Утром 7 (19) июля, находясь в Глубоком, Наполеон узнает о быстром движении русской армии к Полоцку и немедленно направляет главные силы на Бешенковичи, чтобы не пустить 1-ю армию к Витебску; при этом Мюрату приказывает сосредоточиться к Десне и выделить корпус Удино для прикрытия Вильны и сообщений армии от Динабурга до Десны.

При отступлении из Дрисского лагеря 1-й корпус графа Витгенштейна был оставлен для прикрытия Петербурга и энергичных действий против неприятельского корпуса, который, быть может, перейдет Двину у Динабурга. Еще накануне этого приказания, 3 (15) июля, авангард его, под начальством Кульнева, переправился на левый берег Двины у Друи и произвел нечаянное нападение на бригаду французской конницы, опрокинул ее и взял в плен одного генерала и 200 чел., после чего Кульнев возвратился за Двину, произведя у противника страшный переполох.

Не доходя Полоцка, император Александр I оставил армию и отправился через Великие Луки и Смоленск в Москву. Перед отъездом Государь подписал воззвание к Москве и манифест о вооружении всего государства. С этого момента война становилась народною. К этому времени относится заключение союза со Швецией и мира с Турцией.

С 6 по 10 июля, пять суток, Наполеон оставался в Глубоком, устраивая там промежуточный склад запасов и оружия, но войска его уже двигались по направлению к Бешенковичам, где вице-король Евгений должен был навести мосты через Двину, прикрыв их на правом берегу предмостным укреплением.

В 1-й армии Барклай де Толли были получены донесения о марше неприятеля к Витебску, почему и она 8 (20) июля последовала туда же, на Горяны, Сиротино и Погорелицы. По очищении нами Полоцка, кавалерийский корпус Монбреня переправился у Десны на правый берег Двины и пошел за 1-й армией; в арьергарде ее, в одном переходе, шел корпус Дохтурова, с кавалерией Корфа и графа Палена.

11 (23) июля Барклай де Толли достиг Витебска, пройдя 111 верст в трое суток. Здесь он надеялся соединиться со 2-й армией Багратиона. 12 (24) июля французский авангард устраивает переправу у Бешенковичей; сам Наполеон производил лично рекогносцировку на правом берегу Двины и убеждается, что армия Барклая успела уже отойти на Витебск. Попыткой предупредить русскую армию на пути в Витебск движением к Бешенковичам заканчивается операция, задуманная Наполеоном в Вильне. План потерпел полную неудачу. Наполеон решается продолжать движение к Витебску в надежде, что русские примут бой, но он уже сознает, что вопрос о бое всецело зависит от намерений Барклая.

В своем стремлении к генеральному сражению французский император сдерживает пылкого Мюрата и требует от него осторожного наступления, чтобы дать русским сосредоточиться и лишить их «предлога для уклонения от боя». Но это послужило к великому благополучию русских, так как в течение нескольких дней Барклай был в ужасном положении и не знал, что предпринять, — известий из 2-й армии не было, а ее следовало ожидать на соединение под Витебском. Отступить к Смоленску Барклай не мог; это значило пожертвовать 2-й армией. Движение через Бабиновичи на Оршу, чтобы соединиться с ней, приводило к опасному фланговому маршу ввиду превосходящего в числе противника, да еще неизвестно было — удалось ли Багратиону пробиться на Могилев.

Дать сражение, имея 80 тыс. против 200 тыс., значило рисковать поражением, и в то время, когда еще резервы наши были в периоде формирования. Положение поистине трагическое! Барклай де Толли до получения известий из 2-й армии должен был оставаться под Витебском, на позиции за р. Лучесой, и по возможности не вступать в генеральное сражение, а выигрывать время частными боями, пользуясь лесистой и пересеченной местностью. С этою целью он выдвинул 13 (25) июля 4-й пех. корпус Остермана-Толстого, верст на 20 вперед, к Островне, который столкнулся с Мюратом. Завязалось весьма жаркое дело. Граф Остерман целый день вел бой против кавалерии, поддержанный пехотной дивизией Дельзона, и к вечеру отступил к д. Какувячиной, потеряв 6 ор. и 2 тыс. чел. На смену его, к д. Какувячиной были высланы 3-я дивизия Коновницына и 1-й кавал. корпус Уварова, но они в этот день не были введены в бой.

14 (26) июля Коновницын занял позицию за оврагом у д. Какувячиной. Бой начался с раннего утра; все атаки французов были отбиты, и Коновницын перешел было в наступление, но был оттеснен польским уланским полком под начальством самого Мюрата, а потом прибыл Наполеон и повел общую атаку, под напором которой Коновницын стал медленно отступать; на дороге он встретил высланные ему на помощь корпуса Уварова и Тучкова; последний как старший вступил в командование.

После упорного лесного боя войска наши отступили к Витебску; авангард графа Палена расположился несколько впереди. Урон убитыми, ранеными и пленными простирался на каждой стороне до 3 тыс. человек. Наполеон приказал разбить свою походную палатку на высоте у д. Какувячиной; все предвещало сражение — предмет желаний Наполеона, — и русские сгорали нетерпением сразиться с врагом.

С рассветом 15 (27) июля французы двинулись от д. Какувячиной к Витебску и в 4-м часу утра завязали перестрелку с авангардом графа Палена, который с боем начал медленно отступать к главной позиции за р. Лучесой. Наполеон начал развертывать свои силы, угрожая в особенности левому флангу 1-й армии.

По счастью, в это время прибыл адъютант князя Багратиона с извещением, что Даву предупредил его занятием Могилева, что попытка 2-й армии опрокинуть его не удалась, и что она взяла направление на Мстиславль к Смоленску. Теперь только Барклай мог свободно вздохнуть; он немедленно отдал приказание об отступлении корпусов к дороге на Поречье. Трудное это движение, среди ясного, летнего вечера, в близости неприятеля, было исполнено в таком отличном порядке, что Наполеон принял его за построение армии к бою. Он также стал устраивать свои огромные массы и послал к С.-Сиру и Груши предписание поспешить к Витебску. Выжидая их, Наполеон отложил решительное сражение до следующего дня, а это значительно облегчило задачу Барклая. Граф Пален держался на Лучесе до ночи, после чего очистил город и последовал за армией, оставив на своих местах аванпосты, которые ночью поддерживали огни.

Наутро 16 (28) июля французы были поражены исчезновением русской армии, заняли Витебск и два дня искали ее по дороге в Петербург. Наполеон предполагал, что Барклай отступил в Петербург, в направлении на Сураж, и двинул для преследования Мюрата, вице-короля Евгения и гвардию; только Ней двинулся по Рудненской дороге, на Смоленск. К вечеру Мюрат был у Гапоновой. Сведений о русских не добыто. 17 (29) июля колонны Барклая достигли Рудни и Поречья; Мюрат двинулся на Поречье, а вице-король — на Сураж; Наполеон с гвардией вернулся в Витебск, потеряв надежду настигнуть армию Барклая; он расположил главную квартиру в Витебске и прожил там до 1 (13) августа.

Не имея возможности пройти через Минск, князь Багратион пошел усиленными переходами от Несвижа, через Слуцк и Бобруйск, к Старому Быхову, чтобы оттуда пройти через Могилев на Оршу, где предполагал соединиться с ним Барклай де Толли, отступавший в то время от Дриссы к Витебску. В Бобруйске Багратион дал своим войскам отдых на 3 дня, предполагая, что он уже вне опасности, так как Платов 2 (14) июля у Романова опрокинул авангард короля Иеронима, после чего преследование с этой стороны прекратилось. Но Даву блистательно двигался по прямой дороге из Минска на Могилев и предупредил Багратиона. Он с 25 тыс. чел. занял у д. Салтановки, на дороге из Могилева в Быхов, сильную позицию и решил держаться на ней до прибытия следовавших к Могилеву корпусов Понятовского и Латур-Мобура.

Как только выяснилось, что Даву двинулся к Могилеву, движение Багратиона через Могилев на соединение с Барклаем делалось невозможным, и он принимает новое решение — кружным путем идти на Смоленск; но, чтобы достичь этого, необходимо было приковать на некоторое время Даву к Могилеву, и потому 11 (23) июля он атаковал Даву на позиции при Салтановке, а ночью начал отступление к Новому Быхову. Даву не трогался с места, ожидая, что на следующий день Багратион атакует его всеми силами. Этим и воспользовался Багратион, чтобы быстро уйти к Новому Быхову, где переправился на левый берег Днепра и кружным путем двинулся через Мстиславль к Смоленску.

Даву остановился у Могилева и прекратил преследование Багратиона, предполагая, что он будет продолжать отступление на Мозырь. Даву мог двумя способами помешать движению Багратиона на Смоленск: или двинуться прямо на Мстиславль и там перерезать дорогу, или же настойчиво следовать за Багратионом и оттеснить его к Мозырю. Движение на Мстиславль, углублявшее его в неприятельский край и ставившее между двумя нашими армиями, было слишком смело и рискованно; не пошел же Даву вслед за Багратионом потому, что не смел удаляться от главных сил Наполеона, бывших в это время у Витебска. Князь Багратион, со своей стороны, так искусно прикрыл движение казаками Платова, что Даву и не подозревал настоящего его направления. Платов из Горок двинулся на Дубровну, где примкнул к Барклаю де Толли.

По материалам статьи заслуженного профессора и почетного члена Императорской Николаевской Военной Академии, генерала от инфантерии Михневича Н.П., из книги «История русской армии», М., «Эксмо», 2014, с. 247 – 248.