Что касается графа Буксгевдена, то, добившись некоторого усиления своих войск (до 34 тыс.), он распорядился следующим образом. Прежде всего, чтобы обеспечить себя справа (т. е. со стороны Внутренней Финляндии), он сосредоточил у С.-Михеля свежий 7-тысячный отряд Барклая де Толли, который и направил к Куопио, против хозяйничавшего там Сандельса.

Войска вдоль Ботнического залива (прежний отряд Тучкова) были вверены Раевскому. Последний должен был постепенно втягивать за собою графа Клингспора, в тыл которому имел двинуть часть своих сил Барклай, по утверждении своем в Куопио… В обоих этих отрядах в совокупности было не более 14 тыс. человек (т. е. значительно менее половины сил); все остальное обороняло побережье и удерживало Южную и Юго-Западную Финляндию в нашей власти. Кроме того, значительные силы удерживались в Эстляндии и в Выборгской губернии, для обеспечения столицы; но эти силы не были подчинены графу Буксгевдену и активного значения не имели…

Раевский скрытно отступил от Гамла-Карлебю, главными своими силами к Лаппо, — важному узлу путей на Вазу, Куопио, Таммерфорс и вдоль побережья; авангард (ок. 1,5 тыс. г.-м. Янковича) был оставлен у Ню-Карлебю. Этот авангард подвергся 11 июня нападению шведов (по почину частных начальников) и, после горячего боя, благополучно отошел. Задуманный шведами план отрезать этот авангард от главных сил и окружить его не удался.

Главнокомандующий Клингспор не использовал этой удачи; а между тем по общему плану он должен был войти в связь с десантом, который, по распоряжению короля, высаживался около Вазы. Десантов этих было одновременно послано два: один, более сильный (4 тыс. чел. с 6-ю орудиями), г.-м. барона фон Фегезака, высадился благополучно 8 июня близ Лемо, в 22 верстах южнее Або, но по пути был встречен быстро и по почину отдельных начальников стянувшимися русскими, которые отогнали его обратно на суда.

Другой отряд, полковника Бергенстроле (не более 1 тыс. человек), должен был переправиться к Вазе, овладеть городом и «произвести диверсию в тыл противника», на которого, по расчетам короля, Клингспор должен был наступать с фронта. Бергенстроле высадился благополучно, но в Вазе нарвался на превосходные силы и почти весь его отряд был истреблен. Во время уличного боя жители Вазы стреляли по русским войскам из окон, что, естественно, вызвало раздражение последних, и город был разорен.

Тем временем Барклай де Толли постепенно продвигался внутрь Саволакса, выполняя первую половину поставленной ему задачи. Если зимою было сравнительно легко преодолевать донельзя пересеченную местность Внутренней Финляндии, то теперь было иное, особенно имея против себя такого талантливого противника, как Сандельс. Последний, пользуясь господством на внутренних водах края для быстрого и притом неуловимого для нас передвижения сил, неотступно нападал на фланги и тыл наступающей колонны. Мелкие партии, как рой пчел, охватывали Барклая и настолько задерживали его, что он только 8 июня занял Куопио. Этим временем Сандельс воспользовался, чтобы утвердиться на Тайвольской позиции (севернее Куопио), с фронта и флангов прикрытой озерами и, следовательно, Барклаю недоступной, а для активных предприятий Сандельса являвшейся превосходною опорою.

Во исполнение общего плана Буксгевдена, Барклай де Толли, по занятии Куопио, оставил в нем часть сил, а сам двинулся на запад, чтобы выйти во фланг и тыл графу Клингспору. Сандельс немедленно этим воспользовался и произвел ряд нападений на Куопио и на коммуникационную линию Барклая, заставив последнего вернуться к Куопио… На западном театре медлительность Клингспора способствовала тому, что Раевский благополучно отошел через Лаппо к Сальми, притянул к себе от Вазы Демидова и поджидал результатов движения Барклая.

Схема района операции графа Каменского Н.М., Финляндия, 1808 г.

Когда же последнее не состоялось, то положение Раевского, охваченного со всех сторон партизанами, оказалось весьма трудным. Но этим не пользовался шведский главнокомандующий, к тому же подвергавший неудачам свои отдельные боковые отряды. Так, у Линтулакса 26 июня майор фон Фиандт (действовавший в районе между главными шведскими силами и Куопио) был разбит полковником Властовым, высланным от войск Барклая для связи с Раевским. Пользуясь этим успехом, Буксгевден усилил Властова подкреплениями под начальством Янковича, и у Перхо 28 июня Фиандт потерпел второе поражение.

В то же время сам Раевский перешел в наступление на Лаппо, и здесь, наконец, произошло его столкновение с главными силами шведов, которыми начальствовал, вместо Клингспора, начальник его штаба Адлеркрейц. 13-часовой бой у Лаппо кончился только тем, что Раевскому пришлось снова отходить на юг, притом — в полном порядке, и он отошел к Алаво. Клингспор продвинулся за ним до Сальми и здесь в бездействии простоял целых пять недель, предоставляя за себя работать партизанам. Последние действовали неотступно и смело и не раз совершенно перерывали связь Раевского с его тылом…

11 июля Раевский, ввиду трудности своего положения, созвал в Алаво военный совет, который решил отходить на восток, на соединение к Барклаю, так как пути на юг были перехвачены… На самом побережье Ботнического залива небольшой отряд Орлова-Денисова, боровшийся решительно с мятежом, отошел к Бьернборгу. В общем, на левом фланге и в центре нашего стратегического фронта мы были попячены назад; правый фланг (у Куопио и в Карелии) был приостановлен. Из 26 тыс. наличных сил только половина (13 тыс.) выполняла чисто боевые задачи; другая, в сущности, прикрывала сообщения… Граф Буксгевден продолжал настойчиво ходатайствовать о таком усилении своих войск, которое позволило бы ему решительно разбить графа Клингспора, а затем произвести серьезными силами переход в Швецию.

Параллельно изложенному ходу событий на суше, развивались действия на море. Граф Буксгевден, сам, как мы видели, командовавший в 1788-1790 гг. отрядом гребной флотилии, с самого начала весны настаивал на необходимости дать ему в руки надлежащей силы флот, без чего невозможно организовать даже только надежной обороны берегов… Захваченная в Свеаборге от шведов флотилия вооружалась и укомплектовывалась распоряжением морского министра; но корабельного флота в руки Буксгевдену адмирал Чичагов не соглашался давать, с трудом только мирясь с высылкой ему из Кронштадта галерных подкреплений…

По мере подхода последних к Свеаборгу, отдельные галерные эскадры спешно продвигались мимо Гангута к Або, пока еще шведы не успели им в этом помешать и не подошли англичане. Это передвижение привело к ряду столкновений нашей гребной флотилии со шведской, которая, заняв проходы на фарватере по пути к Або, пыталась их задержать. Первое столкновение произошло близ Або, с первым эшелоном нашей гребной флотилии, который успел туда проследовать, и кончилось отходом его обратно в Або после отражения атаки противника (бой у Ганго и Хирвисало).

Последующие эшелоны, чтобы миновать Юнгфру-зунд (узкий проход на юго-западной оконечности о-ва Кимито), направились по так называемому «Каналу Кимито», между этим большим островом и материком. Здесь, еще при Петре Великом, пролив был завален камнями, чтобы не позволить противнику пользоваться обходным путем. Пришлось теперь, наоборот, разрушить это заграждение и даже углубить пролив, слишком мелкий для большей части наших судов. Временем воспользовались шведы и заняли проходы, ведущие к Або из северного (Релакского) пролива, отделяющего остров Кимито от материка.

Гребные флотилии заняли фарватер, а на прилегающих островах устроены были батареи и засели стрелки. Чтобы пробиться, в помощь эшелонам нашей флотилии, по распоряжению Буксгевдена, назначены были войска и артиллерия, которые заняли оба берега пролива и острова, стараясь охватить позиции шведов с флангов и поддержать прорыв судов с берега анфиладным и перекрестным огнем.

9 июля шведы попытались атаковать нас, но были отбиты; а в ночь на 20 июля, по прибытии следующего эшелона канонерок, наш прорыв удался, при содействии артиллерии и пехоты, которые, перебираясь с острова на остров, захватывали мешавшие нам батареи и заставляли их замолчать (бои у Тавастеншера и Сандо).

В результате, к концу июля наша гребная флотилия вся сосредоточилась к Або и шведы уже потеряли свободу действий в Абоских шхерах и на Ботнических берегах. Что касается корабельного флота, то он находился под начальством адмирала Ханыкова, Буксгевдену подчинен не был и вышел из Кронштадта только 14 июля! Состав эскадры: 9 кораблей, 6 фрегатов, 4 корвета и несколько мелких судов. Обстоятельства благоприятствовали. Английская эскадра Сомареца ушла снова к берегам Германии, конвоируя свои транспорты с войсками и оставив только несколько судов в помощь шведам. При таких условиях необходимы были, конечно, энергия и быстрота в действиях. Между тем Ханыков только 1З августа повел свой флот навстречу неприятельскому, находившемуся вблизи Юнгфрузунда. Получив донесение, что шведы снимаются с якоря, он пошел в юго-восточном направлении, рассчитывая (как доносил впоследствии) выманить противника за собою…

В результате, при ночном движении эскадра расстроилась; один корабль, «Всеволод», отстал и подвергся атаке двух английских судов; сам же Ханыков укрылся в Балтийском порте. «Всеволод» дрался, как лев, сцепившись на абордаж с англичанами и, в конце концов, взорвался. Англичане закупорили Ханыкова (отданного впоследствии под суд по высочайшему повелению) в Балтийском порту, и на эту кампанию мы были лишены совершенно содействия корабельного флота.

Если, таким образом, действия нашего флота и не оправдали в значительной мере ожиданий, то, наоборот, на сухом пути графу Каменскому удалось быстро и решительно склонить весы в нашу пользу… Младший сын фельдмаршала графа М.Ф. Каменского, граф Николай Михайлович, уже в 1799 году достиг, 23-х лет от роду, чина генерал-майора, а за подвиг при Чертовом мосте в Италии, где он переправился во главе всех, получил орден Св. Анны I степени. Участвовал в кампании 1805 и 1807 гг., командовал под Прейсиш-Эйлау бригадой и как самостоятельный начальник отличился в бою под Гельсбергом…

Буксгевден, вверив командование отряда Раевского Каменскому и доведя подкреплениями его силы до 10 тысяч человек, предоставил ему, зная его самостоятельный характер, полную свободу действий, с одною только инструкцией — победить. Одобрив решение совета в Алаво, Каменский отошел еще на 100 верст южнее Ювяскюля и остановился на высоте Таммерфорса, уперев фланги своего расположения в непроходимые водные преграды. Клингспор бездействовал и дал Каменскому 2 недели на приведение своих сил в полный порядок и организацию их снабжения.

1 августа двинут был авангард Каменского (под начальством Властова) по пути Ювяскюля — Гамла-Карлебю; следом за ним пошли и главные силы. План заключался в том, чтобы обойти Клингспора слева, грозя даже ему в тыл, в то время как внимание его с фронта должно было быть отвлечено отрядами Сабанеева и Эриксона, соединившимися и двинутыми на Алаво.

5 августа у Алаво эти отряды наши понесли неудачу и принуждены были отступать на юг, обнажая сообщения Каменского; тогда последний смело бросил первоначальный план и свернул всеми силами на Алаво; пройдя в пять дней 170 верст, он занял снова Алаво, на прежнем же пути оставил только Властова для пресечения связи между Клингспором и Сандельсом и для давления на фланг Клингспора.

9 августа Властов у Карстула настиг отряд Фиандта и разбил его наголову; часть своих сил Властов выделил затем влево, для содействия Каменскому, а с остальными продолжал теснить Фиандта далее на север. Этот успех не только сгладил впечатление неудачи у Алаво, но произвел на нерешительного Клингспора такое впечатление, что он сейчас же отбросил всякие попечения о наступлении, а перешел к пассивной обороне, донеся королю об опасном положении армии и ходатайствуя о заблаговременном принятии мер по перевозке ее морем из Вазы в Швецию.

Каменский, не теряя ни минуты, приказал своему авангарду, под начальством Кульнева, теснить неприятельские передовые части, что и было им выполнено вплоть до Куортане, а сам эшелонами следовал за ним. Один батальон с небольшою частью конницы, генерала Козачковского, двинут западным берегом большого Куортанского озера. Шведы, отступая перед Кульневым, уничтожали все мосты; за болотистою речкой, между д.д. Куортане и Руона, была их передовая укрепленная позиция, которую Каменский и атаковал всеми силами 20 августа.

Сражение при Куортане было упорное и кровопролитное; оно интересно применением ближнего обхода, через каменистый лес, причем обходящая часть, под начальством Раевского, выдержала и отбила решительную контратаку шведов, отброшенных на первоначальную позицию при содействии бокового огня войск, оставшихся на фронте, и атаки конницы во внутренний фланг. Бой завершился в темноте и настолько обессилил шведов и поколебал их дух, что они ночью сами отошли на свою главную, Сальминскую, позицию, где и были атакованы на следующий день, при содействии подошедших с флангов, справа — войск, выделенных Властовым, и слева — Козачковского; последний, по своему решительному направлению в тыл, произвел потрясающее впечатление, ибо появление его совпало с общею нашею атакою на фронте и левом шведском фланге.

После этих решительных боев Клингспору пришлось, собрав остатки своих войск, оставить всякую мысль о переправе морем в Швецию и отходить на береговой тракт к Оровайсу, бросая по дороге раненых. Притянув к себе отряд Ушакова, Каменский занял Вазу отрядом Раевского, на случай возможного появления с моря высадок для неожиданного удара в тыл; с остальными же войсками свернул 1 сентября на север. У Оровайса, где Клингспор занял крепкую позицию, упираясь правым флангом в море, а левым — в утесы, произошло 2 сентября последнее в эту кампанию решительное боевое столкновение.

Сперва наш авангард Кульнева был умышленно вовлечен передовыми частями на укрепленную позицию и едва не опрокинут контратакой с востока и огнем канонерок с запада. Но Каменский в тылу уже собирал подоспевшие батальоны и, лично ударив с ними на центр неприятельской позиции, прорвал его и к концу 17-часового боя нанес полное поражение неприятелю. Влияние этих успехов сказалось и на восточной части театра войны. Сандельс отступил к Иденсальми раньше, чем вынужден был к тому совокупными действиями Тучкова и князя Долгорукого, который, с отрядом, шедшим через Карелию, пройдя 260 верст в 1 месяц и 11 дней, наконец, выбрался из горнила мятежа.

Отступление остатков Клингспора после Оровайса могло совершиться сравнительно благополучно благодаря частному успеху Дебельна у Ютаса над Козачковским (двинутым перехватить береговую дорогу), а также слабости отряда Властова, который, хотя и захватил Гамла-Карлебю, но не мог удержаться здесь перед превосходными силами. Неудачи шведов усугубились еще крушением новых десантных попыток короля, которые произведены были без всякой связи с действиями «северно-финской армии» (таково было громкое название войск графа Клингспора) и потому успеха иметь не могли.

3 сентября, близ Або, у Локколакса, высадилось ок. 3 тыс. генерала Лантингсгаузена, которые были быстро обнаружены и сбиты на суда князем Багратионом. Тогда раздраженный Густав-Адольф выбросил на берег почти все свои силы (более 5 тыс.), 16 сентября, уже когда до него дошли вести о проигрыше Оровайса. И здесь князь Багратион, дав шведам высадиться и углубиться в страну, обрушился на них с фронта и обоих флангов и нанес жестокое поражение у Гельсинге, вынудив и самого короля весьма поспешно скрыться на своей яхте «Амадис».

Тем временем граф Клингспор искал перемирия. Буксгевден дал на него согласие в Лохтео 17 сентября, но Комитет министров (управлявший государством за нахождением императора Александра в Эрфурте) приказал его «немедленно разрушить». Войскам Тучкова, соединившимся с Долгоруким, приказано было решительно наступать к Улеаборгу и отрезать доступ в Швецию остаткам «север-но-финской армии», во главе которой уехавшего в Стокгольм Клингспора сменил Клеркер.

15 октября при Вирте Сандельс произвел на нас нечаянное ночное нападение, в котором был убит князь Долгорукий, но это не избавило его от необходимости продолжать отступление. Каменский, несмотря на то, что его войска питались чуть не одним откапываемым на полях мерзлым картофелем, неотступно теснил шведов по береговой дороге, обходя каждую их позицию в верхнем течении уже начинавших замерзать рек. Наконец, у реки Сиикайоки шведы опять вступили в переговоры, а в Олькиоки подписана была конвенция под условием очищения всей Финляндии, т. е. ухода противника за Улеаборг.

Граф Каменский, уволенный в отпуск для поправления здоровья, прощаясь с войсками, сказал свои, ставшие ныне историческими, слова: «Мы завоевали Финляндию: сохраните ее». Заключение этой конвенции явилось последней каплей неудовольствия, давно уже назревавшего в императоре Александре I против Буксгевдена, и он был уволен от должности.

Финляндия была, наконец, покорена; но война — не кончена. Нужно было понудить Швецию к такому миру, чтобы удержать в своих руках все захваченное, без чего «полное граду Петрову безопасие» не могло быть достигнуто. Целью дальнейших операций ставилось немедленное вторжение в саму Швецию, пользуясь теми выгодами, которые предоставляла нам зима. Зимою шведы лишались поддержки английского флота, и мы могли воспользоваться для вторжения естественным ледяным помостом.

продолжение

Очерк полковника П.А. Ниве, из книги «История русской армии», М., «Эксмо», 2014, с. 188 – 191.