Петр III Федорович Романов (1761-1762) Император Всероссийский, сын герцога Карл-Фридрих Голштейн-Готторпского и цесаревны Анны Петровны, дочери Петра I. Петр III, внук Петра Великого, получивший от рождения имя Карл-Петер-Ульрих Голштейн-Готторп родился 10 февраля 1728 года в городе Киле. Уже по рождению будущему Петру III были уготованы три короны: Голштейн-Готторпского герцогства, шведская и российская.

В 1742 году он приехал в Россию по приглашению своей тетки, императрицы Елизаветы Петровны. Тогда же, в 1742 году, Карл-Петер-Ульрих принял православную веру, а также православное имя Петр Федорович и был провозглашен наследником Российского престола. До этого рано осиротевший Петр воспитывался при дворе прусского короля Фридриха II. Мальчика серьезно готовили для военного поприща.

Однако это воспитание нельзя назвать удачным. Петра, не отличавшегося крепким здоровьем, заставляли заниматься уроками без перерывов по многу часов в день, за провинности и невнимание его лишали прогулок и обедов, ставили на колени на рассыпанный на полу горох, украшали ослиными ушами, случалось, что били плетью, а то и чем попало, унижали в присутствии придворных. Все это, как писал Платонов С.Ф., не могло «выработать в принце ни здравых нравственных понятий, ни чувства человеческого достоинства». (Платонов С.Ф. «Лекции по русской истории», М., 1993, с. 595).

Елизавета Петровна приказала обучать Петра III в соответствии с русскими традициями. Но это не очень-то удалось, поскольку Петр не любил Россию и не интересовался ею. Как писал Платонов С.Ф.: «Знакомясь с Россией из уроков академика Штелина, Петр не интересовался ею, скучал уроками и оставался весьма невежественным и неразвитым человеком с немецкими взглядами и привычками. Россию он не любил и думал суеверно, что ему в России несдобровать. Его интересовали одни «увеселения»: он любил танцевать, по-детски шалить и играть в солдаты. Военное дело его интересовало в высшей степени, но он не изучал его, а забавлялся им и, как немец, благоговел перед королем Фридрихом, которому хотел подражать всегда и во всем…» (Там же).

Военные экзерсисы, щеголяние в мундире прусского образца или сооружение в Ораниенбауме крепости занимали великого князя куда больше, чем прохождение курса наук со специально приставленным к нему академиком Яковом Яковлевичем Штелиным. Учеба наследника шла медленно еще и потому, что в 1743-1745 годах Петр III тяжело болел, а 25 августа 1745 года по приказу Елизаветы Петровны 17-летний Петр обвенчался с 16-летней принцессой Софией-Августой Ангальт-Цербстской (в православии Екатерина Алексеевна) и тут, конечно, стало не до уроков.

Елизавета надеялась, что женитьба благотворно повлияет на Петра, но ошиблась. Петр III либо вообще не обращал внимания на жену, либо вел себя с ней грубо и бестактно. Впрочем, он не отличался особым тактом и по отношению ко всем остальным. Выписанная по настоянию Петра Федоровича из Гольштейна рота солдат была ему гораздо желаннее, чем юная и прелестная жена.

Будущая государыня Екатерина II была незаурядной женщиной, она очень рано научилась разбираться в людях и искусно ими манипулировала. «Приехав в Россию и осмотревшись, она быстро оценила расстановку сил и выстроила линию поведения, оптимальную для того, чтобы самой прийти к власти. Милая и обходительная Фике, как ее называли близкие до переезда в Россию, чуть ли не сразу задумала устранить мужа и занять трон. Безотказным средством, которое она избрала, было изображать из себя несчастную жертву, страдающую от грубости и деспотизма невежественного супруга, помешанного на короле Фридрихе.

Екатерина Алексеевна постоянно и с неизменным успехом чернила Петра Федоровича. С ее подачи все, что он делал, выглядело как дикость, глупость, гадость или бессмыслица. Для чего ей это понадобилось, догадаться нетрудно: сначала она готовила почву для захвата власти, а в дальнейшем, завладев троном без каких-либо прав на него,  для легализации своего царствования». (В. Соловьев «Тайны Российской Империи XVIII век», М., «Оникс», 2009, с. 202).

Довольно рано Елизавете и всему ее окружению стало понятно, что Петр непригоден для «должности» императора, тем более что он сам, с годами все больше и больше ненавидя Россию, не хотел этого. Многие, включая императрицу, задумывались о том, как отстранить Петра и кем его заменить. Но выход так и не был найден и 25 декабря 1761 года, в день смерти императрицы Елизаветы Петровны, Петр III стал Императором России. Развязно и кощунственно вёл себя Петр на похоронах тетки: резвился, веселился, то отставал от траурной процессии, то пускался за ней вприпрыжку…

Россия в это время вела войну с королем Фридрихом (так называемая Семилетняя война, 1756-1762), в которой тяжким трудом добилась некоторых успехов. Одним из первых своих указов (24 апреля 1762 года) Петр III подписал мирный договор с королем Пруссии Фридрихом II, возвратив ему все завоеванные Россией территории. Столь бесславный итог Семилетней войны обычно расценивают как предательство национальных интересов во имя тщеславного желания Петра III угодить «великому Фридриху». Армия пришла в негодование.

Однако, если разобраться, мир с Пруссией гораздо больше отвечал интересам России, чем длительная Семилетняя война на чужой территории. Славные победы, конечно, очень сильно подняли престиж страны, но по большому счету главные выгоды из этого извлекла Австрия… Но мирным договором дело не ограничилось. Петр III глубоко унизил гвардию, цвет русской армии, переодев ее в немецкие мундиры и заставив обучаться немецкому военному строю. Он грубо и пренебрежительно относился к духовенству вообще, и к Святейшему Синоду в частности, что оскорбляло всех русских людей без исключения. К примеру, государь дергал за бороды священников, гримасничал при встречах с придворными, вел себя в церкви как в казарме.

За время своего недолгого правления (6 месяцев) Петр III, не без подсказки придворных, принял два чрезвычайно важных указа. Первый из них, подписанный 18 февраля 1762 года, — Манифест о вольности дворянства, освободивший дворян от обязательной 25-летней службы; второй, датированный 21 февраля 1762 года, — о закрытии Тайной канцелярии политического сыска, созданной в свое время Бироном.

Петр III распорядился удалить из Санкт-Петербурга гвардейские полки. Тем самым он, во-первых, стремился себя обезопасить, допуская вероятность переворота; во-вторых, пытался вернуть гвардию к выполнению ее прямых обязанностей. Его не устраивало, что некогда лучшая и наиболее боеспособная часть вооруженных сил России изнежилась, привыкла к комфортной придворной жизни, погрязла в интригах и думать забыла, что значит воевать. Разумеется, гвардия была настроена против него. Да и дворянство в целом тоже не скрывало неприязни к Петру III и предпочитало получить льготы и привилегии не из его рук. Сам же император вел разгульную жизнь, редко бывал трезв и ночи напролет куролесил с неразлучной пьяной компанией.

«Петру III, конечно, было очень далеко до великого деда, но и портрет откровенного кретина, который вот уже 3 столетия воспроизводят историки, тоже весьма далек от действительности. Вот лишь несколько штрихов, которые совсем не вяжутся с привычным образом невежды и полудурка. Петр Федорович был большим поклонником итальянской музыки и сам недурно играл на скрипке. Он увлекался живописью, любовно собирал личную библиотеку и, судя по кругу чтения, вовсе не был неучем. Его отличало тяготение к порядку: с 7 утра он уже был на ногах, с 8 до 10 выслушивал доклады сановников, и далее весь его день обычно был расписан по часам, и этот график редко когда нарушался.

Петр III был прост в обхождении, не чурался подолгу общаться с солдатами, не считал зазорным навещать бывших слуг. Статус императора не вскружил ему голову, не заставил изменить поведение, привычки. Он ездил по столице без охраны, со знакомыми и незнакомыми людьми вел себя совершенно естественно, без заносчивости. Вовсе не обделенный умом, он был азартным спорщиком и остроумным собеседником». (Там же, с. 207).

Петру III было суждено стать не только жертвой заговора, но и чудовищной предвзятости. Дворцовому перевороту, за которым стояла жена убитого императора, нужно было придать если не законность, то хотя бы видимость закономерного, справедливого и добродетельного акта, избавившего Россию от недоумка с узким кругозором и внутренним миром. В большой степени шута горохового лепила из своего постылого мужа его неверная и лицемерная супруга Екатерина Алексеевна. Она наговаривала на Петра III без меры, сочиняла очень правдоподобные и выставлявшие его в невыгодном свете истории.

Осуществленный Екатериной II 28 июня 1762 года переворот, закончившийся насильственной смертью Петра III, она, и ее окружение преподносили как нечто должное, оправданное и пошедшее на благо России. Устранение императора государыня поручила гвардейскому офицеру Алексею Орлову — брату своего любовника Григория Орлова, также причастного к перевороту. Орлов А.Г. оказался образцовым исполнителем задуманного. Вероятно, сам лично он не взял на себя функции палача, но, безусловно, именно по его команде Пётр III был удушен ружейным ремнем. Известно и имя главного киллера. Это был некий Швановиц — швед по национальности, принявший православную веру.

Официальная версия смерти Петра III — «геморроидальные колики вместе с приливами крови к мозгу», то есть инсульт. Как бы ни был плох, неотесан и невежествен Петр III, все-таки, в отличие от его супруги, на нем нет крови. Обуреваемая непомерным честолюбием, Екатерина грезила о российском престоле, на который у нее не было династических прав, но были шансы его занять.

Кончиной Петра III считают 17 июля 1762 г. Первоначально император был похоронен в Александро-Невской лавре. В 1796, сразу после смерти Екатерины II, по приказу Павла I останки его отца были перенесены сначала в домовую церковь Зимнего дворца, а затем в Петропавловский собор. Петра III перезахоронили одновременно с погребением Екатерины II.

Ключевский В.О. так писал о царствовании Петра III: «… на русском престоле Петр стал еще более голштинцем, чем был дома. В нем с особенной силой заговорило качество, которым скупая для него природа наделила его с беспощадной щедростью: это была трусость, соединявшаяся с легкомысленной беспечностью. Он боялся всего в России, называл ее проклятой страной и сам выражал убеждение, что в ней ему непременно придется погибнуть, но нисколько не старался освоиться и сблизиться с ней, ничего не узнал в ней и всего чуждался; она пугала его, как пугаются дети, оставшиеся одни в обширной пустой комнате». (Ключевский В.О. «Исторические портреты. Деятели исторической мысли», М., 199,. с. 241-242).