Иван Грозный скончался в марте 1584 года, после него осталось двое сыновей — Фёдор, сын Анастасии Романовны, и малолетний Дмитрий, сын последней, седьмой жены царя, Марии Нагой. Старшего сына Ивана Грозный убил в порыве ярости в 1581 г.

Фёдор был провозглашён государем. 31 мая 1584 года в Успенском соборе его торжественно венчали на царство. В этот день ему исполнилось двадцать семь лет. Внешне Фёдор совсем не был похож на настоящего царя. Его странность бросалась в глаза. Вот как описывал его англичанин Джильс Флетчер, живший в Москве в 1588-1589 годах:

«Теперешний царь росту малого, приземист и толстоват, телосложения слабого и склонен к водяной (водянка); нос у него ястребиный, поступь нетвёрдая от некоторой расслабленности в членах; он тяжёл и недеятелен, но всегда улыбается, так что почти смеётся. Что касается до других свойств его, то он прост и слаб умом, но весьма любезен и хорош в обращении, тих, милостив, не имеет склонности к войне, мало способен к делам политическим и до крайности суеверен. Кроме того, что он молится дома, ходит он обыкновенно каждую неделю на богомолье в какой-нибудь из ближних монастырей».

Иван Грозный, А. Антокольский

В отличие от отца и старшего брата (царевича Ивана, убитого отцом), Фёдор испытывал отвращение к жестокостям и насилию. Рассказывали, что его любимым занятием было звонить в колокола, поэтому отец часто говорил, что он больше похож на пономаря, нежели на царского сына.

Царь Фёдор Иванович. Парсуна (персона) XVII в.

К мирским делам, к власти Фёдор был совершенно равнодушен. Власть в государстве оказалась в руках его шурина, боярина Бориса Фёдоровича Годунова. Борис очень быстро расправился со своими соперниками, явными или мнимыми. Сразу же после смерти Ивана Грозного были схвачены родственники последней жены царя, бояре Нагие; саму царицу Марию Нагую вместе с её сыном, царевичем Дмитрием, Борис сослал в город Углич. В ссылке и опале оказались и другие влиятельные бояре. В течение всего царствования Фёдора Ивановича Борис сам правил страной, хотя и от его имени.

Царь-пушка. Своё название она получила по изображению на ней царя Фёдора Ивановича на коне и в воинском уборе. Отлил пушку Андрей Чохов

Правление Бориса оказалось весьма благополучным для Москвы. Развернулось широкое строительство, в частности были построены новые крепостные стены, защищавшие Москву от нападений врагов. «В лето 1586 государь царь и великий князь Фёдор Иванович, всея Руси самодержец, приказал возвести в Москве стену каменную вокруг Большого посада, вдоль земляного вала, а строили её семь лет и нарекли — Царёв град. А строитель был из русских людей, по имени Фёдор Конь», — такая запись сохранилась в Хронографе (летописце).

Стены новой крепости проходили по линии нынешнего Бульварного кольца. Прежнее название — «Царь-город», или «Царёв город» — вскоре было забыто, и крепость стали называть Белым городом. Как и во времена Дмитрия Донского, белый камень для строительства добывали в подмосковном селе Мячкове.

Донской монастырь. Старинная гравюра

Общая длина стен превышала 9 километров. Стены были исключительно прочными — высотой около 10 метров и толщиной от четырёх с половиной до шести метров. Вдоль стены проходил ров, заполнявшийся водой. Из 27 крепостных башен 19 были проездными, то есть имели ворота. Стена просуществовала до 1764 года, когда, по приказу императрицы Екатерины II, была разобрана. На освободившемся месте разбили знаменитые московские бульвары. Но память о стене Белого города сохранилась доныне — в названиях многих московских площадей; они происходят от названий давно не существующих ворот — Никитских, Петровских, Сретенских, Мясницких, Покровских, Яузских.

Строительство Белого города завершилось в начале 90-х годов XVI века — как нельзя вовремя. В начале лета 1591 года в Москве стало известно о нашествии крымского хана Казы-Гирея. Как и двадцать лет назад, татары переправились через Оку у города Серпухова и устремились к Москве.

Русское войско во главе с воеводой князем Фёдором Ивановичем Мстиславским и Борисом Годуновым заняло оборону у самой Москвы. Поставили «гуляй-город» — так русские называли деревянную крепость на колёсах. 4 июля татары подошли вплотную к Москве, и начался бой. Крымчаки пытались прорваться к «гуляй-городу», но каждый раз их встречал меткий огонь русских пушек. К вечеру хан отступил.

Рассказывали, что победу русских и последующее бегство татар предрёк блаженный царь Фёдор Иванович. Он глядел на сражение из окон своего высокого терема в Кремле и горячо молился о победе над басурманами. Случилось же вот что. Ночью в русских полках начался великий переполох. Кто-то из воинов повёл на водопой лошадей, и одна лошадь вырвалась и убежала. Воин начал кричать громким голосом, и от этого крика пришёл в смятение весь лагерь. Решили, будто татары пошли в наступление. Во всех крепостях Москвы началась стрельба из всех пушек, город озарился выстрелами.

«Услышав это, крымский царь повелел привести к себе пленников и начал спрашивать их: «Отчего такой великий шум в Москве?» Те отвечали царю, что пришли-де к Москве многие силы из Новгорода и из иных русских земель. Услышав от них такие слова, царь тотчас побежал прочь от Москвы. Отступление татар было стремительным. Посланные вдогонку русские воеводы так и не смогли их настигнуть.

Историки полагают, что пленники, которых допрашивал хан Казы-Гирей, были лазутчиками, специально засланными Борисом Годуновым во вражеский лагерь. Но кто бы ни были эти простые русские люди, они спасли Москву от большой беды. В память о чудесной победе над татарами на том самом месте, где располагался «гуляй-город» и где стояла походная церковь-палатка с чудотворной иконой Донской Божией Матери, был основан монастырь, получивший название Донского.

В том же году в Москве начались работы по возведению новой, четвёртой линии укреплений, которая на этот раз окружала весь город — том числе, со стороны Замоскворечья и Заяузья. По той спешности, с которой велись работы, новая крепость получила название Скородом. Деревянные стены толщиной «в три добрых сажени» проходили по линии нынешнего Садового кольца. Они просуществовали до 1611 года, когда были полностью сожжены поляками. Позднее, в 30-е годы XVII века, на их месте был насыпан Земляной вал и вырыт ров. Так на карте Москвы появится ещё одно название — Земляной город.

Год 1591-й памятен в истории России ещё одним событием, оказавшимся воистину роковым. 15 мая в городе Угличе погиб восьмилетний царевич Дмитрий, младший брат царя Фёдора Ивановича. Никто точно не знает, как это произошло. Одни полагали, будто царевич закололся сам в припадке падучей (эпилепсии), когда играл в «тычки» (то есть в ножички) с ребятами. Именно к такому выводу пришла комиссия, посланная в город Углич для расследования обстоятельств этого дела Борисом Годуновым; во главе этой следственной комиссии стоял боярин Василий Иванович Шуйский, будущий русский царь. Но молва утверждала совсем иное: царевич пал жертвой убийц, подосланных к нему самим Борисом Годуновым.

Историки до сих пор спорят о том, действительно ли Годунов приказал убить Дмитрия. Известно одно: эта смерть оказалась на руку ему и, как выяснилось впоследствии, открыла ему дорогу к русскому престолу. Правление царя Фёдора Ивановича подходило к концу. Оно оказалось на удивление спокойным для Москвы и для всей России.

«А царствовал благоверный и христолюбивый царь и великий князь всея России Фёдор Иванович после отца своего, царя и великого князя всея России Ивана Васильевича, 14 лет тихо, и праведно, и милостиво, безмятежно. И все люди в покое, и в любви, и в тишине, и в благоденствии пребывали в те годы. Никогда, ни при каком царе Русской земли, кроме великого князя Ивана Даниловича Калиты, не было такой тишины и благоденствия, как при этом благоверном царе и великом князе…»

Так писал в XVII веке о царе Фёдоре московский летописец. Может быть, он и преувеличивал. Но ведь он знал, что станется с Русской державой в скором будущем. Да, после Грозного и блаженный и слабоумный царь явился благом для России. Но его царствование оказалось лишь небольшой передышкой перед страшным бедствием, постигшим Московское государство. Ибо именно со смертью царя Фёдора Ивановича начинается история Великой Смуты.

По материалам книги А. Карпов «Русь Московская», М., «Молодая гвардия», 1998, с. 214 – 220.