Сегодня предлагаю читателям познакомиться с выдержками из книги Дронова Валерия Александровича «Это наша боль, это наша слава» — о событиях Великой Отечественной войны на территории восточных районов Ростовской области (южный фланг Сталинградской битвы)… Для немцев эта территория была большой дорогой на Сталинград. Станция Ремонтная стала стратегическим объектом, как для советских, так и для немецких войск. Гитлеровцы бомбили мост через реку Сал около станицы Андреевской, эшелоны в Дубовском, в Семичной и на разъездах…

Великая Отечественная война «самая тяжёлая и самая жестокая из всех пережитых Россией   войн.   В   отличие   от   войны   1812 года,   в   Великой Отечественной  войне  агрессор  стремился  не  победить нас, а уничтожить. Гитлеровский план «Ост» предусматривал истребление десятков миллионов граждан Советского Союза для расчищения жизненного пространства, необходимого арийской расе.

В начале войны был сформирован Дубовский казачий эскадрон народного ополчения — командир Калашников В.С., комиссар Костырченко М.А. «В октябре 1941 года 370 конников из района в составе 17-го казачьего кавалерийского корпуса занимали оборону у города Ейска. Летом 1942 года корпус вёл бои за станицы Кущёвскую и Каневскую. Их смелая атака в конном строю ошеломила фашистов. «Перед нами встали какие-то казаки, — записал в своем дневнике убитый итальянский офицер, — это черти, а не солдаты, и кони у них стальные, живым отсюда не выбраться…»

«После выпускного вечера большинство выпускников Дубовской школы (с. Дубовское) добровольцами ушли на фронт, их провожал 20-летний классный руководитель П.П. Перцев. Из 18 юношей остались в живых пятеро. Навечно остались 18-летними Григорий Зубов, Илларион Шутов, Василий Марченко, Николай Казюлин, Василий Ласков, Никита Кострубов, Василий Карпенко, Мария Калмыкова, Пётр Шабельник. Ушли добровольцами многие молодые ребята из школ района.

В начале войны был образован 1135-й Сальский стрелковый полк, он входил в состав 339-й Ростовской стрелковой дивизии. Призыв был в том числе из жителей Дубовского района. В сентябре 1941 года в посёлке Зимовники получили из Зимовниковского военного конного завода молодых необученных лошадей, отправились в Персияновские лагеря. Горестной была судьба дубовчан, служивших в этом полку. В начале октября дивизия была передислоцирована в район реки Миус. Стрелковое оружие получили при выдвижении на фронт, противотанковых средств практически не было. Первые недели войны показали неумение командования организовать оборону: фланги оставались неприкрытыми, подготовки рубежей не было, глубина обороны не организована, плохо создавались укрепления, не отлажена система огня.

Дорого досталась эта наука. Немецкие войска силами 14-й танковой и 60-й моторизованной дивизий 17 октября перешли в наступление, разбив 1137-й Ростовский   полк.  Через три дня 1135-й Сальский полк также был окружён в районе села Большая Неклиновка, под балкой Туркова – Дараганова. Танковая колонна немцев прорвала оборону, вышла на командный пункт. Оказавшись в окружении, командир полка майор В.А. Кузнецов организовал круговую оборону. Он написал в своём донесении: «Танки до 12 штук с пехотой окружают пехоту и обстреливают командный пункт. Средств борьбы нет, кроме винтовок и гранат… Полк был практически полностью уничтожен. Только за один этот день в бою полегло и пропало без вести 112 жителей Дубовского района.
Ни креста, ни цветов,
Не полощутся флаги.
Серебрится кусок
Алюминьевой фляги,
И осколок гранаты  —
Неразлучны они
Даже с мёртвым солдатом, — С. Гузденко.

…Зимой 1941 года Дубовка принимала и провожала не обмундированных мобилизованных солдат, которых квартирьеры распределяли по домам на постой. Расселяли помногу, до 10 человек на дом, стелили солому, спали на полу. Если было суждено находиться несколько дней, то командиры проводили занятия. От яров Сала до бывшего аэродрома призывники с деревянными «винтовками» то поднимались в атаку, то перебежками в сторону бежали и падали, окапываясь в снегу. В канаве, что была за нынешней ветстанцией, залегал пулемётный расчёт, который холостыми патронами обстреливал наступающих. Из вырезанных из снега кирпичей солдаты сооружали нечто вроде крепостей, а мимо «танкисты» под уздцы вели лошадь, которая на длинном тросе тащила фанерный танк. Солдаты учились забрасывать танк бутылками с зажигательной жидкостью и учебными гранатами.

В помещении школы хутора Ильинского была создана полковая школа. Туда направили служить молодёжь, которую призывали в восточных районах области. Подготовка была суровой, «учебка» — не подарок. Занятия проводились по 12–14 часов в день при жаре 35–37 градусов. В июне курсантов школы направили в Новороссийск, а затем в Севастополь, где проявили они себя геройски…

ДУЛАГ-124

От села Дубовского  в 70-е годы вели дорогу на город Волгодонск. Подняли грунт по намеченной трассе и… остановили технику. В одном из мест нашли человеческие останки, было обнаружено более 60 захоронений. Кладбища здесь никогда не существовало. Начался поиск, опрос старожилов. Выяснили, что во время оккупации фашисты около хутора Ериковского для советских военнопленных устроили лагерь.

Система уничтожения военнопленных начиналась в районах близости к линии фронта, где немцы создавали подвижные сборные лагеря военнопленных. Следующим этапом были постоянные пересыльные лагеря, «Дулаги», они располагались вблизи железнодорожных станций. Затем — «Шталаги» на территории Германии и стран-союзников, их было 22 тысячи.  Гитлеровцы назвали ериковский лагерь «Дулаг-124», сокращение от немецкого «Durch lager»  —  пересыльный, фактически это был концентрационный лагерь.

Первую партию военнопленных пригнали на молочно-товарную ферму хутора через сутки после оккупации. Они были оборванные и голодные. Потом пленных стали привозить чаще и больше. Началось строительство бараков. Сначала спали на нарах в два яруса, сделанных из прутьев, потом и этих мест не хватало, люди находились на улице. Военнопленные под конвоем вытаскивали мёртвых и носили в общую могилу 6 на 4 метра, хоронили без гробов. Так было положено начало кладбищу военнопленных…

Рассказывает очевидец тех событий Юлия Шапошникова: «Толпы пленных гнали из-под Сталинграда. Когда мы узнали об их прибытии, вышли за Дубовское, раздавали продукты. Не обошлось и без стрельбы. Первый раз пошли в лагерь, смотрим — колючая проволока, измождённые солдаты, раздаются голоса: «Сестричка, доченька, принесите хоть корочку хлеба». Наступила осень — грязь, слякоть, бараки текли, голод. Самым страшным днём было, когда мы пришли с передачей и увидели ужасную картину. За ночь умерло 273 человека, их складывали штабелями и вывозили из лагеря».

В лагере постоянно топилась баня, в которую мечтал попасть каждый военнопленный, ибо они были покрыты грязью и насекомыми. В эту баню водили заключённых группами, но назад после этого страшного «купания» уже никто не возвращался. Почерневшие, как обугленные головёшки, трупы военных выносили на носилках и закапывали неподалёку, там, где позднее было обнаружено множество человеческих скелетов.

Жительница села Дубовского Э.С. Клочкова вспоминала, как в доме у них жили переводчики. Один из них Иван Баумтрок, из поволжских немцев, рассказывал о том, что происходило в лагере. Лагерное начальство любило устраивать развлекательные зрелища. Фашисты надевали немецкую форму на узника и травили собаками. Животные не трогали военнопленного. А когда овчарку подводили к солдату в советской военной форме, собака бросалась на него, кусала, рвала одежду и кожу. Бедняга окровавленными руками отбивался, чем ещё больше злил овчарку. Надзиратели смотрели на эти сцены и хохотали…

Советские войска не успели вывезти склад продовольствия, находившийся в садах хутора Ериковского, его сожгли. Горелое зерно стали скармливать узникам. Кормили баландой, которая состояла из зерноотходов с семенами трав и патоки из свеклы, без соли и хлеба. Люди голодали, подбирали во время переходов на работу оказавшиеся под ногами картофельные очистки, капустные кочерыжки, обглоданные кости. В лагере ни днём, ни ночью не смолкали стоны, крики, постоянно раздавались звуки ударов. Довольно часто, особенно по ночам, слышались выстрелы. В каждом сарае находилось по 200, а то и более человек, поэтому спать приходилось сидя и даже стоя. Во время проливного дождя один из таких бараков рухнул, похоронив всех его обитателей…

Командные посты в Ериковском концлагере занимали немцы, а вот в подчинении у них были и казаки, и выходцы с Северного Кавказа, и украинцы, и латыши. Научный сотрудник Ростовского областного музея краеведения Владимир Афанасенко отмечает: «Как это ни горько, но большинство случаев немотивированной жестокости в отношении узников и бессмысленных убийств — как раз на их совести».

Такие же данные приводит старожил из хутора Ериковского М.В. Чухряев. Его воспоминания приводятся без изменений: «Когда в хутор Ериковский пришли немцы, мне было 12 лет. Немцы гнали военнопленных из села Дубовского. В Ериковском находился колодец. Они хотели пить и кидались в воде, а гитлеровцы их расстреливали.  Мы с  моим другом Казьминым Павлом побежали навстречу пленным и стали кричать, чтобы они к колодцу не бросались…

Концлагерь располагался на территории молочно-товарной фермы колхоза им. Маркса. Всё руководство было немецким, они же стояли на вышках. А надзиратели были украинцами и донскими казаками, их было около 60 человек. Когда пленные погибали или их расстреливали, то надзиратели трупы раздевали, а пеналы с адресами выбрасывали. Мы с Пашкой насобирали два ведра этих пеналов, потом сдали советскому коменданту села Дубовского. В немецком концлагере в отдельном бараке отдельно содержались евреи, их было около двухсот. Мы видели, как узников повели в степь, сейчас там лесополоса. Они пели «Катюшу». Трактором выкопали ямы, всех расстреляли…»

В декабре немцы, обеспокоенные положением на фронтах, стали вывозить военнопленных. При отступлении разбили лагерь на четыре части и погнали через хутора Барабанщиков и Русско-Садовский в посёлок Зимовники. Здесь пленных загнали в два база. Женщины сварили обгоревшую пшеницу и этим все кормились. Раздавали еду руками — кому в шапку, кому в рукав. Способные передвигаться люди шли под конвоем полицейских и фашистов, по дороге ослабевших и упавших людей добивали. Чтобы не упасть, солдаты шли, поддерживая друг друга. На станции Гашун был устроен привал у колодца. Здесь с помощью родных пленному П.И. Мащенко удалось бежать. Позже он продолжил воевать, окончил службу в звании майора…

За все время существования лагеря через него прошло около 18 тысяч человек. Только от пыток, истощения, непосильного труда и расстрелов из лагеря ежедневно выбывало от 100 до 200 узников, а всего умерло и расстреляно свыше 5 тысяч военнопленных, в том числе 46 жителей Дубовского района…

На месте захоронения военнопленных в лагере «Дулаг–124» в 1987 году по проекту ленинградских архитекторов М.Ш. Хададзе и Ю.А. Степанюка возвели мемориальный комплекс, заложили Парк памяти. Трое узников смотрят в небо, трое замученных советских солдат. Вокруг вышки надзирателей. Перед открытием участники автопробега «Дубовское – Волгоград» доставили факел от священного огня на Мамаевом кургане. Ежегодно здесь проводится митинг и легкоатлетический кросс, посвященный Дню Победы, памяти павших».

продолжение