18 апреля 1995 года — одна из самых драматических страниц истории внутренних войск МВД России — боевые действия в Бамуте и его окрестностях. Пятерым военнослужащим отряда специального назначения «Росич» за мужество и героизм, проявленные в том бою, посмертно было присвоено звание Героя Российской Федерации — случай беспрецедентный.

Тот апрель для всех подразделений МВД России, действовавших в Чечне, был крайне тяжёлым… По стратегическому плану партизанской войны Дудаев отводил Бамуту особо важное место. Там находидись шахты и коммуникации бывшей ракетной части стратегического назначения, где засело от двухсот до четырёхсот боевиков. А основные силы бамутской группировки были сосредоточены в лесном массиве в районе высоты с отметкой 444,4…

После боёв в Грозном сюда отошёл так называемый абхазский батальон Шамиля Басаева, это около двухсот человек минимум. Так называемый геленджикский полк, порядка двухсот пятидесяти человек, — они тоже повоевали в Грозном и в Петропавловской. Шалинская, гудермесская и аргунская группировки прислали сюда триста человек. Иностранных наёмников насчитывалось около четырёх сотен: и азиаты есть, и арабы, и европейцы…. В общем, по самым скромным подсчётам, в этом районе против нас собралось до трёх тысяч боевиков с бронетехникой, миномётами, гранатомётам и др.

Отряду «Росич» поступила команда взять на оконечности горного лесного массива высоту Лысая. 14 апреля разведка софринской оперативной бригады внутренних войск нарвалась там на засаду. При отходе вынуждена была оставить тела двух погибших товарищей. Их надо было во что бы то ни стало вынести. А дальше — по обстановке: подняться на Лысую — втихаря или с боем, как получится, — закрепиться на господствующей высоте, обеспечив поддержку основным силам, которые берут Бамут.

Командир «росичей» прекрасно знал, что там, на Лысой, сидят их «коллеги» — дудаевские спецназовцы из отряда «Борз» («волк»). Тела двух погибших софринцев обнаружили быстро. Они лежали на небольшом плато, где противник обосновался давно и прочно: за линией полнопрофильных окопов был даже огород, где боевики сеяли мак (!) и прочую зелень для подкормки. Одна группа заняла оборону здесь, вторая с десятком софринцев обеспечивала спуск двух погибших ребят. Старший лейтенант Миша Немыткин должен был подняться ещё выше…

У «росичей» в операции было задействовано 64 человека, а противника на Лысой горе было несколько сотен… Об этом можно было судить с первых мгновений боя по плотности огня, по хору глоток, орущих из «зелёнки» неизменное «Аллах акбар!» Стало ясно: начинается нешуточная схватка. Во всех радиостанциях прозвучала беспрекословная команда: «Всем отходить!» Немыткин — командиру: «Встряли уже! Отходить не буду — нет солдата!» Миша отдаёт свою станцию Терёшкину и ползёт слева вверх по высотке. Там выстрелы…

Подошла на помощь вторая группа с капитаном Цымановским во главе. Лейтенанту Андрею Зозуле прострелили ногу. Он ковыляет, отстреливаясь. В тыл не уходит. Знает, что где-то рядом его лучший друг Немыткин. Знает, что Мишка не струсит, будет биться до конца. Зозуля не знал, что Немыткин уже убит. И сам лейтенант ослабевал уже от тяжкой раны, крепился из последних сил. Когда стали окружать, привстал и с криком: «Ах, сволочи! На-а-а!» выпустил последнюю меткую очередь. Его достала снайперская пуля — прямо в голову, наповал…

Боевики открыли огонь из гранатомётов. Потом разглядели, что вверх по склону, метрах в пятидесяти, лежат убитые ребята: Кадырбулатов, Ковалёв, ещё кто-то… А как к ним подберёшься, когда весь этот пятачок простреливается насквозь? Чуть выше справа, ещё ближе к нашим погибшим, метрах в двадцати, прижаты к земле другие парни. Глухо! Цымановский кричит Терёшкину: «Олег, за мной, вперёд!»

Выходить из боя было уже практически невозможно. Выстрелы. Крики. Олег, раненный, стал откатываться влево. Виталик Цымановский остался на месте. Недалеко от убитых ребят. Берц и Большой были в том бою рядом, они не только видели последние мгновения жизни Олега Терёшкина и Андрея Зозули — они пытались их спасти:

— Вытянули Терёшкина метров на двадцать. Прибежал начмед, весь уже замученный. Мы Терёшкину бронник срезали, смотрим: у него сквозное ранение прямо в живот. Давай его перевязывать. Не получается в этом кипеже, в спешке. Кое-как накладку сделали и побежали вниз. Наполовину спустились — и там стреляют, снизу. Ну, мы попадали… Короче, такое ощущение было, что некуда бежать. Лежишь такой… Я уже гранату вытащил. Лежу, думаю: всё — буду гранатами откидываться…

Они, верные законам спецназовского братства, не могли оставить товарищей — живых, раненых или убитых — на поле боя. Они были приучены за годы этих походов: «Из боя выходят или все, или никто».

Командир стянул всех оставшихся к себе, заняв жёсткую круговую оборону в квадрате примерно восемьдесят на восемьдесят метров… Они трижды ходили в атаку, чтобы пробить коридор, по которому ползком вытаскивали раненых. Он сообщал на КП: «Много раненых, боеприпасов — на десять минут боя». В ответ: «Отойди на десяток метров и удерживай позиции». Каждого раненого тащили вниз два бойца. Обратной ходкой они пёрли на себе в гору по два ящика с патронами. Но когда появились боеприпасы, капкан захлопнулся.

Старались скорректировать огонь своей артиллерии. Мины падали совсем рядом. Ещё трижды пытались прорваться на разных направлениях. Попробовали вытащить убитых, но при каждой такой вылазке появлялось двое-трое раненых, поскольку верные своей волчьей тактике, противники держали каждого нашего убитого под прицелом. Когда «росичей» осталась половина — человек тридцать-тридцать пять — надежд на спасение осталось и вовсе ничего, поскольку к «духам» подходили новые и новые десятки и сотни.

Наверное, многие из наших мысленно проговорили: «Умираю, но не сдаюсь!» Кто-то из бойцов дерзко и отважно, без всякой обречённости в голосе крикнул: «Командир! Они нас надолго запомнят!» Ни на что не надеясь, они ещё часа три вели неравный бой…

С той стороны их запомнили. Запомнили того бойца, который, подпустил к себе нескольких бандитов и рванул гранату. То был рядовой Рафик Кадырбулатов. Рядовой Кадырбулатов Р. В., заняв огневую позицию, прикрывал правый фланг обороны. Огнём из автомата, сдерживая натиск превосходящих сил боевиков, уничтожил в бою 12 боевиков. Получив тяжёлое ранение, продолжал вести бой. Натиск боевиков усиливался. Трое боевиков хотели взять его в плен. Собрав последние силы, рядовой Кадырбулатов рванул кольцо гранаты, подорвал себя и бандитов.

После боя про капитана Виталия Цымановского чеченские боевики сказали: «Этот двух наших убил. Думали, что он уже готов, наши подошли, а он из своего «Стечкина» очередь дал. Пришлось прикончить…» Виталий Цымановский родился 27 марта 1968 года в Запорожье. Ещё подростком три года был воспитанником военного оркестра в одной из частей внутренних войск — играл на кларнете. Окончил Новосибирское военное командное училище внутренних войск. Один из самых опытных офицеров войскового спецназа: за его плечами командировки и проведённые операции в Нагорном Карабахе, Осетии и Ингушетии. Был награждён орденом Мужества и медалью «За отвагу».

Рядовой Сухомлинов матери своего погибшего командира честно признался, что капитану Цымановскому жизнью обязан: в том страшном бою офицер пошёл на противника первым, приказав остаться в безопасном месте солдату, а тому до дембеля оставались считанные дни. Все в отряде, все участники того кромешного боя единодушно считали Цымановского самым достойным звания Героя России. Но ему это звание присвоили лишь спустя… восемь лет, в 2003 году.

А бой продолжался. На помощь братишкам из «Росича» пришёл отряд «Витязь». Кольцо окружения было разорвано, все стали спускаться к реке, унося убитых и раненых. Пришли и Ми-24, им была поставлена задача отсечь наседающих боевиков и прикрыть отход двух отрядов спецназа. Вертолётчики дали залп, потом второй, третий, четвёртый… Вертолётчики ушли, с шумом их винтов ушёл и грохот тяжёлого боя. Всё!

«Росичи» потеряли в том бою десять человек убитыми и семнадцать ранеными (из них двенадцать — тяжело). Против них вышло до 450 головорезов, кое-кто даже в афганских длиннополых рубахах, в чалмах. Многие из них отправились к Аллаху в райские кущи из тех побитых снарядами кущ бамутских. Трупы чеченцев развозили по родовым кладбищам Самашек, Ачхой-Мартана, Гехи несколькими КамАЗами, а на склонах гор появились десятки безымянных могил залётных солдат удачи.

Генерал Анатолий Романов, возглавлявший в тот момент нашу боевую группировку, потом скажет командиру отряда «Росич»: «Если бы вы не продержались на Лысой, наша бригада в Бамуте была бы уничтожена…»

«А зачем мы вообще туда полезли?» — были и такие сомнения после того чёрного дня 18 апреля 1995 года. Но никто из опытных офицеров и прапорщиков, никто из молодых солдат не сказал: «Ради чего мы это делали?» Войсковому спецназу часто ставят невыполнимые задачи, и к этому наши «краповые береты» привыкли, это нормально. Отважным до самозабвения парням войскового спецназа никакие капканы не страшны…

Заметочка под спокойным заголовком «С минимальными потерями», опубликованная в «Российской газете», сообщала: «К исходу дня 18 апреля подразделения внутренних войск заняли северную часть населённого пункта Бамут в 40 километрах юго-западнее столицы Чечни — Грозного и закрепились на достигнутом рубеже. Об этом сообщили в пресс-центре командования Объединённой группировки войск в Чеченской республике. По данным этого источника, в результате проведённой во вторник операции в Бамуте «практически нет жертв среди мирного населения».

По материалам статьи Б. Карпова «Бамутский капкан», журнал «Родина» № 11,  2012 г., с. 66-68.