Лодзинское сражение проходило с 29.10 по 6.12.1914 года. Еще в ходе Варшавско-Ивангородской операции, как только наметился первый спех контрнаступления, русская Ставка сообщила союзникам, что ею принимаются меры для выполнения обязательств франко-русской конвенции. В 1914 году Верховый Главнокомандующий великий князь Николай Николаевич всецело находился под влиянием требований французов, настаивавших на том, чтобы русские оттянули на себя противника с Западного фронта наступлением на Берлин. В свою очередь, угроза о стороны русских Силезскому промышленному району и в перспективе Берлину вынудила Людендорфа и Гинденбурга уже в период отступления от Варшавы приступить к разработке новой контроперации, не дожидаясь новых подкреплений с запада, из Франции.

После того как австро-германцы начали общее отступление от Варшавы и Ивангорода, русские армии, по истечении пяти переходов по преследованию неприятеля, были остановлены для подтягивания тылов и восстановления разрушенных коммуникаций. Директивой Верховного Главнокомандующего от 20 октября 2-й и 5-й армиям предписывалось остановить преследование и приступить к подготовке к глубокому вторжению в пределы Германии силами обеих армий Северо-Западного фронта.

В это время германцы удерживали в своих руках территорию Восточной Пруссии, которая охватывала зону русского продвижения на запад. Потерпев поражение на Висле Э. Людендорф передал оборону коммуникаций, ведущих в Силезию, ослабленным австрийским частям. А сам приступил к переброске немецких дивизий в пространство между реками Варта и Висла, которое нависало над северным фасом готовящейся к наступлению в глубь Германии русской ударной группировки. Неравенство в силах выждало немцев спешить с ударом, чтобы перехватить инициативу действий, поэтому с точки зрения соотношения сил и средств Людендорф начал операцию преждевременно и с недостаточными для решительного успеха силами, стремясь опрокинуть всю русскую наступательную группировку фланговым ударом со стороны крепости Торн.

В районе Торна сосредоточивалась ударная 9-я армия генерала А. фон Макензена в составе пяти с половиной армейских корпусов и пяти кавалерийских дивизий. Все наличные резервы, имевшиеся внутри Германии, также были отданы Гинденбургу, что вынудило немцев уже в ноябре 1914 года отказаться от продолжения активных наступательных действий на Западном фронте. К ноябрю 1914 года, после поражения в Варшавско-Ивангородской операции, на Восточном фронте немцы были слишком слабы, чтобы обороняться, а потому и решили наступать. Задуманный удар должен был потрясти весь русский фронт, чтобы лишить русских наступательной инициативы, и вырвать оперативную паузу, столь необходимую германской стороне, чтобы сформировать новые резервные дивизии внутри страны.

В то же самое время ничего не подозревавшая о германской перегруппировке русская Ставка составляла свой план наступления в глубь Германии. Согласно оперативному планированию, 10-я и 1-я армии Северо-Западного фронта должны были утвердиться на Нижней Висле, оттеснив противника за Мазурские озера. Юго-Западный фронт обеспечивал вторжение со стороны Венгрии. И, наконец, собственно армии вторжения — 2-я, 4-я, 5-я, 9-я — в составе шестнадцати армейских корпусов и девяти кавалерийских дивизий предполагались для широкомасштабного наступления по 250-километровому фронту, которому, судя по замыслу, предстояло стать стратегическим.

Однако пока Ставка и штаб Северо-Западного фронта переписывались о производстве необходимой перегруппировки, неприятель уже успел произвести скрытое сосредоточение кулака в девять корпусов, причем всего в каких-то трех-четырех переходах от русского расположения. Не выполнив задач по разгрому неприятеля и даже, напротив, потерпев катастрофу в Восточной Пруссии, Ставка под давлением союзников в качестве приоритетного планирования взяла на вооружение план «марша на Берлин». Контрнаступление австро-германцев на Варшаву спутало карты великого князя Николая Николаевича, однако после оттеснения противника от польской столицы русское Верховное Главнокомандование упрямо требовало от армий вторжения в Германию. Этой идеей и было проникнуто оперативное творчество Ставки после окончания Варшавско-Ивангородской операции.

Русские штабы предполагали главные немецкие силы строго на запад от разворачивающихся русских армий как заслон на пути движения русских в Германию. Неверное представление о группировке противника и неверие данным разведки в штабе Северо-Западного фронта с самого начала предоставило инициативу действий и крупный тактический успех в руки германцев. Утром 29 октября 9-я германская армия, имевшая в своем составе 155 тысяч штыков и сабель, 450 пулеметов и 960 орудий, перешла в наступление, начав Лодзинскую операцию против армий русского Северо-Западного фронта.

С учетом вспомогательных корпусов «Грауденц», «Познань», «Бреславль» и «Торн», вводимых в бой по мере своего сосредоточения, германские силы доходили до 280 тысяч человек при 1450 орудиях. Русские же армии, разбросанные на значительном удалении друг от друга, в начале операции насчитывали:
1-я — 123 500 чел. при 200 пулеметах и 440 орудиях;
2-я — 160 000 чел. при 350 пулеметах и 540 орудиях;
5-я — 85 000 чел. при 190 пулеметах и 320 орудиях (Рыбин Д. «Лодзинская операция в 1914 году», М., 1938, с. 11, 14).

Первый удар немцев пришелся на 5-й Сибирский корпус 1-й русской армии, который был отделен от всей армии рекой Вартой, за которой разворачивалась 1-я армия. В первый же день неприятель сумел оттеснить русских с направления главного удара, и хотя 5-й Сибирский корпус не был раздавлен, он все же уступил пространство, необходимое неприятелю для продолжения операции в тыл 2-й русской армии.

Любое действие противника должно вызывать контрмеры. Однако высшие русские штабы бездействовали целых два дня: главнокомандующий армиями Северо-Западного фронта генерал Рузский Н.В. посчитал начавшееся сражение боями местного характера, а отход сибиряков — неустойчивостью войск и неумением начальников. В Ставке же еще 31-го числа полагали, что германцы только-только начали свою перегруппировку и боями на северном фасе пытаются прикрыть свое расположение. Еще 1 ноября великий князь Николай Николаевич передал 4-ю армию в подчинение Северо-Западному фронту и поручил генералу Рузскому начать наступление. Таким образом, 170 000 германцев кромсали на части 120 000 русских солдат и офицеров передовых корпусов 1-й армии и правофланговые части 2-й армии, пока еще триста тысяч русских уже начали свое движение в никуда, ибо перед 2-й и 5-й русскими армиями оставались лишь исключительно слабые неприятельские заслоны.

Генерал Рузский, считая, что от Торна наступают лишь две пехотные дивизии противника (25-й резервный корпус, пленных из которого удалось взять сибирякам), 1 ноября переподчинил 2-й армейский корпус 2-й армии командарму-1 генералу Ренненкампфу П.К., и приказал ему выбить неприятеля контрударом трех корпусов: 5-го и 6-го Сибирских и 2-го армейского. Разумеется, никакого контрудара тремя корпусами не получилось: против русских здесь стоял не один корпус, а вся 9-я германская армия. Под превосходящими ударами противника русские стали отходить, очищая левый берег Вислы.

2 ноября противник вклинился в промежуток между русскими 1-й и 2-й армиями, начав маневр по оттеснению 1-й русской армии за Варту и окружению 2-й русской армии генерала Шейдемана С.М. Генерал А. фон Макензен стремился прорваться к Ловичу, чтобы отрезать 1-ю армию от Варшавы и прижать ее к тому участку Вислы, где нет мостов. После этого немецкий военачальник мог выбирать цель в зависимости от выгоды обстановки: разгром 1-й русской армии или окружение 2-й.

Теперь для производства контрманевра русскому командованию приходилось выводить предназначавшуюся для контрудара группировку из боя, чтобы сосредоточить ее в исходном положении. Пока же русские изматывали свои войска длительными переходами, германцы продолжали иметь частные успехи по всему фронту прорыва. Утром 5 ноября германцы, поняв слабую боеспособность русской 1-й армии в наступлении, но зная стойкость русских солдат в обороне, решают окружить 2-ю армию. Опять-таки генерал Макензен применил излюбленные немцами двойные «клещи»: с юго-востока начал обходной маневр 20-й армейский корпус (русский левый фланг), а усиленный 25-й резервный корпус, которым командовал генерал Р. фон Шеффер-Боядель — с севера на юг. Именно группировка генерала Шеффера, введенная в прорыв, в тыл 2-й русской армии, и наносила главный удар, отрезая 2-ю армию от 1-й.

Подход к месту сражения спешивших на помощь частей 5-й русской армии отбросил врага как раз в самый критический момент — 6 ноября: австрийцы не смогли сковать русскую 5-ю армию под Ченстоховым. Теперь вклинившийся противник имел к западу от себя 2-ю (почти полное окружение) и 5-ю армии, а к востоку, на дороге в Варшаву — 1 -ю. Общее соотношение сил и средств не позволяло немцам быть сильными везде. Теперь вся надежда русской Ставки была лишь на 1-ю армию, которая 7 ноября перешла в наступление.

Вечером 7-го числа 2-я и 5-я армии объединились под командой командарма-5 генерала Плеве П.А., который, следовательно, получил возможность координировать усилия частей двух армий для прорыва из окружения. Макензен не сумел вовремя оценить обстановку, и удары русских армий навстречу друг другу в свою очередь поймали в «мешок» группу Шеффера. К этому моменту группировка генерала Шеффера насчитывала всего тринадцать тысяч активных штыков и сабель. При этом Шеффер вел за собой 16 000 русских военнопленных и 64 трофейных орудия (Корольков Г. «Лодзинская операци», М., 1924, с. 116).

В ночь на 11 ноября немцы начали прорыв на северном направлении. Русская конница обнаружила это только утром. Разумеется, было уже поздно: в пять часов утра германская 3-я гвардейская дивизия генерала Лицмана ворвалась в Брезины, отбросив стоявшую на пути русскую 6-ю Сибирскую стрелковую дивизию. Темпы германского продвижения были поистине черепашьими: за семь ночных часов было пройдено всего двенадцать километров. Однако и этого хватило, чтобы вырваться из «мешка».

Начдив 6-й Сибирской дивизии бежал с поля боя, управление схваткой было потеряно, и генерал Шеффер с триумфом вышел из окружения, разбив сибиряков и выведя с собой не только собственных раненых, но и всех захваченных пленных и орудия. Правда, триумф превосходства в организации маневра был омрачен значительными потерями: со времени своего ввода в прорыв группа Шеффера потеряла до сорока тысяч человек. После выхода из окружения группировки Шеффера Гинденбург, не желая прерывать удачно складывавшуюся операцию, изменяет план действий.

Приняв активную оборону по фронту за основу, 15 ноября Макензен вновь ударил на Лович, контратакуя пытавшуюся приступить к преследованию русскую 1-ю армию. Не теряя времени на перегруппировку и получив первые подкрепления, переброшенные из Франции германцы попытались переломить сражение в свою пользу и как минимум отбросит русских на правый берег Вислы.

Во встречных боях, длившихся семнадцать дней, обоюдный наступательный порыв  был остановлен. Только сейчас, в последний день операции, был восстановлен единый фронт русских армий Северо-Западного фронта. В оборонительных боях успех склонился на сторону русских, и стало ясно, что враг не пройдет. Однако высшее командование мыслило иначе. Несмотря на энергичные протесты Ренненкампфа и Плеве, 22 ноября главкосевзап генерал Рузский Н.В., под предлогом улучшения обстановки, отдал приказ об отступлении.

23 ноября немцы вошли в очищенную русскими Лодзь. Удобный плацдарм на левом берегу Вислы был сдан без боя. Тактический по своей сути успех Гинденбурга изменил всю стратегическую обстановку на Восточном фронте. Отныне, с ноября 1914 года и до конца войны, по выражению генерала Борисова В.Е. — главного помощника генерала Алексеева М.В. по оперативной части, основной военной задачей русской армии стало «держать постоянно немца за горло, чтобы он не кинулся на нашего союзника, французов» («Военный сборник Общества ревнителей военных знаний», Белград, 1922, кн. 2, с. 10).

Значение Варшавско-Ивангородской и Лодзинской операций в мировой историографии недооценено. Больше прочих известны Восточно-Прусская наступательная операция, в результате которой противник сделал роковую ошибку по переброске войск с Западного фронта на восток и тем самым окончательно похоронил «План Шлиффена» а также Брусиловский прорыв 1916 года. Однако осенние сражения на Средней Висле являлись логическим продолжением русского вторжения в Восточную Пруссию в августе месяце.

Русская Ставка всю осень непрерывно стремилась атаковать неприятеля, причем именно — Германию. Цель образования крупных наступательных группировок в районе Варшавы и Ивангорода заключалась в жестком следовании союзным декларациям — оттягиванию германских дивизий на Восточный фронт. Стремясь добиться успеха во Франции, уже после провала блицкрига на Марне, немцы оставили Гинденбурга без подкреплений. Германское командование на востоке с лихвой использовало свое превосходство в маневренной войне, сумев на всю осень задержать русских в Польше.

Но каковы были последствия этого? Во-первых, окончательный надлом австро-венгров, который стал очевидным уже после Галицийской битвы. Именно австрийцы понесли большую часть тех неприятельских потерь, что дала Варшавско-Ивангородская операция. Да и в период Лодзинской операции как раз австрийцы сковывали русский Юго-Западный фронт, не давая ему возможности оказать соседу помощь. В результате, как только немцы остановились, австро-венгерские армии оказались оттеснены в Карпаты, которые они смогли удержать исключительно при помощи немцев.

Во-вторых, упорство французов, англичан и бельгийцев в боях во Фландрии показало германскому военно-политическому руководству, что семь немецких армий, дравшихся на западе, требуют подкреплений. Новый начальник германского Большого Генерального штаба генерал Э. фон Фалькенгайн бросил во Фландрию дивизии из добровольцев, которые погибли, не добившись победы. Больше взять войск было неоткуда — Восточный фронт трещал по всем швам, и лишь неповоротливость русской военной машины позволила Гинденбургу и Людендорфу все еще удерживать линию государственной границы. Австрийский оборонительный фронт под Краковом грозил рухнуть, прорыв под Лодзью стал последним достижением той группировки, что еще имелась на Восточном фронте (25-й резервный корпус генерала Шеффера — это такие же добровольцы, что погибли и во Фландрии, в ожесточенных сражениях на Ипре).

Оценив обстановку на фронтах войны, немцы стали перебрасывать войска на восток. К концу Лодзинской операции Гинденбург получил из Франции 2-й и 13-й армейские корпуса; 3-й и 24-й резервные корпуса. Пополненные в период передислокации германские корпуса имели в своем составе по двадцать шесть тысяч боевых штыков и сто шестьдесят орудий. Общая численность: более ста тысяч активных штыков и сабель при шестистах сорока орудиях.

Именно эта переброска как следствие сражений под Варшавой-Ивангородом и Лодзью и не получила надлежащей оценки. Германское командование как минимум до весны 1915 года отложило возобновление наступления на Западном фронте. Тем самым союзники России по Антанте получили необходимую передышку. Назревавшая катастрофа Австро-Венгрии в Карпатах вынудила немцев в марте приступить к новым перегруппировкам. В состав 11-й германской армии генерала А. фон Макензена, намеченной для весеннего контрнаступления на Восточном фронте, вошли переброшенные из Франции Гвардейский (генерал К. фон Плеттенберг), Сводный (генерал Р. фон Кнойсль), 41-й резервный (генерал Г. фон Франсуа) и 10-й армейский (генерал О. фон Эммих) корпуса.

Главное значение Варшавско-Ивангородской и Лодзинской операций заключается в том, что русская наступательная инициатива в течение первого полугодия войны надломила Австро-Венгрию и вынудила германское руководство не только проиграть «План Шлиффена», но и спустя всего четыре месяца с начала войны отказаться от ударов по Франции впредь до поражения Российской империи. С Западного фронта на Восточный фронт с ноября 1914-го по март 1915 года были переброшены восемь корпусов, по сути, составивших две армии. Если же вспомнить, что сформированные в конце 1914 года три резервные корпуса также были переданы Гинденбургу (участие в Августовской и 1-й Праснышской операциях в январе-феврале), то видно, что русская помощь своим союзникам отнюдь не ограничилась ударом по Восточной Пруссии в августе 1914 года. И как раз об этом мало что известно.

По материалам книги М.В. Оськин «История Первой мировой войны», М., «Вече», 2014 г., с. 116-121.