Война России с Турцией, длившаяся с 1806 по 1812 год, закончилась выгодным для нас Бухарестским миром. Но, подписав мирный договор, Турция не была склонна выполнить взятые на себя обязательства. Уже в период 1812-15 гг. турки нарушили Бухарестский договор. Положение христиан в империи падишаха не улучшилось; особенно жестоко обращались турки с греками, пытавшимися силою оружия улучшить свое положение.

Восстание греков в 1821 году было подавлено ужасными мерами. Избиение греков в Константинополе, казнь патриарха в день Св. Пасхи и прочие жестокости вызвали негодование во всей Европе. Торговым интересам России на Черном море наносился постоянный умышленный ущерб. Император Александр I, как творец и вдохновитель «Священного союза», не решался на энергичное вмешательство во внутренние дела Турции. Усматривая в волнениях Пелопоннеса признаки революции, государь воздерживался от открытой поддержки грекам. С воцарением императора Николая I политический курс России резко изменился. Россия потребовала в 1826 году точного исполнения Бухарестского договора. Турки забили тревогу.

Внутреннее состояние империи падишаха в эту пору было чрезвычайно тревожное. Потрясающие бунты янычар вносили полную анархию в управление страной. Правительство султана теряло под собою почву. Грозный и решительный тон русского ультиматума заставил турок смириться. В сентябре 1826 года собрались в Аккермане дипломаты обоих государств. Статьи Бухарестского трактата о свободе русской торговли на Черном море были подтверждены. Россия была признана покровительницей Молдавии, Валахии и Сербии: но по острому греческому вопросу соглашения достигнуто не было. Это побудило Россию в следующем, 1827-м, году заключить особый договор (Лондонский трактат) с Англией и Францией, регулирующий греческие дела. Договор не был признан Турцией.

Между тем брожение в Греции продолжалось и вызвало снова жестокие меры со стороны турок. Греческая кровь лилась рекой. Тогда договорившиеся державы отправили в Средиземное море свои флотилии. После ряда демонстраций союзный русско-французско-английский флот 8 октября 1827 г. при Наварине уничтожил турецкую эскадру. Такой внушительный акт не разрешил все же Греческого вопроса. Султан Махмуд II опасался вызвать излишней уступчивостью христианам неудовольствие среди своих фанатичных подданных. Неожиданным ответом на Наваринский разгром был манифест султана, в котором говорилось, что притязания России никогда не будут исполнены, что Аккерманская конвенция заключена только для выигрыша времени, что священная война мусульман с неверной Россией неизбежна.

Россия еще раз попыталась склонить Турцию на уступки, но, видя бесплодность всех дипломатических представлений, наконец, решилась силою оружия подтвердить свои права. 14 апреля 1828 года император Николай I объявил войну Турции. Началась новая борьба креста с полумесяцем. Снова к берегам Дуная с севера потянулись доблестные полки русской армии, и на этот раз их натиск увлек их за Дунай, за снежные вершины Балкан, почти к самому Царьграду. Начавшаяся война в истории России явилась как бы новым этапом в вековой борьбе нашей родины с соседней Турцией, и этот этап должен был закрепить за Россией новые земельные приращения, новое влияние на дела Ближнего Востока.

Война 1828 года явилась первым крупным боевым испытанием для России после бурной эпохи Наполеоновских войн. После победоносного шествия от Москвы до Парижа русская армия мирно зажила в шумных столицах, в крупных центрах и по глухим углам на далеких окраинах обширной нашей родины. Мирная жизнь внесла новые веяния в ряды русской армии. Боевой опыт мало-помалу уступает место различным уставным ухищрениям. Опасная рутина проникает всюду; мертвая форма получает преобладающее значение. Кипучая эпоха Наполеоновских войн не позволяла развиться в рядах нашей армии тем ложным началам воспитания и обучения войск, которые должны были стараниями гатчинцев вытеснить все то, что привито было русской армии в блестящую эпоху Румянцева и Суворова.

Теперь, с наступлением продолжительного мирного периода, эти заглушенные войной начала стали быстро распространяться в рядах русской армии. Сложные уставы, непригодные для войны, заменили боевой опыт. Маршировка и эволюции сомкнутого строя составляли венец обучения. Выдвинутый войнами рассыпной строй стал считаться опасным для дисциплины; поле заменили плацем и манежем, стрельба находилась в полном пренебрежении. Не лучше, чем в пехоте, обстояло дело в кавалерии. Тонкости манежной езды составляли идеал обучения. Полевая езда, разведка, сторожевая служба находились в полнейшем пренебрежении. Конница не шла в своем обучении дальше усвоения эволюций сомкнутого строя; лошади совсем не были втянуты в работу.

Артиллерия, в увлечении показными внешними формами, не отставала от прочих родов войск. Не ограничиваясь требованиями стройности при движении и маневрировании, артиллерийские начальники стремились достигнуть, чтобы во время боевой стрельбы прислуга при орудиях работала с театральными приемами, с соблюдением такта, с жонглированием банниками и т. п. Мелочность уставных требований отражалась на характере личного состава.

Инициативе не было места в рядах армии. Все было строго регламентировано до мельчайших подробностей, и проявление собственного почина вызывало суровое возмездие. Стремление подогнать под известную норму привело к тому, что придуманы были так называемые нормальные боевые порядки. Предполагалось, что при встрече с противником отряд всегда может быть построен по одному из усвоенных шаблонов, независимо от бесконечно видоизменяющейся обстановки. Нормальных боевых порядков было 5 для пехоты с артиллерией и 4 для конницы с конной артиллерией. Не стало и той близости между офицером и солдатом, какая установлена была в русской армии великим творцом ее и упрочена его талантливыми последователями, Румянцевым и Суворовым. Лишь годы войны, совместная боевая страда вновь сблизили солдата с его начальником, офицером.

Ложная система воспитания и обучения, принося огромный вред русской армии, не могла к началу войны 1828 года окончательно разрушить тот боевой опыт, каким обладала армия в предыдущую эпоху. И среди начальствующих лиц, и среди солдат еще много было ветеранов, исходивших Европу, участвовавших в великой борьбе с Наполеоном. Эти лица, как бы составляя ядро армии, поддерживали в ней бодрый дух, гордое сознание великого прошлого и ревниво оберегали былую славу своих частей.

Русский солдат не мог быть окончательно исковеркан муштровкой Аракчеева. Его блестящие боевые качества остались незыблемыми. Исследователь войны 1828 — 29 гг., знаменитый Мольтке, характеризуя нашего воина в эту эпоху, говорит: «Что касается русского солдата, то он является столь же стойким в перенесении трудов, усилий, лишений и страданий, как и неустрашимым среди опасности».

Вооруженные силы России в первую четверть XIX века значительно увеличились по своей численности. Полная мобилизация могла дать для обороны страны свыше миллиона обученных бойцов. Но для предстоящей войны на южном фронте с Турцией решено было мобилизовать лишь одну 2-ю армию в составе 3-х корпусов, численностью до 95 тысяч. Такая экономия в силах явилась результатом общего напряженного политического настроения Европы. Россия опасалась вмешательства Англии, не доверяла нейтралитету Австрии. Нужно признать, однако, что силы, предназначенные нами для войны с Турцией, были недостаточны. Это вредно отразилось на ведении войны, когда очень часто наблюдалось несоответствие сил поставленным целям.

Вторая армия, предназначенная для борьбы с Турцией на Балканском театре, состояла первоначально из корпусов 6-го (16-й и 17-й пехотной дивизии с артиллерией) и 7-го (18-й, 19-й и 20-й пех. дивизий с артиллерией). При 7-м корпусе — 3-я Драгунская дивизия с артиллерией. В состав армии входили также 9 казачьих полков. Армия была расположена на обширном пространстве в губерниях Киевской, Подольской и в Новороссийском крае. Штаб армии находился в Тульчине. Полки, очень часто раздробленные побатальонно и поротно, стояли в глухих городах и местечках Юго-Западного края. Разброска армии вредно отражалась как на боевой подготовке, так и на благосостоянии войсковых частей. И здесь, в глуши, далеко от столицы, вблизи вражеской границы, внимание руководителей армии поглощено было исключительно фронтовою частью.

Старых солдат, отбывших многие походы, исходивших своими победными стопами всю Европу, наравне с рекрутами обучали учебному шагу. Даже накануне войны с Турцией 2-я армия не могла избавиться от плац-парадных увлечений. Так, в 1828 году в штабе 2-й армии получена была из Петербурга записка генерала Желтухина об изобретенном им новом учебном шаге с приказанием привести ее в исполнение. Однако накануне войны, в 1827 году, все же замечается некоторое оживление в деле настоящей боевой подготовки 2-й армии. Энергичный начальник штаба армии генерал-адъютант Киселев обратил внимание на необходимость заняться маневрами, построениями линейных боевых порядков против многочисленной неприятельской кавалерии, сторожевой и разведывательной службой.

Обращено было внимание на стрельбу в цель. Перед войной генералом Киселевым были составлены записки «о боевом порядке противу турок». Вспоминая прежние наши войны с турками, Киселев указывал, что пехота строилась в каре из нескольких полков, что делало боевой порядок очень неуклюжим. Киселев раздробил каре на батальонные. Этот новый боевой порядок отличался большею гибкостью, чем каре Миниха и даже Румянцева, но он все же был менее целесообразен, чем боевой порядок Суворова в период турецких войн при Екатерине.

Во главе 2-й армии стоял главнокомандующий, генерал от кавалерии, генерал-адъютант, граф Петр Христианович Витгенштейн. Как герой войн эпохи Наполеона, он пользовался большою популярностью в России, особенно в Петербурге. Витгенштейн был очень доверчив и недостаточно самостоятелен в своих решениях. Он нуждался в энергичном помощнике и разумных советниках.

Таким помощником для него явился даровитый и энергичный начальник штаба генерал-адъютант Павел Дмитриевич Киселев. Этот работоспособный генерал обладал выдающимися дарованиями, самостоятельностью и твердостью воли. В армии он пользовался большою популярностью. Его отличительной чертой была заботливость о людях, об обстановке существования солдата. На военное дело у Киселева, ввиду его молодости, не было достаточно практического взгляда, что между прочим и выразилось в изобретении «боевых порядков противу турок».

В предвидении войны штаб 2-й армии приступил к сбору сведений о противнике; явилась особая топографическая записка и кроки (рисунки, чертежи) исследованных путей. Сбор сведений как о будущем театре военных действий, так и вообще о неприятельской стране и ее вооруженных силах был произведен не вполне обстоятельно. Добытые данные, будучи обработаны штабом 2-й армии, послужили материалом во время войны для решения стратегических и военно-административных вопросов.

Подготовка 2-й армии к походу началась еще с апреля 1826 года, когда последовало Высочайшее повеление о готовности к походу всех войск 2-й армии и Бугской уланской дивизии. Приняты были меры по снабжению армии оружием, боевыми припасами, шанцевым инструментом, перевозочными средствами и предметами интендантского снабжения. Вооружение пехоты и артиллерии оставалось в прежнем виде, как в эпоху Наполеоновских войн. Сложный вопрос по организации обозов разрешен был неудовлетворительно, но все же, по проекту генерала Киселева, успели заготовить повозки специального типа, очень легкой конструкции.

Особую заботливость штаб армии проявил по устройству медицинской части. Настояли на присылке медицинского персонала сверх штата, заготовили медикаменты и госпитальную утварь. Но все же армия с первых дней кампании оказалась в весьма плачевных санитарных условиях. Для локализации вспыхнувших эпидемий необходимы были такие санитарные средства, о которых в ту эпоху нельзя было помышлять. Удалось также обеспечить армию картами и кроки театра военных действий. Наши крепости по Дунаю: Килия, Измаил, а также Севастополь и Хотин, приведены были в оборонительное состояние: верки исправлены, склады пополнены боевыми припасами, но в малом количестве.

Из очерка о действиях на Европейском театре, составленного Генерального штаба подполковником Андриановым П.М., из книги «История русской армии», М., «Эксмо», 2014, с. 367 – 369.