Девица царевна Софья, будучи регентшей при двух малолетних царевичах – Иване и Петре Алексеевичах, не могла официально председательствовать в Думе, издавать указы, требовать доклада от бояр и дьяков, официально решать судебные и прочие дела. Ей нужны были надёжные и влиятельные помощники. Таким стал её фаворит Василий Васильевич Голицын.

Князь Василий Голицын, представитель древнего рода, к тому времени уже был хорошо известен. Он начал службу в 1658 году стольником при дворе Алексея Михайловича, но в первые ряды вышел в царствование его старшего сына: в 1676 году стал боярином, участвовал в Чигиринских походах 1677-1678 годов, в 1680-м был назначен главнокомандующим войсками на Украине, добился завершения войны и заключения Бахчисарайского мира. По возвращении князь был щедро награждён и поставлен во главе особой Ответной палаты — «ведать ратные дела для лучшего своих государевых ратей устроения и управления»; на этом посту он занимался сокращением расходов на армию (основной прямой налог — «стрелецкие деньги» — был уменьшен на треть) и переводом её на режим мирного времени.

Способствовала ли его карьере царевна, мы не знаем. Но занимавший видные посты при дворе Голицын не мог не обратить на себя её внимание, тем более что отличался широтой кругозора и начитанностью. Он хорошо говорил на латыни и очень любил бывать с иностранцами и принимать их, не принуждая напиваться, сам вовсе не пил водки и единственное удовольствие находил в беседе. На иностранцев производил большое впечатление роскошный дом Голицына в Охотном Ряду.

Сама Софья, по мнению очевидцев, красотой не отличалась: «…Она ужасно толстая, у неё голова размером с горшок, волосы на лице, волчанка на ногах, и ей по меньшей мере 40 лет», — писал дипломат француз Фуа де ла Невилль, увидев царевну в 1689 году, когда ей исполнилось только 32 года, но нельзя не отдать должное её талантам: «Её ум и достоинства вовсе не несут на себе отпечатка безобразия её тела, ибо насколько её талия коротка, широка и груба, настолько же ум её тонок, проницателен и искусен».

Если верить де Невиллю, для Софьи союз с Голицыным был не только плодом честолюбивого стремления к власти, но и поистине революционной попыткой московской царевны обрести женское счастье, ни от кого особо не таясь. Но француз при этом полагал, что князь любил Софью «только ради своей выгоды». При этом князь боялся, как бы чувства царевны к нему не переменились. Трудно сказать, насколько опасения князя были обоснованными, — Софья не очень-то скрывала их отношения и даже подарила «моему свету Васеньке» кровать немецкую ореховую. Но как бы то ни было, царевна вышла на политическую арену и стала открыто заниматься делами, о которых до неё женская половина царской семьи даже не помышляла.

Царевна-правительница Софья Алексеевна. Гравюра Р. Боннара. 1685 г.

Князь Голицын В.В. показал себя не только «галантом» царевны, но и государственным деятелем, ориентированным на реформы и сближение с Западом. В качестве «первого министра», руководителя нескольких приказов, он не только заключил «Вечный мир» с Речью Посполитой, но и вступил в коалицию европейских стран для борьбы с Османской империей. Возглавив русскую армию в походах на Крым, князь военных лавров не стяжал, зато, по сообщениям иностранных дипломатов, разрабатывал планы преобразований, включавшие создание регулярной армии, введение подушной налоговой системы, ликвидацию государственных монополий и даже отмену крепостного права.

Царевна София, получив осенью 1686 г. известие о новом набеге крымцев на Малороссию, приказала собрать 100-тысячное войско для похода в Крым и не только требовала участия в нем австрийского императора и польского короля, но послала приглашение к содействию французскому и испанскому королям. Начальство над войском она вручила своему любимцу, князю Василию Васильевичу Голицыну.

Лишь в начале мая 1687 г. собралось на р. Мерло войско, к которому на р. Сакмаре присоединилось 50 тыс. малороссийских казаков. Употребив 3 недели на прохождение 700 верст, армия 13 июня переправилась через Конские Воды. При дальнейшем движении она была встречена большим пожаром степи, подожженной татарами; безводье, дым и летний зной изнурили людей и лошадей.

Не встретив на пути до р. Карачакрак ни одного татарина, Голицын собрал здесь военный совет, на котором воеводы, в виду истощения взятых с собою запасов и трудности пройти оставшиеся до Перекопа 200 верст по безводной и обгорелой степи, решили вернуться. Отступление совершено было столь поспешно, что оставлены были  обозы.

Стрельцы московских стрелецких полков, 1674 г.

На р. Мерло войска встретил боярин Шереметев, привезший признательность царевны за успешный поход, богатые награды Голицыну и воеводам и указ о роспуске ратных людей по домам. С весны следующего года хан производил беспрерывные набеги на Украину и Волынь, прорывался до Киева и Полтавы, увел более 60 тыс. пленных, пожег и разорил наши южные пределы. Поэтому 18 сентября 1688 года царевна вновь объявила поход на Крым.

Чтоб избежать зноя и степных пожаров, решено было начать поход до наступления весны, для чего ратным людям велено было собраться к указанным в Малороссии местам в феврале 1689 г. Начальство снова вверено было Голицыну, который 17 марта выступил с главным полком из Сум. В начале похода войска страдали от жестокой стужи, быстро сменившейся оттепелью; реки разлились; для переправ приходилось строить в несколько верст мосты и гати. 17 апреля Голицын прибыл к р. Орел, где собрались все силы в числе 112 тыс. чел. (не считая малороссийских казаков, присоединившихся далее на р. Сакмаре); солдатскими и рейтарскими полками начальствовали исключительно иноземцы; при войсках было 356 пушек и обозов, свыше 20 тыс. повозок, с довольствием на 2 месяца.

Начальные люди или офицеры московских стрелецких полков, 1674 г.

Двигались весьма медленно и с большими предосторожностями, в виде большого четырехугольника, далеко высылали разъезды, но в течение месяца не встретили неприятеля. Сначала шли вдоль Днепра, а затем свернули к Перекопу. 15 мая появились в первый раз 10 тыс. татар, но после незначительной перестрелки отступили на уроч. Черная долина, где хан стремительно ударил на Голицына, и, несмотря на то, что располагал несравненно слабейшими силами, произвел немалый беспорядок, но в конце был отбит артиллерией. Потеря наша в этом деле — ок. 1,3 тыс. чел. После этого татары уже не решились нападать, и Голицын 20 мая остановился в виду Перекопа.

Несмотря на незначительность его укреплений, громадное превосходство сил русских и то, что татары, видимо, были потрясены неудачей, Голицын не решился брать крепость и, озабоченный лишь тем, как бы благополучно вернуться в Россию, 16 мая послал хану предложение о мире, требуя, чтобы татары: 1) не ходили войною на Украину и Польшу; 2) не брали дани и 3) отпустили всех русских пленных. Татары, с ужасом помышлявшие о вторжении русских в Крым, были до крайности удивлены поступком Голицына, вели переговоры, явно насмехаясь над ним, и отказались от всех условий, предложенных Голицыным, который, заботясь лишь о безопасном отступлении, не настаивал и просил только, чтобы татары не беспокоили его на обратном пути.

21 мая он начал отступление, настойчиво преследуемый в течение 8 суток татарами, не дававшими покою ни днем, ни ночью. Между тем Голицын писал не только Софии, но и польскому королю о своих блистательных победах над татарами и полном разгроме их. На р. Мерло рать была распущена. Голицын поспешил в Москву, где София осыпала его новыми наградами. Как видно, картина удручающая и прямо показывающая, что ниже идти уже нельзя, и что Россия именно требовала, по своему состоянию, чего-то необыкновенного, какого-то нового поворота, нового прилива сил…

Великий Петр дал ей все это, и русские войска в его руках быстро показали, что равных им нет на свете… В общем, XVII век в истории нашего военного искусства является подготовительным, переходным. Он связывает XVI век с XVIII не только во времени, но и по духу, и, сохранив для последнего все исконные русские особенности в военном деле, в то же время дал возможность этими особенностями одухотворить те нововведения, которые становились необходимыми в будущем.