В 1997 году Москва пышно отпраздновала свой юбилей — 850-летие. Что и говорить, возраст почтенный и вызывающий законное уважение. Но не правы те, кто полагает, будто Москве ровно 850 лет. Это не совсем так — Москва старше, по крайней мере, на несколько десятилетий. Точной даты возникновения города мы не знаем. Зато знаем, что равно 867 лет назад, 4 апреля 1147 года, имя Москвы впервые появилось на страницах летописи; с этого времени начинается отсчёт достоверной, известной истории нашей столицы.

Слово «летопись» — сложное по составу. Оно образовано из двух слов — «лето» (по-древнерусски, «год») и «писать»; «летопись», буквально, значит: «записи по годам», «год за годом». Так называются особые литературные произведения древней Руси, которые рассказывают о событиях русской истории год за годам. Русские летописи — явление уникальное в мировой культуре. Они и велись год за годом, из века в век, на протяжении почти семи столетий (а на окраинах Российского государства значительно дольше).

Летописей очень много. Только в музеях и архивах Москвы насчитывают более тысячи рукописей, которые содержат целые летописи или отдельные летописные отрывки. Эти летописи составлены в основном безвестными книжниками, трудившимися в ближних и дальних русских монастырях, при дворах русских князей, в канцеляриях епископов и митрополитов в разных городах Российского государства. Шли годы, заканчивались одни летописные своды, но начинались другие; новые поколения летописцев продолжали работу своих предшественников, поддерживали затепленный прежними подвижниками-книгописцами огонёк, который должен был высветить пройденный их народом путь. «…Чтобы не престала память родителей наших и наша, и свеча бы не угасла», — как записывал в своём духовном завещании московский князь Семён Гордый в 1353 году.

В древности Москва была небольшим и ничем не примечательным городком, затерянным на бескрайних пространствах Суздальского княжества. Эти земли издавна называли Залесскими, потому что от остальной Руси отделяли их густые, дремучие, почти не проходимые леса. И кто мог знать тогда, что одному из городков Залесского края суждено стать столицей великой России, одним из крупнейших городов мира?!

Вот уже и 3-е тысячелетие на дворе, а на законный вопрос: «Почему Москва называется Москвой?» — внятного ответа пока не существует. Есть мнение, что наша столица получила имя в честь Москвы-реки, а та прячет в своем названии слово «мост». От этого слова происходят многие старинные названия речек и болот — Мостище, Мостейка, Мостянка… Возможно, когда-то она была «Мостковой», или «Мостквой», просто буква «т» затерялась в веках…

Первые пять веков московской истории вобрали в себя и самое начало Москвы, о котором мы знаем лишь из сказок да из легенд, и те страшные чёрные года, когда Москва, как и вся остальная Русь, стонала под жестоким игом поработителей, пришедших с востока, когда в нелёгкой борьбе — то с оружием в руках на поле брани, то с наветами и наговорами на устах — Москва отстаивала своё право быть стольным городом сначала Великого княжества Владимирского, а затем и всего Русского государства.

А века эти и в самом деле были страшными, чёрными. Сколько раз пылала Москва, дотла сожжённая врагами?! Сколько раз казалось, что жизнь вовсе остановилась и никогда больше не возродится в этом городе, да и в других городах Руси, что и самому Русскому государству приходит конец, и исчезнет оно с лица земли, как исчезли многие другие земные царства?! Но — выстояли, выжили.

После страшных пожарищ город отстраивался вновь. Чего отчаиваться, в самом-то деле? Лесов вокруг много, топором же в ту пору владели с детства. И вот поднимались заново купола храмов, остроконечные высокие крыши княжеских и боярских теремов. Вырастали стены Московского Кремля — сначала деревянные, а затем и из камня. Как-то незаметно, сами собой, появлялись на прежнем месте жилища простых москвичей. Шли века — а Москва росла и хорошела. И вот уже не пять, а больше восьми с половиной веков — и всё ей нипочём.

XII век — время смуты и междуусобицы. На русских землях тогда существовало несколько самостоятельных государств — княжеств. Их правители — князья — находились между собой в родственных отношениях, что не мешало им постоянно враждовать и воевать друг с другом. Яблоком раздора служил стольный Киев, «мать городов русских»; за обладание им боролось несколько враждующих княжеских кланов.

За год до событий, о которых пойдёт речь, в Киеве умер князь Всеволод Ольгович, признанный глава рода черниговских князей, Ольговичей. Киев занял другой князь, внук Владимира Мономаха Изяслав Мстиславич. Ольговичи были потомки князя Олега Святославича Черниговского. С ними враждовали так называемые Мономашичи — потомки киевского князя Владимира Мономаха. Брату умершего Всеволода, князю Святославу Ольговичу Новгород-Северскому, пришлось бежать из Киева; другой его брат, Игорь, был захвачен в плен Изяславом и впоследствии убит киевлянами. Так началась новая война — ещё одна в бесконечной череде больших и малых войн, потрясавших и истощавших Русь.

Святославу Ольговичу удалось найти могущественного союзника — им стал его троюродный брат князь Юрий Владимирович Суздальский (около 1090 — 1157), прозванный впоследствии Долгоруким, сын Владимира Мономаха. В обмен на помощь в борьбе с Изяславом Святослав Ольгович предложил ему стольный Киев. Юрий и сам помышлял о том, чтобы занять киевский стол. Изяслав Мстиславич приходился ему племянником и потому имел гораздо меньше прав на Киев, чем он. Просьба Святослава пришлась по душе суздальскому князю.

В начавшейся войне успех переходил то на одну, то на другую сторону. Дважды, в 1149 и 1150 годах, Юрию Долгорукому удавалось овладеть Киевом, изгнав оттуда Изяслава. Но оба раза — ненадолго. Только после смерти племянника (1154 год) он утвердился на золотом киевском престоле, осуществив цель жизни. Но сама жизнь уже подходила к концу. Юрий умер киевским князем 15 мая 1157 года.

В самом начале этой затяжной, мучительной войны и появляется в первый раз на страницах летописи имя Москвы — одного из небольших поселений на юго-западных рубежах Ростово-Суздальского княжества, на пересечении путей, шедших во Владимир, Суздаль и Ростов из Чернигова и Рязани. Вот что рассказывается в знаменитой Ипатьевской летописи древнейшей из тех, которые сохранили для нас первое упоминание о Москве:
«В лето 1147 отправился Юрий воевать Новгородские земли. Святослав же воевал в Смоленской волости. И прислал Юрий к Святославу, и так сказал:
— Приди ко мне, брате, в Москов.

Святослав же поехал к нему с сыном своим Олегом и с небольшой дружиной, взяв с собою племянника своего Владимира Святославича. Олег поехал вперёд и подарил Юрию пардуса (шкура гепарда, барса). И приехал за ним отец его Святослав, и так любезно расцеловались с Юрием в день пятницу, на Похвалу Святой Богородице (в 1147 г. это было 4 апреля), и возвеселились. Наутро повелел Юрий устроить обед силён, и сотворил великую честь им, и дал Святославу дары многие с любовью, и сыну его Олегу, и племяннику его Владимиру Святославичу, и всех дружинников Святославовых одарил по очереди. И затем отпустил их…»

Это место на берегу Москвы-реки, у устья реки Неглинной (тогда ещё судоходной, а ныне заключённой в трубу и ставшей подземной рекой), так понравилось князю Юрию Владимировичу, что спустя несколько лет, в 1156 году, он повелел поставить здесь настоящую крепость — с мощными бревенчатыми стенами, башнями и церквями. Москва стала важнейшим звеном в целой цепи крепостей, основанных Юрием Долгоруким: помимо Москвы, в неё вошли Переяславль-Залесский, Юрьев-Польской, Дмитров.

Но что представляла собой Москва до этого? Почему именно сюда пригласил князь Юрий своих союзников весной 1147 года? Наверное, Москва уже тогда принадлежала суздальскому князю. Но каким образом это произошло? До нас дошли лишь легенды, предания, иногда даже сказки о начале «царствующего града» Москвы. Многое в них — уже вымысел, фантазии позднейших московских книжников. Но именно из этих легенд и преданий нам известно имя одного из первых владельцев Москвы (точнее, того укреплённого поселения, которое существовало на её месте) — боярина Кучки. Рассказывается в них и о драме, разыгравшейся на берегах Москвы-реки, по-видимому, незадолго до 1147 года.

«Однажды привелось великому князю Юрию Владимировичу ехать из Киева во Владимир-град к сыну своему, князю Андрею Юрьевичу (Боголюбскому). И пришёл он на место, где ныне стоит град Москва: по обеим сторонам Москвы-реки — сёла красные, а теми сёлами владел тогда некий богатый боярин по имени Кучка Стефан Иванович. И тот Кучка весьма возгордился и не воздал великому князю тех почестей, какие подобает воздавать великим князьям, но к тому же начал бранить его.

Князь Юрий Владимирович не стерпел этого и повелел того боярина схватить и смерти предать. Дети же боярина Кучки — Пётр и Аким — были ещё малыми детьми и весьма красивы собой. И повелел князь Юрий отправить их к сыну своему, князю Андрею. Также была у боярина Кучки дочь, по имени Улита, также весьма благообразная и красивая. И её Юрий также отправил к своему сыну во Владимир.

Сам же великий князь Юрий Владимирович взошёл на гору и посмотрел с неё на окрестности — на те сёла красные по обеим сторонам Москвы-реки и за Неглинною, — и полюбились они ему. И повелевает он на том месте вскоре построить небольшой деревянный град, и назвал его по имени реки, текущей под ним, — Москвою.

Спустя некоторое время князь Юрий Владимирович умер. Сын его, князь Андрей, сочетался браком с дочерью боярина Кучки Улитой. Шурья (братья жены) же его, упомянутые прежде Пётр и Аким Кучковичи, подрастали и жили у великого князя Андрея Юрьевича в великой чести. И вот жена его сталa держать с ними злой совет, как бы им погубить господина своего, великого князя Андрея. Однажды ночью, тайно, она привела своих братьев к ложу своего мужа и повелела им убить его.

Когда, какая львица, выкармливающая щенка, дерзнула сотворить такое?! Или какая злогневая медведица сделала это?! Подскочили те окаянные убийцы Кучковичи к нему с оружием, словно злейшие псы, и без милости убили его. (Действительно князь Андрей Боголюбский был убит не без участия своей жены и её братьев. Убийство произошло 29 июня 1174 г. в резиденции князя – городе Боголюбове близ Владимира).

На следующий год пришёл из Киева во Владимир брат князя Андрея, князь Михайло Юрьевич, и убил тех убийц брата своего, тела же их повелел бросить в озеро. А сноху, жену брата своего, повелел повесить на воротах и расстрелять её стрелами из многих луков — в наказание прочим, если кто впредь такое совершит», — рассказывают летописи.

Юрий Долгорукий похоронен в Киеве, городе, которого он так страстно желал в последние годы жизни. Но его сыновья и их потомки уже прочно связывали свою судьбу с Владимиро-Суздальской землёй, ставшей со временем ядром нового, Московского государства. Представленный портрет Юрия Долгорукого изобразили книжники XVII века, создатели знаменитого «Титулярника», книги, содержащей портреты великих князей Киевских и Московских и патриархов Всероссийских.

В более поздних вариантах Сказания о начале Москвы место князя Юрия Долгорукого как основателя Москвы, а вместе с тем и место его сына заняли другие князья — основатель самостоятельного Московского княжества Даниил Александрович (сын Александра Невского) и его брат, князь Андрей Городецкий. Составители Сказания, трудившиеся в XVII веке, сделали боярина Кучку их современником и сочинили увлекательную, можно сказать, приключенческую повесть. Интересно, что имя боярина Кучки сохранилось в названиях местностей Москвы. Известно, что ещё в XII веке саму Москву иногда называли «Кучково». Урочище «Кучково поле» и позднее существовало в Москве в районе Сретенских ворот.

По материалам книги Карпов А.Ю. «Русь Московская», М., «Молодая гвардия», 1998, с. 5 — 17.