В Париже, а затем в уютном Цюрихе, вдали от бурно развивающихся событий будущий вождь рабочих и крестьян, одержимый диктатурой пролетариата, Владимир Ленин теоретически обосновывал неизбежность мировой социалистической революции. Изобличал капитализм, особенно в богатых и могущественных государствах, «обуржуазившихся рабочих» или «рабочую аристократию», «вполне мещанских по образу жизни, по размерам заработка, по всему своему миросозерцанию».

Каждодневно соприкасаясь в эмиграции с капиталистическим миром и пользуясь услугами «частной собственности», он вел со свойственной ему непримиримостью беспощадный бой, разоблачал «захватнический, грабительский, разбойнический» характер войны 1914-1918 годов, будто не было выстрела в Сараево, будто не существовало в центре Европы сербского народа, подвергшегося нападению австрийских войск, и будто не Германия объявила войну России, а наоборот.

Все российские политические партии поддерживали политику царского правительства в отношении начавшейся мировой войны, а председатель Государственной Думы  Родзянко М.В. призывал все патриотические силы страны объединиться перед лицом опасности. И силы эти — объединились. Исключение составили большевики, которые через свой легальный рупор, социал-демократическую фракцию IV Государственной Думы, открыто заявили об осуждении, согласно ленинскому постулату, якобы захватнической войны, призывая народные массы к борьбе с ней. Большевикам, как и находившемуся в эмиграции Ленину, грезилась мировая революция, они считали, что исторический момент для ее свершения — вполне подходящий.

На нелегальных собраниях и конспиративных сходках большевики, следуя указаниям Ленина В.И., выступали против защиты Родины от иноземного нашествия, старались убедить народные массы в якобы захватническом и несправедливом характере войны. «Задачей русского народа, — писал Ленин, — является борьба за поражение царизма в этой войне». Одержимые идеей всемирной революции большевики наращивали в рабочей среде агитационную пропаганду пораженческих настроений. Надо признать, что, несмотря на высокий патриотизм российского общества, вставшего на борьбу с захватчиком, порой большевикам все же удавалось посеять в умах рабочих сомнение в целесообразности ведения войны до победного конца.

Главнокомандующий армией генерал от инфантерии Рузский Н.В. в обращении к заводчанам российской столицы, и в первую очередь к рабочим Путиловского завода, летом 1915 года писал: «На полях сражений, откуда я недавно прибыл, все без изъятия дружно борются против сильного врага нашего. Грустно, что это общее стремление победить германца, по-видимому, не разделяется рабочими некоторых заводов в Петербурге, которые прекратили вырабатывать предметы государственной обороны.

Всякий рабочий должен знать и помнить, что каждый час его работы увеличивает нашу военную мощь, а каждый час бездействия стоит многих жертв. Заверяю рабочих своим боевым опытом, что одно известие о забастовках тяжело ложится на душу наших воинов и вселяет злобную радость во врага. Самовольное прекращение работы в настоящее время равносильно измене Отечеству. Допускать дальнейшие забастовки я не могу, и мною отдано распоряжение принять решительные меры к восстановлению нарушенного порядка на заводах».

Расширение масштабов военных действий на Западном фронте, неудачи русских войск в летней кампании 1915 года вызвали новые проблемы, связанные с огромным притоком беженцев во внутренние губернии России. Перед тылом встала чрезвычайно серьезная задача — накормить, принять на ночлег и позаботиться о трудоустройстве огромного количества людей. Это неминуемо привело к затруднениям с продовольствием: транспортные чиновники искусственно завышали цены на перевозку товаров. Перед магазинами начали выстраиваться очереди за продуктами и товарами первой необходимости.

Большевики в тот период играли малозаметную роль среди левых партий. Размежевавшись с социалистами всех стран в отношении к войне и назвав их «социал-шовинистами — предателями интересов народа», Ленин и его соратники начали разрабатывать конкретные мероприятия: на их собраниях и сходках утверждались антивоенные программы и прокламации. Рукописный оригинал прокламации «К студенчеству» был отобран полицией при аресте у депутата Думы Бадаева А.А.

Многочисленные примеры показывают, что в целом российская общественность и армия не принимали антивоенной и антипатриотической политики большевиков. Арест немногочисленной большевистской фракции IV Государственной Думы и ссылка их в Сибирь не вызвали ни бури протеста, ни даже осуждения, а ведь большевикам предъявлялось обвинение в подстрекательстве народа к вооруженному восстанию и свержению правительства. Российская пресса восприняла этот арест как само собой разумеющийся.

Разложение общества изнутри производилось по-разному. Распространялись клеветнические слухи о желании немцев заключить с Россией сепаратный мир и якобы активном участии в этом членов царской семьи, в первую очередь Императрицы Александры Федоровны. Имя Великой княгини Елизаветы Федоровны также стало предметом пересудов и интриг в кабинете министров, Госсовете и Государственной Думе. Частые, порой весьма противоречивые донесения Государю в ставку Верховного главнокомандования, которая находилась в Могилеве, значительно осложняли дело и приводили к постоянным кадровым перестановкам как в руководстве армией, так и среди гражданских властей.

Позже генерал Деникин А.И. в своих мемуарах под названием  «Очерки русской смуты» приподнимет завесу таинственности над «темными силами, борющимися в пользу Германии»: «Наряду с аэропланами, танками, удушливыми газами в последней мировой войне явилось новое могучее средство борьбы — пропаганда».

Этот новый вид «оружия» широко применяли в войне против немцев Англия, а затем Франция и США. Не в силах активно бороться против пропаганды английской и французской, немецкое руководство с большим, однако, успехом применяло это коварное средство в отношении России. «Тем более что «Россия творила свое несчастие сама, — приводит здесь Деникин А.И. слова немецкого генерала Людендорфа, — и работа, которую мы вели там, не была слишком трудным делом»».

Германское правительство с начала войны приступило к пропагандистской работе, налаживая тесные связи с русской эмиграцией за рубежом, помогая материально и субсидируя ряд революционных газет пораженческого толка. Всецело на средства германского штаба, по словам Деникина А.И., издавалась в Женеве ленинская газета «Социал-демократ», в ноябрьском номере которой за 1914 год был напечатан манифест ЦК РСДРП «Война и российская социал-демократия», насквозь пронизанный антипатриотизмом, пораженческим духом и ненавистью к царизму. Основной революционный призыв Ленина — «превратить войну империалистическую в войну гражданскую».

К огромному несчастью для русского народа, вождь российского пролетариата позже реализовал его «в одной, отдельно взятой стране», потопив в крови десятки миллионов жизней. А тогда в «Социал-демократе» он писал о том, что в этой войне «наименьшим злом будет поражение царской монархии — наиболее варварского и реакционного из всех правительств».

Февральская революция открыла широкие перспективы для резкой активизации немецкой пропаганды, ведение которой облегчалось позицией части либерально настроенной интеллигенции. В «Военных мемуарах» генерал Людендорф признается: «Я не сомневался, что разгром русской армии и русского народа представляет большую опасность для Германии и Австро-Венгрии… Наши правительства, послав Ленина в Россию, взяли на себя огромную ответственность! Это путешествие оправдалось с военной точки зрения: нужно было, чтобы Россия пала».

Германское правительство, предоставив Ленину и еще двумстам двадцати четырем революционерам-эмигрантам беспрепятственный проезд в запломбированных вагонах из Швейцарии в Швецию, щедро профинансировало эту операцию через Стокгольмский, Копенгагенский центры и русский Сибирский банк. Из нейтральной Швеции все пассажиры запломбированных вагонов через Финляндию беспрепятственно доехали до Петрограда, где им была подготовлена торжественная встреча.

Из документов секретного архива немецкого Министерства иностранных дел времен Первой мировой войны, рассекреченных в начале 50-х годов, а также из секретных документов так называемых особых папок ЦК за 1923-1927 годы, хранившихся в архиве КПСС, стали известны неопровержимые факты передачи немецким правительством крупных сумм для поддержания большевистского движения и их усилий по развалу российской армии.

Главным посредником, а точнее, особо доверенным агентом при этом был швейцарский марксист Карл Моор, через которого известные партийные деятели, члены заграничного Бюро ЦК большевиков, такие как Боровский В.В., Ганецкий Я.С. и Карл Радек, неоднократно получали в течение 1917 года крупные денежные субсидии на нужды революции, в том числе и на переезд из Германии в Россию.

Объективности ради следует заметить, что министр Милюков П.Н. неоднократно заявлял, что «правительство признает безусловно возможным возвращение в Россию своих эмигрантов, без различий их взглядов на войну». Российская пресса, перед этим восхвалявшая Государя, всецело перешла на «товарищеский» тон, отдавая свои нескрываемые симпатии вождям революции, Временному правительству и Совету рабочих и солдатских депутатов. А немецкая газета Du Box ко дню прибытия Ленина в Петроград напечатала статью, в которой он был назван «истинным другом русского народа и честным противником». У большинства здравомыслящих политиков возникало ощущение, что Россия в те дни не ведала, что творила!

Политический разброд, разложение армии, Февральская революция, отречение Императора Николая II от российского престола и фактическое двоевластие в стране в разгар войны не предвещали ничего, кроме дальнейшего развала государства, неминуемого поражения в войне, экономической разрухи, которой бы воспользовалась Германия для полного владычества над Россией. Понимая это, Временное правительство предприняло отчаянную, но, к сожалению, весьма запоздалую попытку спасти положение на фронте. Председатель правительства Керенский А.Ф. метался по расположениям войск, уговаривал солдат наступать, а солдатские комитеты на местах принимали постановления не наступать.

В Петрограде и на фронте войска присягали Временному правительству. «Ярый пропагандист марксизма, вождь русской социал-демократии» Плеханов Г.В., как его стала величать перекрасившаяся в демократический цвет пресса, на одном из заседаний совета рабочих и солдатских депутатов выступил с речью, закончив ее следующими словами: «У нас теперь есть, что защищать. Теперь мы сделали революцию и должны помнить, что если немец победит нас, то это будет означать не только наложение на нас ига немецких эксплуататоров, но и большую вероятность восстановления старого режима».

Плеханов Г.В. и раньше не разделял пораженческой позиции российских социал-демократов, о чем свидетельствует интервью, которое он дал 24 января 1915 года, находясь в эмиграции в Италии, корреспонденту газеты «Наше Слово»: «Я по-прежнему убежден в том, что победа России не только не будет вредна, но, наоборот, принесет большую пользу моей стране и особенно ее демократии… Победа Германии означала бы для России окончательное крушение всякой надежды на ее экономическое и политическое развитие. Война, заливающая кровью всю Европу, не есть война династий, а война между народами: за первенство — с одной стороны, за право на жизнь — с другой. Вся нация задета этой войной, ее будущее и даже самое существование. И русский народ, поняв эту страшную истину, ведет войну с энтузиазмом, с надеждой не допустить над собой немецкой гегемонии, которая привели бы его к разорению и унижению».

16 апреля 1917 года в бурлящем Петрограде прошла манифестация инвалидов, призывавшая к продолжению войны. На плакатах, которые несли солдаты, можно было прочесть следующие призывы: «Отечество в опасности!», «Пролитая нами кровь требует войны до победы!», «Товарищи солдаты, немедленно в окопы!», «Вернуть Ленина Вильгельму!» Но «вернуть Ленина Вильгельму» (здесь канцлер Вильгельм символизирует Германию) не удавалось, так как в это время Ленин находился в подполье и неоднократно менял конспиративные квартиры.

Вскоре, по воспоминаниям генерала Деникина А.И., Временному правительству стало известно со слов офицеров германского штаба Шидицкого и Любар, что «агитацию в пользу скорейшего заключения сепаратного мира с Германией ведут в России агенты германского генерального штаба — председатель секции «Союза освобождения Украины» А. Скоропись-Иолтуховский и В. Ленин». Лично Ленину поручалось всеми силами стремиться подорвать доверие русского народа к Временному правительству.

В июле, когда Ленин вернулся из Финляндии в Петроград, его и его соратников, приехавших вместе с ним, арестовали. На настоятельные убеждения Родзянко М.В. «ликвидировать» их, по свидетельству невестки бывшего председателя Государственной Думы, Родзянко Е.Ф., председатель Временного правительства князь Львов Г.Е. отвечал: «Как это возможно? Наша революция великая, бескровная!»

Развернув массовую пропаганду пораженческих идей, которая привела к полному разложению отдельных частей российской армии, большевики, пользуясь нерешительностью властей, перешли к открытым призывам против Временного правительства. В армейских гарнизонах Петрограда представители большевиков призывали солдат к восстанию. А через несколько лет, придя к власти, большевики спровоцировали внутри своего народа братоубийственную войну с ее неисчислимыми и бессмысленными жертвами. В результате Гражданской войны миллионы россиян лишились Родины и оказались разбросанными по всему миру.

По материалам книги Ю. Хечинов «Война и милосердие. Страницы истории Отечества», М., «Открытое Решение», 2009, с. 167-178.