Ещё перед походом в Россию Наполеон в беседе с фран­цузским дипломатом Прадтом в Варшаве заявил: «Через пять лет я буду господином мира: остается одна Россия, но я раздавлю ее!» Однако с начала кампании прошло всего несколько месяцев, но всё складывалось далеко не так как хотелось.

Прошел месяц с тех пор, как наполеоновские войска заняли Москву. Только один месяц, а какие огромные изменения произошли за это время! Тогда, 2 (14) сентября, армия Ку­тузова покидала древнюю русскую столицу и уходила на юг неизвестно куда. Уходила, и многие не знали, что ста­нется с Россией, когда и чем кончится эта тяжелая для русского народа война. Наполеон с надменным видом по­бедителя стоял на Поклонной горе и, глядя на Москву, строил фантастические проекты покорения России.

Однако через месяц для Наполеона более чем очевидным стал провал его планов. Теперь neрвейшим желанием императора было окончание войны, хотя бы путем заключения компромиссного мира. Именно с этой целью он направил «любезное» письмо Александру I и послал графа А. Лористона в Тарутинский лагерь к Кутузову для ведения переговоров о перемирии.

Вечером 5 октября Лористон прибыл в Тарутино. Он вручил фельдмаршалу письмо Наполеона, в котором гово­рилось:

«Князь Кутузов!

Посылаю к Вам одного из моих генерал-адъютантов для переговоров о многих важных делах. Хочу чтобы Ваша светлость поверили тому, что он Вам скажет, особенно, когда он выразит Вам чувства уважения и особого внимания, которые я с давних пор питаю к Вам. Не имея сказать ничего другого этим письмом, молю всевышнего,  чтобы он хранил Вас, князь Кутузов, под своим священ­ным и благим покровом.

Наполеон».

Переговоры продолжались около часа. Лористон пред­ложил заключить перемирие и разрешить ему поехать в Петербург с письмом от Наполеона к царю, в котором со­держались условия мирного договора. Кутузов, видимо, догадывался, зачем прибывает посланец Наполеона и о чем пойдет речь. И, как всегда, спокойно и уверенно он ответил, что не имеет полномочий заключать мир или перемирие.

Ж.А. Лористон в Тарутино, худ. Тропинин С.Н.

Ж.А. Лористон в Тарутино, худ. Тропинин С.Н.

О мире и думать не следует до тех пор, пока французы не покинут всю территорию России. Не мы, го­ворил Кутузов, а Бонапарт, не объявляя войны, вторгся в Россию. Теперь он считает, что со взятием Москвы его поход окончился, а мы полагаем, что война только начи­нается, и Наполеон скоро убедится в этом.

Миссия Лористона оказалась безуспешной. Он возвра­тился в Москву без всякой надежды на заключение мира. Наполеон не ожидал такого исхода. Несколько дней он не выходил из своих комнат, проводя многие часы полу­лежа с книгой в руках. Французский император всё еще те­шил себя надеждой на заключение выгодного мира, на­деялся, что фортуна, столь часто улыбавшаяся ему, не отвернется от него и теперь.

Наполеон и маршал Лористон

Но время шло. Положение «Великой армии» ухудша­лось с каждым днем. Нужно было что-то предпринимать. Оставаться на зиму в Москве было опасно. Прокормить армию еще кое-как было можно, но удержать Москву и сохранить коммуникации с Парижем — нет.

Двинуться на север, к Петербургу – довольно далеко. Уставшие войска могут не выдер­жать такого напряжения, тем более в зимнее время. Уйти из Москвы к Смоленску по прежнему пути — значит признать провал всей кампании. Оставался один выход — идти к Смоленску южным путем, через Калугу, сохраняя видимость наступления на позиции русской армии и ис­пользуя районы, не затронутые войной.

Наполеон прекрасно понимал, что события принимали такой оборот, при котором ему необходимо было серьез­но задуматься над тем, сможет ли он спасти армию. Эту тревогу как нельзя более точно высказал он сам, заявив своим приближенным:

«Все принимают здесь меня за генерала, тогда как я здесь — император!» Крушение пла­нов порабощения России и окончания войны подрывало не только его военный, но и политический престиж, так как оставление Москвы неизбежно привело бы к остав­лению России, а затем и покоренных им стран Западной Европы. «Какие ужасные, разрушительные войны после­дуют за моим первым отступлением!» — прозорливо предугадал Наполеон.

Создавая более благоприятную обстановку для перехо­да русской армии в контрнаступление, Кутузов вопреки требованиям Александра I и недовольству некоторых оп­позиционно настроенных генералов до известного времени не предпринимал решительных, действий против наполео­новских войск, стремился сколь можно дольше задержать их в Москве.

Кутузов М.И. стремился заставить наполеоновскую армию покинуть Москву не в результате проведения не­посредственного наступления на нее, а путем создания для французов невыносимых условий пребывания в горо­де действиями партизанских отрядов, организацией бло­кады. Это была ближайшая и, безусловно, весьма важная задача, от успешного решения которой во многом зависел дальнейший ход военных действий.

Надо подчеркнуть, что действия Кутузова не поддерживались и вызывали резкую и несправедливую критику оппозиции во гла­ве с Барклаем-де-Толли, Беннигсеном, Ростопчиным и английским представителем генералом Вильсоном.

Враждебная позиция генерала Беннигсена Л.Л. — начальника Главного штаба русской армии — становилась сильной помехой армии, готовившейся к решительным схваткам с наполеоновскими войсками. Не отвечающий своему назначению Беннигсен, ру­ководствуясь корыстными целями, тормозил проведение в жизнь мероприятий Кутузова.

Ненависть Беннигсена к Кутузову особенно прояви­лась в период пребывания армии в Тарутино. Так, накану­не приезда Лористона, бывшего перед войной послом Франции в России, в Тарутинский лагерь он распустил среди генералов слух, что фельдмаршал согласился с Лористоном на свидание за несколько верст от войск и что при переговорах будет присутствовать сам Наполеон.

Покидая лагерь, фельдмаршал тем самым якобы слагал с себя власть, и генералы вправе ему не повиноваться. Так Беннигсен подстрекал на прямой заговор против глав­нокомандующего.

Кутузов в лице Беннигсена имел не начальника штаба, не первого помощника, а интригана и карьериста, стремившегося, как отмечал Клаузевиц, опо­рочить фельдмаршала, а самому «получить возможность при случае протиснуться на первое место, если бы здо­ровье старика Кутузова не выдержало». Да и обязанности Беннигсена практически выполнял генерал Коновницын П.П.