со второй дочерью датского короля Христиана IX Марией-Софией-Фредерикой-Дагмар, которой еще не было семнадцати лет. Царь и царица явно желали видеть ее избранницей своего сына. Они не раз расхваливали добродетели юной Дагмар, и у цесаревича появился искренний интерес к далекой принцессе.

Цесаревич Николай (Никс) с принцессой Дагмар, 1864 г.

Царь надеялся, что они с Никсом полюбят друг друга и станут мужем и женой. Это было важно. Это соответствовало интересам империи. Династический брак — сфера высокой политики, здесь все подвергалось обсуждению и тщательному изучению. Александр II был заинтересован в брачной унии с правившей в Дании Шлезвиг-Гольштейн-Зондербург-Глюксбурской династией.

В сентябре 1864 года цесаревич прибыл в Данию. Сердце молодого впечатлительного русского принцесса пленила сразу. Дагмар не блистала яркой красотой, не отличалась незаурядным умом, но обладала тем, что французы называют словом «шарм». После первой же встречи с ней хотелось видеться еще и еще; она была из тех, кого трудно забыть. Принцесса выросла в большой и дружной семье. У Христиана IX и королевы Луизы было шестеро детей: Фредерик (1843—1912) — наследник престола, с 1906 года — король Дании Фредерик VIII, Александра (1844-1925), Вильгельм (1845-1913), с 1864 года — греческий король Георг I, Дагмар (1847-1928), Тира (1853-1933) и Вальдемар (1858-1934).

Загородный дворец датского короля Фреденсборг

Особой любовью родителей пользовалась именно Дагмар за свою доброту, искренность и деликатность. Она умела всем нравиться и могла завоевать симпатию даже у самых ворчливых и неуживчивых тетушек и дядюшек, каковых было немало. Датский королевский дом находился в родстве со многими династиями Европы, а в Германии подобные узы охватывали немало графских и княжеских родов. Вся родня звала ее Минни. Дагмар знала о тайном смысле миссии русского цесаревича — об этом ей говорили мать и отец. Дочь короля готовилась к встрече. С первого же момента Никс ей понравился…

Русский престолонаследник сразу ощутил расположение Дагмар, но несколько дней не решался приступить к объяснению. Императрице Марии Александровне Николай писал с восторгом: «Если бы Ты знала, как я счастлив: я влюбился в Dagmar. Не бойся, что это так скоро, я помню твои советы и не могу решиться скоро. Но как мне не быть счастливым, когда сердце говорит мне, что я люблю ее горячо. Как мне ее описать? Она так симпатична, проста, умна, весела и вместе застенчива. Она гораздо лучше портретов, которые мы видели до сих пор. Глаза ее говорят за нее: такие добрые, умные, бойкие глаза».

Цесаревич Николай Александрович на смертном одре, 1865 г.

Наконец 16 сентября 1864 года он сделал предложение, и Дагмар тотчас сказала «да». О помолвке объявили официально; все их поздравляли, высказывали добрые пожелания. Был праздничный обед с шампанским и тостами. Вечером в дальнем уголке парка загородной королевской резиденции Фреденсборг нареченные жених и невеста страстно целовались и дали клятву в вечной любви.

Никс сообщал отцу: «Более знакомясь друг с другом, я с каждым днем более и более ее люблю, сильнее к ней привязываюсь. Конечно, найду в ней свое счастье; прошу Бога, чтобы она привязалась к новому своему отечеству и полюбила его так же горячо, как мы любим нашу милую родину. Когда она узнает Россию, то увидит, что ее нельзя не любить. Всякий любит свое отечество, но мы, русские, любим его по-своему, теплее и глубже, потому что с этим связано высокое религиозное чувство, которого нет у иностранцев, и которым мы справедливо гордимся. Пока будет в России это чувство к родине, мы будем сильны. Я буду счастлив, если передам моей будущей жене эту любовь к России, которая так укоренилась в нашем семействе и которая составляет залог нашего счастья, силы и могущества. Надеюсь, что Dagmar душою предастся нашей вере и нашей церкви; это теперь главный вопрос, и, сколько могу судить, дело пойдет хорошо»…

Цесаревич Александр Александрович, 1865 г.

Однажды, задолго до этих событий, когда Николаю не исполнилось и десяти лет, он поразил матушку странным высказыванием. Ребенок тогда изрек, что после дедушки царем будет Папá, затем он, а после его смерти — Саша. Молодую мать позабавила эта фраза.. Ее второму сыну Александру вообще не суждена императорская корона. Законы престолонаследия строги, и их соблюдали неукоснительно: корона могла перейти лишь к старшему сыну государя, а если такового не имелось, то к старшему из ближайших родственников последнего монарха. Однако в те радостные сентябрьские дни 1864 года никто не думал о печальных обстоятельствах и не мог знать, что слова малыша окажутся почти предсказанием.

В кругу императорской фамилии лишь один человек, самый близкий друг цесаревича, его брат великий князь Александр Александрович, не выражал особых восторгов по поводу предстоящей свадьбы. Он был уверен, что брак по расчету (а именно таким, по его мнению, только и мог быть династический брак) не будет радостным. Жениться надо непременно по любви. Лишь тогда супруги будут по-настоящему счастливыми и создадут крепкую семью. Какое же может быть согласие, если люди выросли в разных мирах? Правда, перед глазами был пример отца и матери, но он воспринимал его как исключение.

Никс прислал Александру подробное описание помолвки и своих чувств: «Если бы ты знал, как хорошо быть действительно влюбленным и знать, что тебя любят также. Грустно быть так далеко в разлуке с моей милой Минни, моей душкой, маленькою невестою. Если бы ты ее увидел и узнал, то, верно бы, полюбил, как сестру. Я ношу с ее портретом и локон ее темных волос. Мы часто друг другу пишем, и я часто вижу ее во сне. Как мы горячо целовались, прощаясь, до сих пор иногда чудятся эти поцелуи любви! Хорошо было тогда, скучно теперь: вдали от милой подруги. Желаю тебе от души также любить и быть любимому». Никто тогда не предвидел, что через несколько месяцев все изменится бесповоротно…

Дагмар теперь корреспондировала и царю с царицей, своим «новым родителям», проявлявшим к ней неподдельную симпатию. Особенно выказывал расположение Александр II. Император был рад принять в свою семью дочку датского короля, которая ему нравилась и душевными качествами, и внешностью.

Жених и невеста расстались в октябре. Она осталась с родителями. Он же продолжил поездку и должен был встретиться со своей матерью в Ницце, где та с младшими детьми намеревалась провести зиму. У Марии Александровны были слабые легкие, и врачи рекомендовали ей пожить в теплом климате. Николай и Дагмар условились, что если все будет благополучно, то она приедет к нему в Ниццу. Пока же они писали друг другу письма, писали часто, объяснялись в любви, горевали от разлуки.

В ноябре с Николаем случилась беда. Приступ страшных болей сковал его на несколько дней. Не мог спать, есть, мучился часами без перерыва. Признаки недуга (на медицинском языке это называлось «люмбаго», в обиходе — «прострел») проявились еще весной в Царском. Потом вроде бы все прошло. Время от времени боли в пояснице снова возникали, но быстро проходили. Когда прибыл во Флоренцию, то стало невероятно плохо. Поездку прервали, все визиты отменили, цесаревича уложили в постель. Во Флоренции провел полтора месяца, а в конце декабря 1864 года Николая Александровича перевезли в Ниццу, где ждала мать. Отсюда ему выбраться уже не пришлось.

Во Флоренции и в Ницце царский сын скучал. Неделями даже на улицу не выходил. Матушка скрашивала одиночество, но сама была плоха, быстро уставала, и виделись всего по нескольку часов. Она жила на вилле Дисбах, для Никса сняли неподалеку виллу Бермон. Здесь он и провел последние, месяцы своей жизни. Никто не знал, что они последние. Всем казалось, что болезнь временная, что молодой организм ее непременно осилит. В том уверяли и «медицинские светила». Они не раз осматривали больного, диагностировали «простудный ревматизм» и не находили серьезной опасности. Николай Александрович сам в это верил. Но мало-помалу уверенность таяла. Тосковал. Очень хотелось видеть Дагмар, однако встретились они только тогда, когда Никс был уже совсем «на краешке жизни».

В конце марта в Петербург пришли сообщения, что положение цесаревича Николая ухудшается с каждым днем. Царь вызвал сына Александра и сказал, что тому надо ехать в Ниццу. Сам обещал отправиться следом вскорости. 4 апреля, в Светлое Христово Воскресение, Александр встал как обычно — еще не было восьми часов. Похристосовался с близкими, затем пошел к Папá. Поздравил, получил напутствия. Уже в десять часов был в вагоне, и сразу же отправились. С ним ехал только его наставник Б.А. Перовский. Настроение было неважное, хотя обычно он так любил Пасху. Радовался предстоящей встрече с дорогим Никсом, но грусть не оставляла. Все в таком мрачном расположении духа, ждут печальных событий. Нет, нет, этого не может быть. Господь не допустит!

Император Александр II с сыновьями Владимиром и Алексеем отбыл из Петербурга вечером 6 апреля. Царский поезд с невероятной скоростью пересек Европу; понадобилось всего 85 часов, и они уже были в Ницце. Во Франции, в городе Дижоне, к их составу присоединился другой, шедший из Дании с королевой, наследным принцем и невестой цесаревича. Великий князь Александр оказался там уже 9-го числа, во второй половине дня. Он был полон «ужасных ожиданий». Они его не обманули. Свеча жизни Никса догорала.

Брат чуть ли не все время находился в забытьи, бредил, редко кого узнавал. Все были подавлены, а дорогая Мамá просто убита горем, плакала почти не переставая. Александр зашел в комнату к брату, но тот спал. Вид его настолько изменился, что в первый момент трудно и узнать. Невольно навернулись слезы на глаза… 10 апреля опять худо. Никс так его и не узнал, хотя Александр не раз поднимался к брату. Он или спал, или тихо стонал, и от этих звуков у Александра разрывалось сердце. В тот день, ближе к вечеру, приехали Папа с братьями и датчане. Перед сном у Мамá познакомился с Дагмар. Это была их первая встреча. Ни о чем почти не говорили и скоро разошлись.

11 апреля Александра, который остановился на вилле Бермон, разбудили около пяти часов утра вестью, что «цесаревич слабеет». Тут же собрался и бросился на первый этаж к брату. И, о чудо! Никс узнал его, даже улыбнулся, протянул исхудавшую, почти прозрачную руку и сказал: «Славный человек». У Александра слезы текли сами собой, он поцеловал брата и сел рядом. В девять утра пришла Дагмар. В первый раз она видела жениха после расставания в октябре. Что она пережила! В углу большой полутемной комнаты, в постели она увидела того, которого так искренне и безнадежно любила. На изможденном, худом, желтовато-землистого цвета лице появилась слабая улыбка. Он ее узнал и был рад этой встрече. Дагмар не могла сдержаться и разрыдалась. Цесаревич взял ее за руку, она поцеловала его.

Несколько часов принцесса провела рядом, и он все время не отпускал ее руки из своей. А с другой стороны сидел его брат Александр, державший вторую руку дорогого Никса. Здесь, у тела умирающего, дочь датского короля и будущий царь Александр III встретили свою судьбу. Как написал очевидец тех событий поэт князь П.А. Вяземский, «самый плодовитый вымысел изнемогает иногда перед ужасами действительности». Потом Александр и Мария Федоровна будут бессчетное количество раз возвращаться к этой истории и увидят здесь Промысел Всевышнего. Но все это будет потом.

Тогда же, в тот невероятно драматический момент, никто ни о чем подобном и не подозревал. Все ждали чего-то, молились и плакали. Днем Николай Александрович причастился и попрощался со всеми. В медицинском журнале появилась запись: «Его Высочество, окруженный Августейшим семейством, приобщается Святых Тайн с глубоким умилением. Силы совершенно истощены». Вечером сознание Николая покинуло, и он уже никого не узнавал. Вскоре после полуночи, 12 апреля, в 00 часов 50 минут, цесаревич скончался. По заключению врачей, смерть наступила в результате «ревматизма почечных мышц и поясничной спинной фации» (почечный менингит). Все было кончено.

Все плакали, страдали, но сильнее остальных, наверное, Дагмар. Ей еще не исполнилось восемнадцати лет, а она уже невеста-вдова. Юная принцесса как бы одеревенела. Не было ни сил, ни чувств, лишь темнота и пустота. Хрупкая, изящная, она словно сделалась еще меньше, еще тоньше. На заупокойных службах от вида ее сжималось сердце. По окончании первой панихиды Дагмар лишь с большим трудом удалось оторвать от тела усопшего и увести почти в бессознательном состоянии. Для родных Николая маленькая датчанка стала такой близкой…

16 апреля 1865 года гроб с телом цесаревича Николая Александровича на фрегате «Александр Невский» отбыл в Петербург. Александр II, Мария Александровна, дети и приближенные отправились в Россию по железной дороге. По пути домой царская семья на несколько дней задержалась у брата русской императрицы, великого гессенского герцога Людвига III. Они уговорили побыть там с ними и Дагмар.

На берегу Рейна, в загородном замке Югенхайм, безутешная Дагмар провела несколько дней в окружении родственников своего скончавшегося жениха. Больше всего ей уделял внимания Александр, ставший теперь цесаревичем. Они часами бродили по аллеям парка и говорили, говорили, говорили, и только об усопшем. Затем расстались. Она поехала домой в неизвестности и печали, а царская семья — в Петербург, готовиться к последнему прощанию с дорогим Никсом.

«Александр Невский» прибыл в Кронштадт 21 мая, откуда гроб на императорской яхте «Александрия» доставили в Петербург. 28 мая 1865 года тело Николая Александровича было погребено в царской усыпальнице, в Петропавловском соборе Петропавловской крепости, там, где покоились его предки, начиная с Петра I.

Статья написана по материалам книги А.Н. Боханов «Романовы», М., ООО «АСТ-ПРЕСС-КНИГА», 2003, с. 27-42.