Атаман Анненков наводил ужас и на красных, и на белых! Война рождает как героев, так и злодеев. И не удивительно, что иногда оба качества уживаются в одном человеке. Таковым был Борис Анненков — человек беспримерной храбрости и беспримерной жестокости, Красные, против которых он воевал, боялись одного его имени. Белые, среди которых он оказался, не знали, что с ним делать.

Атаман Анненков Б.В. прожил всего тридцать восемь лет, но воспоминаний о его жизни и «подвигах» осталось великое множество. Самое замечательное в его биографии: атаман Анненков искренне верил, что делает доброе дело. С лозунгом «За веру, царя и отечество» вел он в бой своих солдат. И они шли, готовые убивать и умирать.

Военная биография Бориса Анненкова хорошо известна, но о его детстве и юности сложно что-то сказать. Он родился под Киевом не то в марте, не то в феврале 1889 года в дворянской военной семье. Отец был полковником в отставке, поэтому мальчика отдали учиться в Одесский кадетский корпус. В семнадцать лет юноша был выпущен из корпуса и тут же поехал продолжать обучение в Александровское военное училище. Через два года в чине хорунжего его приписали к Первому сибирскому казачьему полку, и девятнадцатилетний хорунжий отправился по месту службы — на китайскую границу, в Джаркент.

Шел 1908 год. Россия только что пережила первую революцию и проиграла Русско-японскую войну. Первую революцию он пережил в Москве и запомнил навсегда. Проигранную войну воспринимал как личную обиду. Граница была местом беспокойным, новоиспеченному командиру сотни многому пришлось учиться. Оказалось вдруг, что родного языка недостаточно, чтобы общаться с местным населением. И он освоил киргизский, казахский и китайский.

Атаман Анненков Б.В.

Не знающий усталости, упорный, патриотичный, Борис вызывал у людей уважение. Он изучил топографию местности и буквально прошел свой участок границы ногами, взбираясь на горные вершины и углубляясь в чащобу. После службы в Джаркенте его перевели в Кокчетав — мелкий городишко в Казахстане на берегу озера Кола.

Почти двести километров от Петропавловска и почти восемьсот от Омска. Но и в этой глуши сотник находил себе занятие — обследовал окрестности, много читал, занимался фехтованием, доводя навыки до совершенства. Когда в его полк приехал новый командир, будущий прославленный генерал Краснов, тогда еще полковник, он сразу лестно отозвался о двадцатидвухлетнем Борисе. Умный, настойчивый, превосходно владеющий оружием, занимающийся гимнастикой, всегда подтянутый, выносливый и бодрый — сотник не мог не понравиться. Краснов решил, что его ждет великое будущее.

Партизанская медаль «анненковцев»

Сотник Анненков был в отпуске, когда разразилась Первая мировая война. Когда он вернулся в Кокчетав, казачье войско бурлило. Казаки не желали признавать начальство. Они сместили своих командиров с должностей, а умного и всеми уважаемого Бориса выбрали временным командиром. И пришлось Анненкову отправляться к своему атаману и объяснять ситуацию. Но за это время вышестоящее начальство уже выслало в полк карательный отряд генерала Усачева, который потребовал выдать зачинщиков.

Анненков посмотрел ему в глаза и отказался. Генерал этого не простил. Его экспедиция захватила 80 казаков и несговорчивого офицера и отправила на военно-полевой суд. Но Борису повезло: суд его оправдал. Усачева это разозлило, и сотника судили повторно, уже окружным судом. Приговорили к полутора годам заключения в крепости. А поскольку шла война — заменили крепость германским фронтом.

Офицер Анненков сражался в Белоруссии, где добился создания рейдовых отрядов, заслужил множество медалей и орденов за годы войны: Святой Анны, Святого Станислава, Георгиевского креста с лавровой ветвью и золотого Георгиевского оружия с орденами Святых Георгия и Анны. За годы войны сотник дослужился до есаула.

Но тут наступил 1917 год, революция. Октябрьский переворот. Анненков получил приказ передислоцироваться в Омск. Но предварительно сдать оружие. Этот приказ тут же открыл глаза на текущую обстановку. Оружия отряд не сдал, но где пешком, где транспортом, где железной дорогой стал продвигаться на восток, в Сибирь. И за время пути Борис, теперь уже старшина, увидел пролетарскую революцию во всей красе. Расстрелы на месте, без суда, разбой, перекошенные от ненависти лица «мирных граждан», трупы.

Атаман был сентиментален, но теперь он решил для себя — большевиков нужно убивать, а против террора можно действовать только террором. Казаки никогда не были спокойными и рассудительными. Клич своего командира они подхватили с восторгом. Граница между мирными людьми и врагом у них совершенно стерлась. Казаков всегда учили не щадить бунтовщиков. Что ж удивляться, что герой войны избрал для усекновения «гидры революции» тактику выжженной земли?

Из разоренной церкви его людям удалось отбить войсковые знамена, и отряд ушел в степи, им удалось найти контакты с белыми подпольщиками и подготовить расправу над красными в Омске. В марте 1918 года Анненкова избрали на казачьем кругу войсковым атаманом, а 19 марта его люди с марша взяли Омск. Расправа была чудовищной. Но и красные тоже не дремали: в апреле они снова отбили Омск. Правда, отряд пополнился желающими воевать за Отечество, и набралось полторы тысячи штыков. Понимая, что в Восточной Сибири им не закрепиться, Анненков повел своих людей на Урал.

Там в их ряды влились белочехи. Вскоре в Екатеринбурге расстреляли царскую семью. Это было последней каплей: с этой ночи о человечности и гуманизме атаман предпочел забыть. В сентябре его люди вырезали и сожгли восставшие против белых Павлодарский и Славгородский уезды. Не щадили ни детей, ни женщин, что уж говорить о мужчинах? Убивали не просто, а так, чтобы жертвы как следует помучались. Это была расплата красных за смерть царя.

За это Анненков получил от белого командования еще один орден — Святого Георгия 4 степени и звание генерал-майора. Его отряд превратился в дивизию, она была пестрая в национальном плане — русские, казахи, киргизы, китайцы, уйгуры, маньчжуры, афганцы, и одним видом эта орда Гражданской войны вселяла ужас. Что уж там о действиях!

Дивизия охотно насиловала, резала языки, уши и носы, отрубала руки и ноги, насаживала на штыки и вспарывала животы. Военные успехи были превосходные, но белое командование радоваться и ставить Анненкова в пример резко прекратило. Выслушав челобитчиков и донесения собственных разведчиков, командование пришло в ужас.

В Петропавловске, на который орда налетела с ревом и свистом, шестнадцать «защитников отечества» тут же получили приговор полевого суда и пулю в голову. Везде, где появлялись «анненковцы», люди бежали, бросив все имущество. Белые генералы не знали, что делать. Вроде бы свой, патриот и герой, но этот герой словно специально играет на руку красным: стоит людям узнать, что идет его дивизия — тут же переходят на сторону врага! И еще хуже: когда, закончив очередной партизанский рейд в подозрительные села, дивизия столкнулась с красными частями, им пришлось отступить. Многонациональный сброд Анненкова мог убивать лишь безоружных. Дивизия была разбита.

В 1920 году стало ясно, что Белое движение проиграло. В Иркутске погиб Колчак. С остатками войска атаман ушел в Китай. На границе с Китаем его армия «повеселилась» в последний раз — резали не только красных, но и белых и всяких интеллигентов. Ради забавы вставали в круг и рубили всех без разбора как капусту. Атаман ничего сделать не мог.

Он мог только писать стихи. И писал. Неумелые стихи, грустные, потерянные. О родине, о боях, о дороге, о снеге, о голоде, о смерти. Часть его людей идти в изгнание не захотела. Все они были убиты на родине. Сам Анненков оказался в китайском Урумчи. Там он был никому не нужен. Вскоре его арестовали китайские власти.

Причина ареста неясна: не то хотели заставить русских партизан отдать все ценности, не то желали отнять у чужеземцев маньчжурский полк, созданный на базе бывшего партизанского отряда, не то и в Китае войско не удержалось от грабежей и насилия. Через три года генералу Денисову удалось вытащить Анненкова из застенка.

Однако тому снова не повезло: теперь уже китайский маршал соблазнился обещанным чекистами за голову атамана вознаграждением. И тот был схвачен и переправлен в Советскую Россию. Вместе с Аннековым взяли и его защитника Денисова. И через три года в советском плену, обвинённый в немыслимом количестве жертв, 25 августа 1927 года атаман был расстрелян.

Из статьи М. Ромашко «Сибирский кошмар», журнал «Загадки Истории», №3 2014, с. 16-17.