12 июня 1812 г. войска императора Наполеона Бонапарта перешли че­рез реку Неман и  с территории Великого герцогства Варшавского форсированным маршем вторглись на тер­риторию России. Началась Отечест­венная война 1812 года. «Гроза двенадцатого года» (Пушкин) разра­зилась.

Нота  с объявлением войны, которую французский посол Ж.А. Лористон вручил управляющему Министерством иностранных дел России Салтыкову А.Н. 10 (22) июня, за два дня до нашествия, была доставлена Александру I из Петербурга в Вильно лишь 13 (25) июня. Но эта формальность уже не имела значения. Из донесений разведки царь знал время и место вторжения, а также численность французской армии. Александр I отдал приказ по войскам 13 (25) июня 1812 г., объявляющий о начале войны.

Император Александр I попытался через своего генерал-адъютанта Балашова предложить Наполеону Бонапарту мирное решение конфликта, если последний отведет свои войска. Но Наполеон отклонил переговоры о мире.

За 4 дни через Неман в районе Ковно переправилась основная группировка Великой армии, в которую входили: войска 1-го корпуса маршала Л.-Н. Даву, 2-го — маршала Н. Удино, 3-го — маршала М. Нея, 1-го и 2-го кавалерийских корпусов   под   общим   командованием маршала Й. Мюрата. Замыкали это грозное шествие полки Старой и Молодой гвардии во главе с маршалами Ф.-Ж. Лефевром, Ж.-Б. Бессьером, Э.А. Мортье.

Перейдя Неман, Наполеон зая­вил маршалам: «Армии Багратиона и Барклая никогда не встретятся». Дей­ствительно, русские армии нахо­дились в тяжелейшем положении. Над ними нависла угроза окружения численно превосходящим против­ником. Русское командование пла­нировало заманить французские войска к укреплённому лагерю под Дриссой, окружить их там и разгро­мить.

Вышло иначе. Багратион (1765 — 1812) и Барклай-де-Толли (1761 — 1818) понимали, что первоначальный план провалил­ся: 2-я армия Багратиона оказалась отрезанной. В этих условиях Дрисский лагерь превращался не в укре­пление, а в ловушку для армии ге­нерала Барклая-де-Толли, где она была бы блокирована со всех сторон французами. И командующие армия­ми приняли тяжёлое, но единствен­но возможное в тех условиях ре­шение — отступать.

Главную роль в его принятии сыграл осторожный и прозорливый Барклай, так как более решительный генерал Багратион на­стаивал на немедленном сражении. Основной задачей русских армий стало их соединение, чему настой­чиво пытался помешать Наполеон.

Русская армия, отступая, непре­рывно наносила удары по врагу, пе­реходила в контратаки, изматывала противника. В арьергарде 2-й армии шли казаки донского атамана Матвея Ивановича Платова (1751 — 1818), перед которым Багратион поставил задачу всеми силами сдерживать на­ступление французов, не давать им окружить 2-ю армию.  Под городком Мир в Белоруссии Платов устроил французам засаду. Целая кавалерий­ская бригада неприятеля попала в эту ловушку и была почти полностью уничтожена.

Наполеон стремился, во что бы то ни стало, окружить 2-ю армию. Он приказал корпусу маршала Даву бы­стрым маршем опередить Багратио­на и отрезать ему пути к отступле­нию. Дважды Даву пытался сделать это, и дважды умелым манёвром Баг­ратион выводил свои войска из-под угрозы. И всё же у села Салтановка под Могилёвом Даву удалось прегра­дить Багратиону путь. С другой сто­роны приближались силы Жерома Бонапарта. 2-я армия оказалась на краю гибели…

В бой с Даву вступил корпус ге­нерала Раевского. Николай Николае­вич сам водил в атаку солдат. Рядом с генералом шёл его сын, которому было 17 лет. Даву попытался обойти корпус Раевского с правого фланга. Но там, в лесу, притаилась дивизия генерала Паскевича, которая сорва­ла замысел французского маршала.

Для того чтобы обеспечить пере­праву армии через Днепр, Багратион приказал генералу Раевскому задержать врага во что бы то ни стало. Корпус Раевского бился 10 часов подряд. Многие раненые офицеры и солдаты не уходили с поля боя. Бой был кровопролитным, обе сто­роны несли большие потери. Раевский отступил только после приказа Багратиона, благополучно за­кончившего переправу.

Даву решил, что перед ним главные силы армии Багратиона, и отошёл, готовясь на следующий день продолжить сражение. За это время Багратиону удалось перейти Днепр и оторваться от французов. План На­полеона по окружению 2-й армии не удался.

Не удалось и навязать рус­ской армии генеральное сражение, в котором французы имели бы все шансы на победу благодаря своему численному перевесу. Рассержен­ный  Наполеон удалил Жерома из ар­мии и заменил его своим приёмным сыном Евгением Богарне. Войска Багратиона двигались по направле­нию к Смоленску.

В те же дни отступала и 1-я ар­мия Барклая-де-Толли. Её пресле­довали главные силы французов во главе с Наполеоном. В 12 верстах от Витебска, у местечка Островно, Наполеону удалось настичь полки Барклая. Прикрывать отход главных сил Барклай поручил корпусу гене­рала Остермана-Толстого.

Русские солдаты мужественно сопротивля­лись натиску французов. Но силы были слишком неравными. К коман­диру корпуса подбегали офицеры и говорили, что убито много артилле­ристов, почти не осталось пушек. «Стреляйте из оставшихся!» — отве­чал генерал. Корпус таял с каждым часом. У Остермана спросили: «Силы на исходе. Что же делать?» — «Сто­ять и умирать!» Эти слова русского генерала вошли в историю.

Корпус Остермана выстоял. Поз­же он был сменен свежими частями генерала Коновницына и кавалерий­ским корпусом генерала Уварова. 1-я армия продолжила отступление к Смоленску, чтобы соединиться с Баг­ратионом. Отступление вызывало досаду у всех. Барклая обвиняли в измене. Но у него хватало твердости уклоняться от генерального сражения в невыгодных усло­виях.

Тяжёлые бои вёл и корпус гене­рала Витгенштейна, прикрывавший Санкт-Петербург. На всю Россию прославился подвиг командира кор­пусного авангарда генерала Якова Петровича Кульнева (1763-1812). У селения Клястицы его отряд впервые с начала войны опрокинул и прину­дил к отступлению превосходящие силы французов во главе с марша­лом Удино.

Отойдя за речку Нищу, французы подожгли за собой мост, но солдаты Кульнева бросились в атаку по уже горевшим, готовым в любую секунду обрушиться доскам. Преследование было успешным, в плен попало несколько сотен чело­век и личный обоз маршала Удино. Однако победа была омрачена пе­чальным известием. Сам генерал Кульнев, увлёкшись погоней, был ок­ружён и погиб в бою…

Русская армия отступала. Но На­полеон, всё дальше и дальше продви­гавшийся в глубь России, не видел близкой победы. После каждого боя, каждой стычки он спрашивал: «Где пленные?» Пленных не было.

В населённых пунктах, откуда ушла русская армия, французы не могли найти себе пропитания. По­рой их встречали города, в которых не было ни одной живой души: мир­ные жители уходили вслед за ар­мией, бросая дома и имущество.

Повсюду Наполеон вынужден был оставлять гарнизоны, опасаясь пар­тизанской войны. Великая армия редела с каждым днём. Начался па­дёж лошадей, их уже не хватало на то, чтобы тащить пушки. План вой­ны Барклая-де-Толли постепенно приносил результаты. Но наполео­новская армия по-прежнему была грозной силой. Она приближалась к Смоленску, городу, который называ­ли «ключом к России».

1-я и 2-я русские армии отступали, уклоняясь от генерального сражения. Они вели упорные арьергардные бои с отдельными частя­ми французов, изматывая и ослабляя противника, нанося ему значи­тельные потери.

Две главные задачи, стоявшие перед русскими войсками, заключались в ликвидации разобщенности (не дать разбить себя поодиночке) и установлении единоначалие в армии. Первая задача была решена 22 июля, когда 1-я и 2-я армии соединились под Смоленском. Таким образом, был сорван первоначальный замысел Наполеона. Искусство русских генералов и мужество солдат сорвали наполео­новский план окружения и уничтожения рус­ской армии по частям.

Спустя три дня после соединения армий Барклая де Толли и Багратиона в Смоленске, 25 июля (по старому стилю), состоялся военный совет с участием цесаревича Константина Павловича. Совет принял решение атаковать французские войска, подступившие к Рудне. Обе русские армии вышли в поход на следующий день. Вечером того же дня все передвижения войск были остановлены из-за вероятности наступления неприятеля на Смоленск из Поречья. Однако казачьи полки под командованием генерала Матвея Платова приказ по какой-то причине не получили и утром 27 июля продолжили марш на Рудню.

Близ д. Иньково авангард казачьего войска обратил в бегство два полка французских гусар. Основное же сражение произошло между выдвинувшейся на помощь гусарам из Рудни дивизией Себастьяни и подошедшими полками Платова. О его итоге можно судить по тексту ныне утраченной таблички с памятника: «Известие из армии от 27 июля 1812 года. Генерал от кавалерии Платов доносит главнокомандующему армиями, что при Инькове сбил неприятельские форпосты и, по прогнании оных на некоторое расстояние, неприятель стал их сильно подкреплять, так что из сей перестрелки началось кавалерийское дело, и неприятель в оном совершенно разбит; взято в плен 1 полковник, несколько офицеров и до 500 рядовых, и все полки неприятельские, бывшие в сём деле, весьма потерпели».

Многие в армии думали, что у стен Смоленска разыграется генеральное сражение. А как этого хотел Наполеон! Но слишком неравны были силы, и Барклай опять не принял генерального боя. Чтобы дать воз­можность спокойно отойти главным силам, нужно было задержать наступавшего против­ника, и часть армии сразилась с врагом.

Фактически 1-я и 2-я Западные армии оста­вили Виленскую, Гродненскую, Витебскую, Могилевскую и часть Смоленской губернии, отошли более чем на 600 км от государственной границы. В стране и армии создалась напряженная обстановка.