С начала 30-х годов, в особенности после гибели Кирова, борьба не за сам кремлевский «трон», а даже за подступы к нему казалась уже немыслимой: Сталин как бы подмял под себя всех остальных и по собственной воле перемещал их или вовсе убирал «с доски», как и подобает истинному гроссмейстеру. Но новые международные реалии, сложившиеся к концу Второй мировой войны и по ее завершении, несколько оживили и статичную структуру кремлевского Олимпа.

Конечно, наиболее мощным потенциальным лидером был Берия. В полной мере он проявит это сразу же после смерти Сталина, за что и будет почти мгновенно уничтожен посредственными, но безжалостными в едином стремлении сохранить завоеванную власть соперниками. Однако Берия и при жизни Сталина не желал оставаться пешкой в руках всевластного вождя.

В конце 45-го года Сталин освободил Лаврентия Павловича от должности наркома внутренних дел, мотивировав это тем, что необходимо все силы и внимание сосредоточить на руководстве атомным проектом. Но Берия, могущество которого к концу войны заметно укрепилось, не без оснований воспринял этот шаг как своего рода предостережение: не зарывайся! Сталин впервые давал понять своему любимцу и земляку, что слишком большая власть может быть в этом государстве только у одного человека. Берия отлично усвоил это и в дальнейшем действовал с предельной осторожностью.

Надо отметить, что Сталин в ту пору в Жданове видел реального помощника, которому надлежало постоянно находиться под рукой, а Берия внешне как бы отошёл на второй план. Однако Жданов давно страдал от алкоголизма, здоровье его становилось всё хуже и в конце лета 1948 г. он скончался. Вновь резко повысилась роль Берии. При этом здоровье самого Сталина на глазах сильно ухудшилось, поэтому Маленков (как и другие, прежде всего Берия и Хрущев) стремился обеспечить себе надежные позиции на подступах к сталинскому трону в преддверии начала открытой борьбы за него. Среди прочих «игроков» своим главным соперником Сталин считал Берию.

Задумывая «мегрельское дело» с целью получения компромата на Берию, Сталин опирался на генерала Рухадзе Н.М., возглавлявшего Министерство госбезопасности Грузии, который неприязненно относился в Берии. Рухадзе арестовал сухумских чиновников за взяточничество, которым как будто бы покровительствовал второй секретарь Грузинской компартии Барамия. Большинство взяточников, как и сам Берия и Барамия, были мегрелами. В ноябре 1951 г. Сталин составил «постановление ЦК ВКП(б)», в котором говорилось, что в Грузии процветают взяточничество, растраты и хищения. Виновниками этого объявлялись члены «мегрело-националистической группы» во главе с Барамией. В среде высших грузинских чиновников начались аресты.

Вся кампания была направлена на то, чтобы выбить мегрелов из партийно-административной элиты Грузии. Сталин распорядился установить подслушивающие устройства в квартире матери Берии, которая так и осталась жить в Грузии. Вождь не без оснований полагал, что, когда развернутся репрессии против мегрелов, Марта Берия может не сдержаться и сказать что-нибудь в защиту «националистов». Тогда можно будет с чистым сердцем арестовать старушку, — и Берия окончательно окажется во власти Сталина.

Однако «мегрельское дело» затягивалось. Наглядной картины заговора, нити которого тянулись  бы в Париж, Стамбул и другие центры грузинской эмиграции, не вырисовывалось. Вполне возможно, что вождю были нужны материалы против Берии. И если они были получены, то отпадала и нужда в дальнейшем разжигании дела. В нужный момент компромат против Берии был бы пущен в ход…

«Дело врачей» оказалось последним крупным преступлением (к счастью, не вполне доведенным до конца) сталинского режима из-за случайного стечения обстоятельств. Никто ведь не мог знать заранее, когда именно умрет Сталин. И все же в том, что так случилось, есть своя символика и даже определенная закономерность. Антисемитские настроения Сталина усиливались год от года. Если еще в середине 30-х годов в его окружении было немало евреев, то к концу 40-х из них остались лишь Каганович и прочно задвинутый на второразрядные роли Мехлис.

Но дело, разумеется, не только в этом. Ударом по советским евреям Сталин, никогда ничего не забывавший и не прощавший, судя по всему, хотел как бы отомстить, посчитаться за все неудавшиеся попытки разыграть «еврейскую карту» на международной арене. Это и использование Еврейского антифашистского комитета, и заигрывания с Израилем.

Берия, выросший в многонациональной Грузии, где практически не было антисемитизма, не сразу разобрался в намерениях Сталина. Он искренне и активно поддерживал и создание Еврейского антифашистского комитета, и помощь СССР евреям Палестины в период образования Израиля. Антиеврейские кампании, развязанные по указке Сталина во второй половине 40-х годов, проводились без какого-либо участия Берии. В тот период он был занят в основном атомным проектом, в котором участвовало немало евреев. Но малейшие попытки с чьей-либо стороны бросить тень на «своих» евреев-атомщиков (например, в период борьбы с «космополитизмом») он решительно пресекал.

5-14 октября 1952-го года в Москве, после 13-летнего перерыва, состоялся очередной съезд партии, XIX. Прошел он довольно традиционно, и вряд ли кто-то мог предположить, что сразу же после него, на Пленуме ЦК, дряхлеющий вождь резко активизирует действия по укреплению своей власти. Речь Сталина на пленуме продолжалась полтора часа и потрясла его участников. Главное в его речи сводилось к тому.., что он стар, приближается время, когда другим придется продолжать делать то, что он делал…

В продолжительном выступлении Сталина содержалась не только просьба об отставке. С непривычной, исключительной резкостью он обвинил в «нетвердости, трусости, капитулянтстве» и прочих грехах Молотова и Микояна — наиболее давних и, как казалось всем, надежных «соратников». При этом, как отмечают — явно или намеком — некоторые мемуаристы, в воздухе как бы витало острое недовольство Сталина системой МВД-МГБ, а следовательно, и Берией, хотя формально он уже не был ее главой. И этого недовольства, естественно, не мог не почувствовать и сам Берия. Призрак новых «чисток», новых репрессий вырисовывался всё явственнее. Но в начале мата 1953 г. Сталина разбил инсульт, а вечером 5 марта он скончался.

Председателем Совмина стал Маленков, его заместителями – Берия, Молотов, Булганин и Каганович. В апреле 53-го года, вскоре после официального объявления о фальсифицированности «дела врачей», членов и кандидатов в члены ЦК пригласили в Кремль и предложили ознакомиться «с документами, свидетельствующими о непосредственном участии Сталина во всей истории с «врачами-убийцами». Нетрудно догадаться, что в тот момент инициатором этого мог быть только один человек — Берия, именно он располагал этими документами, и впоследствии выяснилось, что так все и было. Выставляя документы на обозрение, Берия как бы утверждал, что он и далек, и категорически против всего этого, что он не собирается покрывать грехи Сталина…

Когда на одном из заседаний Президиума ЦК Берия высказался за прекращение политики «двух Германий» и искусственного «строительства социализма» в ГДР, то его предложение вызвало протест, но уже без привычного «полного единодушия». Маленков даже поначалу был склонен поддержать Берию, и только вовремя уловив отрицательную реакцию остальных «товарищей», поспешил отойти в сторону. А наиболее решительно и резко против предложения Берии выступил Молотов. Его поддержал Хрущев, за ним и другие. Кроме этого, Лаврентий Павлович предлагал нормализовать отношения с Югославией, прерванные ещё в 1948 г. волевым решением Сталина.

Независимость, неуёмная активность, напористость и энергичность, рост авторитета Берии в народе по линии демократических шагов в МВД раздражала его соперников: Хрущева, Маленкова и Молотова. И началась подготовка к нападению. Кто ее начал? Тут сомнений быть не может — Хрущев! И дело, конечно, не в том (не только в том), что он сам подробно рассказывает об этом в мемуарах. Просто никто другой не мог оказаться в этой роли по объективным данным: для любого решительного поступка (да еще такого!) нужны дерзость, мужество, способность пойти на риск, азарт игрока. Все это было только у Хрущева. А вялый Маленков (в ЦК его называли Маланьей), и патологически осторожный (можно сказать и прямее — трусливый) Молотов, и все прочие прекрасно понимали всю безнадежность поединка с человеком в пенсне.

Между тем события в ГДР уже подтверждали правоту предложений Берии. Восточногерманские руководители, в особенности В. Ульбрихт, действуя в духе указаний Сталина и Молотова, вызывали недовольство не только у рядового населения (восточные немцы бежали в ФРГ десятками и сотнями тысяч), но и у части своих коллег. И вот, наконец, Берии удалось сдвинуть Маленкова, Молотова и других с прежней позиции. Они, правда, и не желали слушать о будущей единой Германии, но все же согласились с Берией, что руководителям ГДР не следует «форсировать» строительство социализма в стране. Это было закреплено решением «О мерах по оздоровлению политической обстановки в ГДР», принятом на заседании Президиума ЦК 12 июня 1953 г.

Ульбрихта, Вальтера Пика и других восточногерманских лидеров немедленно вызвали в Москву, чтобы сообщить им об этом решении, которое было секретным. Однако немцы не выразили на встрече с советскими коллегами (в ней участвовал и Берия) никакого энтузиазма, более того, пытались протестовать. И в результате, как только они уехали, по настоянию Берии было принято негласное решение отправить Ульбрихта в отставку, поставив на его место кого-то из более гибких деятелей.

Казалось бы, Берия мог торжествовать победу в этом конфликте. Смерть Сталина, открывшая перед Берией огромные перспективы, в то же время сыграла с ним злую шутку. Он прекрасно, понимал, что соперников, равных Сталину по мастерству интриги, по масштабу иезуитства, у него не осталось. Но, судя по ряду данных, Хрущев к тому моменту уже наметил в общем виде сценарий по устранению Берии, и вся эта история (то есть решение Президиума ЦК от 12 июня и последующий визит немцев в Москву) была частью начавшейся сверхтонкой игры. Берия недооценил способности своих коллег.

А события в ГДР разворачивались все быстрее и быстрее. В середине июня волна забастовок охватила едва ли не всю Восточную Германию. 17-го числа, после того как Ульбрихт в резкой форме заявил, что правительство не намерено поднимать заработную плату (это было основным требованием бастующих), в Берлине и ряде других городов ГДР начались уличные волнения.

Ульбрихт в панике обратился за помощью к послу Семенову В.С. и генералу Гречко А.А., незадолго до этого возглавившему Группу советских войск в Германии. Семенов немедленно связался с Москвой и получил разрешение на применение войск. Против восставших были брошены танковые и пехотные части. В считанные часы спокойствие было восстановлено, как принято говорить в таких случаях. Число погибших при этом немцев до сих пор неясно: называют разные цифры, вплоть до двух-трех тысяч.

В ночь на 26 июня 1953 г. — в Москву скрытно были введены дополнительные воинские части: заговорщики опасались, что Берия может пустить в ход подчиненные ему войска МВД (Берия был министром внутренних дел). Существуют несколько версий уничтожения Берии Л.П. По одной из них, он был арестован на заседании Президиума ЦК. Арестовывала его по приказу Маленкова группа военных во главе с маршалом Жуковым.

По другой версии, в момент ареста Берия был застрелен Хрущевым или Микояном. По версии сына Берии – Серго, отец был убит при аресте в своём особняке во Вспольном переулке. После освобождения из тюрьмы Серго Берия встретился с Шверником Н.М., который в декабре 1953 года был участником суда над Берией. Шверник заверил Серго, что, вопреки официальной версии, Берия на процессе отсутствовал. Сидел на скамье подсудимых слегка похожий на него человек и за все время разбирательства не произнес ни слова.

Есть и ещё одна поразительная версия. Берия не погиб, а остался жив! В 58-м году в почтовый ящик вдовы и сына Берии (они тогда жили в Свердловске) подбросили фотографию, на которой был изображен… Лаврентий Берия, прогуливающийся с дамой в центре Буэнос-Айреса! Там же была и записка: некий аноним предлагал Нине Теймуразовне (жена Берии) встретиться «по важному вопросу». Встреча не состоялась, но еще через пару месяцев этот же снимок был опубликован в журнале «Вокруг света». Все это наводит на мысль примерно о таком варианте: Хрущев и его компания так и не смогли заполучить убийственный компромат на них, надежно спрятанный Берией. И тогда они предложили ему компромисс: Берии сохраняют свободу и жизнь, разрешают уехать из страны. А за это он обещает никогда не обнародовать свой тайный архив. Залогом при этом были бы его сын и жена, оставшиеся в СССР под жестким контролем властей…

Главный упор следствие по «делу Берии», конечно, сделало на разоблачение «предательской» деятельности Берии. В ходе следствия из всех арестованных выбивали показания против Берии, но ничего существенного так и не удалось получить. Арестованные тупо повторяли основные пункты обвинений против Берии: работал на мусаватистов, применял незаконные методы следствия, игнорировал руководящую роль ЦК, был развратником, готовил заговор и т. д. Конкретными подробностями эти дежурные обвинения подтверждались крайне редко.

Такое же впечатление складывается и при знакомстве с материалами закрытого суда над Берией и шестью его «сообщниками», состоявшегося 18-23 декабря 53-го года. Например, из уст Б. Кобулова будто бы прозвучали такие вот обличения: «Берия — карьерист, авантюрист и бонапартист. Все это после смерти И.В. Сталина выявилось гораздо резче, чем раньше… В это время он уже перестал говорить «мы» и все чаще употреблял «я»… Это действительно заговорщик… Он далек от Коммунистической партии и фактически не был коммунистом…»

Очень похоже выглядят и показания В. Деканозова: «Берия проявил себя во всем как карьерист, властный и злобный человек… По всему его поведению было видно, что он любыми способами добивался власти… Он рвался к деспотической диктаторской власти, используя для этого все средства…» Думается, не надо быть юристом, чтобы понять, что подобные «обвинения» абсолютно ничего не стоят. Тем не менее, советская печать в те дни радостно сообщала, что, мол, Берия «полностью изобличен», в том числе и показаниями своих «сообщников».

Даже самый поверхностный анализ материалов по «делу Берии» (точнее, той их незначительной части, которая доступна для исследований) позволяет выявить бесхитростную цель следователей, судей и тех, кто ими верховодил, — любой ценой уйти от темы всеобщей преступности сталинского режима, не бросить ни малейшей тени на новых руководителей партии и страны, свалив все преступления на Берию и ограниченный круг его «сообщников».

Специальное судебное присутствие Верховного суда СССР, прозаседав шесть дней, 23 декабря 1953 года объявило приговор. Берия, а также Меркулов, Деканозов, Кобулов, Гоглидзе, Мешик и Влодзимирский были приговорены к расстрелу. «Судом установлено, — говорилось в приговоре, — что, изменив Родине и действуя в интересах иностранного капитала, подсудимый Берия сколотил враждебную Советскому государству изменническую группу заговорщиков… Заговорщики ставили своей преступной целью использовать органы МВД против Коммунистической партии и правительства СССР, поставить МВД над партией и правительством для захвата власти, ликвидации советского рабоче-крестьянского строя, реставрации капитализма и восстановления господства буржуазии». Приговор был приведён в исполнение в тот же вечер, 23 декабря.

Так система безжалостно избавилась от человека, не устраивавшего ее. Берия пошел против течения и был им сметен. Берия выплеснул все разом: и освобождение невинных, и фактический отказ от экспорта социализма, и «антиленинскую» национальную политику, способную породить центробежные процессы… Сегодня очевидно, что в сталинском окружении не было людей наивных или «заблуждавшихся», не было «обманутых» и невинных. Спорить можно лишь о степени личной вины каждого из них.

Хочется надеяться, что миф, созданный летом 53-го года, будет окончательно вытеснен из массового сознания. Он не имеет ничего общего с личностью Берии, также причастного к сталинским преступлениям, но не бывшего их главным и уж тем более единственным исполнителем. Берия при малейшей возможности противился этим преступлениям или сторонился их. А после смерти Сталина он первым выступил за их разоблачение и принципиально новый политический курс.

Статья написана по материалам книги Рубин Н.»Лаврентий Берия: миф и реальность», М.: Олимп, Смоленск: Русич, 1998 г.