19 апреля 1813 г. произошло столкновение части армии Наполеона с передовым русским отрядом у ручья Риппах (близ г. Вейссенфельса). Дело это не имело большого значения. Но здесь погиб один из лучших французских маршалов, Ж.-Б. Бессьер, пораженный русским ядром. В 1812 г. он командовал кавалерией Императорской гвардии. Отличался абсолютной преданностью Наполеону, хладнокровием и осмотрительностью.

Наполеон считал, что союзники занимают Лейпциг и находятся у него с фронта; между тем у Лейпцига был только 6-тысячный отряд пруссаков Клейста, а остальные силы сосредоточивались много южнее, на р. Эльстер, у Цвенкау и Пегау, и занимали фланговое положение относительно противника, сильно растянутого вдоль пути движения.

Дибич (генерал-квартирмейсгер) предложил атаковать с фланга и разбить отдельно ближайшие французские корпуса. Замысел был хорош, но исполнен он вяло и неискусно; несмотря на свою многочисленную конницу, стоявшую всего в 5 верстах от неприятеля, союзники в общем были плохо ориентированы. В самом сражении союзники вводили войска по частям, но в конце сражения участвовало только 73 тыс.

Как только раздалась канонада, Наполеон сразу понял, что главная опасность угрожает ему с юга. Мгновенно гениальный полководец создает план действий и, так как нельзя было терять времени на составление диспозиции, делает свои распоряжения в несколько минут отдельными записками: Нею держаться и прикрыть развертывание армии в боевой порядок; гвардии вернуться в Люцен и стать в резерве за Неем; вице-королю идти на выстрелы у Люцена, пристроиться к левому флангу Нея и принять начальство над левым крылом, Мармону — составить правое крыло, а Бертрану обойти левый фланг союзников с тыла.

К 7 час. вечера у Наполеона сосредоточивается до 100 тыс., перевес переходит на его сторону, положение из критического обращается в блистательное. Хотя союзники и удержали за собою места, занятые в начале сражения (Гросс-Гершен), но из положения наступательного перешли в оборонительное, охваченное с обоих флангов; на другой день должны были отступить и на время отказаться от роли освободителей Германии. Наполеон потерял до 15 тыс. чел., союзники — немногим меньше, но захватили до 800 пленных и 5 орудий.

Витгенштейна упрекали, что он из соперничества с Милорадовичем не привлек его корпус к сражению и тем лишил себя существенной поддержки в 12 тыс. чел. Если это было так, то, значит, и в те времена существовали трения, крайне вредные для дела. Милорадович, посланный к Цейцу (20 верст) для обеспечения левого фланга от обхода, крайне волновался и говорил: «Первый раз в жизни слышу выстрелы и сам не в деле!» Зато ему выпала на долю большая работа при командовании арьергардом, когда союзники начали отступление. Они отступили 21 апреля в двух расходящихся направлениях: прусский отряд Бюлова отходил по направлению к Берлину для прикрытия этой столицы; остальная армия двинулась в Силезию, к г. Бацену, для прикрытия пути в герцогство Варшавское, служившее основанием действий союзников, чтобы держаться ближе к Австрии, с которой продолжались переговоры о союзе.

По недостатку хорошей кавалерии для преследования, Наполеон не мог извлечь большой выгоды из Люценской победы. Позиции Милорадовича приходилось или брать с фронта, или обходить пехотою, на что требовалось много времени, вследствие чего главные силы союзников двигались по маршрутам с таким спокойствием, как бы в мирное время. За свои заслуги Милорадович 1 мая получил графский титул.

Наполеон, ошибочно полагая, что к Берлину направились значительные силы пруссаков, направил для преследования слабого отряда Бюлова три корпуса (до 60 тыс.) под начальством Нея, а сам со 100 тыс. двинулся к Бауцену. 3 мая Макдональд выяснил, что у Бауцена сосредоточиваются не только русские, но и пруссаки и готовятся к сражению. Тогда Наполеон послал приказание Нею двинуться в тыл позиции у Бауцена. Ней мог прибыть только 11 мая, но Жомини, начальник штаба Нея, прозрел обстановку раньше (отчасти по немецким газетам) и убедил маршала по собственному почину, до получения приказания, свернуть к Бауцену; вследствие этого, Ней прибыл двумя днями раньше предположенного, т. е. к 9 мая.

Сражение при Бауцене 8 и 9 мая 1813 года

Желая уменьшить в глазах Европы значение Люценской неудачи и усилившись до 96 тыс. человек, союзники решили дать сражение на выгодной позиции у Бауцена. Передовая позиция, для непосредственной обороны переправ, занята 25 тыс. Милорадовича. На главной позиции расположились 65 тыс., упирая левый фланг к крутым лесистым высотам около австрийской границы, а правый — к прудам у д. Плисковиц. Местность, пересеченная ручьем Блезауэрбах, прудами и высотами, затрудняла взаимную поддержку и действия конницы, которой у союзников было вдвое больше (25 тыс.), чем у противника, т. е. позиция не соответствовала составу армии. Креквицкие высоты — тактический ключ позиции, близ правого фланга, заняты пруссаками Блюхера; стратегическое значение принадлежало правому флангу.

Из диспозиции Витгенштейна видно, что он предполагал ограничиться лишь отражением покушений неприятеля. Наполеон 8 мая, т. е. до подхода Нея, употребил на подготовку дальнейшей решительной атаки: на овладение переправами через р. Шпрее и на ряд ложных атак левого фланга союзников, чтобы привлечь к нему их резервы. Все это вполне удалось французскому императору. Двинув 70 тыс., он оттеснил союзников с передовой позиции, а в то же время сильными атаками корпусов Удино и Макдональда против левого фланга заставил русских расходовать для его поддержки общий резерв с самого начала боя. Вечером голова армии Нея уже подошла к полю сражения.

В таких обстоятельствах многие из русских генералов, особенно Барклай, полагали, что следовало отступать к Герлицу, показать там вид готовности принять бой и отступить далее; если цель заключалась в том, чтобы выиграть время, то подобным способом она достигалась без огромных потерь, неизбежных в сражении. Напротив, пруссаки, особенно Кнезебек, настаивали на бое: отступление, по их мнению, ослабило бы дух прусского народа. Александр согласился с Кнезебеком; союзники остались на позиции в пассивном положении.

Наполеон на 9 мая решил возобновить атаки Удино и Макдональда и, выждав нападение Нея на правое крыло, атаковать ослабленный центр противника. С 5 час. утра Удино и Макдональд, не знавшие, что они только демонстрируют, повели энергичные атаки, отбросили русских и глубоко проникли в лесистые высоты левого фланга, так что Александр и его приближенные убедились в направлении именно отсюда главного удара врага, чтобы отрезать от австрийской границы. Тогда главнокомандующий гр. Витгенштейн сказал Государю: «Ручаюсь головою, что эта атака ложная. Наполеон хочет обойти нас с правого фланга и оттеснить к Богемии». Его не послушали и послали большую часть резервов на левый фланг.

Прибытие подкреплений позволило русским перейти в наступление и потеснить французов. Удино был в отчаянии, что успех, который, как ему казалось, должен был решить сражение, ускользает, и два раза посылал к Наполеону за подкреплениями. В первый раз Наполеон не дал никакого ответа, а во второй, около 2 час. дня, приказал передать только, что «в 3 часа сражение будет выиграно», а подкреплений, конечно, не послал.

Еще утром генерал-квартирмейстер прусских войск Мюффлинг доложил Александру о возможности неприятельского обхода с правого фланга. — «Сколько войск у Барклая?» — спросил Государь у Витгенштейна. «15 тысяч», — отвечал граф. «Достаточно ли их?» — обратился Государь к Мюффлингу, знавшему местность. Получив утвердительный ответ, Александр приказал ему ехать к Барклаю и помочь советом при обороне. В 6 час. утра в середине расположения Наполеона замечен был густой дым, послуживший Нею сигналом, чтобы обрушиться с превосходными силами на 12-тысячный отряд Барклая. Угрожая ему с фронта целым корпусом, он направил две дивизии влево для обхода правого фланга, т. е. для захвата пути отступления союзников, а одну вправо, чтобы отрезать Барклая от Блюхера. Положение Барклая было критическое: на главном месте, у с. Глейна, у него было не более 7 тыс. чел.

В это время приехал Мюффлинг и объявил волю Александра удержать французов с 15 тыс. человек. Барклай не сказал ни слова, но, когда Ней развернул свои силы, на взгляд до 40 тыс., русский генерал пригласил Мюффлинга в дом мельника и, затворив тщательно дверь, между тем как ядра пронизывали насквозь утлые стены дома, сказал: «Вы полагаете, что у меня 15 тыс., и Государь думает то же. В такую решительную минуту не могу молчать долее. У меня всего 5 тысяч, судите сами: могу ли удерживаться против 40 тысяч? Прошу вас, поезжайте, как можно скорее, к Блюхеру и просите его, чтобы он помог мне». Под напором огромных сил неприятеля, Барклай, отступая шаг за шагом, дошел в 9 час. до Прейтица, о чем донес Александру, который выразил неудовольствие за слишком поспешное очищение позиции.

В 11-м часу утра Ней получил от Наполеона приказание: «направить все войска на Гохкирхенскую колокольню». Так как через Гохкирхен, лежавший в 12 верстах за Бауценом, проходил главный путь отступления союзников, то цель была ясна — захват этого пути. Ней атаковал Прейтиц, Барклай отступил к Баруту, имея в виду единственно обеспечение пути отступления всей армии; от Блюхера он уже был совершенно отрезан. Если бы теперь Ней продолжал движение на Гохкирхен, а Наполеон атаковал с фронта, то союзники были бы поставлены в отчаянное положение, но, под влиянием колебаний, Ней остановился, а Наполеон, не видя его наступления, придержал центр; потеря времени спасла неприятеля. Разъяснив положение дел, Наполеон в первом часу повел атаку с фронта, а Нею послал приказание перейти в наступление.

Атаки были успешны, но только Ней вновь сделал ошибку: вместо того чтобы идти прямо на Гохкирхен, он, увидев вправо от себя на Креквицких высотах Блюхера, повернул направо на Клейн-Бауцен и атаковал пруссаков. Все историки обвиняют Нея за эту ошибку; но если действия его войск имели такое решающее значение, то Наполеону следовало самому находиться при них — тогда он мог бы предупредить или исправить все ошибки.

В такую критическую минуту союзникам надлежало или произвести благоприятный поворот в сражении, или отступить. Для первого не было резервов, отосланных на левый фланг; оставалось второе. В 3 час. дня Кнезебек предложил монархам, как было сказано в современных реляциях, «прервать сражение». Отступление совершено в полном порядке сперва войсками центра, затем — правого фланга и, наконец, левого. Сильная буря с проливным дождем способствовала отступлению. Потери союзников — 12 тыс., неприятеля — 18 тыс. Многочисленная конница заставляла французскую пехоту постоянно держаться в каре, замедляла преследование и не позволила захватить трофеи; даже раненые почти все были увезены.

Наполеон был крайне раздражен подобным результатом сражения. «Как, — вскричал он, — после такой резни — и никакого результата? Нет пленных? Так эти люди решились не оставить мне ни одного гвоздя!» Лично на себя он принял руководство преследованием, которое началось в 2.30 час. утра 10 мая. Под пушечным огнем, подвергая себя крайней опасности, Наполеон сам водил войска в бой, но арьергард Ермолова постоянно давал отпор. До Рейхенбаха он останавливал противника на четырех позициях; здесь его сменил Милорадович. Под Рейхенбахом лучшему французскому кавалеристу, генералу Брюйеру, оторвало ядром обе ноги. Под Герлицем около Наполеона русское ядро поразило его любимца обер-гофмаршала Дюрока, который сопровождал императора во всех походах, начиная с 1796 г. Преследование закончилось только в 8 час. вечера и не дало никаких выгод; ничто не могло заменить недостатка в коннице.

Заметив, что французы наступали без достаточных мер охранения, Блюхер, воспользовавшись местностью близ г. Гайнау, пересеченною речками, рощами и холмами, устроил засаду, на которую напоролась французская дивизия Мезона (у него было всего 50 кавалеристов). С этих пор французы наступали медленно, с чрезвычайною осторожностью; дух пруссаков возвысился.

17 мая ген. Барклай де Толли был назначен главнокомандующим вместо Витгенштейна, который давно уже тяготился своим трудным положением, просил об увольнении и сам указал на Барклая как на своего преемника. Союзники отошли в Силезию к кр. Швейдниц. Положение Наполеона было очень трудное. Он ясно видел, что еще несколько таких побед, как Люцен и Бауцен, и армия его перестанет существовать.

Чтобы иметь время усилиться, Наполеон согласился на 6-недельное перемирие (заключено в Пойшвице 23 мая), которое потом продолжено по 29 июля. Оно было нужно и Наполеону, и союзникам, но кому оказалось более выгодным? И Наполеон, и союзники воспользовались им для увеличения своих сил, но союзники, кроме того, усилились присоединением к союзу Австрии. В окончательном результате выгода была на стороне союзников. Между тем 15 июня в Рейхенбахе Россия и Пруссия заключили секретную конвенцию с Австрией о войне против Наполеона, а еще раньше, 2 и 3 июня, состоялся договор с Англией о субсидиях с ее стороны — Пруссии 4 миллиона и России 8 миллионов рублей.

В полночь на 30 июля во французский авангард передано объявление о прекращении перемирия, подписанное Барклаем. Война началась снова, но перевес в силах, хотя и небольшой, был на стороне коалиции.

Из статьи генерал-лейтенанта Орлова Н.А., из книги «История русской армии», М., «Эксмо», 2014, с. 308 – 310.