О беспримерной отваге и настойчивости этой удивительной русской девушки в 1915 году писали множество отечественных и зарубежных изданий. Во время Первой мировой войны Антонина Тихоновна Пальшина три года носила военную форму, храбро воевала на фронте и стала Георгиевским кавалером, повторив подвиг знаменитой кавалерист-девицы Надежды Андреевны Дуровой, прославившейся в годы Отечественной войны 1812 года.

В судьбе Антонины Пальшиной сыграла огромную роль другая война – Первая мировая. В 1914 году ей исполнилось всего шестнадцать (родилась 8 (21) января 1897). Худощавая стройная девушка повадками напоминала мальчишку: дома, в деревне под городом Сарапулом на Каме, где она родилась и выросла, ее так и прозвали — парень в юбке. Тоня рано осталась без родителей, с 10 лет находилась на попечении старшей сестры, под её руководством стала хорошей швеёй. Но нужда отправила девушку на заработки, она оказалась в нефтяном южном городе Баку, устроилась прислугой в семью важного банковского чиновника.

По дороге на базар девушка сворачивала в порт: смотрела, как грузили на пароходы пушки, ящики с боеприпасами, лошадей и другое военное имущество. А потом по длинному настилу причала серо-зеленой лентой, поблескивая на солнце штыками, поднимались на корабли солдаты. Они направлялись на Южный фронт, который в народе и газетах называли «Турецким».

Осенью 1914 года Тоня окончательно приняла решение уйти на войну: ведь чем она хуже парней? Верхом умеет ездить хорошо, метко стреляет, да и смелости не занимать. Решившись, девушка начала действовать. Хозяйка заплатила за месяц работы, и Антонина отправилась на толкучку, купила поношенную солдатскую форму. Спрятала покупки в корзину и незаметно пронесла в хозяйскую квартиру. Сапоги и фуражка с грехом пополам годились, а вот форму пришлось тайно ночами перешивать, чтобы подогнать по фигуре. Теперь только длинные волосы выдавали, и она безжалостно обкорнала их ножницами. Но получилось плохо, и в парикмахерской пришлось остричься вообще наголо. Из зеркала на нее удивлённо смотрел худой, немного курносый паренек в лихо заломленной набекрень солдатской фуражке. Назад пути нет, прощай город Баку!

Но попасть на фронт оказалось не так уж и просто. На знакомый причал Антонину не пропустила военная охрана, тогда отчаянная девушка решила отправиться на фронт сухопутным путём. Ей легко удалось сесть на поезд, идущий до Саракамыша. Антонина смело назвалась добровольцем Антоном Пальшиным, и, на ее счастье, никто из военных чинов, находившихся в эшелоне, не спросил у худенького «мальчишки» документов. От Саракамыша к фронту пришлось добираться самостоятельно.

Тоне непременно хотелось попасть в кавалерию. У раненого казака, на все свои сбережения она купила лошадь. И вот удача! По дороге ей встретился казачий воинский обоз. Однако станичники только посмеялись над её решением воевать с турками. Ни один раз ей пришлось обращаться с просьбами с суровому хорунжему – казачьему командиру, пока тот не сменил гнев на милость. Теперь ежедневно с утра до вечера Пальшина была на учениях: новобранцы осваивали умение рубить шашкой, управлять конем и действовать в бою, лихо разворачиваясь с сотней в лаву. Антонина с детства привыкла ездить верхом, но шашка и карабин казались ей невозможно тяжелыми и страшно неудобными.

Однажды совершенно неожиданно протрубили седловку, и сотня на рысях пошла туда, где гремела канонада. Вот и фронт. Казаки видели, как наступала пехота, а потом хорунжий, привстав на стременах, описал сверкнувшим на солнце обнаженным клинком широкий полукруг, дав команду к атаке.

Сотня резво пошла на рысях по полю, привычно разворачиваясь в лаву. Казаки почти зажали Антонину в тесном строю, не позволяя безрассудному «мальчишке» вырваться вперед — под густые разрывы шрапнели и секущий огонь вражеских пулеметов. Но Пальшиной надо было вперёд, она ловко обманула казаков и быстро оказалась впереди сотни. И тут перед ее глазами мелькнуло красно-желтое пламя, конь споткнулся (он был ранен) и полетел куда-то вниз, а вместе с ним ухнула в черноту и Антонина. Она сильно разбилась и повредила колено…

Пришла в себя в лазарете. Открыв глаза, увидела собравшихся вокруг ее койки перебинтованных солдат и озабоченно-смущенного доктора в белом халате. Было понятно, что все уже знают, что она – «барышня». Её тайна раскрыта! Солдаты громко хохотали, а Тоня одним рывком завернулась в простыню и, прихрамывая, побежала вон. «Хорошо хоть руки и ноги целы, отделалась ушибами и легкой контузией» — пробормотала она с облегчением. Антонине удалось пробраться в сарай, где хранилось обмундирование раненых. Быстро переодевшись, кавалерист-девица сбежала из лазарета, понимая, что ее могут насильно отправить домой. Да и оставаться на Турецком фронте она посчитала для себя опасным, решила перебраться на Юго-Западный.

Возвращаясь в Баку, на одной из станций, когда девушка побежала за кипятком, на перроне ее схватил жандарм, и сдал в контрразведку, где её допросили. В это время искали турецкого шпиона, пробиравшегося на нефтепромыслы в Баку, и солдат без документов вызвал подозрение. А когда Тоню обыскали, и выяснилось, что «доброволец» женского пола, вопросов и подозрений стало ещё больше. Пальшину для выяснения личности в арестантском вагоне отправили в Москву.

В начале февраля 1915 года, когда про девушку всё стало понятно, её с почетом доставили в родной Сарапул. О Пальшиной с восторгом писали газеты, и Тоня из простой девушки превратилась в героиню: званые обеды, торжественные приемы в ее честь, дорогие подарки, французское шампанское, надоедливые репортеры. Дамы из общества предлагали Антонине любую работу с прекрасной оплатой, но девушка продолжала мечтать о службе в армии, рвалась на фронт…

Антонина пришла к местному воинскому начальнику — полковнику Александровичу проситься на фронт, а он предложил «Соломоново решение»: поступить на курсы медсестер, получить нужную специальность, с которой и поехать ближе к фронту. Проводы на фронт проходили торжественно, играл духовой оркестр. Молоденькие медсестры принимали цветы и подарки для раненых, произносились патриотические речи, на глазах у провожающих навёртывались слёзы.

Но вот все осталось позади, и в мае 1915 года Антонина очутилась во Львове, на вокзальном эвакопункте. Раненых поступило очень много, Тоня работала сутками: сутки — на работе, сутки — на отдых. Но ей всё время казалось, что такая помощь фронту – не значительная. Девушку неудержимо тянуло на передовую линию, чтобы быть вместе с солдатами в боях и окопах.

Вскоре она раздобыла солдатскую форму, подогнала ее по фигуре, выправила в лазарете документ на имя добровольца Антона Пальшина — бывшего кавалериста, выписанного из госпиталя после ранения, — и сбежала на Юго-Западный фронт. После недолгих скитаний ей удалось попасть рядовым в 75-й Севастопольский пехотный полк… Шли позиционные бои с австрийцами, в ходе которых обе стороны зарылись в землю, огородились колючей проволокой и устраивали артиллерийские дуэли.

Старые солдаты жалели «мальчишку» Пальшина, поэтому в атаки он не ходил: ему доверяли земляные работы. Но когда стали готовиться к наступлению, «мальчишку» решили взять в разведку. Ночью поползли к австрийским окопам, да незадача — почти по самой земле протянута вражеская колючая проволока в несколько рядов. Офицер приказал Пальшиной сделать проход: под обстрелом девушка резала проволоку, кусая в кровь губы от боли. Потом её отправили назад, а разведчики ушли в поиск, за «языком». За участие в опасной, но удачной ночной разведке Пальшина получила свою первую Георгиевскую медаль.

Антонину не раз посылали с донесением в штаб полка, назначали в сторожевое охранение. С заданиями она справлялась отлично. Вскоре пришлось идти в атаку под огнем австрийских пулеметов. «Мальчишку» опять не брали в штыковую, и грустная Антонина сидела в окопе. Долго не выдержав, она вылезла на поле и побежала за атакующими. И тут увидела первого раненого. Вспомнив, чему учили на курсах медсестер, Тоня оказала ему помощь и, подхватив под мышки, дотащила до своих траншей. В том бою девушка спасла жизнь восемнадцати солдатам! Ее вновь наградили: командир роты перед строем торжественно вручил ей вторую Георгиевскую медаль.

Осенью 1915 года за взятие высоты на реке Быстрице, и проявленные при этом подвиги и храбрость Пальшину наградили Георгиевским крестом 4-й степени, произвели в чин ефрейтора и назначили командиром отделения. В 1916 году под маленьким городком Черновицы в Прикарпатье Антонине пришлось принять ещё один тяжёлый бой, который оказался для неё последним. Требовалось выбить противника из траншей, но австрийцы открыли бешеный пулеметный огонь. Командовавшего взводом подпоручика ранило, и солдаты залегли. Пальшина поняла: если сейчас не вырваться из-под огня, то перебьют всех. «Ребята! Вперед, в штыки их!», — крикнула она. Севастопольцы единым духом добежали до австрийских траншей и на штыках вынесли оттуда противника. Закрепляя успех, рванули ко второй линии, и тут Антонину ранило в ногу…

Вручать высокие награды в госпиталь приехал сам прославленный генерал-адъютант Алексей Брусилов. Конечно, ему уже доложили, что среди новых георгиевских кавалеров, находящихся на излечении после ранения, есть девушка(!), воевавшая в Севастопольском полку под видом юноши-добровольца. Алексей Алексеевич медленно шел вдоль ряда кроватей, поздравлял героев и прикалывал к рубахам раненых Георгиевские кресты. Около кровати Пальшиной Брусилов задержался. Он заинтересованно взглянул: перед ним, натянув застиранную простыню до подбородка, лежал курносый худенький паренек. Поздравив Антонину с наградой, генерал смущенно положил Георгиевский крест 3-й степени на тумбочку.

Домой её на этот раз не отправили, младший унтер-офицер Антонина Пальшина (Антон Пальшин) проходила долгое лечение: сначала в полевом лазарете, а затем  в киевском госпитале, после выздоровления работала в Красном Кресте по сопровождению раненых в тыловые госпитали.

Осенью 1917 года А.Т. Пальшина вернулась домой в Сарапул. Работала машинисткой в исполкоме, затем в ЧК, во время захвата города Колчаком вела подпольную работу. Вместе с мужем — Фроловым Григорием Григорьевичем, получившим назначение в 4-ю кавалерийскую дивизию политкомиссаром 1-й Конной армии С.М. Буденого, отправилась на фронт. После разгрома Врангеля Антонина снова вернулась работать в ЧК, но уже в Новороссийск. В 1921 году в помощь голодающим она пожертвовала свои серебряные георгиевские награды. Из-за тяжёлой болезни несколько лет не работала. Рассталась с мужем, и в 1927 году с двумя сыновьями вернулась в родной Сарапул.

В 1932 году вышла замуж за рабочего Придатко Георгия Сидоровича. Второй брак оказался счастливее первого, семья Антонины Тихоновны обосновалась в Средней Азии. Началась Великая Отечественная война… Вскоре супруги Придатко подали заявление об отправке на фронт. Но воевать довелось только Георгию Сидоровичу. Антонина Тихоновна помогала фронту в тылу, как могла: в колхозе «Красный путиловец» трудилась на разных полевых работах, а также на лесозаготовках, занималась сбором теплых вещей для солдат, сдала облигации госзаймов на крупную сумму. В 1945 году получила похоронную на мужа… Вновь вернулась в Сарапул.

После войны и до пенсии  Антонина Тихоновна работала в городской больнице медсестрой. Её старший сын Сергей стал лётчиком-испытателем в Звёздном городке, во время визитов к нему Антонина Тихоновна встречалась со многими космонавтами. Младший сын Юрий работал инженером, жил в Крыму.

Антонина Тихоновна Пальшина являлась почётным гражданином города Сарапула. В декабре 2016 в городе Сарапуле к 120-летию со дня её рождения Антонине Тихоновне Пальшиной был открыт памятник.

В судьбу этой удивительной женщины, прожившую долгую и трудную жизнь, вплелись три войны: Первая мировая, Гражданская и Великая Отечественная. Она прекрасно понимала, как важен мир на земле, и об этом часто говорила на встречах с молодёжью. В последние годы жизни А.Т. Пальшина даже перечисляла часть своей пенсии в Фонд мира… Скончалась Антонина Тихоновна в 1992 году, в возрасте 95 лет…

При написании статьи использовались материалы книги «Сто великих тайн России XX века» автора-составителя В.В. Веденеева, М., Вече, 2008, с. 196 — 201.