Утверждение в России абсолютизма при Петре I, преобразования многих сторон государственной жизни были подготовлены в XVII в., особенно большую роль в этом процессе играла вторая половина столетия. По словам Ключевского В.О., программа преобразований «была вся готова еще до начала деятельности преобразователя».

Отмечая несомненную идеализацию историком деятелей второй половины XVII в. — царя Алексея Михайловича и его преемников, а также Ордина-Нащокина А.Л., Голицына В.В. и других, нельзя не согласиться с тем, что реформы Петра I были созданы не на пустом месте, а явились во многом продолжением начинаний предшествующего времени.

Для этого периода характерна дальнейшая реализация постановления Соборного уложения 1649 г. об отмене «урочных лет» при сыске беглых крестьян и расширение прав феодалов на крепостных. В течение 1670-1690 гг. периодически организовывался сыск беглых на окраинах государства. К концу XVII в. положение крепостных крестьян мало чем отличалось от холопского. Владельцы имели право продавать, обменивать тех и других. Подобные сделки регистрировались в Приказе холопьего суда согласно указу 1681 г. Окончательно юридическая разница между крестьянами и холопами исчезла с введением подушной подати в 1722 г.

После второй Крестьянской войны классовая борьба в стране не затихала. Выступления против властей и феодалов вспыхивали то на Дону, то в Сибири, то в центре Европейской России, то на далеких окраинах. В них включались крестьяне и холопы, посадские и служилые «по прибору» люди, казаки и раскольники. Наиболее крупными движениями этой поры были восстания в Москве в 1682 г., так называемая «Хованщина», и под Москвой в 1698 г., так называемый «стрелецкий бунт».

Основной движущей силой восстания 1682 г. в Москве были стрельцы, в нем принимали также участие солдаты так называемых выборных полков, пушкари, часть посадских людей и холопов. Московские стрельцы давно заявляли протесты по поводу своего непрерывно ухудшавшегося положения, имущественного и правового. После Соборного уложения 1649 г. стрельцы потеряли ряд весьма существенных привилегий. Их обязали с этого времени платить пошлины и оброки с промыслов и лавок, налоги — полоняничные деньги, экстренные сборы — «пятую деньгу» и др. Столь же сильное недовольство вызывали непорядки в выплате жалованья, его сокращение с 10 рублей в 1660-е гг. до 6 рублей в 1681 г. В ряды стрельцов проникало немало крестьян и холопов, вносивших брожение в их ряды.

В социальном плане стрельцы не были едиными. Из их среды выделилась верхушка. Некоторые ее представители по своему богатству приближались к зажиточным торговым людям; их имущество оценивалось в несколько сот рублей. Основную массу составляли рядовые стрельцы; вся стоимость товаров, которыми они торговали «вразнос» (с лотков, например), не превышала 0,5-1 рубля, многие стрельцы жили только на одно жалованье. Эти стрелецкие низы принадлежали к самой решительной, радикальной части восставших.

Стрельцов сильно беспокоили намерения правительства и царя Федора Алексеевича по вопросу реорганизации русской армии. Решающее преимущество отдавалось полкам нового строя, в которые должно было постепенно реформироваться и стрелецкое войско. Это грозило стрельцам отрывом от жизни в городах, от промыслов и лавок, земель — от главных источников существования.

Притеснения и насилия стрелецких полковников — жестокие наказания подчиненных, вычеты из жалованья, взятки, принуждение к работам на своих дворах, умножившиеся с середины XVII в., к 1682 г. приняли огромные размеры. В аналогичном положении находились пушкари, солдаты выборных полков, расквартированных в Москве. От стрельцов их отличало меньшее жалованье и невозможность заниматься торговлей. Недовольны были своим положением посадские люди, испытывавшие все более усиливающийся налоговый гнет, холопы, часть которых в 1679 г. включили в список налогоплательщиков.

Стрельцы готовили широкое выступление против власть имущих, притом не только в Москве, но и в других городах. Еще при жизни царя Федора Алексеевича столичные и городовые стрельцы начали проявлять недовольство в форме подачи челобитных. Зимой 1682 г., по словам русского современника С. Медведева, московские «Богданова полку Пыжова стрелцы всем приказом били челом великому государю на него, Богдана, что он… вычитал у них по половине государского денежного жалованья, а у иных и болше». Однако челобитчиков по указанию временщика боярина Языкова И.М. жестоко наказали кнутом. Стрельцы продолжали волноваться.

Незадолго до смерти царя Федора они подали челобитную на другого полковника — С. Грибоедова. Однако попытка властей наказать стрельца-челобитчика на этот раз не удалась. Товарищи-стрельцы «отбили» его и не позволили бить кнутом. Более того, стрельцы, собираясь на «круги», обсуждали положение и готовили выступление. 29 апреля они вместе с солдатами подали прошение на своих полковников «во своих всяких обидах и налогах и в наказательном немилосердном мучении». Испуганное правительство сразу уступило их требованиям. Стрелецких и солдатских полковников наказали кнутом и батогами. Некоторые из них получили отставку, на их место назначили сторонников Нарышкиных, занявших господствующее положение при дворе с воцарением Петра.

Стрельцы еще во время челобитной на своих полковников, т. е. до дня смерти царя Федора — 27 апреля, выработали общую «заповедь», «обещание крепкое» — всем стоять заодно, а «кто в слове не постоит, и того казнию смертною казнить». В первой половине мая стрельцы собирались на «круги», наподобие казачьих, расправлялись со «старыми» московскими стрельцами — пятидесятниками, сотниками, пятисотниками, сбрасывая их с «каланчей» (башен).

Все это напоминало разинские времена. Между прочим, среди московских стрельцов имелись астраханские стрельцы, высланные в Москву за участие в восстании Разина. Таким образом, стрелецкие низы открыто выступали против верхушки в своей среде, представители которой за противодействие предполагавшемуся выступлению поплатились жизнью. Стрельцы вели агитацию среди московских посадских жителей в пользу нового выступления.

Правительство Нарышкиных, пришедших на смену Милославским и их сторонникам, распределяло должности и награды среди своих сторонников. Оно не оправдало надежды стрельцов на справедливое рассмотрение их жалоб. К тому же возвышение таких людей, как брат царицы — молодой и заносчивый Иван Нарышкин и ему подобные, не предвещало стрельцам ничего хорошего. Возвратившийся из ссылки боярин Матвеев А.С., удаленный из Москвы при царе Федоре происками Милославских, недвусмысленно заявлял о своем намерении укротить стрелецкое «своеволие».

Он демонстративно подчеркивал свою близость к Долгоруким, ненавидимым стрельцами: они возглавляли Стрелецкий приказ и поддерживали стрелецких начальников. Среди стрельцов пошли разговоры о незаконном избрании Петра и возвышении Нарышкиных, о боярах-изменниках», которые мечтают-де завладеть всем государством. Боярская «измена» была лейтмотивом московских восстаний 1648 и 1662 гг. Разговоры о желательности избрания на царство старшего из братьев, Ивана Алексеевича (мать Ивана — первая жена царя Алексея Михайловича — происходила из фамилии Милославских), вместо «незаконно» избранного младшего царевича Петра отражали царистские настроения стрельцов, их надежды на «хорошего» царя, который с пониманием отнесется к их нуждам.

Эта основная линия в развитии московского восстания 1682 г. сопровождалась другой — борьбой за власть боярских группировок. Одна из них, так называемая партия царевны Софьи и Милославского, оттесненная от власти партией Нарышкиных, воспользовалась выступлением стрельцов для того, чтобы возвратить утерянные позиции. В частности, пущенный в столице слух об убийстве царевича Ивана Алексеевича исходил, возможно, от этой группировки. Он упал на подготовленную почву.

15 мая стрельцы и солдаты с оружием, знаменами и барабанами вошли в Кремль к царским палатам. Стрельцы расправились с ненавистными им боярами Долгорукими, Матвеевым А.С., Языковым И.М. и другими. Жертвами их гнева стали стрелецкие полковники А. Дохтуров, Г. Горюшкин, дьяки Л. Иванов, А. Кириллов и другие. Припоминая впоследствии причины расправы с этими наиболее ненавистными им деятелями государственного аппарата, стрельцы в челобитной 6 июня 1682 г. обвиняли их всех в насилиях и взяточничестве.

Избивая бояр-«изменников», восставшие оставили в живых большинство московских бояр и дворян. Они, как это имело место и в других восстаниях, расправлялись с «плохими», не трогая «добрых» бояр и, более того, доверяя им. Классическим образцом «доброго» боярина в их глазах был боярин князь Хованский И.А.

После расправ 15-17 мая Москва оказалась во власти повстанцев. Осуществилась заветная мечта многих участников восстаний, добивавшихся как и во времена Болотникова и Разина, захвата столицы. В разгар событий 15-17 мая стрельцы разгромили Холопий и Судный приказы и уничтожили кабальные документы. Холопы и крестьяне записывались в стрельцы и принимали участие во всех событиях движения 1682 г. Попытки господ возвратить своих «дворовых людей» встречали резкое противодействие стрельцов.

Столицу будоражили слухи о предполагаемом выступлении холопов против стрельцов. Боязнь холопов и наличие в стрелецкой среде влиятельной группы умеренных, из которых преимущественно вербовались выборные стрельцы, ведшие переговоры с правительством, привели к разрыву намечавшегося союза стрельцов и холопов. В ответ на подачу последними 26 мая челобитной «о свободе» последовали пытки и казни, причем в роли палачей выступили те же стрельцы — вчерашние освободители.

26 мая произошло провозглашение царей, Ивана — первым, Петра — вторым, и Софьи регентшей. Вторая половина мая — начало июля были временем своеобразного двоевластия. С одной стороны, действовало правительство во главе с Софьей и Голицыным В.В., который встал в дни восстания 15-17 мая во главе Посольского приказа, с другой — на дела управления сильное воздействие оказывали отец и сын Хованские и еще более стрелец Алексей Юдин. Восставшие, без сомнения, понимали шаткость своего положения: правительство могло стянуть к Москве полки иноземного строя, стоявшие на границах, дворянское ополчение; все время маячил призрак выступления барских холопов.

Своеобразие восстания 1682 г. заключается в том, что в отличие от большинства предыдущих движений повстанцы взяли под свой контроль высшую власть в государстве. На очередь встал вопрос, как этим пользоваться. В непростой обстановке, которая сложилась в Москве, стрельцы приняли меры для реализации своих целей и требований: избиение и ссылка «изменников», наказание начальников, правеж с них уворованных денег, выплата стрельцам и солдатам жалованья за прошлые годы, известное влияние на правительственные дела и распоряжения и т. д. Это было, конечно, победой восставших. Достигли они немногого, но их требования шли от желания удовлетворить непосредственные потребности.

Положение правительства Софьи было настолько напряженным, что она вместе с царями и двором покинула 13 июля столицу и направилась к Троице-Сергиеву монастырю и Александровой слободе. 20 августа правительство Софьи поспешно покинуло Москву и перебралось в Коломенское, оттуда — в Саввино-Сторожевский монастырь в Звенигороде и затем в Троице-Сергиеву лавру. Туда по его требованию собрались вооруженные дворяне, составившие мощную опору Софьи в борьбе с восставшими. Власти расположили дворянские отряды в разных местах Подмосковья, окружив со всех сторон восставшую столицу.

Большинство бояр, дворян и приказных покинули Москву после восстания 15-17 мая и последующих тревог — «всполохов», наконец, после отъезда из столицы царей и Софьи со двором. Власть имущие опасались расправы со стороны восставших. Бояре Хованские, отец и сын, метались между теми и другими. Вскоре их вызвали к царскому двору. 17 сентября в селе Воздвиженском обоих незадачливых бояр казнили — отрубили им головы.

Стрельцы и солдаты в Москве, узнав о казни Хованских и своих выборных, укрепили город, раздали оружие посадским и другим «всяких чинов людям», которые стояли вместе с ними на караулах. Восставшие обсуждали план похода на Троице-Сергиеву лавру, где сидели взаперти испуганные цари и верные им дворяне. Складывался как будто союз стрельцов и солдат с посадскими людьми, крестьянами и другими «разных чинов людьми». Их всех разыскивали после подавления волнений. Однако рознь среди стрельцов, долгие споры между ними опять сказались самым губительным образом на деле. Время было утеряно, и восставшим пришлось согласиться на амнистию, предложенную Софьей.

В конце 1682 и 1683 гг. самых решительных из стрельцов разослали из Москвы по окраинным городам, некоторых казнили. Многие стрельцы спасались от расправы, бежали из Москвы в разные стороны, переодеваясь в крестьянское платье. Правительство рассылало по городам грамоты о поимке беглых стрельцов — участников восстания, требовало их выдачи. Московское восстание 1682 г. было одним из самых сильных народных движений XVII в.