Первое упоминание о Коломенском, как и многих других подмосковных усадьбах, появляется в 1328 году в духовном завещании Ивана Калиты. Как земля удобная, хотя особыми постройками и не отмеченная, переходит она по наследству к великим княгиням, затем к семейству Владимира Андреевича Храброго. «Сказание о Мамаевом побоище» упоминает, что доводилось здесь останавливаться Дмитрию Донскому, после победы на Куликовом поле заложил он благодарственный храм во имя Георгия Победоносца.

Храм, судя по фундаменту, мог быть и каменным — редкость для села. Вести строительство было тем опаснее, что оно постоянно подвергалось налетам двигавшихся на Москву татар. В 1407 году стояли в нем войска темника Едигея, после того, как приобрело село черты великокняжеской усадьбы — Государева двора, появился в 1571 году Девлет-Гирей, сжегший дворец Ивана Грозного, а двадцать лет спустя — крымский хан Казы-Гирей.

Но, видно, «опаситься» не было в натуре русских государей. Грозный приезжает в Коломенское особенно часто. Возводит здесь свой дворец, а после крымского пожара почти сразу восстанавливает новый. Любуется церковью Вознесения: слишком необычен был храм, слишком хороши открывавшиеся с его террас виды. Высота в шестьдесят два метра была непривычна для москвичей, тем более высота в сорок один метр в небольшом внутреннем помещении храма, пронизанного светом из расчетливо прорезанных, скрытых от глаз окон, игравшего многоцветной радугой на когда-то выстланном цветной треугольной керамической плиткой полу.

Архитектурное решение было не только неожиданным, но и наряду с ощущением легкости, стремительного полета ввысь рождало чувство могущества, редкой прочности. Достаточно сказать, что толщина стен храма равняется трем метрам. Теми же чертами монументализма была отмечена и величайшая святыня Коломенского — внесенная в храм Вознесения плащаница митрополита Фотия, выполненная в первой половине XV века.

Отец Ивана Грозного Великий князь московский Василий III Иванович очень любил Коломенское. Здесь 3 сентября 1533 года состоялось освящение нового храма Вознесения, белоснежной могучей свечи, воздвигнутой в благодарность за услышанные Богом молитвы о наследнике. Дождаться первенца в пятьдесят один год, после двадцати с лишним лет брачной жизни с первой женой — Соломонией Сабуровой, после трех с половиной лет бесплодного брака со второй — молодой красавицей литовской княжной Еленой Глинской. Это было похоже на чудо.

Иван Грозный унаследовал от отца привязанность к Коломенскому. К тому времени любимое Подмосковье великого князя стало известно по всей Европе. Однако стремление Грозного восстановить и поддерживать в былом блеске Коломенское натолкнулось на исторические препятствия.

Смутное время неизбежно привело к значительному обветшанию дворца, окончательно разрушенному во время восстания Болотникова. Осенью 1606 года сюда подошли его отряды. Призыв к народу отобрать у бояр и «гостей» — купцов земли и богатства поднял «тьмы людей». В прошлом холоп князя Телятевского, повидал Иван Болотников пол-Европы — смолоду попал в плен к татарам, оказался на турецких галерах, освободившись, жил некоторое время в Венеции и, наконец, через Польшу добрался до Путивля, где собирались возмутившиеся против царя Василия Шуйского люди.

Призывам Болотникова поверили, и вместе с ним восставшие, как писал один из современников, «пришли в Коломенское и тут стали и крепкий острог из земли сделали». Но Болотников был не только способным военачальником. Он причастен и к посылавшимся в Москву «прелестным письмам» — воззваниям, убеждавшим москвичей «побивати бояр, гостей и всех торговых людей и животы их грабите». На месте нынешней Болотниковской улицы 2 декабря 1606 года состоялось жестокое сражение крестьянских повстанцев с войсками Василия Шуйского. Из Коломенского Болотников руководил осадой Москвы; после неудачного сражения в Замоскворечье его отступавшие части последний раз попытались здесь удержать натиск государева войска. Но в тот же день царские войска взяли Коломенское. Мятежники бежали на Калугу и Тулу.

Восстановление Коломенского дворца, скорее всего, представлялось невозможным. Михаил Федорович отдает распоряжение о строительстве на его месте нового. В 1640 году «сентября в 17 день в селе Коломенском на новоселье в хоромех новых был у государя стол». Новоселье пришлось на тот же месяц, что в свое время освящение Вознесенского храма, но спустя сто с небольшим лет. Полным ходом шло и строительство благодарственной — за избавление от поляков — церкви Казанской Божией Матери. Но закончить храм удалось лишь при царе Алексее Михайловиче, с именем которого связан расцвет Государева двора. В течение 1649-1653 годов в Коломенском по указу Алексея Михайловича возводят новые хоромы.

В Коломенском Алексей Михайлович проводил много времени. Именно здесь 25 июля 1662 года разыгрываются трагические события Медного бунта. Выпуск новых денег всколыхнул всю Москву, замена серебра медью разорила слишком многих. В Коломенское двинулись огромные толпы посадских людей, подоспевших к концу богослужения в церкви Вознесения, где находился царь. Толпа потребовала разговора с государем, и Алексею Михайловичу пришлось выйти на паперть, где посадский человек Лучка Жидкий передал ему, по обычаю, в шапке письмо. В письме заключались требования об отмене медных денег и наказании бояр и дьяков, повинных в злоупотреблениях.

Положение становилось все более и более опасным. Алексею Михайловичу оставалось подчиниться требованию другого посадского человека, Мартына Жедринского, «то письмо вычесть перед народом», а затем бить с одним из пришедших по рукам в подтверждение своего обещания выполнить все требования. Толпа не обратила внимания на то, что разговоры тянулись слишком долго. Так долго, что к Коломенскому успели подойти срочно вызванные стрелецкие полки. Посадские люди были полностью разгромлены: одни убиты, другие потоплены в Москве-реке, третьи искалечены, а остальные разогнаны. С Медным бунтом было покончено.

С осени 1666 года по царскому указу по Оке, Угре и Жиздре начинается заготовка леса для строительства. 2 мая 1667 года Алексей Михайлович направляется «после столового кушанья за два часа вечера в Коломенское для складывания своих государских хором». К осени того же года возведение дворца было закончено. Его строителями были плотничий староста Сенька Петров и стрелец плотник Ивашка Михайлов. Зимой они уступают место резчикам, которыми руководил выходец из Белоруссии старец Арсений. В мае 1669 года мастера расписали чешуйчатую деревянную кровлю, а в июне принялись за плафонную — «подволочную» — живопись, которая писалась на грунтованных холстах и на подрамниках крепилась к потолкам. Хотя в росписях принимали участие многие живописцы и иконописцы вплоть до прославленного Симона Ушакова, настоящим руководителем работ стал приехавший из Новой Джульфы Богдан Салтанов. Живописные и золотарные работы заняли еще два года. Дворец имел двести пятьдесят помещений, хорошо освещенных благодаря трем тысячам окон.

В феврале 1671 года Алексей Михайлович принимает в новом Коломенском дворце послов Польши, которые позже дадут его описание. Упоминает Коломенский дворец и автор записок о Московии Якоб Рейтенфельс: «Коломенский дворец… кроме прочих украшений представляет достойнейший обозрения род постройки, хотя и деревянной, так что весь он кажется точно только что вынутым из ларца благодаря удивительным образом, искусно выполненным украшениям, блистающим позолотою». Часовой мастер Петр Высоцкий установил на передних воротах Коломенского башенные часы, а у дворца — двух рыкающих львов с вращающимися глазами, которые были обтянуты подобием львиной шкуры.

Известно, что последний дворец Ивана Грозного, просуществовавший до 1667 года, имел жилые хоромы царя и царицы, Столовую палату, служившую для официальных приемов. Во дворец вели украшенные тончайшей резьбой дубовые ворота — Передние, которым соответствовали с противоположной стороны двора — Задние. На Государевом дворе находились также Сытный, Хлебный, Кормовой и Конюшенный дворы, Поваренная палата, много других хозяйственных построек. Многие из них уступили место новым, построенным вместе с дворцом 1667-1671 годов. До наших дней сохранились Передние ворота с Приказными и Полковничьими палатами, Сытный двор, Водовзводная башня и Задние ворота.

Но даже это великолепие не удовлетворило сына Алексея Михайловича — царя Федора Алексеевича, который к концу своего недолгого правления ставит в Коломенском новую Столовую палату, новые сени с трехъярусными теремами и гульбищами вокруг теремов с воротами под сенями. Дворец приобрел, наконец, тот вид, в котором он сохранялся последующее столетие.

Первые годы жизни Петра I, несомненно, были связаны с Коломенским, хотя до сих пор для историков остается загадкой, где родился будущий преобразователь России. Документальные данные о месте его рождения отсутствуют. Теоретически им могло быть либо Коломенское, либо Преображенское. Но Петр не проявляет интереса к Коломенскому — оно связывалось для него с семьей Милославских. И это не замедлило сказаться на состоянии дворца.

Екатерину II в Коломенском привлекала не столько редкая живописность и необычность дворца. Императрица в гораздо большей степени была заинтересована в приобщении к исконным ценностям и традициям царской семьи, в которую вошла и которую так неожиданно возглавила. Отсюда ее распоряжение тщательно обследовать все постройки и определить необходимые для восстановления расходы. Смета на перестройку и починку дворца оказалась огромной. Императрица предпочла вместо починки построить новый, с использованием старого материала.

Осенью 1766 г. новый дворец был заложен на месте былого скотного и конюшенного двора. Для фундамента использовались каменные стены и столбы ограды старого дворца государя Алексея Михайловича. Главным, как обычно, было не качество строительства, его продуманность и добротность, а скорость. Ни размерами, ни интересным архитектурным решением новый Коломенский дворец не отличался. Его, скорее, можно было назвать небольшим павильоном, хотя и четырехэтажным, где два нижних этажа были каменными, а два верхних — деревянными. В ансамбль дворца входил также двухэтажный каменный дом, где, по мнению Екатерины, могло размещаться до 500 человек придворного штата и прислуги. Ближе к реке располагался театр, иначе — Оперный дом. Как-то забылось, что жизнь в Коломенском Екатерина II предпочитала жизни в московских дворцах, в частности, она долго жила здесь в 1775 году.

Если XVII век был для Коломенского веком расцвета, то XVIII — постепенного упадка. Менялось лицо подмосковной царской усадьбы, все же новое из-за постоянной спешки со строительством быстро ветшало. Известно, что представления в Оперном доме давались редко и недолго — для постоянной жизни театр должен был или находиться при дворе, или стать доступным для горожан. Оба условия для Коломенского представлялись невозможными. Но и дворец, как всякий дом, нуждался в присутствии человека…

Известный урон нанесли Коломенскому наполеоновские солдаты, иногда наезжавшие сюда и ставившие в Георгиевской церкви своих лошадей. Исчезло немало церковной утвари. Обветшавший иконостас церкви Вознесения был заменен новым — присланным из Вознесенского монастыря Московского Кремля. Как единственная память о нем сохранились древние царские врата. Александру I, продолжавшему ценить традиционную царскую резиденцию, приходится думать о строительстве очередного дворца, которое поручается «правящему должность 3-го архитектора Евграфу Тюрину». В 1825 году дворец начали переделывать — сначала нижний этаж. Одновременно Евграфом Тюриным была построена на спуске к Москве-реке беседка, так называемый «Павильон деревянный на каменном фундаменте».

То, что тюринский дворец в середине XIX века еще продолжал существовать, было настоящим чудом. Одновременно с Храмом Христа Спасителя Николай I собирался приступить к строительству и полной перепланировке Коломенского согласно собственным вкусам и представлениям. Однако вскоре император охладел к своему первоначальному замыслу. Коломенское поплатилось одной Казанской церковью, которая в 1843 году была снесена и на ее месте, с использованием некоторых старых частей, сооружена ныне существующая. Фрагменты каменной кладки имеют примерно тот же возраст, что и церковь Вознесения. Об этом говорят и огромная толщина стен, и пролеты арок с итальянскими пилястрами, и четырехконечный крест с полумесяцем, родственный кресту Вознесенской церкви.

Окончательно судьба Коломенского решилась при Александре II. Император не стал возражать против предложения министра двора графа Адлерберга продать на слом весь дворец, вывезя только, и то не полностью, его внутреннюю обстановку. Торг на снос был выигран неким Кулевым, построившим себе из разобранного кирпича два дома и продавшего остатки.

По материалам книги Н. Молева «Подмосковные усадьбы и дачи», М., «Алгоритм», 2006, с. 50 – 73.