Во избежание ненужного кровопролития, а также в целях сохранения Будапешта, его исторических ценностей, памятников культуры и искусства, населения от гибели, окруженному гарнизону Будапешта было предложено сдаться. Советским командованием был подготовлен ультиматум. Ультиматум был подписан обоими командующими фронтами — Малиновским и Толбухиным. Соответственно, вручение должно было состояться как в Буде на западном берегу Дуная, так и в Пеште на восточном берегу реки. Однако передача пакетов с ультиматумом командованию окруженной в Будапеште группировки не состоялась. Вместо рутинного обмена стандартными фразами последовала кровавая драма…

Ответ ожидался до полудня 30 декабря 1944 г. Заканчивался документ кратким описанием альтернативы капитуляции: «Если Вы отклоните предложение сложить оружие, то войска Красной Армии и Воздушного флота начнут действия по уничтожению окруженных Ваших войск, и всю ответственность за их уничтожение, а также за все разрушения в Будапеште и гибель его жителей понесете Вы».

Группу парламентеров 2-го Украинского фронта возглавлял инструктор политотдела 317-й стрелковой дивизии капитан Миклош (Николай) Штейнмец, венгр по происхождению. Его сопровождали переводчик гв. лейтенант Кузнецов А.К. и шофер ст. сержант Филомоненко Ф.П. Примерно за час до выезда парламентеров советскими войсками был прекращен огонь, на фронте воцарилась непривычная тишина. В 10.55 29 декабря легковая машина с высоко поднятым белым флагом выехала в направлении немецких позиций. Когда до них оставалось около 100 метров, по машине был открыт огонь из пулеметов и 88-мм орудия.

От прямого попадания автомобиль вспыхнул, шофер сгорел вместе с ним. Выброшенный из машины Штейнмец был добит пулеметной очередью, и только контуженному и раненому переводчику удалось спастись. Прерванная расстрелом парламентеров тишина сменилась ожесточенной перестрелкой. Тело Штейнмеца было в ночь с 29 на 30 декабря вынесено разведчиками с поля боя и доставлено в штаб 18-го гвардейского стрелкового корпуса. При вскрытии тела парламентера из него были извлечены немецкие пули.

Второй группе парламентеров повезло больше. Ее возглавлял капитан Остапенко И.А., и она должна была пересечь фронт в Буде, на западном берегу Дуная, в полосе 3-го Украинского фронта. Парламентеров также поначалу встретили огнем, они были вынуждены укрыться. Однако в итоге белый флаг произвел впечатление, и они пешком пересекли линию фронта. За гребнем ближайшей высоты их встретила легковая автомашина. Парламентерам завязали глаза и отвезли на командный пункт 8-й кавалерийской дивизии СС. Остапенко предъявил пакет с ультиматумом старшему по званию офицеру на командном пункте. Тот не стал брать его и сразу же связался по телефону с Пфеффер-Вильденбруком. После довольно долгой беседы офицер вернулся и объявил советским парламентерам, что пакет немцы брать не будут. Возвращение происходило по той же модели, с завязанными глазами. Но по дороге к нейтральной полосе началась стрельба, и Остапенко был убит. Было это убийство намеренным или случайным, неясно. Два других члена группы парламентеров, Орлов и Горбатюк, благополучно вернулись к своим.

Последней, третьей группой парламентеров стали двое пленных немцев, Губер и Луиш. О них также было сообщено через громкоговоритель. Немцы с пакетом около 13.20 пересекли с белым флангом линию фронта на подступах к Буде. По имеющимся на данный момент сведениям, они были вывезены на самолете в Вену.

31 декабря о произошедшей трагедии было сообщено Совинформбюро: «История современных войн не знает подобных преступлений. С незапамятных времен парламентеры пользовались правом неприкосновенности. Это право освящено традициями. Оно записано и в Гаагской конвенции 1907 года «О законах и обычаях сухопутной войны». Гитлеровские изверги еще раз показали всему миру, что для них закон не писан. Они нагло попирали все конференции и договоры, подписанные Германией».

Первыми выстрелами нового штурма Будапешта стал шквальный огонь, открытый солдатами, увидевшими гибель парламентеров. Однако, глядя на тонущие в дыму и тумане строения крупного города, солдаты понимали, что штурм будет долгим и трудным. Советским войскам предстояло преодолеть несколько концентрических линий обороны, проходящих по кольцевым улицам города и флангами упирающихся в Дунай. В Буде, западной части города, таких линий было четыре. В Пеште, восточной части города, насчитывалось шесть основных концентрических линий обороны. Первая, которую уже могли видеть солдаты на передовой, проходила по каналу Ракоши.

Этот канал шириной 15-20 м и глубиной 2,5 м представлял собой серьезное противотанковое препятствие. Все мосты через канал были взорваны, подходы к нему простреливались из жилых и фабрично-заводских зданий, расположенных на берегу. Дома на окраинах предместий и самого города были оборудованы под пулеметные позиции. На перекрестках улиц были установлены бронеколпаки, в которых прятались полицейские во время налетов. В ходе штурмов колпаки стали импровизированными ДОТами. Крупные каменные здания и заборы были приспособлены для длительной обороны, в стенах зданий пробивались бойницы для стрелкового оружия и мелкокалиберных пушек.

Улицы были перегорожены баррикадами из камня и мешков с песком. Баррикады строили согласно специфике данного района в мирное время. Так, у здания крематория улица была перекрыта баррикадой из тесаного камня. Подступы к крематорию прикрывались баррикадой из надгробных плит с противотанковым рвом перед баррикадой. На улицах Карестина и Жигмона встречались баррикады из… пушек больших калибров, частично засыпанных землей и заложенных мешками с песком. В центре Буды было большое количество баррикад из опрокинутых грузовиков, легковых машин и даже бронетранспортеров.

Ввиду необходимости перегруппировки сил для защиты Буды в составе немецко-венгерской группировки, оборонявшей Пешт, остались: танковая дивизия «Фельдхернхалле»; 13-я танковая дивизия;  10-я и 12-я венгерские пехотные дивизии; венгерская танковая дивизия; 22-я кавалерийская дивизия СС. Соединения перечислены в порядке их расположения на периметре обороны восточной части города. Также по периметру обороны были распределены отдельные батальоны.

К 1 января 1945 г. в готовности к штурму Пешта стояли у стен города следующие соединения 2-го Украинского фронта: 30-й стрелковый корпус (25-я гвардейская, 151-я и 155-я стрелковые дивизии) со средствами усиления: 16-я артиллерийская дивизия, 18-я гв. гаубичная артбригада, 49-я гв. пушечная артбригада, 115-й гв. истребительно-противотанковый артполк; 7-й армейский корпус румын в составе 2-й и 19-й пехотных дивизий, 9-й кавалерийской дивизии; 18-й гв. стрелковый корпус и другие советские части. Одной из особенностей боев за Будапешт стало более чем скромное использование в штурме города бронетехники. Если в Берлине танки и САУ были едва ли не главной ударной силой наступающих (в город вошли целиком три танковые армии), то венгерскую столицу штурмовали в основном силами пехоты, саперов и артиллерии.

В штурме восточной части города (Пешта) принимали участие два танковых батальона 23-го танкового корпуса, 3-я танковая бригада и танковая рота 39-й танковой бригады. Количество танков в этих частях не превышало 22 единиц. В штурме Буды, соответственно, были задействованы всего две роты танков — рота из 23-го танкового корпуса и рота из 5-го гв. танкового корпуса. Всего в этих ротах было 19 танков. Обусловлено это было как необходимостью вести танковые сражения на внешнем фронте окружения, так и невозможностью развернуть крупные танковые силы в условиях уличных боев. В связи с этим заявки в иностранных источниках, в частности в книге Унгвари об уничтожении в Будапеште 200 советских танков, выглядят в лучшем случае как неудачная шутка. Советские танки в Будапеште действовали поодиночке или парами, поддерживая штурмовые группы пехоты.

Ввиду небольшого количества использованных советскими войсками для штурма Будапешта танков силы обороняющихся были по этому показателю вполне сравнимы с силами наступающих. Нехватка топлива при этом, конечно же, существенно сдерживала использование защитниками Будапешта тяжелой техники. Однако танки, несмотря на их ведущую роль во многих сражениях Второй мировой войны, были лишь одним из средств борьбы. Помимо пехоты город штурмовали артиллерия, саперы и «химики». Основной «музыкой» штурма стали не лязг гусениц и отрывистые выстрелы танковых пушек, а взрывы снарядов артиллерии и подрывных зарядов саперных частей.

На 1 января 1945 г. войска 2-го Украинского фронта в Пеште располагали: 203-мм гаубицами — 48; 152-мм орудиями – 172; 122-мм орудиями – 294; 76-мм дивизионной пушкой – 191; 76-мм полковыми пушками – 174; 45-мм и 57-мм противотанковыми пушками – 158. Это обеспечивало более чем трехкратное превосходство в числе орудий над обороняющимися. При этом большая часть немецкой и венгерской артиллерии была вынуждена умолкнуть ввиду отсутствия боеприпасов. Некоторые оставшиеся без снарядов тяжелые орудия были даже использованы для строительства баррикад поперек улиц города. Основной тактикой действий артиллерии была стрельба прямой наводкой. Таким способом использовалось до 80% участвующих в бою орудий.

Однако первой скрипкой в концерте штурма Будапешта стало шипение вырывающихся из огнеметов струй пламени. При незначительном числе танков штурмующие венгерскую столицу соединения 2-го Украинского фронта располагали весьма внушительным количеством огнеметов. На 6 января 1945 г. 30-й стрелковый корпус поддерживался армейским батальоном ранцевых огнеметов и 173-й отдельной ротой роксистов (вооруженных огнеметами РОКС), насчитывавшими в сумме около полутора сотен огнеметов. Соответственно, 18-му гв. стрелковому корпусу придавался 39-й отдельный батальон роксистов.

Что интересно, в одном из боев огнемет был противопоставлен вражескому танку. Курсировавший по одной из улиц Будапешта танк стал жертвой огнеметчика Филатова, который через разрушенный дом пробрался на улицу, по которой двигался танк. Там Филатов затаился в засаде и, когда танк проезжал мимо, поджег его длинной струей. Такой случай, конечно же, не был типичным для боев за Будапешт. Куда чаще огнеметчики содействовали штурмовым группам при захвате зданий. Саперы проламывали стены взрывчаткой, к образовавшимся брешам сразу же подбегали огнеметчики и пускали внутрь здания струю огня. Такая же тактика применялась для выкуривания противника из подвалов. На полу первого этажа подрывались заряды взрывчатки, а затем через проломы заливали подвал из огнеметов.

Тактика действия артиллерии радикально изменилась с началом штурма городских кварталов. Если на ближних подступах к городу боевой порядок артиллерии строился по принципу прорыва обычной полосы укреплений и основная масса орудий вела огонь с закрытых позиций, то с началом уличных боев до 80% артиллерии действовали на прямой наводке. Для предохранения орудий и расчетов от поражения огнем противника применялось устройство перед орудиями каменных стенок и баррикад. Поскольку в начальный период штурма немецкая и венгерская артиллерия еще давали о себе знать, практиковался отвод орудий и расчетов за стены зданий, чтобы не подвергать их опасности поражения огневыми налетами противника.

До 5 января советские войска в Пеште, прогрызая укрепления противника, медленно продвигались вперед на всем фронте. В приказе № 0013/оп от 6 января командующий фронтом Малиновский Р.Я. указывал: «Одна из причин медленного продвижения войск в гор. Будапешт является то, что штурмующие группы при овладении домами и другими объектами останавливаются там для так называемого очищения объекта противника. В этих случаях штурмовые группы оседают в домах и тем самым теряют темп в преследовании противника, который успевает занять другой подготовленный объект».

В целях повышения темпа продвижения комфронтом приказывал перераспределить задачи внутри наступающих подразделений. Штурмовые группы должны были продолжать преследовать противника, а очищение зданий возложить на другие подразделения, в том числе на команды из тыловых подразделений полков и дивизий. На следующий день Малиновский Р.Я. также решает перераспределить усилия по периметру обороны. Равномерный нажим годился при слабом сопротивлении противника. Упорная и организованная оборона требовала дробления защитников на отдельные группы, уничтожаемые последовательно за счет сосредоточения сил.

По замыслу Малиновского, вся Пештская группа рассекалась пополам. Поскольку в тот момент к западу от Будапешта гремело сражение между войсками 3-го Украинского фронта и идущим на соединение с гарнизоном города IV танковым корпусом СС, в Буде было относительно спокойно. Это теоретически позволяло защитникам маневрировать резервами и усилить оборону Пешта за счет снятия частей из Буды. В связи с этим Малиновский приказал разрушить оставшиеся мосты через Дунай, соединявшие Буду и Пешт. К решению этой задачи привлекалась авиация, 203-мм гаубицы и 152-мм гаубицы-пушки.

Поскольку основным типом ударного самолета 5-й воздушной армии был Ил-2, разрушение мостов столкнулось с серьезными трудностями. Те бомбы, которые могли поднимать Илы (до 250 кг), не могли нанести серьезных повреждений прочным каменным и железным мостам через Дунай. Поэтому первые авиаудары оказались неэффективными. Огонь артиллерии на большую дистанцию также поначалу не дал нужного результата. Для лучшей организации штурма города 11 января 1945 г. была создана так называемая Будапештская группа войск под руководством командующего 18-го гв. стрелкового корпуса генерал-майора Афонина И.М. В нее вошли 18-й гвардейский, 30-й стрелковые корпуса и 7-й армейский корпус румын с приданными частями. Создание Будапештской группы можно считать началом серьезного штурма Будапешта, по всем правилам и с учетом уже накопленного опыта.

Румынский корпус продвигался медленнее, чем его соседи, и к 15 января их фланги сомкнулись. Румыны оказались в тылу. По приказу командующего 2-го Украинского фронта VII армейский корпус был выведен из города и впоследствии переброшен в Северную Венгрию. Потери румын в боях за Будапешт можно оценить как незначительные. За январь 1945 г. штурмовавшие Будапешт румынские части потеряли чуть более 2,5 тыс. человек. Потери советских войск в ходе штурма на четыре стрелковые дивизии составили около 3,5 тыс. человек.

Два наступающих советских корпуса упорно продвигались вперед, рассекая оборону немецких и венгерских частей. 16 января под непрерывными ударами рушится мост Франца-Иосифа. По немецким данным, он был разрушен авиабомбой, по венгерским — просто взорван. Вечером 17 января Пфеффер-Вильденбрух получил разрешение эвакуировать Пешт. Отступление к мостам через Дунай превратилось в настоящее светопреставление. На тот момент оставались неразрушенными два моста: цепной мост и мост Эржбеты (Елизаветы). Они были сильно повреждены артиллерией и бомбами, но пока еще стояли.

Один из участников тех событий, квартирмейстер 1-й танковой дивизии подполковник Алайош Вайда, вспоминал: «Повсеместный хаос. Сумятица растет, когда мы проходим по тесной улице мимо горящего дворца. Никто не понимает, где он находится. Толпа людей просто тащит за собой. Никто не видит цели. Все просто двигаются. От горящих домов исходит нестерпимый жар. Между людьми и машинами рушатся обгоревшие обломки домов и оконные рамы. Перед нами немецкая моторизованная жандармерия безуспешно пытается навести порядок. Каждые 10-20 метров оказываюсь в заторе. То тут, то там раздаются разрывы прилетающих мин. Среди этого ужасного грохота слышны автоматные очереди. Никто не знает, кто ведет стрельбу и по кому.

Иногда кого-то калечит упавшим куском стены. Раздаются жуткие крики и стоны. Просто чудо, что мы достигаем площади перед цепным мостом. Там начинается форменный фейерверк. Ночью было светло как днем… В мосту зияют огромные дыры, сквозь которые видна вода. В одной из этих дыр застрявший немецкий военный автомобиль, торчащий вверх. Его пассажиры, скорее всего, мертвы. В другом месте стоит развороченный прямым попаданием грузовик, мы вынуждены его объезжать. Повсюду валяются трупы, через некоторые из них уже переехали по нескольку раз».

Когда в 7 утра 18 января мосты были, наконец, взорваны, на них еще находились люди. Днем 18 января 18-й гвардейский и 30-й стрелковые корпуса, наконец, соединились в центре города, на берегу Дуная. Крупная группировка между их смежными флангами оказалась отрезана от переправ. Заняв частью сил оборону по восточному берегу Дуная, два стрелковых корпуса занялись ликвидацией окруженного противника. Во второй половине дня эта группировка была разгромлена, частично уничтожена, а частично пленена. Всего за день было взято 18 519 пленных, в том числе 320 офицеров и 1 генерал. Следует отметить, что многие венгры оставались в Пеште сознательно, они даже отказывались заправлять свои автомобили, чтобы не эвакуироваться в Буду. Они считали, что война для них уже закончилась.

Следующим этапом боев за Будапешт стало сражение за остров Маргариты (Маргитсигет), разделявший Буду и Пешт в северной части города. Эта задача была поручена 25-й гв. стрелковой дивизии. Советские штурмовые группы начали ковать железо, пока горячо, и приступили к атакам на остров практически сразу после отхода противника из Пешта. В 22.00 18 января на северной части острова высадился один стрелковый полк, к 20.00 следующего дня на Маргитсигете было уже два полка. Однако дальнейшее продвижение было остановлено. Оставшийся на восточном берегу реки полк 25-й гв. стрелковой дивизии сменил направление удара.

В ночь на 22 января полк скрытно усилил ледовые переправы и высадился в центральной части острова, захватив противника врасплох. Советские бойцы в масхалатах добрались до острова незамеченными и были обнаружены противником, только когда они ворвались в траншеи в 20-25 км от берега. Однако дальнейшее продвижение по острову было остановлено. Немцы усилили гарнизон за счет резервов, переправленных из Буды. Попытки высадить в южной части острова штрафную роту успеха не принесли. Штрафников перебросили на плацдарм в северной части острова, и далее части дивизии начали строение за строением очищать его от противника. Несмотря на драматичное описание штурма острова, ни о каком устилании его трупами советских солдат не было и речи. Потери 25-й гв. стрелковой дивизии с 20 по 31 января составили 452 человека, в том числе 29 — человек убитыми.

Штурм Буды был начат войсками 46-й армии 3-го Украинского фронта в конце декабря 1944 г. С начала января фронт вел тяжелые бои фронтом на запад с рвущимся на выручку защитникам Будапешта IV танковым корпусом СС. Вследствие этого атаки на западную часть города носили спорадический характер и не могли серьезно потрясти оборону. Решением Ставки ВГК 18 января руководство операциями по уничтожению группировки противника в Буде было возложено на 2-й Украинский фронт. Соответственно, осаждавшие эту часть города 75-й гв. стрелковый корпус, 37-й гв. стрелковый корпус и 83-я бригада морской пехоты были переданы из 3-го Украинского фронта во 2-й Украинский фронт. Передаваемые корпуса и бригада были подчинены будапештской группе войск генерал-майора Афонина И.М.

Одновременно произошло перемещение войск в обратном направлении — штурмовавший Пешт 30-й стрелковый корпус был передан из подчинения Малиновского в подчинение Толбухина. Позднее в будапештскую группу войск была передана 337-я стрелковая дивизия, но она была поставлена во второй эшелон на пути прорыва из Будапешта. В итоге всех этих перемещений в состав будапештской группы войск на 21 января 1945 г. входили 75, 37-й и 18-й гвардейские стрелковые корпуса. Они насчитывали, соответственно, 14 179, 16 645 и 13 140 человек. Три корпуса усиливались 5, 7 и 16-й артиллерийскими дивизиями, 462-м минометным полком, 48-м гв. минометным полком, танковой ротой (девять Т-34), 12-й и 14-й штурмовыми инженерно-саперными бригадами.

Начало штурма западной части Будапешта задержалось в связи с началом «Конрада III». IV танковый корпус СС прорвался к Дунаю и вышел вплотную к переправе у Эрчи, через которую шло все снабжение будапештской группировки. Последний и решительный штурм пришлось отложить до стабилизации обстановки на 3-м Украинском фронте. Однако командовать штурмом Буды Ивану Михайловичу Афонину не пришлось. 21 января его машина у эрчинской переправы была ночью обстреляна с вражеского самолета, и генерал был тяжело ранен. Он успел вернуться в строй до конца войны, командовал корпусом в Чехословакии и в войне с Японией. Новым командующий будапештской группы войск был назначен командующий 53-й армией генерал-лейтенант Манагаров И.М.

До 30 января части будапештской группы войск вели в Буде бои местного значения, незначительно продвигаясь вперед. С переходом советских войск в контрнаступление и ликвидацией угрозы переправе в Эрчи пришло время решающего штурма. Как и в случае штурма Пешта, решающую роль должна была сыграть артиллерия. Однако равнинный характер местности в Пеште не благоприятствовал концентрации огня артиллерии прямой наводки. В изрезанной холмами Буде орудия можно было располагать несколькими ярусами, с сохранением способности вести огонь по одной цели.

В старой части города было большое количество каменных и железных оград вокруг зданий. Ограды держались под обстрелом из соседних домов. Их преодоление было возможно только после их подрыва саперами или разрушения артиллерией. Подрыв производился ночью под прикрытием темноты или же днем под прикрытием дымов или же огня соседних подразделений. Общий принцип действий будапештской группы остался неизменным — рассечение обороняющегося противника на несколько изолированных групп с постепенной их ликвидацией. Одна из таких групп была усилена завершившей разгром противника на острове Маргитсигет 25-й гв. стрелковой дивизией.

Потери штурмовавших город частей и соединений можно оценить как умеренные. С 1 по 10 февраля будапештская группа войск потеряла 1044 человек убитыми, 52 пропавшими без вести, 4 по небоевым причинам (неосторожное обращение с оружием и др.), 3407 ранеными, 276 заболевшими, а всего 4783 человека. Переломным моментом стало 11 февраля, когда 18-й и 37-й стрелковые корпуса отсекли от основной группировки ее южную часть. Пфеффер-Вильденбрух решил идти на прорыв. Он сообщил по радио о своих намерениях в штаб группы армий «Юг» только в самый последний момент, в 17.50 11 февраля. Он произнес следующее: «Во-первых, все запасы продовольствия израсходованы, скоро закончатся патроны. Остается выбор между капитуляцией и выбыванием из сражения в Будапеште. По этой причине я с последними боеспособными частями немецкой армии, Хонведа и нилашистов предпринимаю наступательную операцию, чтобы вновь обеспечить для них продовольствие и боеприпасы.

Во-вторых, прорыв начну 11 февраля с наступлением темноты. Предполагаю выйти из окружения между Сомором и Мариахаломом. Если это не удастся, то удар будет нанесен по Пилишским горам. Прошу подготовить встречу северо-западнее Пилишсентлелека. В-третьих, опознавательные сигналы: две зеленые ракеты — свои. В-четвертых, имеющиеся силы 23 900 немцев, из них 9600 ранены; 20 000 венгров, из них 2000 ранены». Едва эти слова были переданы по радио, так как связисты уничтожили всю аппаратуру. Пфеффер-Вильденбрух боялся, что ему откажут в отступлении. Он хотел, чтобы ничто уже не могло помешать его операции.

План сохранялся в глубокой тайне. Дивизионные командиры были поставлены в известность в 14.00, полковые — в 16.00, а нижестоящие офицеры — после 18.00. Венгерские командиры были информированы в последний момент, поскольку немецкое командование опасалось утечки информации через них. По словам захваченных позднее советскими войсками пленных, в 18.00 всем частям был отдан приказ подготовиться к маршу и взорвать все ненужное для него. Сконцентрировав силы на узком участке в северной части центра города, в 20.00 11 февраля остатки IX горного корпуса СС начали прорыв. Прорвав фронт 180-й стрелковой дивизии, окруженцы начали распространяться в западном и северо-западном направлении.

К утру 12 февраля прорыв в построении 180-й стрелковой дивизии был закрыт, а части будапештской группы войск вошли в город. К исходу дня город был полностью захвачен, при этом были взяты богатые трофеи и около 20 тыс. пленных. С 14 февраля основные силы будапештской группировки (за исключением 297-й стрелковой дивизии и 83-й бригады морской пехоты, оставленных для очистки города) были брошены в преследование прорывающегося противника. Несколько крупных групп окруженцев были уничтожены войсками 46-й армии. Против прорывающихся из Будапешта групп были развернуты 2-й гв. механизированный корпус и 5-й гв. кавкорпус. К 15 февраля основная масса вырвавшихся из города частей была уничтожена или захвачена в плен. Из примерно 28 тыс. солдат и офицеров, пытавшихся вырваться из окружения, к своим вышли всего около 800 человек.

Пфеффер-Вильденбрух, прорывавшийся со своим штабом особым маршрутом, по так называемой Чертовой канаве, прорвался из города, но после этого его группа была окружена. Причем противником этой группы штаба корпуса были даже не армейские части, а батальон 134-го погранполка НКВД, несший службу по охране тыла 46-й армии 3-го Украинского фронта. После четырехчасового боя с пограничниками немцы засели в нескольких домах и начались переговоры о сдаче. Через местного жителя, выполнившего миссию парламентера, окруженным было предложено сдаться. Командование группы согласилось на капитуляцию, но ее должен был принимать советский офицер в звании не ниже майора.

Поскольку в батальоне НКВД майоров не было, пришлось разыскать офицера в этом звании в соседней саперной части. Вскоре странная просьбы группы окруженцев объяснилась — среди них был командир IX горного корпуса СС генерал-полковник Пфеффер-Вильденбрух. Вместе с ним сдались офицеры штаба корпуса — начальник штаба полковник Лиденау, адъютант майор Дамерау и начальник инженерной службы майор Собот. Однако отсутствие офицеров старше майора сыграло с пограничниками и саперами злую шутку. Оказавшиеся в пункте, где допрашивали пленных начальник политотдела, военный прокурор и начальник отдела СМЕРШ 297-й стрелковой дивизии потребовали отдать Пфеффер-Вильденбруха и его штаб 2-му Украинскому фронту. Скрипя зубами, под расписку, ценные пленные были переданы пограничниками соседнему фронту…

17 февраля будапештская группа войск была расформирована, и вскоре ее соединения были распределены по стоящим фронтом на запад армиям. Несколько затянувшаяся из-за деблокирующих ударов эпопея штурма венгерской столицы завершилась.

По материалам книги И.Б. Мощанский, А.В. Исаев «Триумфы и трагедии Великой войны», М., «Вече», 2010. с. 582– 591.