В 2.00 12 июля артиллерия 3-й (командующий генерал Горбатов А.В.) и 63-й (командующий генерал Колпакчи В.Я.) армий начала артиллерийское наступление. Свыше 4000 орудий и минометов открыли сильный огонь по расположению первых и вторых траншей противника. Вскоре в воздухе появились бомбардировщики и штурмовики, которые обрушили на немецкие позиции бомбы и реактивные снаряды.

Столбы пламени от взрывов плотной стеной покрыли расположение немецких окопов. Под прикрытием огня артиллерии и авиации советские пехотинцы в 5.30 пересекли реку Зуша и сблизились с траншеями противника. Пехотинцы, атаковавшие через реку по плану Горбатова, как и предсказывалось, оказались без поддержки танков. Танковый полк не смог переправиться с пехотой, на броде через Зушу застряло сразу пять танков. Полк был вынужден после 3 км марша переправляться на плацдарм, по готовому мосту. Расчет генерала Горбатова А.В. оказался верным лишь частично.

Немецкая радиоразведка вскрыла этот маневр. Тем не менее, наступавшая с форсированием Зуши стрелковая дивизия быстро прорвалась вперед. Ее натиск заставил отойти немецкие части на фронте перед плацдармом у Вяжей. За день ударная группировка 3-й армии продвинулась на 5-7 км. Напротив, наступление 63-й армии с плацдарма не оправдало надежд командования. Немцами были сильно укреплены высоты на подступах к плацдарму и, несмотря на поддержку танков и большого количества артиллерии, атаки частей армии Колпакчи были безуспешными. Вечером того же дня, в 21.15, командующий фронтом М. Попов приказал вводить 1-й гвардейский танковый корпус в полосе наступления 3-й армии Горбатова.

В тот же день, 12 июля, фельдмаршал фон Клюге приказал перебросить во 2-ю танковую армию 12, 18-ю и 20-ю танковые дивизии, 36-ю пехотную дивизию, а также САУ «Фердинанд» и тяжелую артиллерию. Он еще рассчитывал быстрым вводом этих резервов стабилизировать ситуацию. Также против советского прорыва была брошена авиация. Если из выделенных для парирования кризиса соединений 35-му корпусу досталась пока только 36-я дивизия, то основные усилия 6-го воздушного флота оказались сосредоточены именно здесь, на «макушке» Орловской дуги.

Немецкой авиации суждено было сыграть ключевую роль в событиях последующего дня. Советский 1-й гв. танковый корпус ночным маршем вышел в назначенный район, к 5.00 переправился через Зушу и сосредоточился в тылу наступающей пехоты. Успешный ввод в прорыв свежего подвижного соединения мог привести к крушению немецкого фронта на дальних подступах к Орлу. Однако в районе сосредоточения на 1-й гв. танковый корпус обрушились мощные удары немецкой авиации.

В докладе штаба 3-й армии позднее отмечалось: «По рассказам прибывшего в район Евтехов начальника оперативного отдела ШТАРМА-3 (штаб армии) полковника Владимирского, весь корпус, сбившись в лесах, вместо движения вперед нес громадные потери от авиации противника. Опушки лесов были загромождены машинами, много танков сгорело на поле и в лесах. Около машин лежали убитые и раненые танкисты». В большей степени от ударов с воздуха пострадали, конечно, не танки, а автомашины танкового корпуса.

Только в середине дня бригады корпуса удалось привести в порядок и бросить в бой. Запланированного быстрого прорыва в глубину не состоялось. Бригады медленно двигались вперед под градом бомб. Не следует думать, что многочисленная советская авиация никак не пыталась воспрепятствовать атакам на 1-й гв. танковый корпус. Однако проблема лежала в области тактики. Самолеты немецкого 6-го воздушного флота действовали крупными группами, по нескольку десятков машин.

Так, например, одна из таких групп состояла из 36 бомбардировщиков под прикрытием 20 истребителей ФВ-190. Патрули советских истребителей, состоявшие из 8-16 машин, сковывались боем и не могли помешать «юнкерсам» бомбить наземные войска. Вызванное по радио подкрепление чаще всего не успевало прибыть вовремя — воздушный бой уже завершался. Для эффективного противодействия требовалось летать более многочисленными группами.

Сосредоточение усилий 6-го воздушного флота на «макушке» Орловской дуги также привело к высоким потерям советской ударной авиации на этом направлении. В частности, тяжелые потери понесли бомбардировщики Ил-4. В штабе 15-й воздушной армии с тревогой констатировали: «В связи с большими потерями… имеют место упадочные настроения среди некоторой части личного состава полков. Многие выражают настроения, что самолеты Ил-4 днем действовать не могут, даже и при наличии прикрытия». Вообще для 15-й воздушной армии 13 июля стало очень тяжелым днем. Было потеряно 94 самолета, в том числе 11 Ил-4, 49 Ил-2 и 34 истребителя разных типов.

Авиация, конечно, не могла вовсе остановить советское наступление. Однако она позволила выиграть время на подтягивание резервов. Командующий 35-м немецким корпусом Лотар Рендулич позднее вспоминал: «Мне было очень приятно, когда во второй половине дня позвонил генерал-полковник Модель и сообщил, что на южное крыло корпуса в мое распоряжение перебрасываются две бригады штурмовых орудий (30 боевых машин) и рота 88-миллиметровых самоходных противотанковых орудий «Фердинанд» (8 единиц). Таким образом, силы нашей противотанковой обороны почти удваивались. В дивизии была проведена разведка выжидательных районов для техники, куда она прибыла уже ночью».

В этих условиях надеяться на стремительный прорыв уже не приходилось. Рендулич вспоминал: «Противотанковые орудия, как и StuGIII и противотанковые орудия на самоходных лафетах, провели яростное оборонительное сражение. Значительная часть передовой, тем не менее, была потеряна в течение дня. Однако силами последнего резервного батальона удалось создать несколько новых укреплений. Линия обороны была удержана. Русская пехота не смогла совершить прорыв. Всего в этот день было уничтожено 120 советских танков». Попытка вновь ввести в бой 1-й гв. танковый корпус на этот раз в полосе 63-й армии успеха не принесла. Рендулич позднее писал: «15 июля, в день, который мы ждали с волнением, русские вдруг приостановили свое наступление».

Однако это была лишь передышка. С 11 по 15 июля 1943 г. ударная группировка 3-й армии понесла чувствительные потери. Три стрелковые дивизии потеряли почти 7,5 тыс. человек, в том числе 2,2 тыс. человек убитыми и пропавшими без вести. Это привело к существенному снижению численности непосредственно ведущих бой батальонов и рот. Наступательный потенциал армии Горбатова заметно уменьшился.

Новый импульс замедлившемуся наступлению должен был придать передаваемый в 3-ю армию 25-й стрелковый корпус из двух дивизий. Также вновь изготовился к быстрому броску вперед 1-й гв. танковый корпус. Маховик сражения раскручивался все быстрее. Резервы вводились в бой не только с советской стороны, но и с немецкой. В тот же день, 16 июля, 35-й корпус Рендулича получил 2-ю и 8-ю танковые дивизии из 9-й армии. Сражение разгорелось с новой силой. Ввод в бой свежих сил позволил Брянскому фронту отвоевать еще несколько километров и остановиться на рубеже реки Олешня. Однако усиление немецкой обороны и удары люфтваффе вновь разрушили надежды советского командования на перелом в сражении за Орел.

В этих условиях было решено ввести в бой самый сильный козырь, самый мощный резерв Ставки ВГК на орловском направлении — 3-ю гвардейскую танковую армию генерала П. Рыбалко. Решение о ее использовании было наконец принято верховным командованием: армия передавалась Брянскому фронту. Сильным танковым ударом, словно молотом, советское командование рассчитывало сокрушить немецкую оборону на подступах к Орлу. Горбатов оказался провидцем: именно в полосе его войск в итоге вводилась в бой танковая армия.

Планирование нового наступления столкнулось со старой проблемой: ввод танков в бой с рубежа небольшой, но труднопреодолимой для бронетехники вброд речки. Задачей пехоты 3-й армии стало образование плацдарма на западном берегу реки Олешня, с которой могли начать наступление танковые соединения Рыбалко.

К моменту ввода в бой 3-я танковая армия была свежим, хорошо укомплектованным объединением из двух танковых и одного механизированного корпусов. 12-й танковый корпус насчитывал исправными 127 Т-34, 70 Т-70 и 16 СУ-122, 15-й танковый корпус — 129 Т-34, 68 Т-70 и 16 СУ-122, 2-й механизированный корпус — 161 Т-34 и 56 Т-70, 91-я отдельная танковая бригада — 30 Т-34 и 20 Т-70. Это практически соответствовало тогдашним штатам советских танковых войск. Всего в армии Рыбалко было 461 Т-34, 220 Т-70 и 16 СУ-122.

Наиболее серьезной проблемой была нехватка автотранспорта. Так, из 1214 положенных по штату автомашин 12-й танковый корпус имел к началу боев всего 854 штуки. Это существенно снижало его маневренность, часть мотопехоты была таковой лишь по названию — вместо грузовиков мотострелки были вынуждены двигаться пешком.

Командующий войсками Брянского фронта Маркиан Михайлович Попов поставил армии Рыбалко следующую задачу: «3-й гвардейской танковой армии, используя успех наступления 3-й и 63-й армий, с утра 19 июля наступать в направлении Бортное, Становая, Становой Колодезь, Кромы и, действуя по тылам противника против Центрального фронта во взаимодействии с ним уничтожить его». Тем самым танковой армии ставилась амбициозная задача в интересах не только Брянского фронта, но и Орловской дуги в целом.

Наступление 3-й и 63-й армий на Орел возобновилось в 8.00 19 июля с короткого, но энергичного артналета. Пехота недавно введенного в бой 25-го стрелкового корпуса 3-й армии за три часа боя углубилась в расположение противника на 3-4 км и расширила прорыв в сторону флангов до 8-10 км. Немцы были оттеснены от реки на запад в достаточной степени, чтобы без помех переправить через нее танки. Около полудня танки Рыбалко обогнали наступающие стрелковые части. Углубившись в оборону противника, два танковых корпуса повернули на юго-восток — их задачей был прорыв южнее Орла в тыл 9-й армии.

Несмотря на то, что пехота обеспечила плацдарм, прорыва фронта не было. Немецкие части лишь оттеснили от реки. Поэтому танковым корпусам армии Рыбалко пришлось взламывать немецкую оборону. Быстрого прорыва в тыл 9-й армии не произошло. Танковые корпуса понесли тяжелые потери. Так, в 15-м танковом корпусе к исходу дня 19 июля осталось на ходу всего 32 Т-34 и 42 Т-70 (из 129 Т-34 и 68 Т-70 по состоянию на начало дня). Тем не менее, удар 3-й гвардейской танковой армии произвел сильное впечатление на немцев. Под угрозой окружения оказалось левое крыло 35-го корпуса под Мценском. В этих условиях немецкое командование принимает решение отходить на ближние подступы к Орлу, на рубеж реки Ока.

Отход противника заставил советское командование предпринимать экстренные меры для захвата переправ через Оку. Эта река была серьезным препятствием, и если бы немцам удалось на ней закрепиться, прорыв обороны противника мог стоить большой крови. Даже не в штабе Брянского фронта, а в Москве почти молниеносно принимается решение бросить на захват переправ через Оку 3-ю гвардейскую танковую армию. Для армии Рыбалко это был разворот на 90 градусов относительно предыдущей задачи. К счастью, у Рыбалко был в резерве 2-й механизированный корпус, который был без труда развернут для прорыва к Оке. Сюда же был развернут 15-й танковый корпус. Разгромив по дороге несколько колонн отходивших немецких частей, танкисты вышли к Оке и захватили плацдарм на ее западном берегу. Вскоре к Оке подошли стрелковые дивизии 3-й армии.

Вечером 20 июля 3-я гвардейская танковая армия получила новый приказ из штаба фронта. Согласно этому приказу армия Рыбалко должна была перенести свои действия на юг, в полосу 63-й армии, и с рассветом 21 июля вновь наступать на Становой Колодезь. Этот поворот (уже второй за короткий промежуток времени) был заложен в той же директиве Ставки, которая разворачивала армию Рыбалко на Мценск. Штаб Брянского фронта лишь последовательно транслировал вниз перечисленные в ней задачи.

В зависимости от обстановки целью наступления 3-й гвардейской армии должен был стать Орел или же тылы 9-й немецкой армии. Трудно сказать, почему Ставка не направила танковую армию в обход Орла с севера. Возможно, идея прорыва в тыл 9-й армии была чересчур заманчивой, чтобы от нее отказываться.

Тем временем немецкое командование сосредоточило крупные силы для ликвидации захваченных Красной армией плацдармов на Оке. Уход танковой армии на прежнее направление серьезно осложнил для 3-й армии борьбу за плацдармы. Точнее будет сказать, что первые атаки последовали на танковые части, но вскоре они сдали позиции стрелковым частям и ушли на юг. Все плацдармы вскоре были плотно блокированы, непрерывный артобстрел, авиаудары и контратаки наносили советским частям большие потери. В тех боях в составе 3-й армии действовала 308-я стрелковая дивизия — ветеран Сталинграда.

Она была одним из тех соединений, которые непосредственно участвовали в обороне города. Когда на ее плацдарм обрушились удары авиации и атаки немецких танков, в дивизии вспоминали опыт Сталинграда. Советские части держались с тем же упорством. Приказ командира дивизии Гуртьева был краток: «Ни шагу назад! Стоять как в Сталинграде, насмерть!»

Однако удержать плацдарм 308-й дивизии не удалось. Эта дивизия, как и ее соседи из 3-й армии, была вынуждена оставить клочок земли на западном берегу Оки. Красная Армия вообще отличалась большим упорством в удержании плацдармов. История с потерей плацдармов на Оке является одним из немногих примеров добровольной сдачи однажды захваченных клочков земли на берегу крупной реки. После отхода за Оку армия Горбатова окопалась и заняла оборону на восточном берегу реки, готовясь к новым боям.

Неудача с удержанием плацдармов заставляет задаться вопросом: удалось ли 3-й гв. танковой армии добиться решительного результата на прежнем направлении удара? Не была ли эта рокировка вдоль фронта напрасной? Танковая армия Рыбалко к 22 июля еще сохраняла значительный боевой потенциал. В ее составе насчитывалось 324 Т-34 и 173 Т-70, 27 САУ с 122-мм орудием, 300 орудий, в том числе 36 85-мм зениток, приспособленных для стрельбы по танкам. Однако в ситуацию вновь вмешались немецкие резервы.

В отчете «Битва на Орловской дуге», написанном штабом Моделя по итогам боев, об этом этапе боев было сказано следующее: «Прорыв восточнее Орла приобретает все более угрожающие масштабы. Однако благодаря быстрому перемещению 12-й танковой дивизии из района юго-восточнее Болхова к месту прорыва и сокращению линии фронта с высвобождением войск и здесь в последнюю минуту удается предотвратить непосредственную опасность захвата Орла. При этом приходится справляться с кризисными ситуациями, особенно к юго-востоку от Орла. Благодаря своевременному прибытию 78-й штурмовой дивизии, которая в спешном порядке была переведена из 9-й армии, наше положение в районе Орла представляется укрепившимся».

78-я штурмовая дивизия была сильным противником. Она уже по штату имела в своем составе дивизион штурмовых орудий, являвшихся эффективным противотанковым средством. Успех дорого обошелся немцам: 78-я штурмовая дивизия потеряла с 11 по 31 июля 3 тыс. человек, в том числе более 700 человек — убитыми и пропавшими без вести. После нескольких неудачных попыток прорыва обороны противника 3-я гвардейская танковая армия и 1-й гвардейский танковый корпус были выведены из боя и отведены в тыл.

Несмотря на вывод из первой линии танковых соединений, сражение за Орел было продолжено силами пехоты. Рубеж реки Ока не стал для немцев непробиваемой линией обороны. В 8.00 25 июля под прикрытием огня артиллерии и ударов авиации пехота правофланговых соединений 3-й армии форсировала Оку на подручных средствах. Уже через 1,5 часа после начала наступления саперами были наведены переправы, по которым на захваченный плацдарм переправились танки и тяжелые самоходки СУ-152. Непрекращающиеся атаки на Орел, так же как и кризисные ситуации на других направлениях, заставили германское командование 26 июля принять решение об эвакуации орловского выступа.

1 августа передовые части 3-й армии неожиданно обнаружили отход немецких войск на запад. Начав преследование отходящего противника, 3-я армия продвинулась за сутки сразу на 12-14 км. Ее продвижение остановила только водная преграда — река Неполодь. Мосты через нее были частично взорваны немцами, частично стали жертвой налетов советской авиации в предыдущие дни.

Однако не следует думать, что после получения приказа на отход из орловского выступа Орел упал в руки Брянского фронта как спелый плод. Немецкие войска продолжали упорное сопротивление, чтобы дать возможность эвакуировать склады и госпитали в Орле.

Силы 3-й армии на тот момент были уже почти на исходе. 235-я стрелковая дивизия насчитывала на 27 июля всего 3339 человек, 308-я — 3383 человека, 380-я — 3640 человек. Такое падение численности ставило эти соединения на нижнюю границу боеспособности. Тем не менее, потеря немцами такого выгодного рубежа обороны, как река Ока, уже не позволила им сохранить устойчивый фронт. 3-я армия с плацдармов на Оке развивала наступление в обход Орла с севера. К исходу 3 августа Орел и части 35-го корпуса в районе Орла оказались охвачены полукольцом войск левого крыла Брянского фронта.

Советские части на подступах к Орлу уже слышали взрывы. Это немецкие саперы взрывали здания, мосты и промышленные предприятия города. Стремясь не допустить разрушения города, советские войска форсировали штурм Орла. Была сформирована специальная группа из танковых частей 3-й армии. К 16.00 4 августа восточная часть Орла была очищена от немцев. Бои с форсированием реки Оки продолжились ночью. К 6.00 5 августа Орел был полностью освобожден. Уже вечером того же дня страна салютовала освобождению Орла и Белгорода двенадцатью залпами из 120 орудий.

В боях с 10 июля по 10 августа 1943 г. Брянский фронт потерял 81 660 человек, в том числе 22 738 человек — безвозвратно. Наибольший урон понесла 3-я армия генерала Горбатова А.В., потерявшая за этот период 38 115 человек. Всего Брянский фронт потерял 40% своей первоначальной численности. Столь высокие потери обусловлены развитой системой обороны, построенной немцами за два года удержания ими восточного фаса Орловской дуги.

Характерный пример: после взятия высоты 248,0 в районе деревни Орловка на участке переднего края длиной 300 шагов и шириной 150 шагов советские саперы сняли более тысячи мин. Участники боев за Орел, многие из которых дошли до Берлина и Эльбы, также говорят о том, что никогда и нигде после июля 1943 г. им не встречалась столь развитая система обороны, как на Орловском плацдарме.

Статья написана с использованием материалов книги А. Исаев «Освобождение 1943», М., «Яуза», «Эксмо», 2013 г., с. 321-345.