Подводная лодка «Щ-421» вступила в строй в 1937 году, некоторое время плавала на Балтике, а потом, совершив переход Беломорско-Балтийским каналом, прибыла на Север и в августе 1940 года вошла в состав 3-го дивизиона бригады подводных лодок Северного флота.
От похода к походу рос боевой счет и мастерство экипажа. Пять походов прошли благополучно, а в шестом произошло несчастье. Это случилось 9 апреля 1942 года в пяти милях от норвежского берега.
«Щ-421» уже двадцатые сутки крейсировала на коммуникациях противника. Несколько дней назад она встретила вражеский конвой на подходах к Лаксе-фиорду и потопила крупный транспорт. Капитан-лейтенант Федор Александрович Видяев, назначенный командиром накануне выхода из базы, в первой же самостоятельной атаке показал себя мастером меткого торпедного залпа.
После похода подлодка М-173 возвратилась в базу
Победный счет «щуки» с потоплением восьмого фашистского судна достиг 49 000 тонн. Событие это стало еще более радостным, когда старшина группы радистов Рыбин принял сообщение о награждении лодки орденом Красного Знамени и присвоении бывшему ее командиру Николаю Александровичу Лунину звания Героя Советского Союза.
Субмарина почти не отходила с пути движения конвоев. Днем, экономя электроэнергию, маневрировала самыми малыми ходами на безопасной от таранного удара глубине, периодически всплывая под перископ. Короткими ночами заряжали аккумуляторы. Море было на редкость пустынным. Ни дымки, ни паруса. Все будто вымерло. Но подводники научились терпеливо ждать.
Капитан 3-го ранга Видяев Ф.А.
В 20.55 на вахте помощника командира капитан-лейтенанта Каутского при очередном всплытии для осмотра горизонта у левого борта послышался леденящий кровь шорох минрепа, а через полминуты оглушительный взрыв потряс лодку. Вахтенных сбило с ног, а отдыхающих выбросило с коек на палубу.
Гремели сорванные с фундаментов механизмы. Звенело битое стекло. Погас свет, и зажурчала поступающая в кормовые отсеки вода. Дифферент «клюнул» на нос, затем выровнялся и сейчас же стремительно начал нарастать на корму. Корабль, не слушаясь рулей, проваливался на глубину. Все это случилось совершенно неожиданно, но паники на корабле не было.
В условиях Севера подводные лодки часто покрывались льдом
Старпом немедленно объявил аварийную тревогу.
– Заделать пробоину!
– Продуть главный балласт!
Голос Видяева, как всегда, звучал спокойно и властно. Старшина 1-й статьи Власов, работая в темноте на ощупь, сумел быстро найти воздушную колонку и открыть клапаны аварийного продувания. Вода бурлила и хлестала через крышки поврежденных торпедных аппаратов и сквозь трещину люка. Для заделки пробоин шли матрацы, подушки, одеяла и даже бушлаты.
Подводная лодка “К-21”
…Лодка капитана 2 ранга Котельникова В.Н., несмотря на шторм, с максимальной скоростью спешила на выручку. Едва ее экипаж узнал о беде, в которую попала «щука», как из мощных машин выжали все, на что они были способны. Но даже на самом полном ходу «К-22» нужно было более полусуток на переход в район аварии.
Тринадцать бесконечно долгих часов «Щ-421» штормовала под импровизированным парусом, поднятым перископом, то удаляясь, то снова приближаясь к входу в фиорд по густо заминированному району моря. Несколько раз в небе появлялись самолеты. Как только их обнаруживали, подавалась команда времен Ушакова и Нахимова:
– Паруса убрать!
Марсовые не разбегались по вантам, салингам и реям. Дело обстояло проще. В центральном посту нажимали две кнопки, и перископы опускались вместе с импровизированными парусами. Делалось это с целью маскировки, чтобы не показывать противнику своего бедственного положения. Самолеты пролетали стороной, и мачты с «ветрилами» вновь поднимались над мостиком.
Ровно в полдень 10 апреля вахтенный доложил: «Вижу подводную лодку в надводном положении! Идет на нас!» Чья она, своя или чужая? Комендоры держат ее на кресте нитей прицелов и ждут команды. Прошло несколько минут, прежде чем послышалось уверенное и радостное:
– Наши!..
По отсекам прокатилось дружное «ура», приветствующее боевых друзей, пришедших на выручку. Вовремя! Только что из-за мыса выскочил фашистский катер, но, увидев силуэт двух грозных кораблей, счел за благо скрыться в фиорде. Вслед за ним появился самолет и, покружившись над лодками, ушел в сторону берега, подавая кому-то сигналы выпуском ракет. Обстановка явно накалялась.
«К-22» приблизилась к «щуке», и Котельников в мегафон передал Колышкину о приказе Военного совета флота – попытаться отбуксировать «Щ-421» в базу, а если не удастся – экипаж принять на борт, а лодку потопить.
Несколько раз с большим трудом удавалось подавать стальные тросы, но они рвались при первых же попытках начать буксировку. Люди не жалели сил, начинали все сначала, но результат был тот же – буксиры обрывались. Наконец сделали последнюю попытку: отклепали якорь и подали на «катюшу» якорь-цепь, но и она не выдержала напряжения, шла слишком крупная волна. Подводники не обращали внимания даже на то, что делалось все это на минном поле, при ежесекундном риске взлететь на воздух.
Виктор Николаевич Котельников, убедившись в бесполезности усилий, вывести «щуку» из вражеских вод, подошел к ней вплотную, откинул носовые горизонтальные рули для использования в качестве трапа и подал команду:
– Личному составу «Щ-421» покинуть корабль и перейти ко мне на борт! Взять секретные документы! Торопитесь, товарищи, самолеты противника в воздухе!
Едва ли есть слова более тяжелые для слуха настоящего моряка. А краснознаменцы были отменными моряками, к тому же до самозабвения любящими свой корабль. Сколько раз он нес гибель врагам и спасал им жизнь! Они готовы отдать все силы во имя спасения лодки. Но сделать уже действительно ничего было нельзя. Приказание стали передавать по лодке.
В задраенный отсек постучали из шестого отсека:
– Ребята, выходи быстрее! Покидаем корабль… В седьмом этому не поверили. Задраиваясь, они заверили Видяева, что не допустят течи и не покинут отсека, пока лодка не окажется вне опасности. Дряпиков ответил:
– Мы выполняем приказание командира. С боевого поста уйдем только с личного приказания капитан-лейтенанта. Видяеву пришлось спуститься с мостика, подтвердить приказание отдраить переборку и перейти на «К-22».
Колышкин и Видяев, высадив экипаж, отказались покинуть корабль. Они решили погибнуть на нем и вместе с ним, как издавна было принято в русском флоте. Только повторное требование Военного совета и решительное заявление Котельникова, что он не уйдет без них двоих, заставили комдива и командира подлодки выполнить приказание командования.
Видяев плакал. На обреченной «щуке» он плавал старпомом, совсем недавно стал командиром. Мечтал воевать на ней до полной победы над врагом… Сходя с мостика, он спустил кормовой флаг, поцеловал его и взял с собой… Краснознаменцы выстроились на палубе подводного крейсера.
Когда в прицеле стала видна боевая рубка «щуки», Котельников взволнованно, но твердо скомандовал:
– Аппарат, пли!
Палуба вздрогнула будто с испуга, и тогда раздался голос Колышкина:
– Снять головные уборы!
Моряки обнажили головы. Раздался взрыв. Над «Щ-421» поднялся столб воды, пламени и дыма.
«К-22» срочно ушла под воду. При входе в Полярное подводный крейсер дал два орудийных выстрела, извещая город о своих победах. Затем подал позывные погибшей лодки и выстрелил еще раз. Это был рапорт о последней победе краснознаменной «Щ-421», так и не успевшей поднять на флагштоке присвоенный ей Указом Президиума Верховного Совета СССР новый орденский флаг.
На первом фото – М-173 ли м-172
На втором – Ф.А. Видяев
На четвертом – К-21
Спасибо, Юрий. Допущенные ошибки – исправлены.