В конце марта 1941 года министр иностранных дел Японии Мацуока прибыл в Берлин и встречался с Гитлером. «В ходе переговоров Мацуока убедился, что Германия готовится к нападению на СССР, что гитлеровцы рассчитывают своими силами разгромить Советский Союз в течение нескольких месяцев и не нуждаются пока в ударе японских войск на советском Дальнем Востоке», — сказано в книге «Финал» Р.Я. Малиновского.

У Японии после поражения Франции появилась возможность овладеть её колониями в Юго-Восточной Азии. Япония успешно воевала в Китае и нацеливалась на азиатские колонии Британии. Пробные попытки испытать силу Красной Армии на Дальнем Востоке и в Забайкалье не принесли успеха Японии. Поэтому для неё направление на запад и юго-запад было наиболее перспективным.

Для согласования действий Японии с Германией министр Мацуока в конце марта 1941 года в Берлине встречался с Риббентропом и Гитлером. Не стало для него секретом скорое нападение Германии на СССР. Гитлер был уверен, что разобьёт этого «колосса на глиняных ногах» за несколько месяцев.

13 апреля в Москве Мацуока подписал мирный договор СССР и Японии. Казалось бы, Германии надо было, чтобы на Дальнем Востоке и в Забайкалье оставалась крупная группировка советских войск. Ведь за несколько месяцев с востока на советско-германский фронт могло подойти подкрепление (что и произошло в битве за Москву), усложнив задачи вермахта. Неужели Гитлер этого не понимал? Что за глупец…

Нет, он был умён и хитёр. Он хотел усыпить бдительность Сталина, который имел все основания полагать: если после консультаций в Германии японское руководство заключило с Советским Союзом пакт о ненападении, значит, немцы не собираются в ближайшее время воевать на три фронта (с Великобританией, в Африке, а ещё и на востоке). Логично! Поэтому Сталин повёл себя странно: лично проводил Мацуоку на вокзал и весело дружески с ним прощался.

Гитлер сделал всё возможное для того, чтобы сработал фактор внезапности нападения. Он сознавал, насколько важно в войне психическое воздействие на неприятеля. Мощный резкий внезапный удар во многом предопределяет успех.

Отчасти так и произошло. Гитлер действовал хитрей и коварней, чем ожидал Сталин. Поэтому информация, полученная нашим руководством из Японии от разведчика Рихарда Зорге о нападении Германии на СССР 22 июня 1941 года, была лишь принята во внимание, не более того.

С точки зрения международного права, объявляя войну Японии 5 апреля 1945 года, СССР совершил акт агрессии. Однако надо учесть общую ситуацию. В мировой войне наша страна была союзником США и Англии. На Ялтинской конференции трёх великих держав 11 февраля 1945 года Сталин подписал секретное соглашение, предусматривающее вступление СССР в войну с Японией через два-три месяца после победы над Германией. Это была дипломатическая победа Сталина.

Наши союзники не надеялись на быструю победу над Японией с минимальными потерями. А для Советского Союза важно было вернуть захваченные после победы Японии в войне с царской Россией территории и акватории, установив своё стратегическое господство в Северо-Западной части Тихого океана. Была надежда привести к власти в Китае коммунистическое правительство во главе с Мао Цзэдуном.

Но возникают подозрительные аналогии. Есть сходство вероломного нападения Германии на СССР и советской армии на японскую. Нарушение мирного договора, скрытная концентрация вооружённых сил на границе и удар по нескольким стратегическим направлениям одновременно. Наше превосходство в живой силе и технике над японцами было примерно такое же, как было у фашистов над нами в первые месяцы войны.

И так же как с германской стороны, действия войск всех фронтов приняли высокоманевренный характер и развивались по разобщённым операционным направлениям. А в некоторых случаях японское командование, уже в первые дни, отчасти потеряло управление войсками, проявив полную растерянность. И т.д. Сходство даже в деталях! Мы словно заимствовали у фашистов их агрессивность, стратегию и тактику.

В данном случае кто-то решит: вот доказательство того, что были две одинаковые тоталитарные системы, две империи зла, два коварных тирана! Они не могли поделить между собой власть над миром, вот и столкнулись две державы, две великие армии, когорты талантливых полководцев, миллионы солдат…

Гитлер начал Вторую мировую войну с молчаливого согласия США и Великобритании (Мюнхенское соглашение). Сталин содействовал скорейшему окончанию Второй мировой войны. Как говорится, почувствуйте разницу. У Сталина было соглашение о военном союзе с Великобританией и США. Именно они просили его вступить в войну с Японией. Так уж если упрекать в этом Сталина, то не меньшую ответственность за это несут руководители этих двух держав.

Ещё один важный факт. 5 апреля 1945 года народный комиссар иностранных дел СССР В.М. Молотов принял посла Японии в СССР Н. Сато и сделал ему заявление о денонсации пакта о нейтралитете: когда Япония воюет с Англией и США, союзниками СССР, пакт теряет смысл и продление его становится невозможным. Правда, в пакте был указан срок действия до 13 апреля 1946 года. И японский посол выразил надежду, что это условие будет выполнено. Молотов ответил, что «фактически советско-японские отношения вернутся к тому положению, в котором они находились до заключения пакта».

Попросту говоря, Советский Союз тогда не объявил войну Японии, но предупредил, что такое возможно в скором времени. В пакте о ненападении говорилось: «Если ни одна из договаривающихся сторон не денонсирует пакт за год до истечения срока, он будет считаться автоматически продлённым на следующие пять лет». Наша страна его денонсировала, хотя и не расторгла.

Возможно, некоторые юридические тонкости не были соблюдены советской стороной при этих переговорах. Но оставалось нечто более важное: Япония — фашистское захватническое государство, покорившее немало народов. Обуздать его, усмирить как хищного зверя, было святой обязанностью тех, кто на это способен.

Заметим, что летом и осенью 1941 года японское правительство не раз обсуждало возможность нападения на СССР. Был разработан план управления колониями, который предполагал: «Приморье должно быть присоединено к Японии, районы, прилегающие к Маньчжурской империи, должны быть включены в сферу влияния этой страны, а Транссибирская железная дорога должна быть отдана под полный контроль Японии и Германии, причем Омск будет пунктом разграничения между ними».

Почему японское правительство затягивало время нападения на СССР? Вовсе не из-за мирного договора. По данным японской разведки на Дальнем Востоке, силы их Квантунской армии и РККА были примерно одинаковы, а потому исход сражений был неопределённым, в отличие от захватнических войн в Китае и Юго-Восточной Азии.

Надо отдать должное командующему войсками Дальневосточного фронта генералу армии Иосифу Родионовичу Апанасенко. Он навёл порядок в местах дислокации наших войск на Дальнем Востоке и в Забайкалье, а в октябре 1941 года направил для нашего Московского контрнаступления 20 стрелковых дивизий и 7 танковых соединений. По воспоминаниям генерала А.П. Белобородова: «Железнодорожники открыли нам зеленую улицу… Точный график, жёсткий контроль. В результате все тридцать шесть эшелонов дивизии пересекли страну с востока на запад со скоростью курьерских поездов. Последний эшелон вышел из-под Владивостока 17 октября, а 28 октября наши части уже выгружались в Подмосковье».

Как утаить такое перемещение войск от японцев? Узнав о резком ослаблении Красной Армии на Дальнем Востоке, они могли бы начать войну с СССР. И тут сработала смекалка и решительность командующего Дальневосточным фронтом И.Р. Апанасенко. Отправляя на запад боеспособные отлично вооружённые и подготовленные дивизии, он заполнял пустеющие гарнизоны новобранцами, организуя на основе имевшихся резервов их питание и обмундирование. При этом оставлял за новыми частями и подразделениями те же номера, что и у отбывших на Запад.

Япония усиливала Квантунскую армию, ожидая решающих побед Германии, которые заставят в два-три раза ослабить Дальневосточную группу советских войск. Но немцев отбросили от Москвы, а на Дальнем Востоке по-прежнему были многолюдны воинские гарнизоны, проводились учения войск. То же было даже летом и осенью 1942 года.

Выступление против милитаристской Японии было с советской стороны выполнением союзнического долга и акцией, завершающей Вторую мировую войну. Но для этого следовало разгромить Квантунскую армию, которая контролировала значительную часть Китая, Корею. Обратимся к воспоминаниям С.М. Штеменко, начальника Оперативного отдела Генштаба, относящимся к 1945 году: «В первых числах первого летнего месяца замысел операции против Квантунской армии в общем виде был готов. С соответствующими расчётами его доложили Верховному главнокомандующему. И.В. Сталин принял всё без возражений, только приказал вызвать в Москву маршала Р.Я. Малиновского и генерала армии М.В. Захарова, несколько раньше других командующих фронтами, приглашённых на Парад Победы.

18 июня Р.Я. Малиновский представил свой доклад. Как требовала Ставка, командующий Забайкальским фронтом исходил из необходимости разгромить Квантунскую армию в короткий срок. Полное поражение её главным силам рассчитывалось нанести в течение полутора-двух месяцев. Делалась, однако, оговорка, что при благоприятных условиях враг может быть уничтожен значительно раньше».

При написании статьи использованы материалы книги Р. Баландин «Маршал Малиновский», М., «Вече», 2015.