В Москве начале 1797 г. проходили празднования коронации государя Павла I. Торжества следовали одно за другим. В недавно отстроенной подмосковной усадьбе Останкино императору графом Н.П. Шереметевым был оказан один из самых блестящих приемов. Помимо бала, спектакля и фейерверка Шереметев устроил императору сюрприз. Он велел подготовить просеку за прудом против дворца, подпилив деревья и поставив за каждым человека.

Когда Павел I проезжал густой рощей, деревья вдруг начали падать одно за другим, и перед изумленным императором, как за распахнутым занавесом, открылась удивительной красоты панорама: зеркальный пруд, а на противоположном берегу его — дворец и церковь в окружении огромного парка.

В 90-е годы XVIII в. был создан дворцово-парковый ансамбль Останкина. Однако Останкино известно с середины XVI в. Отдельные элементы усадьбы возникли в разное время, и значительно более ранние эпохи оставили здесь свой отпечаток. В конце XVI в. усадьба перешла к дьяку Посольского приказа В.Я. Щелкалову. В его владениях были выстроены деревянная церковь, освящённая во имя Святой Троицы, и дом, посажены кедровая и дубовая рощи, вырыт глубокий пруд. Постройки были разрушены в начале XVII в., в период польско-шведского нашествия.

Большое внимание уделяли благоустройству усадьбы князья Черкасские, владевшие Останкиным в XVII и первой половине XVIII века. Их богатство и знатность, а также близость Останкина к Москве и царской резиденции — селу Алексеевскому — благоприятствовали развитию усадьбы. От строений Черкасских сохранилась Троицкая церковь, которая затем вошла в дворцово-парковый ансамбль XVIII века. Она была построена в 1678-1683 гг. Внутренняя отделка ее закончена в 1692 году. Есть все основания считать создателем останкинской церкви крепостного Черкасских — каменных дел мастера Павла Сидоровича Потехина, автора Островоезерского монастыря. Ему также приписываются церкви в усадьбах Никольском-Урюпине и Маркове.

В первой половине XVII в. Останкино всё чаще начинает использоваться для приема гостей и загородных прогулок. В имении появляются фруктовые сады, оранжереи и даже свой регулярный парк с восемью расходящимися от его центра аллеями. Возле церкви на берегу пруда вырос боярский дом, а в глубине парка — «воксал», то есть павильон с залом для танцев и маскарадов. В 1742 г. в усадьбе принимали императрицу Елизавету Петровну.

В середине XVIII в. Останкино переходит к Шереметевым. П.Б. Шереметев (сын фельдмаршала Шереметева Б.П., сподвижника Петра I), занятый устройством Кускова, мало уделяет внимания Останкину. Но его сын, Николай Петрович, в 1790-х годах проводит здесь очень большие строительные работы. Усадьбу Кусково Н.П. Шереметев получил в наследство от своего отца. Но некогда знаменитая усадьба не могла удовлетворить его — человека нового поколения.

Сначала он задумал создать в центре Москвы грандиозный дворец искусств с театром, художественными галереями, кабинетами нумизматики и «натуральной истории», разместив его на месте одного из принадлежащих ему домов. Для проектирования этого дворца он объявил конкурс, к которому привлек крупнейших русских зодчих и несколько иностранных архитекторов. Однако, отказавшись вскоре от этого намерения, Н.П. Шереметев все свое внимание сосредоточил на постройке Останкинского дворца.

Все условия благоприятствовали созданию здесь «достойного удивления» ансамбля. Николай Петрович, «Крез младший», как называли его современники, был несметно богат. Принадлежавшие ему двести десять тысяч крепостных душ вполне могли обеспечить любые строительные затеи. Несколько лет, проведенные им за границей, позволили познакомиться с новейшими достижениями западноевропейской культуры. Страстное увлечение театром и знакомство с парижской сценой, а также наличие крепостной труппы, хорошо подготовленной еще его отцом, служили предпосылкой для создания в Останкине первоклассного театра.

Не последнее значение имела многолетняя строительная деятельность его отца в Кускове, в результате которой выросли квалифицированные архитекторы и декораторы из крепостных. Но самым главным условием, благодаря которому Останкино было превращено из рядовой усадьбы в архитектурно-художественный ансамбль, был расцвет русской архитектуры, тот высокий уровень художественной культуры XVIII века, которому обязано своим совершенством большое число выдающихся ансамблей как в столицах, так и в Подмосковье.

Дворцово-парковый ансамбль в Останкине был создан в течение одного десятилетия. В этот период был выстроен дворец и полностью закончена отделка его залов. Одновременно с дворцом был разбит парк. Дворец строился не по единому проекту и в несколько приемов, причем назначение его постепенно расширялось. В 1792 году крепостными архитекторами А.Ф. Мироновым и Г.Е. Дикушиным было возведено здание, вмещавшее лишь театральный зал. А к 1798 году к нему были пристроены павильоны с проходными галереями и ряд залов, использовавшихся как фойе театра и вмещавших коллекции картин и гравюр. Таким образом, из дворца-театра он превратился в дворец искусств.

В основу постройки дворца был положен проект Ф. Кампорези, предусматривавший общую композицию зданий — центрального корпуса, павильонов и галерей и включавший уже выстроенное здание театра. Этот проект определил также характер оформления фасадов центрального корпуса. Ни одно крупное общественное событие не прошло мимо Останкинского дворца. Уже в июле 1795 года в нем чествовали победителей в войне с Турцией. В 1797 году принимали императора Павла I и польского короля Станислава Понятовского.

В 1801 году в дни коронации Останкино посетил император Александр I. К его приезду вдоль всей дороги, на протяжении четырех-пяти верст, были устроены помосты с зажженными плошками и смоляными бочками и сооружены триумфальные ворота, украшенные разноцветными фонарями. Весь дом был прекрасно иллюминирован. После ужина последовал фейерверк за прудом, который сопровождался пушечной пальбой и «ревом пятидесяти тысяч ракет», так что «небеса казались отверстыми от искусственных огней в ночном мраке».

Но приемы и празднества продолжались недолго. В 1809 году умер Н.П. Шереметев. А когда вырос его сын и наследник вкусы настолько изменились, что дворцом почти не пользовались, а лишь сохраняли как семейную гордость.

В XVIII веке ближайший путь из Москвы в Останкино лежал через Марьину рощу. С дороги усадьба была видна издалека. Поэтому расположение усадебных построек было рассчитано на вид с подъездной дороги, на первое впечатление. И сейчас, чтобы почувствовать всю красоту ансамбля, нужно посмотреть на него с юга, с противоположного берега пруда. Окрашенный в розовый цвет дворец с белыми колоннами и балюстрадами четко выделяется на фоне темной зелени парка.

Особенно хорош он в летний день, залитый ярким солнцем. Его мерно чередующиеся части невысоки и вытянуты по горизонтали. Слева легко и свободно устремляет вверх кресты и главы красная с белым убором церковь. А перед ними расстилается зеркальная гладь пруда с низкими берегами.

Архитектурный ансамбль Останкина отличается простотой и четкостью композиции. Просека за прудом, с которой связана столь характерная для того времени легенда, была прорублена из художественных соображений. Ею начиналась центральная ось ансамбля, которая затем пересекала пруд, проходила через въездные ворота, центральный вход дворца и продолжалась в главной аллее парка. По отношению к ней и дворец, и парк спланированы строго симметрично. Так как дворцово-парковый комплекс создавался в уже обстроенной усадьбе, он включил в себя имевшиеся здесь ранее строения, подчинив их тому пониманию ансамбля, которое сложилось в конце XVIII века.

В 30-е годы XIX века жилые постройки были снесены, и парадный двор получил полукруглую форму, но ясность и симметрия планировки нарушены не были.

Церковь, построенная в первой половине XVIII века и перестроенная в конце XIX века, хорошо сохранилась до наших дней. Храм состоит из трех частей: главной церкви в центре, выделенной размерами и пятиглавием, и двух более низких одноглавых приделов по бокам, одинаковых по объемам. Низкая паперть с запада, на которую ведут три крыльца, и идущий по всему периметру невысокий подклет связывают церковь и приделы в единую композицию.

Чрезвычайно разнообразен архитектурный декор, покрывающий стены церкви. Столбы и арки крылец, наличники окон, карнизы, шейки глав — все покрыто резьбой по белому камню, контрастному кирпичным стенам. Создается впечатление, что на фасадах нет не только двух одинаковых наличников, но и среди десятков деталей, составляющих эти наличники, нет ни одной, повторенной дважды. Весь декор выполнен очень свободно и привлекает той искренностью и непосредственностью, которые отличают лучшие произведения народного искусства.

Яркая и живописная церковь вносит оживление в ансамбль. Несмотря на стилевые различия, она близка дворцу по духу, по настроению. И в то же время соседство церкви хорошо выявляет особенности архитектуры дворца.

Несмотря на различный художественный почерк и разный уровень квалификации архитекторов, причастных к созданию дворца, он производит впечатление цельности и законченности. Отсутствие единого проекта и единого руководства не снизило его художественных качеств, но, безусловно, наложило на него свой отпечаток. Выстроенный в пору расцвета классицизма, дворец представляет собой характерный памятник эпохи, отвечающий всем требованиям стиля, но общепринятые архитектурные формы и декоративные мотивы использованы в нем с очень большой свободой.

Построенный из дерева и оштукатуренный, дворец кажется каменным. Он состоит из нескольких геометрически правильных объемов, размещенных в строгой симметрии. В центре — двухэтажный корпус. Низкие проходные галереи соединяют его с павильонами, достаточно высокими, но значительно уступающими по размерам центральному зданию. Под прямым углом к павильонам идут еще две галереи, соединявшие прежде павильоны с жилыми хоромами. Это чередование крупных объемов и низких проходных галерей, создавая ясность композиции, вносит своеобразную ритмическую игру.

Четкость форм сочетается в архитектуре дворца с большой нарядностью. В его фасады вносят разнообразие не только портики, балюстрады, различные по размеру и форме окна. Останкинский дворец — характерный пример гармоничного синтеза скульптуры и архитектуры, которого достигло искусство конца XVIII века. Представляя самостоятельный интерес, внося большое оживление в оформление фасадов, скульптура в то же время подчеркивает членения фасадов, помогает выявить центр, оттеняет плоскость стены. Таким же естественным дополнением архитектуры служат статуи и барельефы на фасадах павильонов.

Объемно-пространственное решение дворца, его выступы-ризалиты и заглубления на углах, которые как бы вводят здание в парк и «вбирают» парк в здание, способствуют взаимосвязи архитектуры с природой. Связь с парком особенно чувствуется в архитектуре павильонов с их высокими, застекленными до самого пола окнами и нарядными портиками, у основания которых гостеприимно стелются низкие широкие крыльца. Теплом и уютом веет от примыкающей к Итальянскому павильону Ротонды, которая напоминает круглую парковую беседку, широко открытую в зелень.

Расположенный на север от дворца огромный парк славился не сложностью плана, а тенистыми аллеями и прудами. Большая часть его была устроена в духе пейзажных парков конца XVIII века и имела вид естественной рощи, в тени которой лишь кое-где пряталась беседка или тянулся мостик через овраг. Сейчас судить об этой части парка трудно, так как она сохранилась не полностью. Но небольшая часть парка, непосредственно примыкающая к дворцу, была спланирована по типу французских регулярных парков.

Перед центральным корпусом дворца был разбит партер — прямоугольный, сильно вытянутый в плане цветник. За партером — участок парка с прямыми аллеями, образующими правильные прямоугольники, пересеченные дорожками по диагоналям. В конце XVIII века эта часть парка имела низкую стриженую зелень. В Останкине, как и во многих других усадьбах конца XVIII века, регулярный участок парка не просто дань прошлому и нежелание разрушать уже созданное.

Видимо, чопорный регулярный парк в большей мере отвечал самому духу парадной усадьбы, создавая более последовательный переход от дворцовых помещений к природе, так как партер — это своего рода большой зал под открытым небом, где могли устраиваться фейерверки и продолжаться празднества, начатые во дворце. А главное, благодаря партеру, прямым аллеям и низким стриженым деревьям дворец и со стороны парка был открыт и виден издалека. Таким образом, и здесь было четко выявлено его господствующее положение в ансамбле.

В отличие от большинства подмосковных усадеб, в которых театры располагались в отдельных зданиях, в Останкине театральный зал с артистическими уборными и машинным отделением занимает основную часть центрального корпуса дворца. Эта особенность легко объяснима: строительство дворца было начато с театра. Сложившаяся в 1770-х годах шереметевская труппа крепостных актеров к концу века превратилась в одну из лучших в Москве и Подмосковье. Штат театра насчитывал сто семьдесят человек.

В труппе имелось много талантливых, отлично обученных актеров, среди которых особой славой пользовались оперная певица П.И. Ковалева (по сцене Жемчугова) и балерина Т.В. Шлыкова-Гранатова. Репертуар труппы включал свыше ста драм, музыкальных комедий, опер и балетов русских и иностранных композиторов: Фомина, Бортнянского, Матинского, Глюка, Сальери, Гретри, Монсиньи, Паезиелло и других. Шереметев ставил в своем театре спектакли, еще не шедшие на профессиональной сцене.

Особым успехом пользовалась опера Гретри «Самнитские браки», которую давали во время приемов Павла I и Станислава Понятовского. Прекрасная игра актеров, великолепные декорации, богатство костюмов произвели ошеломляющее впечатление на присутствующих. Недаром современник писал о празднике в Останкине, что «по фантастичности своей он напомнил одну из Арабских ночей». Зрительный зал вмещал до двухсот пятидесяти человек.

Останкинский театр создавался по последнему слову сценической техники того времени. Проектировавший машинное отделение крепостной мастер Федор Иванович Пряхин создал вполне оригинальное оборудование зрительного зала и сцены. Останкинский театр обладал совершенно исключительной особенностью, выделявшей его среди всех современных театров: он предназначался не только для спектаклей, но мог служить также и «воксалом», то есть залом для танцев и банкетов. Превращение театра в зал совершалось за тридцать минут. В настоящее время театр сохраняется в том виде, каким он был во время балов и танцев.

Назначение дворца как театра и летней загородной резиденции для празднеств и приемов определило характер отделки и убранство его интерьеров. Большое значение в создании нарядного облика залов имеют многоцветные росписи потолков. Большая их часть относится к тому типу, который сложился в конце XVIII века под влиянием открытых раскопками росписей Помпей. Квадраты, прямоугольники, овалы, заполненные арабесками, небольшими античными сценками или пейзажами, как бы ковром закрывают весь потолок. Тонкостью и совершенством отличается декоративная лепнина. Стены залов обиты тканями или бумажными обоями и лишь в наиболее строго убранных интерьерах окрашены по штукатурке.

Существенным элементом отделки залов являются паркеты. Достоинство паркетов Останкина в их согласованности с характером интерьера и в глубоком понимании мастерами декоративных свойств дерева. Даже самые нарядные рисунки паркетов сравнительно несложны, в них преобладают геометрические и растительные орнаменты. Наряду с дорогими привозными породами, такими, как красное дерево, амарант, палисандр, эбен, в них широко используются дуб, береза, сосна.

К примеру, паркет Итальянского павильона, выполненный крепостным мастером Федором Прядченко, имеет круглую вставку из нескольких концентрических колец. Каждое из них заполнено самостоятельным орнаментальным мотивом: широко развернутый веер сменяет цепь венков из листьев аканта, а по краю идут мягко провисающие гирлянды колокольчиков. Очень удачен подбор пород дерева: белая береза чередуется с красным деревом и янтарно-розовым амарантом; светлые детали рисунка разделяют узкие полосы эбена, имеющего глубокий черный цвет.

Но, пожалуй, ведущую роль в отделке залов играет резьба по дереву. И не только потому, что именно золоченая резьба создает впечатление необычайной роскоши. И не потому, что ее много во всех залах. Ее особое значение заключается в том, что этот любимый, широко использовавшийся в XVIII веке вид декорировки интерьера представлен в Останкине исключительными образцами. Следует отметить, что Останкино — последний по времени памятник русской архитектуры, в котором так широко и многообразно применена золоченая резьба. Резьбе в отделке залов особенно созвучна мебель из резного золоченого дерева. Столы, кресла, постаменты, курильницы, торшеры, вазы-канделябры наполняют дворец блеском золота и оживляют его разнообразием форм. Выполнены эти вещи разными мастерами. Но все они относятся к концу XVIII века и выдержаны в одном стиле.

В не меньшей мере, чем золоченая резьба, славу Останкинского дворца составляет коллекция хрустальных люстр, фонарей и жирандолей. Трудно назвать другой дворец XVIII века, в котором светильники были бы представлены в таком количестве, таким разнообразием типов и образцами такого высокого качества. Еще труднее указать памятник, где бы эти осветительные приборы сохранились на своем первоначальном месте до наших дней и размещались с таким пониманием их функциональной и декоративной роли.

Особую нарядность люстрам конца XVIII века придают стержни цветного стекла: светло-голубого, зеленого, темно-синего и ярко-красного. Ажурные ободы бронзовой оправы кажутся прозрачными и невесомыми. Мелкие хрустальные стразы, собранные в гирлянды, свисающие бахромой или рассыпающиеся как бы мелкими брызгами, окутывают люстры легким мерцающим кружевом. Благодаря мелкой огранке хрусталя пламя свечей преломляется и дробится, отражаясь многократно и усиливая освещение залов.

Исключительную нарядность придают интерьерам дворца многочисленные канделябры, часы и вазы из бронзы, фарфора и мрамора русской и иностранной работы. Тем же декоративным целям служили коллекции живописи, гравюры и скульптуры. Останкинский музей хранит также очень интересное собрание портретов работы крепостных художников Аргуновых, которые когда-то украшали жилые покои. Большая часть скульптур Останкинского дворца — копии с античных оригиналов работы итальянских мастеров XVIII века. Но есть во дворце и оригинальные произведения, представляющие большой художественный интерес.

Несмотря на многообразие и красочность отделки и убранства, залы не производят беспокойного впечатления, не подавляют своим великолепием. Человек, вошедший во дворец, чувствует себя очень свободно и естественно. Это ощущение создается тем качеством интерьеров, которое менее заметно, но, по сути дела, определяет их характер. Это простота и ясность архитектурных форм и декора, гармония в подборе и размещении убранства.

Исключительной продуманностью отличается цветовое решение залов. В отделке помещений господствуют излюбленные в конце XVIII века сдержанные, мягкие тона. При этом в каждом зале доминирует один или два цвета, но используются их многочисленные оттенки, что позволяет при тональном единстве зала избегать однообразия. Обогащают и подчеркивают цветовое решение залов яркие, контрастные вкрапления: насыщенные по цвету стержни люстр, интенсивная окраска дверных филенок, подвижные блики позолоты на мебели, цветная бахрома в драпировках. Эти яркие акценты вносят большое оживление в оформление интерьеров.

Строгость архитектуры классицизма в сочетании с нарядным убранством и тесная связь с парком — черты, свойственные всем залам дворца. Но в пределах этого единства решение интерьеров необычно разнообразно, каждый из них имеет свое неповторимое лицо. Залы весьма различны по площади, объему и высоте. Очень индивидуально и выразительно решены они в цвете.

Остановимся, например, на интерьере «Голубого зала» — высокого, просторного и торжественного. Цветовое решение зала исключительно гармонично. Стены и мебель обиты зеленовато-голубым штофом с рисунком серебристых цветов. Из того же штофа выполнены занавеси на окнах и в лоджии. Люстры имеют стержни темно-голубого стекла. Голубой цвет повторяется в вазочках, барельефах, проскальзывает в окраске кресел и курильниц. И даже зеленые малахитовые доски на столах и фигуры атлантов из серого мрамора в порталах вторят общей гамме. На мягком светлом фоне особенно свежо и сочно выглядят яркая окраска дверей, алые блики в торшерах и бахроме драпировок, тактично введенная позолота. Не нарушая общей строгости и ясной гармонии архитектуры интерьера, они сообщают ему радостное и праздничное настроение.

Итальянский павильон, служивший приемным залом, отличается особой пышностью декора. И хотя архитектура зала и отдельные детали убранства вполне отвечают требованиям классицизма, все здесь направлено на то, чтобы создать впечатление исключительного декоративного богатства. Стены зала не имеют ни одной свободной плоскости, на которой мог бы остановиться и отдохнуть взгляд. Колонны и пилястры чередуются с каминами и нарядными порталами. Простенки над каминами заняты зеркалами, поставленными друг против друга и многократно отражающими хрустальные люстры, висящие между ними, благодаря чему создается впечатление, что за зеркалами находятся целые анфилады залов. В Итальянском павильоне, как ни в одном другом помещении дворца, широко использована резьба по дереву. Она покрывает двери, обрамляет зеркала и порталы, проходит по фризу, имитируя лепку. Все свободные плоскости стен закрыты резными золочеными панно. Здесь и самый эффектный и по рисунку и по подбору пород дерева паркет.

Колористическое решение павильона отличается очень большой изысканностью. На зеленовато-голубоватом фоне расписанных под мрамор колонн и пилястр отливают серебром зеркала и хрусталь люстр, блестит и переливается червонным и зеленым золотом резьба, и весь зал кажется пронизанным зыбким, мерцающим светом. Колеблющийся зеленоватый цвет способствует слиянию интерьера с парком, так как с двух сторон через большие окна видна такая же колеблемая ветром листва деревьев.

Художественная цельность интерьеров, их соответствие практическому назначению дворца, их гармонично ясное и празднично нарядное убранство как нельзя лучше создают атмосферу летней загородной резиденции. Однако позднейшие ремонты и переделки нарушили стройный облик дворца, над восстановлением облика которого реставраторы работали долгие годы.

Статья написана с использованием материалов книги В.Л. Рапопорт и др. «Кусково. Останкино. Архангельское», Искусство, 1981.