Тоталитарное государство раздавило огромное количество человеческих судеб. Все, кто был неугоден, все, сочувствующие неугодным, все, связанные с ними родственными либо дружескими узами были уничтожены. И даже имена их забыты. При этом совершенно не имело значения, что за человек попал под прицел тоталитарного строя, какова его профессия, возраст, есть ли у него семья. Верно говорил Пастернак: «А в наши дни и воздух пахнет смертью»…

Сколько жизней было уничтожено тогда? Сколько судеб искалечено? Этого мы не узнаем никогда и можем лишь догадываться о размахе репрессий. Советское государство, только зародившееся, во главе которого стояли личности недальновидные, недалекие и ограниченные, само себя лишало будущего. Люди в ту эпоху были «ненужными привесками». Человеческая жизнь обесценилась настолько, что людей давили, как бессловесных тварей. И не сотнями, не тысячами, а сотнями тысяч.

Уничтожались самые честные, самые благородные, самые талантливые, самые умные, самые образованные люди. В нормальном государстве такие люди — элита, их берегут и создают им условия для работы. Но в Советской стране те, кто в нормальном обществе должен пользоваться наибольшим почетом и уважением (писатели, поэты, люди творческих профессий), подвергались гонениям.

Кто-то из них погиб; кто-то сгинул на каторге, в тюрьме; кто-то закончил жизнь вдали от Родины; кто-то потерял близких. Вспомним Анну Ахматову, проведшую несчетное количество дней под стенами тюрьмы, ожидая известий о сыне. Тогда она написала:

Звезды смерти стояли над нами,
И безвинная корчилась Русь
Под кровавыми сапогами
И под шинами черных марусь.

Многим известно, что Анна Андреевна не могла записать на бумаге свой «Реквием». Ведь это стало бы ее смертным приговором. Даже читать вслух его было небезопасно. Но как честный поэт Ахматова не могла не создать свою знаменитую поэму. И только много позже она все же записала ее. Счастье и большая удача, что «Реквием» дожил до наших дней. До какого предела может дойти человек в своих страданиях? На этот вопрос не может ответить никто. Но всякий поймет, что именно человек, дошедший до предела, может радоваться смерти. Так и Ахматова, не видя уже никакой надежды, обращается к смерти:

Я потушила свет и отворила дверь
Тебе, такой простой и чудной.

Надо сказать, что для любого поэта или писателя самое страшное — даже не физическое уничтожение, а замалчивание творчества. Так было с Цветаевой, которую режим довёл до самоубийства, и со многими другими. Но дольше всего замалчивалось творчество Осипа Мандельштама. Это кажется тем более удивительным, что он — певец «чистой поэзии». В его стихах почти не встретишь гражданского пафоса. Сила Мандельштама в том, что он любит и умеет играть словами. Но, тем не менее, о том, что существует такой поэт, его соотечественники узнали сравнительно недавно.

Судьба Мандельштама трагична. Он сам подписал себе смертный приговор. Мандельштам был человеком слабым, боязливым и неконфликтным. Он не желал ни с кем вступать в противоречие. Но именно ему с его отстраненностью от жизненных реалий суждено было стать жертвой своего времени, которое сам поэт называл «век-волкодав». Век раздавил его, уничтожил морально, а затем и физически.

У Мандельштама было несколько стихотворений, которые до поры до времени не играли никакой роли в его судьбе и лишь позже превратились в пункты его обвинительного приговора. Речь идет о стихотворениях «Квартира тиха, как бумага…» и «Холодная весна». В них нет ничего крамольного, но уже есть чувство нависшей опасности, легкие намеки, обмолвки. Поэт чувствовал, что происходит в стране. Отсюда и мелькающие в его стихах тонкие стены, через которые все слышно, голодные крестьяне, рубища. Отсюда горькая фраза: «И некуда больше бежать».

Может быть, никто и не обратил бы внимания на эти легкие намеки, если бы не вышедшая из-под пера Мандельштама эпиграмма на Сталина. Поражает, что такой осторожный и не желающий вмешиваться в грязные дела человек как Мандельштам, вдруг неожиданно для всех (а возможно и для себя) пишет смелое стихотворение, где дает точный и притом карикатурный портрет Сталина.

Более того — читает вслух это стихотворение! Немыслимо… Но видимо поэт на то и поэт, что даже помимо своей воли должен говорить честно и искренне. Поэт не имеет права молчать. Да, это был приговор самому себе. И за гораздо более безобидные поступки людей в тоталитарном государстве сажали в тюрьмы и расстреливали. Сталин в стихотворении «Мы живем, под собою не чуя страны…» настолько узнаваем, что судьба автора строк была определена. В самом деле, портрет потрясающий:

Его толстые пальцы, как черви, жирны,
А слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются усища,
И сияют его голенища.

Но не в этом страшном и верном описании заключается основная вина Мандельштама. Главное, что он сказал правду о «самой счастливой стране», правду, которую давно чувствовал, но держал в себе. Что-то он чувствовал, что-то знал, что-то угадал… И вот уже осмелился заявить о всенародно любимом вожде: «он играет услугами полулюдей», «как подковы, кует за указом указ», «что ни казнь у него, то малина». Выпад в основном против Сталина лично, но по большому счету — обвинение, предъявленное всей правящей верхушке, всей партии. Обвинение, брошенное от лица всего народа, у которого нет уверенности в завтрашнем дне: «Мы живем, под собою не чуя страны…»

В «Стасах», написанных в 1935 г. читаем:

Необходимо сердцу биться:
Входить в поля, врастать в леса…
Вот «Правды» первая страница
Вот с приговором полоса…

«С приговором полоса» на первой странице «Правды» — 11 июня 1937 года военным трибуналом были приговорены к расстрелу фигуранты «дела военных» М. Тухачевский, И. Уборевич, И. Якир, А. Корк, Р. Эйдеман, Б. Фельдман, В. Путна и В. Примаков.

Самое страшное, что такого человека, как Сталин, убийцу и деспота, боготворили и прославляли во всех уголках страны. Лишь очень немногие осмеливались выразить протест. Среди этих немногих — робкий, скромный Мандельштам.

После ареста в мае 1934 года Мандельштам переживает определенный душевный кризис, который выразился, в частности, в стремлении поэта принять и оправдать советскую действительность, «жить, дыша и большевея» («Стансы»). Желание спасти себя и жену, отвратить грозящую гибель не было, думается, определяющей причиной этого (хотя этого желания, очевидно, не могло не быть). Дело было сложнее. На резкий выпад, направленный непосредственно против него, Сталин отреагировал совсем не так, как ожидал Мандельштам: поэт был готов к жертвенной смерти, но кремлевский тиран ответил на словесную пощечину недолгой (три года) ссылкой. Этого Мандельштам явно не ожидал.

Тяжело было сознавать и свое «отщепенство». Миллионы людей с энтузиазмом и гордостью воспринимали происходившее в стране, и чрезвычайно трудно было не терять в такой ситуации, хотя бы иногда, «сознание своей правоты», а именно такое определение поэзии дал однажды Осип Мандельштам. Вместо сознания правоты появлялось чувство вины перед временем и человеком, который, казалось, олицетворял народные надежды и мощь страны. Да и политическая ситуация была сложной, фашизм набирал силу в Европе, а Советский Союз во главе со Сталиным все более воспринимался как главная сила, противостоящая нацистам.

Тюрьма, допросы с пристрастием, ссылка в Воронеж… Все это надломило психику поэта. Он отрекся от своего прошлого творчества и пытался найти оправдание своим гонителям. Он был запуган и морально раздавлен. Все это отразилось в его попытках подстроиться под существующий режим. Он начал писать «Оду Сталину». Это стихотворение, созданное талантливым человеком, не может быть названо достойной вехой его творчества. «Ода…» — не более чем слабая попытка спастись, найти выход из тупика. К тому же попытка неудачная. Ведь творят, лишь повинуясь своей Музе, но не вождю, не партии, не чиновникам.

В мае 1938 года Осип Мандельштам был арестован второй раз, обвинён в антисоветской деятельности, осуждён на 5 лет. Мандельштам закончил свою жизнь в лагере 27 декабря 1938 года. Его последние дни были печальны. Лишь немногие очевидцы могли рассказать, в каком состоянии видели его незадолго до смерти. Он был окончательно сломлен и разбит. Кто знает, какие еще стихотворения вышли бы из-под его пера, не задави его безжалостная машина власти?

Судьба Мандельштама — это отражение судьбы всего советского народа в эпоху тоталитаризма. Черное прошлое, зыбкое настоящее, неопределенное будущее… Никто не мог быть уверен ни в своем завтрашнем дне, ни в соседе, ни во власти. Хотя как раз во власти были уверены. А ведь именно она погубила множество талантливых людей. О многих из них мы ничего никогда не узнаем. Творчество других неполно, уничтоженное режимом. Судьба любого человека в тоталитарном государстве трагична. Судьба художника — трагична вдвойне. Он рискует не только жизнью, но и своим творчеством. Только жизнь отобрать легче. Творчество имеет шанс «прорасти», выжить, как это было с «Реквиемом» или со стихами Мандельштама.