После вступления в Москву французы прекратили активное преследование русских войск, только 9 сентября противник обнаружил их исчезновение с Рязанской дороги. С 10 сентября начались активные поиски пропавших армий. Бездействовавший до этого авангард под командованием Мюрата перешёл Москву-реку и двинулся к Бронницам.

К вечеру 13 сентября неприятель вступил в соприкосновение с русскими аванпостами, и уже 14 сентября Наполеону было сообщено, что русские армии находятся на Старой Калужской дороге, в одном переходе от Москвы. Такое близкое положение к разбросанным вблизи города частям Великой армии было для войск Наполеона опасным и нетерпимым.

Однако император французов, стремившийся дать отдых своим войскам, не решился выступить всеми силами против Кутузова. Он был уверен, что русские армии начнут отходить и под давлением авангарда. Поэтому Наполеон, передав под командование Мюрата 5-й армейский корпус и 3-й корпус кавалерийского резерва, приказал ему напасть на русские войска и отбросить их на несколько переходов от Москвы. Бессьер с оставшимися в его корпусе силами должен был остаться на Старой Калужской дороге в качестве резерва, на который Мюрат мог бы опереться в случае необходимости.

Английский бригадный генерал Р.-Т. Вильсон в бою при Виньково 22 сентября 1812 г., рис. В.М. Типикина

Выполняя распоряжение Наполеона, Мюрат стремился оттеснить Кутузова как можно дальше от Москвы. 17 сентября состоялся бой у деревни Чириково, вечером 19 сентября были атакованы аванпосты, которые отступили по Старой Калужской дороге к деревне Голохвостовой (Голохвастовой). На следующий день, 20 сентября, к вечеру, арьергард русских войск, расположившийся впереди Воронова, был снова атакован. Милорадович отошёл за Вороново.

21 сентября Мюрат продолжил своё наступление. Несмотря на активное сопротивление русских войск, противнику удалось к вечеру пройти лес и расположиться вблизи Спас-Купли. Арьергард остановился на позиции за селом, имея впереди него аванпосты. В этом бою значительный урон был нанесён лёгкой кавалерии 2-го корпуса, попавшей в засаду на лесной дороге.

Однако, постигшая накануне Мюрата неудача не остановила его, и 22 сентября в десятом часу утра он возобновил наступление на русскую позицию. В этот день в распоряжении Милорадовича состоял 8-й пехотный, 2-й и 4-й кавалерийские корпуса и шесть казачьих полков. Находившиеся до этого в арьергарде 4-й, 7-й пехотный и 1-й кавалерийский корпуса был накануне направлены на соединение с главными силами армии.

Адъютант командира 2-й пехотной дивизии Мишель в сделанном им в 1817 году описании боя при Винково писал, что «мы обнаружили русскую кавалерию в боевом порядке на равнине, правым флангом опирающуюся на высоту, левым — на два маленьких пригорка, близ леса, который ведёт к деревне Яблонка. Русская пехота образовывала вторую линию сзади; артиллерия была расставлена на дороге через определённые промежутки».

Милорадович, имевший в тылу своём речку Чернишню с крутыми берегами, затруднявшую связь с главными силами армии, стоявшей в Тарутинском лагере, предпринял отступательное движение. Он начал отводить войска на новую позицию, за реку Чернишню. Это движение было поручено прикрывать кавалерии и конной артиллерии, которые активно обстреливали наступающие войска, стремясь максимально замедлить движение противника.

Ближе к 11 часам русская кавалерия остановилась за селом Богородским, чтобы встретить неприятеля. Она встала несколькими линиями, прикрыв движение по Старой Калужской дороге и заняв пространство по берегам реки Чернишни. Войска Мюрата приготовились к атаке. Пехота встала в каре с большими дистанциями. В интервалах расположилась артиллерия, сзади линии пехоты выстроилась кавалерия.

Русская кавалерия, обстреливая противника, постепенно отходила к главным силам, вставшим на новой позиции на левом берегу реки Чернишни. В это время («часов в одиннадцать», — пишет Брандт) 2-й пехотный полк Вислинского легиона получил приказ занять лесок, располагавшийся справа от него. Лес не был занят русскими, поэтому поляки быстро прошли через него и оказались у берега реки Чернишни, протекавшей в глубокой долине. «О существовании которой, — замечает Брандт, — мы ничего не знали. В этот момент мы увидели впереди себя русскую кавалерию. Она отошла поспешно и демаскировала до сорока орудий, которые с другого берега реки открыли по нас сильнейший огонь. Всё разом остановилось».

Возможно, на этом направлении противника встретила артиллерия под командованием подполковника Гулевича Л.Л., командира 23-й артиллерийской бригады и батарейной роты № 23. О его действиях начальник штаба 1-й армии Ермолов А.П. писал: «Две батарейные роты с подполковником Гулевичем, не будучи никак охраняемы, закрывали собой движение войск, и неприятель ничего не предпринял против них» (Ермолов А.П. «Записки А.П. Ермолова 1798 – 1826 гг.», М., 1991 г., с. 211).

Переправившись на левый берег Чернишни, войска Мюрата нашли части арьергарда под командованием Милорадовича на новой позиции. Отойдя примерно на 4 км от занимаемого утром места при Спас-Купле, русские части стали за рекой Чернишней. Левым флангом они опирались на реку Нару, а правым — на Дедневский лес. Эта позиция была последней перед Тарутинским лагерем. «Невозможно было, — писал Ермолов, — уступить одного шагу, ибо позади на большое пространство к стороне лагеря продолжающаяся покатость оканчивалась речкою, и неприятель, овладевши возвышениями, мог видеть всякое движение в нашем лагере, а по речке расположа передовые посты, препятствовать водопою». (Там же, с. 209).

На этой позиции Милорадовичу предстояло остановить дальнейшее наступление отряда Мюрата. О необходимости защищать занятое им место Кутузов в половине первого сделал особое распоряжение. В нем говорилось: «Его светлость (Кутузов) предлагает вашему высокопревосходительству без дальней нужды не отступать, а когда сие отступление начнётся, отделить некоторые казачьи полки вправо и влево… Впрочем отступление ваше без дальней нужды быть не должно, и для того готовы всякую минуту 4-й корпус и 1-й кавалерийский подкрепить, которые оставлены у переправы» (Кутузов т. 4, ч. 1, с. 361).

После перехода войск Мюрата через Чернишню основные действия развернулись вблизи Старой Калужской дороги, вдоль которой шло наступление противника. 15-й полк легкой пехоты, следовавший по дороге, встретил серьёзное сопротивление в Винково. Против этого полка действовали части 2-го кавалерийского корпуса под командованием Корфа. В наградном списке указывалось, что он «удержал неприятеля у деревни Чернышни до самых тех пор, пока не получил повеления привести оного в назначенный пункт, чем и дал Милорадовичу выбрать позицию выгодную». (Там же, с. 344).

Остальные полки 2-й пехотной дивизии Дюфура, составлявшие центр позиции, заняли пространство до деревни Петрова. Слева от них, на возвышенности западнее Тетеринки, встал польский корпус. На левом же фланге была сосредоточена основная часть кавалерии противника: 1,2 и 4-й кавалерийские корпуса резерва с прикомандированными к ним частями дивизий лёгкой кавалерии 1-го и 3-го армейских корпусов.

Атаку пехоты в центре и на правом фланге поддерживал 3-й кавалерийский корпус резерва. Справа от занявших Винково частей 2-й пехотной дивизии располагалось три пехотных полка Вислинского легиона. Войска, состоявшие под командованием Мюрата, имели резерв в виде обсервационного корпуса Бессьера, располагавшегося на Старой Калужской дороге, за лесом, лежащим перед селом Спас-Купля.

Когда находившаяся на правом фланге неприятельская пехота вышла из долины, русская кавалерия снова отошла и открыла многочисленную артиллерию. Особой активностью отличалась русская кавалерия, как регулярная, так и иррегулярная, несмотря на то, что она уступала в численности стоявшему здесь противнику. По-прежнему основная борьба разворачивалась вблизи Старой Калужской дороги. Постепенно русские войска, действовавшие против правого фланга противника, начали переходить от обороны к наступлению. С заходом солнца Мюрат предпринял последнюю попытку прорвать линию обороны русских войск. Не сумев сломить сопротивление русских войск, полки противника отошли на прежнюю позицию.

В 7 часов вечера Милорадович направил в Главную квартиру рапорт, в котором сообщал, что на позиции у деревни Чернишной «место было удержано». Ожесточённый бой, длившийся почти десять часов, прекратился только с заходом солнца и наступлением ночи. В этом противостоянии участвовало с каждой стороны примерно по 25 тысяч человек. В ходе боя войска Милорадовича, по данным сводной ведомости, составленной в декабре 1812 года дежурным генералом 1-й западной армии Кикиным П.А., потеряли убитыми 2-х офицеров и 97 рядовых, ранеными – 4-х офицеров и 322 рядовых, пропавшими без вести — 32 рядовых (всего — 457 человек).

О потерях противника достаточно точных сведений не имеется, но можно предположить, что они были не меньше русских. Так, Брандт пишет, что «мы потеряли 11 офицеров и 257 нижних чинов», имея в виду, вероятно, не только 2-й пехотный полк, а все три полка Вислинского легиона. Всего, по данным английского представителя при русской армии бригадного генерала Р.-Т. Вильсона, сообщённым 23 сентября британскому посланнику в России лорду В.-Ш. Кэткарту, «неприятель потерял не менее 800 человек убитыми, ранеными и взятыми в плен: в числе первых считают и одного генерала».

В конечном итоге русские войска вышли победителями из этого важного боя. Мюрат, исчерпав свои возможности заставить Милорадовича отступить, с наступлением ночи сам был вынужден отвести войска за реку из опасения внезапной атаки, в то время как русские войска остались на занимаемой позиции. По свидетельству Вильсона, факт своего поражения Мюрат был вынужден признать перед Милорадовичем во время встречи 23 сентября на аванпостах.

На следующий день, 23 сентября, прозвучал сигнал о начале переговоров. К отряду Мюрата прибыл бывший французский посол в России граф Ж. А. Лористон с мирными предложениями от Наполеона. Кутузов, сославшись на отсутствие полномочий, согласился передать императору просьбу Лористона разрешить выезд в Санкт-Петербург для ведения переговоров.

На период ожидания ответа французский посланник предложил заключить перемирие, «в котором, — писал в рапорте от 23 сентября Александру I Кутузов, — я ему отказал». Однако после встречи Лористона с русским главнокомандующим боевые действия противостоящих сторон на главном направлении были прекращены.

Это «перемирие» наступило с молчаливого согласия противоборствующих сторон, но никогда оно не было оформлено официально. Остановка боевых действий дала возможность Кутузову продолжить наращивание сил для предстоящей борьбы и одновременно усугубила трудности, с которыми столкнулись войска Наполеона в Москве и её окрестностях.

Из статьи В. Бессонова «Поле дух побед», журнал «Родина» №10 2012 г., с. 124-125.