Лаврентий Павлович Берия родился 17(29) марта 1899 года в горном абхазском селении Мерхеуле, в мегрельской семье. Мегрелы – одна из многочисленных кавказских народностей, близкая к грузинам. В 1906-1914 гг. обучался в Сухумском реальном училище, которое окончил с отличием. Затем поступил в механико-строительное техническое училище в г. Баку. В июне 1917 г. по мобилизации, объявленной Временным правительством, Л. Берию отправили техником-практикантом на Юго-Западный фронт.

Весной или летом 18-го года, вступив в партию большевиков, Берия начал подпольную работу. Бакинские большевики, которыми уже в то время руководили присланные из России эмиссары, поручили Берии проникнуть в мусаватистскую контрразведку под видом ее «добровольного помощника». Берия должен был загодя предупреждать большевистское подполье об операциях, намеченных против него мусаватистскими («Мусават» — азербайджанская националистическая партия) спецслужбами.

Его не раз подозревали в том, что он «взаправду» переметнулся на сторону мусаватистов. А когда летом 53-го года было сфабриковано «дело Берии», одним из главных обвинений в нем значилось такое: «…в 1919 году Берия Л.П., находясь в Баку, совершил предательство, поступив на секретно-агентурную должность в разведку контрреволюционного мусаватистского правительства в Азербайджане, действовавшую под контролем английских разведывательных органов».

В 1919 г. Лаврентий Берия вновь с отличием окончил Бакинское механико-строительное техническое училище и получил диплом техника-строителя. В начале 20-х годов, когда советская власть утверждалась в Закавказье, Берия был среди тех, кто ее утверждал. В апреле 21-го года Багиров, только что ставший председателем ЧК Азербайджана, назначает Берию начальником ее секретно-политического отдела (СПО). Вскоре Берия женился на юной красавице Нино Теймуразовне Гегечкори. В ноябре 1922 г. Берия был переведён в ЧК Грузии – заместителем председателя и начальником секретно-оперативной части.

Первое знакомство Сталина и Берии состоялось в сентябре 1923 г., когда Сталин проводил очередной отпуск в Абхазии. Генеральному секретарю ЦК партии Берию представил Нестор Лакоба, возглавлявший Совнарком Абхазской АССР.

Вокруг Берии уже в те годы начал складываться круг лиц, которым — по мере его тогдашних возможностей — покровительствовал он сам. С человеческой точки, зрения, это вполне понятно: Берия был личностью общительной и компанейской, но в то же время и с прочными задатками лидера. Поэтому в обществе только начальства он чувствовал себя не в своей тарелке. Если же взглянуть на это с чисто деловой стороны, то следует признать высокое мастерство Берии в конструировании отношений с людьми: дружба с начальниками сулила ему поддержку в продвижении по службе, а друзья «снизу» должны были стать его опорой в этом, что, как правило, и происходило.

В Москве заметили энергичного и умелого чекиста. За подавление в августе 1924 г. восстания грузинских националистов Берия в числе других руководителей ГПУ Грузии и командиров Красной Армии, части которых были тогда задействованы, был награжден орденом Красного Знамени. Сталин второй раз (после своего отдыха в Абхазии в сентябре 23-го года) обратил внимание на Берию. И не просто обратил внимание, но и не раз потом ставил Берию в пример другим чекистам за раскрытие плана восстания еще до его начала. Вскоре Берия был назначен председателем ГПУ Грузии. Под его руководством в 1929 г. было подавлено аджарское восстание.

Надо отметить, что до конца 30-х годов отношение Сталина к Берии было исключительно благожелательным. Конечно, во многом это определялось на редкость точным поведением Берии. Зная, что явной лести и подхалимажа вождь не любит, Берия демонстрировал умеренную — но, как оказалось, вполне достаточную — степень исполнительности и преданности. Он, в частности, умело использовал для укрепления отношений со Сталиным каждую поездку вождя на отдых на Кавказ или в Крым — то есть как минимум раз в году.

Возглавив ГПУ Грузии, Берия автоматически стал и заместителем председателя закавказского ГПУ. А его председателем в то время был Станислав Реденс, женатый на Анне Аллилуевой, сестре жены Сталина. Реденса знало все Закавказье как большого любителя спиртного и дам, не отличавшихся слишком строгой нравственностью. Берия, видимо, догадывался, что Сталин не любил родственников своей жены, и доложил о похождениях Реденса в Москву. Последний был переведён на работу в Белоруссию, а Лаврентий Павлович в марте 1931 г. был назначен председателем закавказского ГПУ.

В конце октября этого же года Лаврентий Берия стал первым секретарём ЦК Компартии Грузии и Тифлисского горкома партии, отойдя на семь лет от работы в «органах». А еще через год Берия, сохраняя свои партийные посты в Грузии, стал и первым секретарем Закавказского крайкома, сменив Мамию Орахелашвили. Это было пиком карьеры в регионе: более высокой должности там не существовало. Вокруг Берии сформировалась довольно профессиональная «команда», некоторые из членов которой пройдут с ним до конца жизни.

Для успеха своей карьеры Берия предпринимал мастерские и весьма изобретательные усилия, в этом нет никаких сомнений. Он действовал уже проверенным методом: умело добивался расположения тех, кто был наверху, и одновременно обеспечивал «тылы», служившие ему чем-то вроде трамплина для броска. Всех членов своей «команды» он пристраивал не просто надежно, но и с обоюдной выгодой — и для них, и для себя. Деканозов возглавил Госплан Грузии и стал заместителем Председателя ее Совнаркома. Гоглидзе занял пост наркома внутренних дел Грузии. Меркулов успешно продвигался по служебной лестнице в аппарате ЦК Компартии Грузии. Секретарями местных обкомов в Грузии стали бериевские выдвиженцы Цанава, Саджая и другие.

Конечно, наиболее деятельные усилия Берия прилагал к укреплению своих позиций наверху. Зная, что мать Сталина живет в Тифлисе в довольно стесненных условиях, Берия при первой же возможности дал ей большую квартиру в самом центре проспекта Руставели и периодически навещал ее. Позднее, когда старушка умерла, Берия устроил ей роскошные похороны (сам Сталин на них, кстати, даже не соизволил приехать).

По инициативе Берии в начале 30-х годов был создан и дом-музей Сталина в Гори, подбор экспонатов и оформление которого Берия контролировал лично. Полученные при этом сведения и знания, между прочим, помогли ему, когда развернулась работа над книгой «К вопросу об истории большевистских организаций в Закавказье», которую «посоветовал» написать сам Сталин. А после выхода книги в свет экспозиция музея в Гори пополнилась множеством новых материалов. Зная тщеславный характер Сталина, нетрудно догадаться, что этот род деятельности Берии доставлял вождю особое удовольствие.

Весьма доверительные отношения сложились у Берии с Генрихом Ягодой, они были на «ты», постоянно переписывались, неизменно встречались, когда Ягода бывал в Тифлисе или Берия — в Москве. И хотя формальное положение Ягоды было повыше, Берия и не думал заискивать перед главой ОГПУ-НКВД. Напротив, судя по многочисленным воспоминаниям, как раз Ягода проявлял к Берии повышенное внимание.

Одновременно продолжалась работа над заказанной Сталиным книгой. Её вёл в основном профессор философии Торошелидзе, правда, Берия время от времени подбрасывал ему полусекретные материалы из партийных архивов, — разумеется, речь шла только о безопасных выдержках и фрагментах. Большую работу выполнял и Э. Бедия: он разъезжал по Кавказу, отыскивал ветеранов партийного движения, снабжавших его нужными свидетельствами. Книга была закончена в 1935 г. После прочтения и утверждения её Сталиным, книга вышла под именем одного автора – Берии Л.П.

Почти на два десятилетия она стала «историческим источником» для еще большего возвеличивания роли Сталина в описываемых в ней событиях. И не беда, что некоторые из этих событий были изобретены авторами, а в других Сталин вовсе не участвовал… В 38-м году, уже после перевода Берии в Москву, Сталин отправил распоряжение в Тбилиси (так с 36-го года стал именоваться Тифлис) расстрелять настоящих авторов книги, Торошелидзе и Бедию.

В 37-38-м годах вождь был недоволен работой Ежова и НКВД в целом. Исполнительность и усердие маленького наркома не могли заменить отсутствия профессионализма. Вызывая Берию в Москву, он уже видел в нем преемника Ежова. В июле 1938 г. Берия Л.П. переехал в Москву. Для начала вождь решил сделать Берию первым заместителем Ежова и начальником Главного управления госбезопасности (это была, по сути дела, служба внешней разведки). Берия, как всегда энергично, погрузился в работу. С ноября 1938 г. он – Нарком внутренних дел СССР. Берия назначил Павла Судоплатова, недавно ликвидировавшего  руководителя Организации украинских националистов (ОУН) Коновальца, начальником иностранного отдела ГУ госбезопасности.

По воспоминаниям Судоплатова его поразила «компетентность Берии в вопросах разведывательно-диверсионной работы». С первых же дней жизни наверху Берия стал обзаводиться новыми полезными знакомствами и укреплять старые. Одним из новых его приятелей стал 36-летний Георгий Маленков, бывший в то время в ЦК заведующим отделом. Хорошие отношения у Берии сложились и с Никитой Хрущевым, вскоре ставшим первым секретарём ЦК Украины. Отношения Берии со Сталиным становились всё доверительнее.

Первая размолвка между Берией и Сталиным случилась по поводу участи польских офицеров, попавших в советский плен осенью 1939 г. Сталину доложили, что офицеры создали в лагере антисоветскую организацию. Вождь решил ликвидировать пленных, Берия же считал, что обстоятельства могут измениться, а пленные польские офицеры могут быть полезны в будущем. Расстреливали поляков войска Ворошилова под Смоленском, в Катынском лесу и в других местах. А когда немцы захватили Смоленск и узнали об этой акции, то они пригласили международную комиссию, которая подтвердила этот факт. Разразился скандал, по международному престижу СССР был нанесён удар. Сталин был вне себя от бешенства и сожалел, что не прислушался к мнению Берии.

В предвоенных террористических операциях НКВД, в том числе и по устранению Троцкого, Берия предпочитал руководить всем лично, внимательно изучал и «сценарий» планируемой акции, и состав «действующих лиц». В рамках понятий наших дней безжалостное уничтожение Троцкого вполне справедливо квалифицируется как международный терроризм и откровенный разбой. Но в условиях приближавшейся (а затем и начавшейся) Второй мировой войны действовали иные понятия и правила. Имя Троцкого, слова «троцкизм», «троцкисты» вызывали вполне искреннюю ненависть у миллионов советских людей, а газетные сообщения о гибели главного сталинского врага вызвали не менее искреннюю радость…

Разведка в предвоенный период делала свое дело честно и вполне достойно. Сталин заблаговременно получал сообщения агентуры о дате германского нападения на СССР. Берия докладывал вождю и об информации от Зорге о начале войны 22 июня, и данные от Зои Рыбкиной, что служащие немецкого посольства пакуют вещи и данные из других источников, говорящие о том, что нападение Германии — вопрос ближайших дней.

Однажды Лаврентий Павлович принес Сталину докладную записку от Фитина, начальника 1-го управления НКГБ. В записке говорилось о новых тревожных донесениях из-за рубежа, в частности о сообщении от информатора, работавшего в штабе ВВС Германии. Он называл ту же дату — 22 июня. Записка завершалась выводом Фитина: «Все говорит о том, что подготовка вооруженного выступления против СССР полностью закончена и удар можно ожидать в любое время». «Лаврентий, тебе еще это не надоело? — спросил Сталин, берясь за карандаш и начиная писать. — На вот, отдай Меркулову». Резолюция Сталина гласила: «Т-щу Меркулову. А не послать ли вам этот «источник» из штаба герм, авиации к е..ной матери? Это не «источник», а дезинформатор. И. Ст.».

С первых же дней войны Берия вошел в состав Государственного Комитета Обороны (ГКО), но его основным занятием, разумеется, оставалось руководство разведкой и контрразведкой. В годы войны зарубежная агентурная сеть советской разведки (как, впрочем, и другие ее подразделения) работала превосходно. Среди наших разведчиков за границей действовали: Ольга Чехова – родственница знаменитого писателя Чехова А.П.; князь Радзивилл – по личному заданию Берии он поддерживал светские контакты с Герингом; известный советский боксер Игорь Миклашевский, который руководил группой боевиков, нацеленных на устранение Гитлера; супруги Зарубины, которым было поручено отслеживание всех работ в США по атомному проекту, и многие другие.

Прекрасно работала разведка и на советских территориях, оккупированных немцами. С первых же дней войны стали формироваться крупные диверсионные группы. Их забрасывали в немецкий тыл для единовременных акций или для постоянной работы. В последнем случае такая группа превращалась в партизанский отряд. Из мемуаров известных командиров партизанских соединений (например, Медведева Д.Н., Ковпака С.А., Федорова А.Ф. и других), опубликованных еще при Сталине, нетрудно заключить, что основное ядро этих соединений забрасывалось в немецкий тыл по воздуху.

Украинские, белорусские и прочие крестьяне вовсе не горели желанием покидать свои теплые и уютные избы, чтобы, скитаясь по холодным лесам или горам, вступать в бои с отборными частями вермахта. Занимались этим, разумеется, профессионалы. Иное дело, что когда чекистам-партизанам требовалось пополнить свои ряды, они проводили по окрестным селам «мобилизацию», отказ от которой был равносилен самоубийству в буквальном смысле слова. Эта борьба в тылу чрезвычайно способствовала действиям Красной Армии на фронте, в особенности в 43-44-м годах, когда диверсионные группы уничтожали фашистские коммуникации, затрудняя немцам отход на запад.

В годы войны Берия Л.П. в качестве представителя Ставки и члена ГКО не раз выезжал к местам боёв, в особенности туда, где сражались части НКВД или предстояли акции, подготовка которых требовала исключительной секретности. Например, в конце лета 42-го года, когда возникла угроза захвата немцами Кавказа и выхода к бакинским нефтеносным источникам, Сталин направил Берию в Грузию. Ни Кавказа, ни бакинской нефти немцы так и не получили. Войска Красной Армии на Кавказе перешли в контрнаступление. Этому во многом способствовало руководство Берии, принятые им решительные меры. Он не только добился снятия Буденного, но сместил и нескольких командующих армиями, заменив их молодыми генералами, в частности Лeселидзе К.Н. и Гречко А.А., будущим министром обороны.

Конечно, говоря о деятельности Берии в годы войны (как и в другие периоды), было бы необъективно «не заметить» и его непосредственного участия в ряде жестоких, репрессивных мер советских властей. Вот, например, приказ за номером 2756 от 18 октября 41-го года, за подписью Берии, предписывающий специальной группе сотрудников НКВД выехать в Куйбышев и расстрелять там 21 «врага народа», а попутно еще четверых человек надо расстрелять и в Саратове. Берия также руководил депортацией чеченцев и ингушей, балкарцев, курдов, хемшинов и других народов.

И все же в «околосталинской» среде Берия выделялся умом, работоспособностью, умением быстро принимать оптимальные решения в самой сложной обстановке. 9 июля 1945 г. Берии было присвоено маршальское звание. В годы войны Берия Л.П. курировал ряд важнейших отраслей оборонной промышленности (авиационной, ракетной техники), а также разработки, касавшиеся создания ядерного оружия. Пройдет несколько лет, и Курчатову, одному из главных создателей атомной бомбы, следователи, ведущие «дело Берии», будут предлагать дать показания против бывшего начальника. Ну, например, приврать, будто бы Берия всячески мешал работе ученых. Но Курчатов, по свидетельству Серго Берии, категорически откажется от вранья и твердо заявит: «Если бы не Берия, у нас и до сих пор не было бы атомной бомбы. Её создание в такие сжатые сроки — исключительно его заслуга».

Энергия и напор Берии, его поразительная работоспособность потрясали всех. Специальных знаний у него, разумеется, не было, но он быстро освоил незнакомую терминологию, уловил главное в динамике работы и мгновенно отсеивал первоочередные проблемы от второстепенных. Соответственно они и решались: сперва — главное, а потом — все остальное. Благодаря четкой организации работы, дополнительных средств как правило, не требовалось.

Очень интересно складывались отношения Берии со знаменитым физиком Капицей П.Л., который тринадцать лет провел в первоклассных лабораториях Англии. Вернувшись в СССР в 1934 году, Капица не считал нужным скрывать своей, мягко говоря, неприязни к советской власти. Но его, как ни странно, не трогали, правда, и за границу уже больше не выпускали. Еще до создания спецкомитета Берия предложил Капице принять участие в работе над атомным проектом, но ученый категорически отказался. Если исходить из официальной легенды о Берии, точнее говоря — из ее духа, то за этим отказом, конечно, должен был последовать арест Капицы, жестокие пытки и все прочее в этом роде. Но произошло иное: Берия сумел уговорить ученого работать над проектом…

Как-то раз даже Капица, человек малоэмоциональный и невозмутимый, сказал своему другу Семенову Н.Н., ведущему специалисту по химической физике: «Поразительно, откуда у этого Берии на все хватает сил? Жаль только, что такой способный человек работает на большевиков!»

Победа в Великой Отечественной войне утвердила Сталина в вере в собственное всемогущество, придала ему сил. Но это ощущение некоего божественного всемогущества, рожденное ходом войны, было, конечно, лишь химерой: Сталин был неважным стратегом, и его ошибки в ходе войны (отнюдь не только в ее начальный период, как полагают многие) не раз приводили к плачевным последствиям. Победу нам принес, конечно, не Сталин, а сложившийся и окрепший уже в ходе войны новый талантливый генералитет (взамен разгромленного Сталиным в конце 30-х годов), а также безропотность многострадального народа, который в буквальном смысле слова принес себя в жертву сталинским амбициям.

Что же касается Берии, то возглавляемые им разведка и контрразведка в годы войны действовали почти безупречно: это признавали даже авторитетные противники сталинского режима. Будучи человеком крайне честолюбивым и реально мыслящим, Берия считал себя достойным занять второе место в государстве, не применяя для этого никаких насильственных средств и пользуясь лишь вполне мирными придворными интригами. А поскольку Берия был ровно на двадцать лет моложе Сталина, он с полным основанием мог надеяться в обозримом будущем стать его преемником. Именно этим определялось поведение Берии во всех внутриполитических играх послевоенной поры. Он стремился предельно утвердить себя в уже достигнутом положении и понемногу, не привлекая излишнего внимания, продвигаться дальше.

Однако это ему не удалось. После смерти Сталина, видя главным своим соперником Берию, его противники: Хрущев, Маленков, Молотов и др. сумели переиграть человека в пенсне. 26 июня 1953 г. Берия был арестован (или убит во время ареста). Затем был суд и расстрельный приговор, который привели в исполнение 23 декабря 1953 г. Сын Берии – Серго оказался на Лубянке. После полутора лет заключения без всякого суда, Серго Берию освободили и разрешили работать по специальности в Свердловске.

Статья написана по материалам книги Рубин Н.»Лаврентий Берия: миф и реальность», М.: Олимп, Смоленск: Русич, 1998 г.