Я думал: «Жалкий человек.
Чего он хочет!., небо ясно,
Под небом места много всем,
Но беспрестанно и напрасно
Один враждует он — зачем?»

М.Ю. Лермонтов «Валерик»

Важно для каждого человека не забывать о тех вопросах, которые ставит перед человечеством война. Важно не забывать страшные уроки прежних войн и вместе с тем помнить о том, какая высокая цена в каждой войне заплачена за сохранение мира, какое огромное число людей ради этого пожертвовали своими жизнями, и чувствовать себя наследниками этого великого дара — мирной жизни. Сохранить эту память помогает прежде всего искусство в разных своих формах, в том числе литература, вновь и вновь обращающаяся к теме войны, как к самым трагическим и героическим страницам в истории человечества.

В стихотворении Лермонтова М.Ю. «Валерик», отрывок из которого дан в эпиграфе, звучит один из главных вопросов, заданных человечеству войной. Вопрос может быть обращён к целым народам и нациям и к отдельному человеку. Ответ на этот вопрос неоднозначен, так как войны бывают разные: завоевательные, отечественные, гражданские. Различны их социально-исторические и политические причины. Важным является вопрос об отношении к войне не только общества в целом, но и отдельного человека.

Для чего человек идёт воевать? Одни идут, выполняя свой долг перед Отечеством.  Множество примеров проявления патриотического стремления защитить Родину от наполеоновских завоевателей в 1812 г. мы находим в романе Толстого Л.Н. «Война и мир». Например, о народной, партизанской войне Толстой говорит так: «…Дубина народной войны поднялась со всею своею грозною и величественною силой и, не спрашивая ничьих вкусов и правил, с глупой простотой, но с целесообразностью, не разбирая ничего, поднималась, опускалась и гвоздила французов до тех пор, пока не погибло всё нашествие».

Но есть и те, кто отправляется на военную службу, не задумываясь о каких-то целях, следуя принципам той сословной группы, к которой принадлежит. В романе-эпопее Шолохова М.А. «Тихий Дон» (1925 — 1940) показана судьба представителей казачества, которое издавна было военным сословием. Для них нет вопроса: служить или не служить, воевать или не воевать, это их обязанность, которая передаётся из поколения в поколение.

Кто-то отправляется на войну, видя в ней «романтическое приключение», мечтая о славе, подвиге. Такое отношение к войне выразилось в мечтах князя Андрея, героя романа Толстого Л.Н. «Война и мир», перед Аустерлицким сражением: «хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими… я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди — отец, сестра, жена, — самые дорогие мне люди, — но, как ни страшно и ни неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать, за любовь вот этих людей».

Восприятие участия в войне как некоего героического деяния, возвышающего человека, характерно для романтической литературы. Толстой Л.Н., сам участник Крымской войны, развенчивает это представление: для него истинные герои войны — простые солдаты и офицеры, в которых нет никакой «красивости»: один из героев Шенграбенского сражения капитан Тушин: «небольшой, сутуловатый человек», в его фигуре «было что-то особенное, совершенно не военное, несколько комическое, но чрезвычайно привлекательное».

В военных сценах Толстой противопоставляет романтический взгляд на войну реальности происходящего. Во время Аустерлицкого сражения князь Андрей со знаменем в руках ведёт за собой солдат — это тот подвиг, о котором он мечтал накануне, но в самом описании подвига у Толстого нет ничего возвышенного, поэтичного. Наоборот, в описании этой сцены подчёркнуты «прозаические» детали, которые помогают читателю увидеть происходящее без романтического ореола: князь Андрей бежит впереди батальона, «едва удерживая в руках тяжёлое знамя», унтер-офицер батальона, «подбежав, взял колебавшееся от тяжести в руках князя Андрея знамя», но в тот же момент был убит, и князь Андрей вновь подхватывает знамя, уже «волоча его за древко».

В произведениях о Великой Отечественной войне на примере судеб множества героев мы видим, что защита Родины являлась нравственным долгом каждого человека. Важной задачей для писателей XX в., особенно фронтовиков, становится деромантизация войны, когда новые формы ведения войны, использование техники приводят к тому, что жертвы вооружённых конфликтов стали исчисляться миллионами.

Например, в повести Астафьева В.П. «Пастух и пастушка» (1971) уже в эпиграфе к первой главе подчёркивается, что на войне нет места романтическому восторгу: «Есть упоение в бою!» — какие красивые и устарелые слова!.. Из разговора, услышанного на войне». В самой повести показываются неприглядные стороны войны: тяжёлый быт военного времени, страшный лик смерти и многое другое.

Одна из главных проблем, связанных с войной,  это вопрос о воздействии на психику, сознание человека. В повести Астафьева «Пастух и пастушка» противопоставлены два героя — старшина Мохнаков и лейтенант Борис Костяев. Мохнаков — смелый и умный военный, не раз выручавший своего командира, взвод, считает, что война дала ему и право преступать нравственные законы: он может оскорбить своими назойливыми ухаживаниями женщину, не побрезгует мародёрством.

Он сам признаётся: «Весь я вышел. Сердце истратил… И не жаль мне никого. Мне и себя не жаль», а Борис думает о нём: «Ах ты, Мохнаков, Мохнаков! Что же ты с собой сделал? А может, война с тобой?..» Война разрушает жизнь и лейтенанта: он умирает не от ранения, а оттого, что понимает невозможность вернуться с войны в мирную жизнь, потому что тот, кто убивал, кто видел беспредельную жестокость войны, не может быть прежним, не может вернуть себе ощущение радости жизни: «Жажда жизни рождает неслыханную стойкость — человек может перебороть неволю, голод, увечье, смерть, поднять тяжесть выше сил своих. Но если её нет, тогда всё, тогда, значит, остался от человека мешок с костями».

О разрушительном воздействии войны на сознание человека говорит и Шолохов М.А. в «Тихом Доне»: убийство безоружного австрийца, совершённое Григорием Мелеховым, изменяет его самого, война испепеляет его душу, делает его, мирного по своей сути человека, жестоким. В нём поселяется какая-то «нутряная боль»: «…срубил зря человека и хвораю через него, гада, душой». Необычно часто переживает Григорий во сне ту первую схватку и признаётся своему брату Петро, что «уморился душой», «будто под мельничными жерновами побывал», «перемяли они» и «выплюнули». Григорий говорит, что война заражает людей злобой: «Хуже бирюков стал народ. Злоба кругом. Мне зараз думается, ежли человека мне укусить — он бешеный сделается».

В рассказе Андреева Л.Н. «Красный смех» (1904) война осмысляется как «безумие и ужас», сводящие человека с ума, символ войны — «красных смех». Это смех трагический, в котором отсвет крови, убийств, человеческого безумия. «Красный смех» — одно из самых страшных произведений о войне, Андреев Л.Н. показывает, что война никогда не может быть оправдана. Он развивает мысль Толстого о том, что война — явление противоестественное, нарушающее законы природы.

Даже говоря о Бородинском сражении, оцениваемом как героическое проявление патриотического чувства русского народа, Толстой не забывает напомнить, что последствия любой войны разрушительны, и сама природа как бы восстаёт против войны: «Над всем полем, прежде столь весело-красивым, с его блёстками штыков и дымами в утреннем солнце, стояла теперь мгла сырости и дыма, и пахло странной кислотой селитры и крови. Собрались тучки, и стал накрапывать дождик на убитых, на раненых, на испуганных, и на изнурённых, и на сомневающихся людей. Как будто он говорил: «Довольно, довольно, люди. Перестаньте… Опомнитесь. Что вы делаете?».

Что даёт человеку силы противостоять ужасам войны, сохранить в себе человека в нечеловеческих условиях? Чем живёт душа человека на войне? Главное, конечно, чтобы человек знал, за что он воюет. Один из лозунгов Великой Отечественной войны: «Наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами» — уверенность в победе определена сознанием того, что «дело правое». Твардовский А.Т. в поэме «Василий Тёркин» (1941 — 1945) нашёл очень точную поэтическую формулу единственно возможного нравственного оправдания войны: «Бой идёт святой и правый. / Смертный бой не ради славы, / Ради жизни на земле».

Война имеет нравственное оправдание, если она, по сути, направлена против войны, если она ведётся ради защиты жизни, мирных её ценностей. Помнить об этих ценностях человеку помогает природа (высокое небо над полем Аустерлицкого сражения, которое увидел князь Андрей); искусство (всеобщая любовь к произведениям лирическим, к песням в годы Великой Отечественной); те отношения, которые определяют мирную жизнь и переносятся в жизнь военную: тепло дружеского участия, любовь; память о доме, семье, близких людях, которых ты защищаешь.

Преодолеть страх перед смертью, стойко переносить тяготы войны помогает человеку способность посмотреть на происходящее с ним как бы со стороны, защититься шуткой, смехом от ужасов войны. Поэтому и говорит Твардовский, что на войне «Жить без пищи можно сутки, / Можно больше, но порой / На войне одной минутки / Не прожить без прибаутки, / Шутки самой немудрой». Поэма Твардовского «Василий Теркин» создавалась во время войны, её первыми читателями были фронтовики, и само произведение, где трагическое, правда о войне, переплетается с комическим (шутками, балагурством главного героя, комичностью отдельных эпизодов), отношение к нему фронтовиков, с нетерпением ожидавших публикации каждой новой главы, — свидетельствуют о том, как важно на войне сохранить бодрость духа, не поддаться отчаянию и унынию. А смех — лучшее лекарство от этих душевных болезней.

Война всегда есть проверка на прочность и жизнеспособность наций, народов. Обращаясь к войнам разных времён, мы всегда задаёмся вопросом, что определяет их исход, почему одни оказываются проигравшими, а другие победителями. Толстой Л.Н. считал, что определяющим является не численность, не военная подготовленность, а тот «дух патриотизма», который делает людей одним целым и многократно умножает их силы. Эта мысль выражена в романе в размышлениях Кутузова М.И.: «Долголетним военным опытом он знал…, что решают участь сражения не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска». Публицист и общественный деятель Струве П.Б. в ноябре 1914 года писал: «Война сильнее всяких проповедей учит нас патриотизму. Мы ощутили себя в войне нацией и государством, русскими и Россией».

Война — это и проверка для каждого человека: что делает одних героями, других предателями, что определяет поведение человека, его нравственный выбор перед лицом смерти. Вопрос нравственного выбора звучит в рассказе Шолохова М.А.  «Судьба человека» (1956), является центральным в военной прозе Василя Быкова. Оба писателя приходят к выводу, что стойкость человека определяется его духовной силой, его ответственностью за свои поступки не только перед другими людьми, но прежде всего перед самим собой.

В рассказе Шолохова «Судьба человека» символическое звучание приобретает сцена в лагере военнопленных, когда Андрея Соколова вызывают к лагерному начальству для того, чтобы ещё раз беззащитному человеку доказать свою власть над ним: унизить, растоптать перед тем, как уничтожить физически. Но у человека даже в самой крайней ситуации остаётся последнее оружие — чувство самоуважения: «Захотелось мне им, проклятым, показать, что хотя я и с голоду пропадаю, но давиться ихней подачкой не собираюсь, что у меня есть своё, русское достоинство и гордость и что в скотину они меня не превратили, как ни старались». И такую силу духа не могут не оценить даже противники, поэтому и оставляет в живых Соколова комендант Мюллер: «Вот что, Соколов, ты — настоящий русский солдат. Ты храбрый солдат. Я — тоже солдат, и уважаю достойных противников».

И ещё одно важное человеческое качество помогает человеку противостоять разрушительному воздействию на его сознание войны — способность сохранить в себе милосердие к врагу побеждённому. Необходимо понимание того, что законы боя, войны не должны распространяться за её пределы. Иначе невозможно будет возвращение к мирной жизни. Вновь вспомним Толстого Л.Н.: мысль о необходимости гуманизма на войне в отношении к пленным выражена главнокомандующим Кутузовым: «Пока они были сильны, мы их не жалели, а теперь и пожалеть можно. Тоже и они люди».

В повести Кондратьева В.Л. «Сашка» (1979) главный герой — рядовой боец — не может выполнить приказ комбата, продиктованный не военной необходимостью, а болью недавней утраты любимого человека и ненавистью ко всем фашистам. Комбат приказывает расстрелять безоружного немца, взятого Сашкой в плен, а ведь Сашка обещал тому, что его не убьют без суда и следствия, и даже листовки наши, призывающие сдаться в плен, показывал. А теперь сам должен убить пленного. Сашка мог убить противника в бою, когда они были на равных, но теперь всё в нём противилось этому. Он готов ценой собственной жизни доказать комбату несправедливость такого приказа. Не может он безоружного убивать: «Много, очень много видал Сашка смертей за это время — проживи до ста лет, столько не увидишь, — но цена человеческой жизни не умалилась от этого в его сознании…» И комбат, столкнувшись с таким неожиданным сопротивлением, отступает перед Сашкиной правотой: приказ отменён.

Когда мы, живущие мирной жизнью обыватели, осмысляем военные события, размышляем над произведениями, посвящёнными им, то можем решить, что к нам опыт войны не имеет отношения и мы не ответственны за то, что где-то кто-то воюет, и вопросы, заданные войной, обращены не к нам. Такое самоуспокоение — опасная иллюзия, потому что всё человечество объединено одной судьбой: «Нет человека, который был бы как Остров, сам по себе, каждый человек есть часть Материка, часть Суши; и если Волной снесёт в море береговой Утёс, меньше станет Европа, и так же, если смоет край Мыса или разрушит Замок твой или Друга твоего; смерть каждого Человека умаляет и меня, ибо я един со всем Человечеством, а потому не спрашивай никогда, по ком звонит Колокол: он звонит по Тебе», — писал английский поэт Джон Донн в далёком XVII в. Эти строки взял Э. Хемингуэй эпиграфом к роману «По ком звонит колокол» (1940), посвящённому войне в Испании.