Направление Кутузова на Вязьму угрожало Наполеону быть отрезанным от Смоленска, но он шел быстро и в ночь на 22 октября (3 ноября) был уже в 30 верстах за Вязьмой по Смоленской дороге (за Землевым). Не миновали еще Вязьмы корпуса вице-короля, Понятовского и Даву; они должны были пройти мимо Нея, бывшего в Вязьме и назначенного в арьергард армии. В то же время (в ночь на 22 октября) наши войска ночевали: Платов — на большой дороге позади Даву; Милорадович — у Спасского (в небольшом переходе от Вязьмы), Кутузов — у Дубровны (в 27 верстах от Вязьмы).

Видя заметное расстройство в войсках противника, Милорадович решил атаковать утром 22 октября (3 ноября) арьергард Даву, но, вместо одного корпуса, ему пришлось иметь дело с четырьмя (Даву, вице-короля (Евгений Богарне), Понятовского и Нея). Если бы Кутузов решительно поддержал Милорадовича, то под Вязьмой была бы страшная катастрофа для Наполеона, но фельдмаршал ограничился только присылкой на поддержку 1 кавалер. корпуса Уварова.

Впрочем, оправданием Кутузову служит то, что, находясь в 27 верстах от Вязьмы, он мог прибыть с частью сил только к ночи или даже ночью, когда противник уже отступил. Скорее можно винить Наполеона, что он не прибыл объединить действия своих войск, находившихся в критическом положении и под начальством четырех, не подчиненных друг другу, маршалов. Наполеон, напротив, уходил к Смоленску и был в 3 часа пополудни с гвардией у Славкова; Жюно — в Доогобуже.

Самый бой под Вязьмой разыгрался так. Авангард Милорадовича на рассвете вышел за д. Максимовкой на большую дорогу и преградил дорогу колонне Даву, выходившей из Федоровского, под напором теснивших с тыла казаков. Вице-король и Понятовский в это время уже шли к Вязьме. Казаки Платова насели на хвост колонны Даву и поставили его в критическое положение. Тогда корпус Понятовского и дивизии Дельзона и Брусье (корп. вице-короля) повернули назад, на поддержку Даву. К 10 час. утра подошла пехота авангарда Милорадовича, но уже Даву успел пройти за войсками вице-короля к Вязьме.

Вице-король выстроил боевой порядок вправо от дороги, но был отброшен русскою пехотою к д. Мясоедовой; четыре маршала, собравшись обсудить положение, решили продолжать отступление. Около 2 часов пополудни вице-король и Понятовский начали с боем отступление к Вязьме; Даву следовал с ними, но, под напором русских, его войска обратились в бегство; последним в Вязьме оставался Ней; он пропустил через город остальные отступавшие корпуса и, наконец, под напором русских, атаковавших в 6 час. вечера город, очистил его и отступил за р. Вязьму, на которой успел уничтожить мост.

Ночью французы продолжали отступление к Землеву. Наши войска заночевали около Вязьмы, объятой пламенем. Урон французов простирался до 4 тыс. убитых и раненых и более 2 тыс. пленных; нами взято 2 знамени и 3 орудия. У нас выбыло 1,8 тыс. чел. С этого времени беспорядок в отступающих французских войсках достиг полного предела; энергичному Милорадовичу, в течение 10 часов настойчиво атаковавшему неприятеля, превосходящего в числе, досталась славная честь поднять под Вязьмою завесу, скрывавшую расстройство Наполеоновской армии.

Положение Наполеона было крайне тяжелое: с одной стороны, он должен спешить к Смоленску, а с другой — был извещен о серьезном бое под Вязьмою; но он решил преследовать первую цель и думал, что надо поскорее уходить. Он приказал Бертье: «Напишите герцогу Эльхингенскому (маршалу Нею), чтобы он, как только вступит в командование арьергардом, пропустил армию возможно скорее, потому что напрасно теряются остатки благоприятного времени для совершения марша. Князь Экмюльский (маршал Даву) задерживает вице-короля и князя Понятовского при первом замеченном им нападении казаков».

На рассвете 23 октября (4 ноября) Наполеон получил донесение о том, что произошло под Вязьмой; он не знал еще подробностей боя, но уже сознавал необходимость осадить наступательный пыл русских, для чего предполагал собрать свои войска укрыто между Славково и Дорогобужем и произвести неожиданное нападение. Поэтому он остался в этот день с гвардией в Славкове, а Жюно удержал в Дорогобуже. Вице-король, Понятовский и Даву были в окрестностях Землева; но уже в их войсках начиналось разложение в угрожающих размерах.

«Почти только одна итальянская королевская гвардия шла еще в должном порядке, остальные упали духом и изнеможены от усталости. Масса людей бредет в одиночку в страшном беспорядке и большею частью без оружия». «Без преувеличения, по всей дороге плелись ок. 4 тыс. человек от всех полков Великой армии, и не было никакой возможности заставить их идти вместе». 23 октября (4 ноября) в первый раз пошел снег, предвестник скорого приближения русской зимы, которую ожидали с ужасом.

24 октября (5 ноября) Наполеон отказался от предположенного им нападения на русских и продолжал отступление под постоянным напором казаков; армия его сосредоточилась под Дорогобужем. 25 октября (6 ноября) в Михайловке он получил донесение из Парижа о заговоре генерала Моле ниспровергнуть его династию, при ложном известии о смерти Наполеона. Хотя заговор не имел ничего серьезного, но сам факт возникновения его заставил Наполеона с этого момента настойчиво думать о возвращении в Париж, чтобы закрепить свою власть.

В этот же день он получил известие о поражении Виктора 19 (31) октября под Чашниками. Донесение прислано из Сенно, находящегося всего в 45 верстах от его пути отступления. Тотчас же Виктору написано: «Его Величество предписывает немедленно сосредоточить ваши шесть дивизий, атаковать, отбросить неприятеля за Двину и занять Полоцк. Это движение крайне важно. Через несколько дней ваш тыл будет наводнен казаками; император и армия завтра будут в Смоленске, но сильно утомленные после безостановочного марша на 120 миль. Переходите в наступление — от этого зависит спасение армий; промедление одного дня преступно. Кавалерия идет пешком, холод истребил всех лошадей. Двигайтесь вперед, это приказывают император и необходимость».

Это письмо показывает действительное настроение полководца, которое он умел скрывать от окружающих и которое, по непонятной причине, скрывал даже от Макдональда и Шварценберга. Безостановочное движение усиленными переходами разрушало вконец армию Наполеона и расшатывало дисциплину. На каждом переходе от голода и усталости терялись тысячи людей, бросали обозы, орудия. Лошади их, не подкованные на зимние подковы, притом голодные, на малейшем пригорке выбивались из сил и падали. Брошенные повозки и орудия загромождали дорогу и замедляли движение войск. Войска питались только кониной и мясом собак, захваченных в сожженных селениях. Усталые люди, в невозможных импровизованных костюмах, опустив голову, безучастно брели за войсками, в среде которых еле половина людей была способна нести свое оружие. «Надо было иметь удивительное самообладание, чтобы не обращать внимания на эти ежедневные бедствия, чтобы не сойти с ума или, по крайней мере, не потерять всякую энергию».

Наполеон прибыл в Смоленск 28 октября (9 ноября); он и его свита шли пешком, потому что лошади, не подкованные на шипы, не могли двигаться по гололедице; мороз был 10°. В течение четырех дней вся армия собралась в Смоленске и его окрестностях. Вице-король 25 октября (6 ноября) из Дорогобужа был двинут на Духовщину и Поречье к Витебску, чтобы поддержать Удино и Сен-Сира. Но Платов от Дорогобужа тоже свернул вправо, вслед за вице-королем, и настиг его корпус на переправе через р. Вопь. Уже по дороге он должен был бросить 60 орудий. Мосты на Вопи были снесены, и по реке шел лед; войскам пришлось переправляться вброд, бросив в добычу казакам все свои обозы.

Подходя к Духовщине, вице-король принужден был выбивать оттуда казаков, шедших в авангарде отряда генерал-адъютанта Голенищева-Кутузова, но, будучи постоянно тревожим казаками, не имея кавалерии и артиллерии, вице-король отказался от движения к Витебску, а пошел на соединение с армией Наполеона к Смоленску, потерявши за эти дни ок. 6 тыс. чел. Вице-король и Ней прибыли к Смоленску последними — 28 октября (9 ноября). Платов преследовал вице-короля неотступно до Смоленска.

В Смоленске у Наполеона собралось только 50 тыс. чел.; за армией тянулась толпа безоружных, ок. 30 тыс. Очевидец Лосберг пишет: «Прохождение их через город представляло печальное зрелище для настоящего и будущего. Перед нашими глазами шла армия в состоянии совершенного разложения». Кутузов преследовал Наполеона, двигаясь на Гавриково, Белы, Холм, Ельню, Балтутино, Лапково; 1 (13) ноября он был в Щелканове, на дороге из Смоленска в Мстиславль; авангард Милорадовича 27 октября (8 ноября) сошел с большой дороги, в обход Смоленска, на Каскову, Алексеево, Ляхово, Сверчково и 1 (13) ноября был перед армией, в Червонной. По большой дороге преследовала французов небольшая часть кавалерии. В день прибытия Наполеона в Смоленск, 28 октября (9 ноября), на Ельнинской дороге, у Ляхова, отряд генерала Ожро был окружен и частью истреблен партизанами Сеславиным, Давыдовым и Фигнером, частью сложил оружие.

Смоленск, к которому бежала французская армия и в котором думала найти конец своим страданиям обманул ее. Запасов было мало; выдали их только гвардии; остальные войска даже не вступали в город; они самовольно разграбили жалкие остатки магазинов. О продолжительном пребывании в Смоленске, ввиду движения армии Кутузова на Ельню — Красный и успехов наших боковых корпусов, Наполеон не мог думать и, как только подтянулись войска, двинулся на Оршу.

Выступление началось 31 октября (12 ноября); в этот день двинулись корпуса Жюно и Понятовского; 1 (13) ноября — дивизия Клапареда, утром 2 (14) сам Наполеон с остальной гвардией; Даву оставался еще в Смоленске до прибытия вице-короля и Нея; вице-король должен был выступить 3 (15) ноября и Даву 4 (16); Нею приказано тоже выступить 4 (16) ноября, а если русские не будут сильно теснить, то выступить 5 (17) числа, после взрыва городских стен. Если арьергард будет атакован, то его должен поддерживать Даву.

2(14) ноября Наполеон был в Корытне. Обстановка напоминала Вязьму: армия Кутузова была всего в 30 верстах и могла бы поставить противника в безвыходное положение своими решительными действиями, но, во-первых, надо принять в соображение, что в то время никому и в голову не могло прийти действительное представление о том положении, в котором находилась армия Наполеона, а во-вторых, во время этой страшной гонки по проселочным дорогам, занесенным глубоким снегом, и наша армия несла тоже огромные потери.

Выступив из Тарутина в числе 100 тыс., через три недели она считала в своих рядах не более 50 тыс., причем убыль в боях не превышала 10 тыс. Дух армии был высок, но материальные потери были велики. Конечно, все отсталое, оправившись, потом вошло в ряды армии; у противника же нашего пропадало безвозвратно, и это совершенно верно учитывал Кутузов, говоря: «Все это развалится и без меня». Теперь, когда совершились события, критиковать легко. Но надо быть справедливым: все-таки перед Кутузовым был величайший полководец во главе остатков армии, в течение 25 лет привыкшей к постоянным победам; в трудную минуту она сумела бы проявить высочайшую энергию, которую победить нелегко.

Распоряжения Наполеона для выступления армии из Смоленска эшелонами сделаны с целью дать возможность войскам по ночам становиться на квартирах, так как бивакирование при морозах сделалось невозможным. 3 (15) ноября, при морозе -18°, Наполеон двигался к Красному, когда у д. Ржавки, на Смоленской дороге, появился авангард Милорадовича; он ограничился только артиллерийским огнем, под которым пропустил в город Наполеона с гвардией, захватив 11 орудий и ок. 2 тыс. пленных. Кутузов в этот день стоял на дневке у Юрова, в 30 верстах от Красного…

По материалам статьи заслуженного профессора и почетного члена Императорской Николаевской Военной Академии, генерала от инфантерии Михневича Н.П., из книги «История русской армии», М., «Эксмо», 2014, с. 285 – 287.