Старший матрос Баев М.С.

В марте 1943 г., действуя в районе Варангер-фьорда, ПЛ «М-174» под командованием капитан-лейтенанта Сухорученко И.Е. наскочила на мину. Раздался страшный взрыв в носовой части лодки. Погас свет, с подвеса сорвало гирокомпас, вышли из строя аксиометры, вышло из строя электрическое управление рулем, он перекладывался только вручную. Вначале лодку подбросило вверх, а потом она начала проваливаться на глубину. В первый отсек началось поступление воды.

Торпедист Баев М.С., бывший в 1-м отсеке и в момент взрыва ударившийся головой о стальную переборку, потерял сознание. Первое, что он сделал, придя в сознание, — вскочил и, превозмогая боль, начал задраивать переборочную дверь во 2-й отсек. Убедившись, что вода в отсек поступает через крышки торпедных аппаратов, а также через пробоину в прочном корпусе, Баев начал в одиночку бороться за живучесть подводной лодки. Он хорошо понимал, что от него сейчас зависит жизнь всех.

Вначале он на ощупь открыл клапан аварийного осушения отсека и трюма, включил помпу на откачивание воды. Помпа работала, но воду откачивать не успевала. Вода продолжала поступать в отсек, глубиномер показывал, что лодка продолжает проваливаться. В холодной воде набух и сковывал движения меховой комбинезон Баева, руки и ноги от холода сводила судорога. Отсек продолжал заполняться водой, с шумом врывавшейся в лодку.

Баев с большими усилиями пытался имеющимися под руками аварийным инструментом и материалами заделать пробоину, заткнуть щели между задними крышками корпусами торпедных аппаратов. Командир лодки, приказав предварительно уничтожить все секретные документы, принимает решение всплывать. Дана команда приготовить лодку к взрыву в случае попытки врага захватить ее.

Продули главный балласт, всплыли, но лодка не держится на ровном киле. Дали ход дизелем. С большим трудом лодка удерживается на курсе. Отремонтировали аксиометры. Бушующий шторм захлестывает мостик, заливает ограждение рубки водой. Ни гирокомпас, ни магнитный компас не работают.

А Михаил Баев в 1-м отсеке, напрягая все силы, борется с водой, которую теперь уже помпа начала успевать откачивать. Аварийная партия вошла в 1-й отсек, начала устранять повреждения. А потом лодка благополучно дошла до своей базы. Встречали ее эскадренный миноносец «Урицкий» и подводная лодка «С-55». На пирсе их встретил командующий Северным флотом Головко А.Г. Старший матрос Баев М.С. Военным советом флота был награжден орденом Отечественной войны I степени.

Мичман Перов И.С. и старшина 2-й статьи Богданов П.Т.

Подводные лодки Черноморского флота под непрестанными налетами авиации, не дающими ни на минуту всплыть в дневное время в надводное положение, прорываются в осажденный Севастополь, доставляя боеприпасы, топливо, продовольствие и вывозя раненых. На подводной лодке «Л-4» служит боцман мичман Перов И.С. В общей сложности он совершил за войну 25 боевых походов на разных лодках, участвовал в потоплении 9 транспортов.

Мичман Перов И.С.

В одном из походов после налета вражеской авиации возникший в порту сильный пожар перекинулся на лодку, стоявшую у пирса. Огонь из носовой части быстро распространился по отсекам. Весь личный состав, кроме вахты, на борту ПЛ отсутствовал, был занят неотложными работами на берегу. Мичман Перов, оказавшийся невдалеке, увидев, что лодка охвачена пожаром, под грохот продолжающихся рваться вражеских бомб ринулся к лодке, проник в нее через незадраенный верхний рубочный люк. Проявив исключительное бесстрашие и мужество, смог организовать тушение огня и ликвидацию пожара.

Незадолго до окончания боевых действий на Черном море на подводной лодке была обнаружена неисправность вертикального руля при нахождении лодки в подводном положении. Потеря управления лодкой в любой момент могла привести субмарину к гибели, т. к. она шла по фарватеру через минное поле.

Чтобы произвести срочный ремонт, лодка должна была всплыть в надводное положение. Для ремонтных работ нужно было проникнуть в продутую цистерну. Зная, что в случае необходимости погрузиться от атаки самолетов лодка уйдет на глубину, заполнив цистерну, мичман Перов вызвался устранить неисправность (впрочем, как и на ПЛ Балтийского флота при подобной аварии, нашлось много добровольцев, вызвавшихся выполнить задачу).

Думая, прежде всего, о других членах экипажа, о своём родном корабле и руководствуясь чувством долга перед Родиной, мичман успешно справился со своей задачей, устранил неисправность. Подводная лодка продолжила свой путь, и во время этого похода «Л-4» потопила вражеский транспорт водоизмещением 5000 тонн.
22 июня 1944 г. мичману Ивану Степановичу Перову было присвоено звание Героя Советского Союза.

На подводной лодке Балтийского флота «Щ-307» под командованием капитан-лейтенанта Калинина М.С. в одном из боевых походов при потоплении 2-торпедным залпом вражеского транспорта (в январе 1945 г.) вышли из строя горизонтальные рули. Вышли они из строя не в результате интенсивной бомбежки кораблями ПЛО после атаки (на лодку было сброшено до 70 глубинных бомб — поступала вода через сальник одного из валов, погасло освещение, вышла из строя часть приборов), а в результате мощных ударов штормовых волн, когда лодка уже через несколько дней продолжала боевое патрулирование, устранив все неисправности.

С неисправными горизонтальными рулями лодка поставленную задачу выполнять не могла. Более того, возвращение в базу стало проблематично, т. к. она вынуждена была бы идти только в надводном положении. Устранить неисправность взялся командир отделения рулевых сигнальщиков старшина 2-й статьи Богданов П.Т.

Температура наружного воздуха была -20°. Заливаемый водой легкий корпус обледеневал так, что по качающейся скользкой палубе пройти в кормовую часть лодки было чрезвычайно сложно. Проявив огромную выдержку и упорство, Богданов П.Т. в легководолазном костюме спустился в ледяную воду и устранил неисправность.

Лодка продолжила боевой поход и через несколько суток на полной скорости догнала конвой из 3 транспортов и 2 кораблей охранения, атаковала его и 2-торпедным залпом потопила транспорт «Хенриета Шультате» (1933 тонны), переполненный немецкими солдатами. Старшина 2-й статьи Богданов П.Г. был награжден орденом Красного Знамени. К концу этого похода за подводной лодкой числилось потопленными 7 транспортных судов и подводная лодка «U-144», потопленная ею еще в 1941 г.

Экипаж подводной лодки «Л-20»

В очередном походе ПЛ Северного флота «Л-20» под командованием капитана 3-го ранга Таммана В.Ф., в сентябре 1943 г. был обнаружен конвой. Выйдя в атаку и потопив 3-торпедным залпом вражеский транспорт, лодка подверглась преследованию противолодочных кораблей. При уклонении от глубинных бомб субмарина ударилась о подводную скалу. Через поврежденную шахту гидролокатора в отсек хлынула забортная вода. Лодка начала проваливаться на глубину.

Несмотря на предпринятые меры (продута уравнительная цистерна, дан воздух в носовую группу цистерн главного балласта, перекладка горизонтальных рулей на всплытие), остановить падение лодки не удалось. Глубинные бомбы рвались все ближе, лодка продолжала погружаться. Командир принимает решение идти к ближайшей банке, пока лодка не успела еще уйти на глубину больше предельной. Вскоре лодка легла на грунт на глубине несколько более 100 м (глубиномер в носу показывал 110 м, в корме 120 м).

Личный состав 2-го отсека, освободив трюм от груза (мешки с картошкой), увидел, что из-под крышки шахты гидролокатора веерообразно бьют струи воды. С помощью сжатого воздуха создали противодавление в отсеке. Превозмогая головную боль и резь в ушах, подводники боролись за жизнь подводной лодки и своих товарищей (поджимали гайки поврежденной крышки шахты ГАС ключами, вбивали в образовавшиеся щели деревянные клинья и т.д.). Поступление воды несколько уменьшилось, но оставалось значительным.

В общей сложности во 2-й отсек поступило 70 тонн воды. Радостью отозвался в такой критической ситуации мощный взрыв, прогремевший невдалеке от лодки, там, где ею были выставлены мины: как потом оказалось, противолодочный корабль, преследовавший лодку, подорвался на ее мине. Это был противолодочный корабль «UJ-1202».

И хотя положение экипажа лодки было критическим, но этот взрыв придал ему заряд бодрости и уверенности в победе над стихией. После того, как во 2-м отсеке находиться стало невозможно, решили всем, кто там был, перейти в 1-й отсек через горловину для погрузки торпед, находящуюся в верхней части межотсечной переборки и поэтому оставшуюся незатопленной в воздушной подушке. В 1-м отсеке оказалось 13 человек матросов и старшин во главе со старшим лейтенантом, командиром минно-торпедной боевой части.

Чтобы попытаться откачивать воду, необходимо было открыть клапан аварийного осушения 2-го отсека, т. к. отсек был обесточен, то в нем было лишь слабое аварийное освещение. Открыть клапан, пробравшись обратным ходом во второй отсек, проплыть в ледяной воде 10 м (клапан в кормовой части отсека), нырнуть под воду и отыскать клапан было на грани человеческих возможностей. Судороги сводили руки и ноги, клапан никак не хотел открываться.

Старшины и матросы, сменяя друг друга, уходили во второй отсек, пытаясь открыть неподдающийся клапан. В конце концов клапан был открыт, запустили турбонасос, вода стала убывать, но уменьшение воды, после понижения уровня ее примерно в 2 раза, прекратилось. Чтобы создать условия для дальнейшей эффективной работы турбонасоса, необходимо было повысить давление в отсеке, чтобы оно было не менее чем на 2-3 атмосферы меньше забортного (забортное — 11 атмосфер).

Однако воздуха для создания такого давления, кроме как в командирской аварийной группе баллонов сжатого воздуха, не было. Было решено впустить в отсек воздух из резервуаров сжатого воздуха девяти торпед, имевшихся в лодке (давление в них 200 атмосфер). Из торпед, находящихся в торпедных аппаратах, воздух перепустили сравнительно легко, но его было крайне недостаточно. Для перепуска воздуха из стеллажных торпед, находящихся под водой, пришлось снова нырять в ледяную воду и присоединять перепускные резиновые шланги.

Наконец удалось весь сжатый воздух впустить в отсек, заработал турбонасос, вода начала убывать. Лодка уже 16 часов находилась под водой, кислорода в отсеках лодки было минимальное количество, дышать становилось все труднее. В носовых отсеках уже и без того обстановка с атмосферой была на грани человеческого выживания, но всплывать можно было только через 3 часа, не ранее (с наступлением темноты).

В назначенное время лодка начала всплытие с дифферентом 50 градусов на нос, медленно оторвалась от грунта, а потом быстро выскочила наверх, т. к. командиру пришлось продуть аварийную командирскую группу ВВД. Было принято решение декомпрессию в носовых отсеках проводить по рассчитанному графику, постепенно понижая давление с 9 атмосфер до нормального. Но через непродолжительное время огромное отсечное давление в этих отсеках стало самопроизвольно падать (воздух выходил не только через поврежденную крышку гидролокатора, но и через уплотнительную резиновую прокладку торпедопогрузочного люка, передние крышки торпедных аппаратов).

В таких условиях, естественно, резко проявились последствия пребывания моряков в течении 22 часов под огромным давлением — кессонная болезнь. Подводники первого отсека с пронизывающей болью в суставах и голове, с резью и кругами в глазах, стали один за другим, теряя сознание, падать на палубу. Лишь трое из тринадцати держались на ногах, пытаясь облегчить участь своих товарищей.

Через 3 часа после начала декомпрессии открыли переборочную дверь в 3-й отсек и начали выводить (выносить тех, кто был без сознания) людей из аварийных отсеков, растирать их спиртом, переодевать в сухое белье. Всех пострадавших разместили в офицерские каюты, каждый член экипажа старался что-то сделать, чтобы помочь им.

Через сутки лодка практически снова была приведена в боеспособное состояние, а еще через сутки благополучно вернулась в базу. Пострадавшие были помещены в госпиталь. К сожалению, один из них, не приходя в сознание, скончался.

Вот фамилии этих отважных подводников, спасших экипаж и подводную лодку: ст. лейтенант Шапаренко М.М., мичман А. Пухов, старшины 2-й статьи В. Острянко, А. Доможирский, Н. Чижевский, старшие краснофлотцы Н. Никаншин, К. Матвейчук, А. Фомин, А. Хоботов, курсант Училища им. Фрунзе Н. Портков и ученик рулевого краснофлотец А. Егоров. Все они были награждены орденами Красного Знамени (А. Егоров — посмертно).

Надо отметить, что и в послевоенное время, уже на атомных подводных лодках, наши моряки при возникновении пожаров или аварий продолжали героические традиции своих отцов и дедов — мужественно боролись за живучесть своих кораблей и жизнь членов экипажей.