О действиях Владивостокского отряда крейсеров в сражении с японцами 1 августа 1904 г. контр-адмирал Иессен К.П. доложил генерал-адъютанту Е. Алексееву нижеследующее:

Согласно сигналу с морского телеграфа, 29 июля крейсерский отряд начал готовиться к походу. Получив ночью в 2 часа инструкцию Командующего флотом, а также копию с телеграммы контр-адмирала Григоровича о выходе нашей эскадры (адмирала Витгефта) 28 июля из Порт-Артура во Владивосток, контр-адмирал Иессен, подняв свой флаг на крейсере «Россия», с крейсерами «Громобой» и «Рюрик» вышел в море вместе с миноносцами № 209, 210 и 211.

По выходе в залив в 6 час. 30 мин. утра, отряд продолжал плавание в строе кильватера в следующем порядке: «Россия» (головным), «Громобой» и «Рюрик». В 6 час. 40 мин. поднят сигнал «Приготовиться к бою». Пройдя внешние заграждения, взят курс на остров Сибирякова, ход 10 узлов. В 8 час. миноносцы, согласно приказанию контр-адмирала Иессена, построились впереди отряда в строй фронта, а в 8 час. 30 мин. повернули влево и пошли по протраленному створу. В начале 10-го часа, пройдя остров Циволку, миноносцы возвращены во Владивосток; ход увеличили до 12 узлов…

31 июля в 5 часов утра построились в строй фронта, вправо и влево от «Громобоя», имея расстояние между кораблями в 30 кабельтовов. В 10 час. увеличили расстояние между судами до 50 кабельтовов, для захватывания большего района, на случай встречи с эскадрою…

Ночь на 1 августа была темная, безлунная и совершенно тихая; никаких признаков близости каких бы то ни было судов не было заметно. В 4 час. 35 мин., придя на рассвете в предопределенную точку, повернули последовательно на W. В это время адмирал Иессен стоял со старшим офицером крейсера 1-го ранга «Россия» на переднем мостике и вскоре после поворота увидел в расстоянии около 8 миль справа, четыре военных судна, шедших, по-видимому, параллельным курсом с отрядом.

Тотчас же приказано пробить полную боевую тревогу, повернуть последовательно на 16 румбов влево и прибавлять ход до полного; но так как «Рюрик», благодаря своим цилиндрическим котлам, не в состоянии развить сразу большой ход, то ход прибавляли постепенно. Вскоре встреченные суда были признаны за следующие: флагманский — «Идзумо», далее «Адзума», «Токива» и «Ивате». Неприятель сначала стал склонять курс к крейсерскому отряду, идя также в строе кильватера, но, заметив, что наши суда поворачивают, также повернул и лег параллельным курсом.

В исходе 5-го часа беспроволочный телеграф крейсера «Россия» принял японскую телеграмму, приблизительно следующего содержания: «Воспрепятствуем русским пройти далее, будет дан бой, нужно еще два судна, проход русским загражден по флангу с южной стороны».

В 5 час. 6 мин. неприятель, сблизившись с отрядом до расстояния 65-70 кабельтовов, открыл огонь. Вслед за этим, подняв все стеньговые и кормовые флаги, отряд открыл огонь левым бортом. Однако стрелять могли с успехом первоначально лишь четыре 8-дюймовые орудия крейсеров «Россия» и «Громобой»; все остальные крупные орудия имели недостаточную дальность.

Первоначально адмирал Иессен намеревался, в случае возможности, лечь на NO и прорваться в Японское море мимо острова Оки-сима; однако неприятель, заметив это намерение и имея первое время преимущество в ходе, стал сближаться, почему курс склонили к О и продолжали идти на этом румбе. Идти же на юг адмирал считал слишком рискованным, так как японцы, очевидно, вследствие выхода нашей эскадры, совершенно изменили свое прежнее расположение, держась с броненосными крейсерами далеко к северу (в 45 милях от северной оконечности Цусимы) и направив, вероятно, крейсера 2-го ранга и миноносцы к южной оконечности этого острова, для встречи там могущих прорваться судов нашей эскадры.

Ход отряда постепенно увеличивался. Из неприятельских судов, по-видимому, лучший ходок было флагманское судно, так как оно далеко выскочило вперед — по крайней мере кабельтовов на 8-10, между тем как остальные три держались соединенно с малыми между ними промежутками. Первоначально неприятельские снаряды не долетали, но вскоре, по сближении отрядов, стали получаться перелеты, а вслед за тем начались и попадания.

Осколками одного из первых, попавших в «Россию» снарядов, был убит наповал старший офицер крейсера капитан 2-го ранга Берлинский, и до конца боя это была единственная жертва в офицерах на крейсере. В 5 час. 12 мин. на «Ивате» произошел взрыв в носовой части; в 5 час. 14 мин. такой же взрыв на «Адзуме».

Очевидно, эти взрывы производились 8-дюймовыми нашими снарядами, так как 6-дюймовые не долетали. Когда же расстояние между отрядами уменьшилось до 50-кабельтовов, то ясно было видно, что либо дальномеры дают неверное расстояние, либо таблицы стрельбы не соответствуют дальности полета снарядов; на «России» разница эта все время достигала от 3 до 5 кабельтовов. По всей вероятности, причина этому явлению кроется в том, что между зарядами крейсера «Россия» находилось много старых (изготовления даже 1895 г.) и бездымный порох в продолжение этого времени изменил свои качества, а именно — сгорает быстрее, почему заряд не развивает полной своей силы в канале орудия и получаются меньшие дальности и вместе с тем, конечно, и меньшая сила удара.

В 5 час. 15 мин. беспроволочный телеграф на «России» принял японскую телеграмму — «У флагманского корабля течь», после чего телеграф был перебит осколками неприятельского снаряда. В 5 час. 20 мин. в носовой части «Рюрика» произошел сильный пожар, и в 5 час. 23 мин. он вышел из строя вправо. Пожар через несколько времени был потушен.

В 5 час. 26 мин., справа от SO, показалось еще одно военное судно — «Нанива» или «Такачихо», шедшее на соединение с броненосными крейсерами. В 5 час. 35 мин. на «Рюрике» на юте произошел пожар, который, однако, вскоре был прекращен. Так как в это время крейсер 2-го ранга стал стрелять по «России», то было приказано изменить курс на 20° вправо и привести его в угол обстрела левого носового 8-дюймового орудия, которое затем выстрелило и попало в него, после чего он тотчас же повернул и стал удаляться. В 5 час. 38 мин. с «Громобоя» передано по семафору — «Командир ранен».

В это время ход отряда уже равнялся 17 узлам, и так как «Рюрик» нагонял, то увеличили ход до 17,5 узлов; однако «Рюрик» все время держался вне строя справа, т. е. внутри циркуляции, чем помешал бы повороту, который необходимо было совершить в скором времени, так как левый борт сильно страдал от страшного огня противника. На «России» уже было выведено несколько орудий — и, к сожалению, вследствие несовершенного устройства подъемных механизмов; оказалось, что дуги и шестерни, при усиленной стрельбе, постоянно изгибались или ломались, чем орудие тотчас же выводилось из строя.

Поэтому в 5 час. 45 мин. «Рюрику» был поднят сигнал — «Меньше ход»; однако он все-таки не вступал в строй, а держался все время правее и вылезал вперед. Видя, что «Рюрик» помешает повороту вправо, ему в 5 час. 55 мин. поднят сигнал — «Вступить в строй». Окончили поворот и легли на NW, чтобы прорваться в Японское море.

Неприятель, находившийся при начале поворота приблизительно в 40 кабельтовах, по-видимому, не заметил этого намерения, вследствие отвода руля, и продолжал идти прежним курсом; лишь по окончании поворота он догадался и повернул влево; при этом маневре адмирал Иессен выгадал весьма много в расстоянии, и так как ход неприятеля, по-видимому, был уже меньше нашего, то появилась полная возможность прорыва вдоль Корейского берега.

Однако вскоре было замечено, что «Рюрик» сильно отстал и, по-видимому, не мог удерживать своего места в строе, почему подняли ему сигнал — «Все ли благополучно?». Не получая долго ответа и заметив, что «Рюрик» поворачивает носом к неприятелю, начавшему сосредоточивать на нем весь свой огонь, адмирал в 6 час. 25 мин. повернул к нему, чтобы его защитить от убийственного огня. Вскоре после этого он поднял сигнал — «Руль не действует».

Потеря этого судна была страшным ударом для отряда, так как сила бортового его огня значительно превосходила таковой же «России» и «Громобоя». Поэтому адмирал стал циркулировать перед ним, чтобы дать ему время исправить, если возможно, повреждение и поднял ему сигнал — «Управляться машинами». Однако, через некоторое время он поднял сигнал — «Не могу управляться».

Вероятно, в то время как он, при повороте, стоял довольно долго кормою к неприятелю, он получил в корму снаряд или залп из 8-дюймовых орудий, пробивший борт и повредивший рулевой привод. По-видимому, у него заклинился румпель при положении его лево, так как он время от времени давал левой машине задний ход, чтобы удерживаться на румбе. На поднятый ему сигнал — «Исправно ли действуют машины?» — ответа не получили.

В 6 час. 35 мин. крейсер «Нанива» подошел к неприятельской колонне и занял место концевым; в это время открылись на SO еще два неприятельских судна — одно типа «Нанива», вероятно «Такачихо», другое «Ниитака» или же «Цусима».

Неприятель стрелял чрезвычайно быстро и метко и стал наносить все большие и большие повреждения. На крейсере «Россия» уже в 6-м часу осколками снаряда, попавшими через дымовую трубу в заднюю кочегарню, было перебито в одном котле несколько водогрейных трубок, почему котел пришлось вывести; в 6 час. 30 мин. то же самое случилось с двумя котлами третьей кочегарни, после чего уже не могли давать полного хода. Вследствие огромной цели, представляемой обоими крейсерами, попадания все учащались, почему, для воспрепятствования пристрелки, постоянно изменяли расстояние и ход.

Однако и наши снаряды ложились хорошо и производили, по-видимому, немалые повреждения на неприятельских судах. Так, например, в 6 час. 45 мин. на крейсере «Ивате» вспыхнул пожар сразу в двух местах, почему он вышел из строя; однако он быстро справился с ним и снова занял свое место. В 6 час. 57 мин. на «Рюрике» подняли пары на средний ход, но через две минуты их снова спустили.

В 7 час. в пушечный порт левого носового 8-дюймового орудия крейсера «Россия» попали разом два 8-дюймовых снаряда, разрывом которых убило всю прислугу, кроме одного человека, оказавшегося раненным; при этом были воспламенены приготовленные у орудия полузаряды, последствием чего был весьма сильный пожар под полубаком: загорелась верхняя палуба под полубаком, горела вся краска, деревянная обшивка в жилых помещениях и линолеум.

Пламя бросилось по элеваторам вниз в погреб № 2 и крюйт-камеру 8-дюймовых орудий № 4, где начался также сильный пожар, потушенный, однако, неимоверными усилиями прислуги погребов с помощью матов, питьевой воды и подававшейся сверху в ведрах воды. Так как крейсер в это время шел против ветра, то тотчас же повернули вправо по ветру на 14 румбов. Несколько человек во время пожара задохлось, другие же сгорели, но благодаря энергичной, молодецкой работе всех чинов, он был потушен приблизительно через пять минут.

В начале 8-го часа «Рюрик», по-видимому, стал понемногу справляться с рулем, так как лучше удерживался на румбе, почему ему подняли сначала сигнал — «Идти полным ходом», а затем — «Владивосток»; этот сигнал он отрепетовал.

На крейсере «Россия» были перебиты одна за другою три дымовых трубы, почему пар в котлах стал сильно садиться и не дозволял держать больше 15 узлов хода, почему в исходе 8-го часа сигналом и показали этот ход. Незадолго до 8 час. неприятель повернул снова к «Рюрику», почему в 8 час. адмирал Иессен также повернул и лег параллельным с ним курсом. Бой все время велся на переменных расстояниях от 40-45 кабельтовов.

В 8 час. 10 мин., приближаясь к «Рюрику» и видя, что он, судя по сильному буруну перед носом, имел большой ход, снова был поднят ему сигнал — «Идти во Владивосток», который он отрепетовал. Чтобы окончательно отвлечь от него броненосные крейсера, адмирал в 8 час. 20 мин. снова повернул влево и лег приблизительно на румб NN W. Неприятель, находясь в это время в расстоянии около 42 кабельтовов, тотчас же повторил этот маневр, так что цель адмирала была достигнута.

В исходе 9-го часа «Рюрик», шедший, по-видимому, все время верным курсом во Владивосток, но отставая при этом довольно значительно, вдруг снова повернул носом к Осту; в это время он отстреливался от завязавших с ним бой крейсеров «Нанива» и «Такачихо», между тем как крейсер «Ниитака» шел за отрядом броненосных крейсеров в значительном расстоянии от заднего мателота.

Во все время боя артиллерийские офицеры крейсера под огнем лично исправляли подъемные механизмы, часто заменяя отдельные части их таковыми же, снятыми с орудий, выведенных вовсе из строя; но исправленные наскоро механизмы снова быстро портились и на всем галсе на крейсере «Россия» остались на правом борту вполне исправными лишь 8-дюймовое кормовое и одно 6-дюймовое орудия; два других 6-дюймовых орудия действовали лишь временами…

Так как курс вел в Корейский берег, то адмирал Иессен все время старался склоняться вправо, чем уменьшал расстояние до неприятеля; первоначально он отходил и снова увеличивал расстояние, лишь последние полчаса он не изменял курса, почему адмирал склонялся влево, чтобы менять расстояние и не давать противнику пристреливаться. Бой на этом галсе был самый ожесточенный, и хотя нашим судам и были нанесены тяжкие повреждения, но зато ясно было видно, что и неприятельские суда сильно страдали.

В 9 час. 15 мин. на «России» вспыхнул пожар, потушенный, однако, весьма быстро. «Рюрик» в это время скрылся за горизонтом, отстреливаясь все время от крейсеров «Нанива» и «Такачихо». В 9 час. 20 мин. японский крейсер «Адзума» сразу потерял ход и быстро пронесся мимо задних своих мателотов «Токива» и «Ивате», ставших вторым и третьим в линии; однако в скором времени он, видимо, справился с ходом; крейсер «Ивате» вышел из строя вправо, пропустил его вперед и вступил ему снова в кильватер.

Незадолго до 10 часов неприятель особенно усилил или, лучше сказать, участил свой огонь; однако ясно было видно, что многие из его орудий, как башенных 8-дюймовых, так и бортовых 6-дюймовых, молчали. Лучше всех судов неприятельских стрелял крейсер «Токива», на котором, по-видимому, и сохранилось невредимым наибольшее число орудий. Вероятно, он надеялся окончательно расстрелять наши суда на этом галсе, при громадном своем преимуществе, и поэтому, когда неприятель открыл убийственный учащенный огонь, адмирал Иессен предполагал, что он начнет к нам приближаться; однако он, не уменьшив вовсе расстояния, перед самыми 10 часами прекратил огонь и повернул последовательно вправо. Послав ему вдогонку еще несколько 8-дюймовых снарядов, в 10 час. на обоих крейсерах прекратили огонь. В 10 час. 30 мин. неприятельские суда скрылись за горизонтом.

Тотчас же адмирал приступил к точному выяснению как понесенных в этом ожесточенном и кровопролитном бою обоими крейсерами потерь в личном составе, так и полученных ими повреждений. На крейсере 1-го ранга «Россия» оказались убитыми: старший офицер капитан 2-го ранга Берлинский и 43 нижних чина; смертельно раненых и умерших после боя нижних чинов 3 человека. Тяжело ранены: лейтенант Петров, мичманы Домбровский и барон Аминов и 16 нижних чинов. Легко ранены и выбыли из строя: лейтенант Иванов 11-й, мичманы Колоколов и Леман и 140 нижних чинов. Контужены: лейтенант Молас, мичман Орлов и младший инженер-механик Мартынов.

К сожалению, против ожидания, потери в личном составе на крейсере 1-го ранга «Громобой» оказались значительно более тяжкими. Убиты: лейтенант Браше, мичманы Татаринов и Гусевич и 70 нижних чинов. Смертельно ранены и умерли после боя: лейтенант Болотников и 17 нижних чинов. Тяжело ранены: командир крейсера капитан 1-го ранга Дабич, лейтенант Вилькен и 90 нижних чинов. Легко ранены и выбыли из строя: лейтенанты Владиславлев и Дьячков, мичман Руденский и 87 нижних чинов.

На крейсере «Громобой» был разбит рефрижератор и повреждены ледоделательные машины, почему в первый день не было вовсе льда для раненых. Лишь на другой день, благодаря стараниям старшего судового механика, одна машина была настолько исправлена, что стала давать сначала холодную воду, а затем и лед. Повреждения, полученные крейсерами, были весьма серьезны: на крейсере «Россия» у самой ватерлинии и над нею имелось 11 пробоин, на «Громобое» — 6. Три дымовых трубы на «России» были совершенно разрушены и при малейшей качке грозили падением.

Вследствие этого невозможно было держать пары более как для 14 узлового хода. На «Громобое» была совершенно разрушена одна дымовая труба, остальные имели массу пробоин. На обоих крейсерах мачты были подбиты и представляли также опасность на качке. На крейсере «Россия» были разбиты все шесть прожекторов, на «Громобое» — четыре. Все минные аппараты крейсера «Россия» были приведены в негодность.

Из крупных орудий на «России» остались вполне исправными лишь два 8-дюймовых и два 6-дюймовых, а на «Громобое» были подбиты: одно 8-дюймовое, три 6-дюймовых и одиннадцать 75 мм. Почти все шлюпки на обоих крейсерах были приведены в полнейшую негодность. На крейсере «Россия» были выведены из строя три котла, механизмы же остались невредимыми. На крейсере «Громобой» как котлы, так и машины были вполне исправны.

Взвесив все вышеизложенные обстоятельства, адмирал, к глубокому своему сожалению, пришел к заключению, что, потеряв убитыми и ранеными более половины состава флотских офицеров и 25% команды, не имея средств для отражения минной атаки, владея на «России» лишь ходом в 14 узлов и, главное, рискуя при свежей погоде не только лишиться труб и мачт, но подвергнуть оба крейсера опасности быть затопленными, он не имел нравственного права повернуть снова на юг для защиты «Рюрика», а обязан, для спасения обоих крейсеров, принять немедленно, пользуясь настоящими благоприятными условиями погоды, все возможные меры для приведения их в такое состояние, чтобы дойти возможно скорее до Владивостока, до которого оставалось около 500 миль.

Поэтому приказал застопорить машины, насколько возможно тщательно заделать самые опасные пробоины около ватерлинии и принять возможные меры для избежания потери мачт и труб в случае качки. Окончив все эти работы, снова дали самый полный ход, какой мог развить крейсер «Россия» (14 узлов), и продолжали плавание во Владивосток, взяв курс ко входу в Амурский залив. Плавание до Владивостока, к счастью, сопровождалось теми же благоприятными обстоятельствами погоды: маловетрием от S и спокойным состоянием моря.

Под вечер 1 августа были похоронены все убитые и умершие после боя от ран офицеры и нижние чины, за исключением капитана 2-го ранга Берлинского 2-го, тело которого, заключенное в двойной — деревянный внутренний и наскоро спаянный металлический наружный — гроб, адмирал Иессен, по общей просьбе г.г. офицеров и команды крейсера «Россия», разрешил везти во Владивосток для предания его земле.

В 10 час. утра 2 августа были похоронены в море умершие за ночь от ран нижние чины — с крейсера «Россия» два человека и с крейсера «Громобой» восемь человек. К вечеру 2 августа подошли к острову Рикорда, где встретили отряд миноносцев под командою капитана 2-го ранга барона Радена, расставившего их, для облегчения входа крейсерам к островам Стенина и Желтухина, освещая последние прожекторами.

Однако, подходя к протраленному створу, между островами Циволко и Сибирякова встретили туман, сгустившийся вскоре до того, что продолжать путь представлялось невозможным, почему, придя по счислению к параллели мыса Брюсса, против входа в бухту Славянку, около 10 час. вечера стали на якорь на глубине 16 сажен, грунт ил. На другое утро 3 августа похоронили в море умерших от ран за ночь четырех нижних чинов. В 9 час. 15 мин. утра туман немного рассеялся; из бухты Славянка к отряду подошел транспорт «Алеут», и присланные на нем два врача были распределены по одному на каждый крейсер, чем была оказана чрезвычайная помощь медицинскому персоналу при уходе за ранеными.

В 1 час дня туман начал рассеиваться, почему тотчас же снялись с якоря и направились малым ходом ко входу в Босфор. Вскоре к отряду подошли миноносцы № 201, 202, 209 и 210, которые и сопровождали его до самого входа в Золотой Рог. В 1 час 30 мин. туман разошелся, и открылись все берега, почему увеличили ход до 12 узлов. В 3 час. 15 мин. вошли в пролив Босфор Восточный, а в 4 час. оба крейсера отшвартовались на своих бочках в Золотом Роге… Адмирал Иессен отметил, что во время боя 1 августа действие японской артиллерии было превосходно.

Пристреливались замечательно скоро, стреляли чрезвычайно метко и быстро. На всех их судах имеются дальномеры Бара и Струда — на нашем отряде не было ни одного; у всех их орудий крупного калибра имеются телескопические прицелы — при орудиях на наших крейсерах опять-таки ни одного.

По этому вопросу контр-адмирал Иессен в своем донесении отмечал, что перед уходом крейсера «Громобой» осенью 1900 года в заграничное плавание, в бытность его командиром, Морской технический комитет уведомил, что на все орудия крейсера, не исключая даже 75 мм, будут отпущены телескопические прицелы; при уходе же крейсера было сообщено, что изготовление прицелов запоздало, и они будут высланы в Порт-Артур или Владивосток. Но и по прошествии четырех лет плавания крейсер «Громобой» не был снабжен этими прицелами.
Дальнобойность японских орудий, очевидно, превосходит таковую же наших, как 8-дюймовых, так и 6-дюймовых…

При расстояниях в начале боя более 50 кабельтовое, у наших 6-дюймовых орудий все время получались недолеты, между тем как японские 6-дюймовые снаряды все время попадали и давали даже перелеты. Наши комендоры стреляли превосходно, осмысленно, не торопясь; в особенности это было заметно у 8-дюймовых орудий, наносивших неприятелю тяжкие повреждения.

Трудно не бывалому в современном морском бою человеку, прибавляет контр-адмирал Иессен, представить себе беспрерывный адский шум, производившийся на крейсере японскими снарядами в продолжение всего пятичасового боя. В особенности же он был силен в последний двухчасовой период: это был постоянный вой, рев, гул, стон, свист, визг и шипение перелетов, недолетов, попаданий и осколков. В особенности последние производили неприятные слуховые ощущения.

Чрезвычайно эффектны для зрения были рикошеты 8-дюймовых снарядов: ударяясь в воду на различных дистанциях перед бортом и разрываясь, они теряли свою головную часть, составлявшую весьма незначительную часть всей длины снаряда… Оставшаяся же длинная часть снаряда, получая быстрое вращательное движение, кувыркаясь по всей длине, и представляя при полете подобие большой птицы, с меньшею или большею скоростью либо перелетала через судно, либо, ударяясь при близких рикошетах со страшною силою в борт, разворачивала его в ужасающей степени; при ударе же о броню отскакивала совершенно безвредно.

При разрыве бомб распространялись чрезвычайно удушливые газы, свойство которых, однако, трудно определить. К концу боя были перебиты снарядами и, главным образом, осколками почти все фалы, масса вантин, штагов, фордунов и бакштагов; при этом выяснилось преимущество стальных проволочных труб-бакштагов перед цепными; последние всегда разрываются; причем могут ранить людей на палубе, между тем как первые большею частью остаются на весу, удерживаясь несколькими проволоками, даже одной прядью. Также были перебиты почти все переговорные трубы, провода телефонные, звонковые, электрического освещения и пожарные шланги.

Каждый попадавший в борт или на палубу снаряд или значительный осколок, как на наших крейсерах, так и на японских, тотчас же производил пожар: моментально загорается большим пламенем либо краска, либо дерево, но также скоро само потухает, даже без тушения… За время боя на крейсере «Россия» было выпущено снарядов… 1109.

На крейсере «Громобой» выпущено снарядов… 2142. Всего же с обоих крейсеров выпущено снарядов 3251… В заключение своего донесения контр-адмирал Иессен свидетельствовал о высокой доблести, лихих действиях и беззаветной службе офицеров, врачей и нижних чинов вверенного ему отряда, проявленных ими в этом тяжелом ожесточенном пятичасовом бою.

Действия крейсера «Рюрик» в сражении 1 августа 1904 года

О действиях крейсера «Рюрик» в бою 1 августа 1904 года лейтенант Константин Иванов, вступивший в командование крейсером по старшинству и находящийся ныне в плену в Японии, представил следующее донесение:

1 августа с 4 час. утра, находясь в составе отряда крейсеров под флагом контр-адмирала Иессена, встретили неприятельскую эскадру в числе четырех бронированных крейсеров, с которыми и приняли бой. При повороте колонн неприятель сосредоточивал огонь преимущественно на крейсере «Рюрик». Приблизительно в 8-м часу утра неприятельским снарядом был поврежден у крейсера руль, который остался положенным лево на борт.

Так как подводной пробоиной затопило румпельное и рулевое отделения и одновременно с этим была перебита вся рулевая проводка, то управление машинами, вследствие положения руля, было крайне затруднительно и крейсер не мог следовать сигналу адмирала — идти полным ходом за уходящими крейсерами «Россия» и «Громобой», которые вели бой с четырьмя броненосными крейсерами, отстал и принял бой с подошедшими вновь двумя крейсерами «Такачихо» и «Нанива», которые, пользуясь затруднительным положением управления «Рюриком», держали его под продольным огнем справа, чем наносили ему большой вред своими выстрелами из орудий крупного калибра.

Попытка таранить их была замечена неприятелем, и он без труда сохранял свое наивыгоднейшее положение. Огонь крейсера постепенно ослабевал вследствие большого числа подбитых орудий и в начале 12-го часа дня огонь «Рюрика» прекратился совершенно, так как все орудия были подбиты, и была большая убыль в офицерах и нижних чинах. В это время «Рюриком» была выпущена одна мина из носового аппарата, но не достигла цели; остальные аппараты были разбиты.

Командир и старший офицер были смертельно ранены в самом начале боя. Командир был убит в боевой рубке, а старший офицер умер от ран — сломаны обе ноги и рана в боку. Из 22 офицеров убиты и умерли от ран: лейтенанты Зенилов — временно командовавший крейсером и барон Штакельберг, мичманы Ханыков, Плазовский, Платонов и доктор Брауншвейг. Утонул после потопления крейсера старший механик Иванов.

Ранены: лейтенанты Иванов 13-й, Берг, Постельников, мичманы Терентьев, Ширяев, капитан Салов, механик Тон, доктор Солуха и прапорщик Ярмерштедт. Остались невредимыми: мичман барон Шиллинг, прапорщик Рошидзе, механики Гейно и Маркович, шкипер Анисимов, комиссар Краузман и иеромонах Алексий. Из 800 человек команды, по сведениям лейтенанта Иванова, убиты приблизительно 200 человек, ранены тяжело и легко 278 человек.

Не имея возможности управлять судном и из-за порчи руля и перебитых некоторых главных паровых труб, уйти от неприятеля не представлялось возможным. Вследствие уничтожения средств защиты, ввиду приближения четырех броненосных крейсеров, возвращавшихся из погони за нашими, и вновь появившихся трех крейсеров 2-го класса с 5 миноносцами, лейтенант Иванов решил взорвать крейсер, что им было приказано исполнить мичману барону Шиллингу, но эта попытка не удалась, так как часть бикфордовых шнуров была уничтожена в боевой рубке от взрыва снаряда, а другая находилась в затопленном рулевом отделении, поэтому он приказал затопить крейсер, открыв кингстоны, что было исполнено механиками. Оставшееся время до погружения крейсера было употреблено на спасение раненых и команды с помощью матрасов, поясов, обломков дерева, так как все шлюпки были разбиты.

Вскоре по прекращении «Рюриком» огня неприятель также перестал расстреливать его. В конце 12-го часа дня крейсер пошел ко дну, а всплывшая команда была подобрана неприятельскими судами, с полною заботливостью доставившими ее в Сасебо. Прием и уход за ранеными был весьма внимателен, а отношение к остальным чинам весьма хорошее. В заключение лейтенант Иванов доносит: «Офицеры и команда во время боя вели себя с полным хладнокровием и исполняли свой долг до конца».

Из книги «О войне, любви и вере: Переписка мичмана князя Алексанлра Щербатова со своей невестой княжной Софьей Васильчиковой 1904-1905 гг.», сост. Е.А. Федоров и др., М., Православный Свято-Тихоновский Гуманитарный Университет, 2008 г., с. 488-504.