Пушкин А.С. считал, что анекдоты об исторических личностях могут больше и точнее рассказать об их эпохе, нежели труды самых добросовестных историков.

***

Одни говорят, что это случилось в 1947 г., другие — в 1951 г. В первом случае речь может идти о бельгийском короле Леопольде III, во втором — о его преемнике Бодуэне I. Как бы то ни было, а без строгого юмора Сталина снова не обошлось.

Монарх пригласил молодого солиста Московской филармонии Когана Л.Б. и ещё нескольких советских музыкантов на международный конкурс скрипачей. На приглашении появилась резолюция в истинно сталинском духе: «Послать. Занять первые места. И. Сталин».

***

У данного события существуют разночтения. В нём фигурируют разные писатели. Поэтому не будем называть имён обоих людей, между которыми однажды вроде бы возникли большие разногласия и трения.  Узнав об этом, Сталин пригласил оппонентов в Кремль, усадил за стол и стал озабоченно выговаривать:
— Ходят слухи, что вы постоянно между собой спорите, ругаетесь. В интересах развития советской литературы вы должны помириться и подать друг другу руки.
Писатели молчат. Сталин настаивает:
— Я прошу вас!

Писатели по-прежнему упорствуют. А в голосе вождя уже металлические нотки:
— Вас просит Сталин!
Литераторы встают и нехотя протягивают друг другу руки. Сталин для закрепления успеха предлагает:
— Теперь поцелуйтесь.
Оба, надувшись, сдержанно и недовольно целуются. Вождь громко смеётся:
— А я думал, вы принципиальные.
Как рукой сняло надутость, сдержанность, недовольство. Они уступили место смущённым улыбкам…

***

Праздничный приём в Кремле. Один из приглашённых, маститый писатель, подошёл к Кагановичу, поздравил его и от избытка чувств расцеловался с ним. Затем так же подходил к Молотову, Микояну, Жданову… Поскольку избыток чувств не кончался, то целовался со всеми. Наконец он дошёл до Сталина и тоже потянулся с поцелуем. Сталин отстранил его:
— Нельзя же в один вечер перецеловать всё Политбюро. Оставьте кого-нибудь для следующего раза.
Но на другие банкеты эмоционального подхалима уже не приглашали.

***

Сталина по неотложному делу не смогли соединить ни с Фадеевым А.А., ни с Сурковым А.А., ни с кем-либо другим из руководства Союза писателей СССР. Отвечали только их секретари. Сталин сокрушённо вопросил:
— Почему погибла Римская империя? — И сам ответил: Потому что ею стали управлять секретари!

В различных ссылках на этот эпизод встречалась и другая реплика: «Империя погибла из-за того, что первостепенные лица поручали государственные дела второстепенным». В принципе, Сталин, досадуя, вполне мог добавить её после замечание о секретарях.

***

С 1938 по 1960 гг. наркомат, а затем министерство финансов СССР возглавлял Зверев А.Г. После войны, обеспокоенный чрезмерно высокими, по его мнению, гонорарами ряда писателей, он подготовил докладную записку и представил её Председателю Совета Министров Сталину И.В.
— Стало быть, получается, что у нас есть писатели-миллионеры, — протянул Сталин, ознакомившись с документом. — Ужасно звучит, а, товарищ Зверев, миллионеры-писатели…
— Ужасно, товарищ Сталин, ужасно, — подтвердил министр.

Вождь вернул министру папку с его докладной:
— Ужасно другое, товарищ Зверев, что у нас так мало писателей-миллионеров. Писатели — это память нации. Разве память будет хорошо работать, если живёт впроголодь?

***

Сталин решил выяснить у Фадеева, почему не выдвинули на соискание Сталинской премии писателя Злобина С.П. за хороший роман «Степан Разин». Фадеев ответил, что Злобин не занимается общественной работой, его нигде не видно.
— А может, он в это время пишет новое хорошее произведение? — риторически спросил Сталин.

***

Однажды к Сталину по его вызову приехал не руководитель Союза писателей СССР Фадеев А.А., а его заместитель Тихонов Н.С. Он объяснил, что «товарищ Фадеев уехал на охоту и ещё не вернулся». Сталин был недоволен: «У нас товарищ Шверник тоже любит охотиться. Но он уезжает в субботу, в воскресенье опохмеляется, а в понедельник выходит на работу».

После того, как случай повторился, Сталин спросил, и довольно жёстко у самого Фадеева:
— Где Вы пропадали?
Надо отдать тому должное — ответил с большевистской прямотой:
— Был в запое.
— Сколько дней обычно длится у Вас запой?
— Дней десять — двенадцать.

Сталин ценил честность, но одновременно не мог отказать себе в иронии. Тем более, что интересы дела требовали этого.
— А не могли бы Вы как коммунист справляться с Вашим мероприятием по-ударному, ну, скажем, за два-три дня?

***

В Московском драмтеатре им. Станиславского ко Дню рождения Сталина поставили спектакль «Юность вождя» (драматург Нахуцришвили Г.Д., режиссёры Яншин М.М. и Мальковский Ю.Н.). Пресса писала о выдающемся событии в театральной жизни. Лизоблюды от искусства и карьеристы от администрации потирали руки. Группу артистов предполагалось премировать Сталинской премией, ожидались другие поощрения.

И вот за кулисы театра прибегает Яншин: «Поздравляю всех! Мне сейчас позвонили и сообщили, что мы лауреаты! Завтра в газете будут опубликованы наши имена!» Взбудораженные труженики сцены одолжили у Яншина денег под будущую премию и шумно отметили надвигающееся событие. Покутили на славу. Говорят, что даже успели проколоть дырки на пиджаках под несомненные награды.

Встали рано. Купили газету. Список лауреатов есть, а их нет. Оказалось, накануне Сталин прочитал, наконец, пьесу, спектакль по которой он так и не посмотрел. В ней вырисовывалась картина революционного подъёма в стране, руководимого шестнадцатилетним Coco Джугашвили. «В шестнадцать лет я никакой революцией не руководил, — возмутился Сталин. — Я тогда был шалопаем, стал неважно учиться. Не давать премию фальшивой пьесе!» Долго потом артисты возвращали режиссёру Яншину взятые в долг деньги…

***

Далеко за полночь в кабинете главного редактора «Правды» Шепилова Д.Т. раздался телефонный звонок. Замороченный текущими делами, разрывающийся на части, заваленный срочными материалами в номер, Шепилов схватил трубку: «Слушаю, кто говорит?»
— Сталин.
— Какой ещё к чертям Сталин, мне не до шуток..!

Главный редактор добавил пару солёных выражений. А в ответ слышит:
— Тот самый Сталин. И мне тоже не до шуток.
Только тут главный редактор обнаружил, что держит в руке трубку правительственного телефона… Несколько дней Шепилов страдал лёгким заиканием.

***

От неожиданности можно начать заикаться, но, оказывается, от неё же заикание пропадает. Это полезное свойство проявилось однажды после неожиданного замечания товарища Сталина. Замечание было сделано во время обсуждения текста гимна Советского Союза, одним из авторов коего, как читатель помнит, был Михалков С.В. Сталин отметил, что в тексте еще много недостатке. Михалков, заикаясь, начал оправдываться. Сталин вдруг резко сказал:
— Не заикайтесь, товарищ Михалков.
Вероятно, вождь оговорился и хотел сказать «не оправдывайтесь». Как бы то ни было, но Михалков от испуга целых две недели говорил, не заикаясь.

***

Следует признать, что попытки иных театральных и музыкальных деятелей перекладывать на язык оперы и балета крупные, талантливые произведения советской литературы не увенчались, да и не могли увенчаться успехом. Они не укладываются в каноны обоих видов искусства, и это не их минус или плюс, а простая данность. Тем не менее, молодым, начинающим композитором Дзержинским И.И. была предпринята попытка написать оперу «Поднятая целина» по одноимённому роману Михаила Шолохова; первый том произведения вышел в свет в 1932 году. В 1937 году более чем спорная постановка оперы была осуществлена режиссёром Хайкиным Б.Э.

После просмотра Сталин пригласил в аванложу постановщика и композитора. «Как вы относитесь к классике?» — спросил вождь композитора. «Критически!» — без колебаний ответил тот, тогда ещё студент консерватории. Реакция Сталина была коротка. Он фактически высмеял зазнайку, когда посоветовал:
— Вот что, товарищ Дзержинский, рекомендую закупить все партии композиторов-классиков, изучать их, сидеть на них, спать с ними, одеваться ими и обниматься с ними.
А обращаясь к Хайкину сказал ещё короче:
— Большой театр — это святая сцена классического искусства, а не сцена портянок и навоза.

***

Народный артист СССР Геловани М.Г. прославился тем, что играл Сталина, а Народный артист СССР Штраух М.М. — тем, что играл Ленина. И оба, надо признать, справлялись с нелёгкими ролями блестяще. Это было подтверждено не только на сцене или экране, но и в реальной жизни. Якобы однажды они вдвоём ехали на концерт, который проходил в Кремле. У ворот Спасской башни Геловани, уже загримированный под Сталина, выглянул из окна машины и непринуждённо пошутил: «Я документы забыл, пропустите меня…». Часовой оторопел, издавая какие-то междометия. «А меня без документов пропустите? — высовываясь из окна и лукаво сощурившись, спросил Штраух, загримированный под Ленина. Часовой потерял дар речи.

***

Об артисте театра и кино Абрикосове А.Л. критики писали, что он обладал мощнейшим темпераментом. На приёме в Кремле он встал и зычно возгласил:
— За Ваше здоровье, товарищ Сталин! — и выпил залпом большой стакан водки.
Сталин тихо сказал ему:
— Подумайте о своём.

***

Сталину очень нравились Борис Петрович Андреев и Петр Мартынович Алейников, воистину великие актёры советского кино.
— Говорят, вы пьёте, ребята, — с сожалением глядя на них, сказал однажды Сталин.
— Пьём, — сознались один и второй.
— Говорят, вы больше не будете, — пытливо глядя на них, сказал Сталин.
Оба друга переглянулись и чуть ли не хором ответили:
— Не будем, товарищ Сталин, вот те крест, не будем! Некоторое время держались…

***

Режиссёр Товстоногов Г.А. рассказывал о презабавном случае с его коллегой режиссёром Козинцевым Г.М. Как-то после войны Козинцев показывал свой фильм Сталину. На просмотре он всё время поглядывал на вождя, пытаясь угадать впечатление, которое производило на того экранное действие. Вдруг вошёл Поскрёбышев, передал записку, посветил фонариком.

Сталин проворчал: «Плохо». Козинцев потерял сознание. Сталин с досадой ещё раз проворчал:
— Когда очнётся этот хлюпик, скажите ему, что «плохо» относится не к фильму, а к записке. Это ж надо — свалился без чувств! Товарищу Сталину весь мир говорит — «плохо». Не падает же товарищ Сталин от этого в обморок.

***

В 1947-м во время отсутствия Сталина (он был в отпуске на юге) был готов фильм об отце русской авиации — основоположнике аэродинамики Жуковском Н.Е. Как раз исполнялось столетие со дня рождения учёного, а Сталин за тем, чтобы достойно отмечали юбилеи отечественных гениев, следил строго. Посылать ленту вождю времени уже не оставалось.

Члены Политбюро фильм одобрили. После этого Большаков И.Г. (руководитель Министерства кинематографии СССР) рассудил, что выпустить картину к юбилею важнее, чем соблюсти формальность, и картина пошла в прокат. Вернувшись в Москву, Сталин устроил заседание и вызвал Большакова.
— Кто Вам разрешил показывать фильм?
— Мы посовещались и решили…
— Так-так, посовещались и решили. Сначала посовещались и потом решили. А может, сначала решили, а потом посовещались?

Недовольно повторяя на разные лады «посовещались-решили», Сталин зачем-то вышел из кабинета. Настала тишина. Большаков, конечно, сильно переживал. Никто не двигался, все смотрели на дверь. Она открылась, Сталин вошёл, оглядел присутствующих, улыбнулся и сказал:
— И очень правильно решили.

***

В Кремле шёл показ фильма «Смелые люди», снятого в 1950 году: война на Северном Кавказе, фашистская оккупация, партизаны, лихие кубанские кавалеристы… Сталину понравилось, как артист Грибов А.Н. скачет на лошади. «Хорошо скакать умеет», — похвалил он.
— Товарищ Сталин, это всего-навсего рирпроекция, — пояснил Большаков И.Г.
— Что такое рирпроекция?
— Грибов сидит на табуретке и подпрыгивает, а сзади подложен фон.
Сталин расстроено молвил:
— И вы хотите на какой-то табуретке обскакать Голливуд?

***

Мастер фарфоровых миниатюр и детских игрушек из глины Орлов С.М. изготовил обливного петушка, который попал на выставку. Молотов В.М. сопровождал по выставке знатного гостя из США и тому понравился незатейливый экспонат. Недолго думая, Молотов подарил его важному иностранцу.

Когда после закрытия экспозиции игрушка не вернулась к автору, тот заявил протест выставкому. Орлову выставкой предложил компенсацию в размере 400 рублей. Мастер отказался и обратился в Министерство иностранных дел с требованием вернуть петушка. Ему ответили, что игрушка уже уехала за океан, но он может получить за неё причитающиеся ему 4000 рублей.

Не унимающийся Орлов отправил жалобу на имя товарища Сталина. Вскоре за ним пришла машина, в которой молчаливые люди повезли его в неизвестном направлении. Доставили в Кремль и велели пройти в дверь. Он прошёл и очутился на заседании Политбюро, которое вёл Сталин.
— А вот и наш скульптор. Объясните нам Ваши претензии, товарищ Орлов.

Правдоискатель рассказал всё без утайки, особенно нажимая на то, что он делал петушка для советских детей, а не для американских буржуев.
— Согласен с Вами, — сказал Сталин. — Товарищ Молотов совершил ошибку, и мы должны сделать ему замечание: указать, чтобы впредь игрушки, созданные для советских детей, он не отдавал заокеанским богачам.

Сталин продолжал:
— В Москве готовятся установить памятник основателю города Юрию Долгорукому. Есть мнение поручить сооружение памятника Вам. Вас устроит гонорар в размере 40000 рублей?
Орлов всю жизнь работал с малыми формами, поэтому в помощь ему дали ещё двух скульпторов. Эта художественная бригада и создала замечательную конную статую, установленную в 1954 г. напротив здания Моссовета, что на улице Горького (теперь улица Тверская). Таким образом, ко всеобщей пользе и такому же удовлетворению вознаграждение за потерю глиняного петушка прошло приятный путь от 400 через 4000 к 40000 рублей.

***

Солист Большого театра, знаменитый лирический тенор Козловский И.С. обратился к Сталину с просьбой разрешить ему поехать за границу:
— Я никогда не был за рубежом. Хотел бы там отдохнуть. А меня не пускают.
— Почему?
— Наверное, думают, что я не вернусь.
— Неужели Вы действительно сбежите?
— Что Вы, товарищ Сталин, мне родное село дороже, чем все заграницы, вместе взятые.
— Вот и поезжайте отдыхать в родное село.

***

Певец Иван Семенович Козловский был не просто талант и любимец публики — по нему сходили с ума. У него стала проявляться капризность и тяга к баснословным гонорарам. Дошло до того, что руководители концертных организаций пожаловались Иосифу Виссарионовичу на непомерные суммы, которые артист требовал за исполнение на концерте даже одной-единственной вещи — арии, романса.
Сталин, не дослушав, предложил:
— А вы заведите себе другого такого же Козловского.

По другой версии Сталин спросил: «А у вас есть ещё хотя бы один Козловский? Нет? Тогда чего жалуетесь? Пока не вырастили, не выучили и не имеете другого, платите».

***

Народный артист СССР Ливанов Б.Н. купался в славе, притом заслуженной. Имел ордена и медали, был пятикратным лауреатом Сталинской премии. Но заявление о приёме в партию не подавал. Поведение вроде бы нелогичное. И вот однажды при встрече Сталин спросил его, отчего артист даже не пытается вступить в ряды коммунистов.
— Иосиф Виссарионович, я очень люблю свои недостатки, — ответил Ливанов.

О пошутившем человеке говорит сама шутка, а о слушавшем говорит его реакция. Сталин оценил остроумную искренность артиста, рассмеялся и больше не касался темы. Зато и Хрущёв, и Брежнев приставали к Ливанову с этим предложением. Тот, однако, так и предпочёл остаться беспартийным.

***

Всем знакомый автор «Дяди Стёпы» Сергей Михалков сам был таким же высокорослым, как милицейский персонаж из его стихов. На приёме в Кремле в честь лидера КНР он сидел, неотрывно глядя на Сталина, как бы призывая его обратить внимание. Сталин, наконец, обратил внимание и сказал Мао Цзэдуну:
— Это писатель Михалков. Его невозможно не заметить!
Вообще-то к Сталину притягивало всех и каждого, и это было вполне закономерно. Но…

На приёме Молотов В.М. сидел, как обычно, рядом со Сталиным. Улучив момент, когда Вячеслав Михайлович вышел, Михалков тут же подсел к Сталину. Вождь с малой долей порицания и с огромной долей юмора сказал:
— На двух стульях трудно усидеть, товарищ Михалков!

Статья написана по материалам книги  «Сталин шутит» (Титаны и тираны), М., «Алгоритм», 2014, с. 175 — 203.