70 лет назад после завершения Курской битвы советские войска широким фронтом от Гомеля до Мелитополя вышли к реке Днепр. Ставка дала указание о форсировании Днепра с ходу, захвате плацдармов на правом берегу и освобождении Киева к очередной годовщине Великой Октябрьской социалистической революции. Поэтому не жалели ни людей, ни техники, ни боеприпасов, ни наград.

Немцы не собирались без сопротивления сдавать стратегически важный рубеж обороны и захваченную в сентябре 1941 года столицу Советской Украины. В случае оставления Киева Гитлер приказал уничтожить город как центр славянской культуры. Началось минирование главной улицы города — Крещатика. Планы гитлеровцев по превращению Киева в руины сорвал один танк Т-34. За рычагами этой «тридцатьчетверки» сидел механик-водитель из Тюмени Виктор Бугаев.

Он родился 17 сентября 1913 года в Тюмени. Семья — мать Анна Варламовна, брат Костя, сестры Шура и Лида — занимали две комнаты и кухню в доме по 1-й Заозёрной улице. В конце 1930-х годов при расширении фанерокомбината этот дом снесли, а Бугаевых переселили в центр города, в новое здание, которое назвали в духе того времени «реконструктором».

В школе Ф3О при спичечной фабрике «Пламя» Виктор выучился на электромонтёра и работал на овчинно-меховой фабрике имени Кирова. Самоучкой сдал на киномеханика. Потом сделал моторную лодку — без неё трудно представить жизнь у судоходной реки. Но особый интерес вызывали у него автомашины. Быстро освоил «полуторку» и гонял на ней по Тюмени так, что пыль столбом и ошалелые куры из-под колёс. Уже шла война, когда лихой водитель по прозвищу «Бугай» сбил через дорогу от «реконструктора», возле городского отдела НКВД, телефонный столб.

В административном порядке его обвинили во вредительстве, лишили водительских прав, сняли с него «бронь» от мобилизации в армию и отправили на угольные шахты в Молотовскую область (ныне Пермский край). В апреле-июле 1942 года на Урале формировалась 97-я танковая бригада, в которую зачислили административно осужденного «Бугая». Мамаша, узнав, что сын стал танкистом, благословила его в письме: «Ну, Витя, уж там тебе никто не помешает — ни столбы, ни столбики. Жми на полный газ!» Такая возможность представилась Бугаеву в ноябре 1943 года на Киевском направлении.

Войска 1-го Украинского фронта дважды пытались освободить Киев, нанося главный удар с южного Букринского плацдарма, но всякий раз с большими потерями отходили на исходные позиции. Командующий фронтом генерал Николай Фёдорович Ватутин собирался провести в конце октября третье наступление, но Ставка отменила это решение. Поступила директива — незаметно перебросить 3-ю гвардейскую танковую армию на северный Лютежский плацдарм.

Совершив за шесть суток 200-километровый марш вдоль линии фронта ночами под проливным дождём, по раскисшим от осенней распутицы дорогам, танки скрытно форсировали Десну и сосредоточились для решающего броска на Киев.

Утром 4 ноября в густом тумане советские войска прорвали оборону противника. В эту брешь устремились гвардейские танки. Об их роли в наступательной операции член Военного совета генерал Константин Крайнюков писал: «Освобождению города и спасению его древнейших исторических памятников во многом способствовал глубокий обходной маневр 3-й гвардейской танковой армии генерала Павла Рыбалко… Танкисты перерезали важнейшую коммуникацию — шоссе Киев — Житомир. Как потом выяснилось, такого страху нагнал на врага всего один(!) танк 332-го танкового батальона 52-й гвардейской танковой бригады 6-го гвардейского танкового корпуса 3-й гвардейской танковой армии.

В наградном листе, составленном на механика-водителя танка Т-34 гвардии сержанта Бугаева, отмечено: «При выполнении боевого приказа командования по освобождению г. Киева от немецких захватчиков совершил героический подвиг при прорыве оборонительной линии противника в районе юго-восточнее Пуща — Водица (сейчас в черте Киева).

При этом экипаж совершил смелый марш в тыл противника, тем самым перерезал шоссейную дорогу Киев — Житомир. Находясь среди вражеских танков и пехоты, в ночь с 5 на 6 ноября 1943 года вёл неравный бой, при этом уничтожил один танк, два самоходных орудия, противотанковую пушку и до 30 солдат и офицеров противника». После Сталинграда гитлеровское командование страшно боялось окружения. Поэтому, узнав о появлении «тридцатьчетвёрки» в дачном местечке Пуща — Водица, где размещались тыловые и штабные службы, немцы предпочли спешно оставить Киев и отступить на запад.

7 ноября танки 52-й гвардейской танковой бригады вкатились в Фастов — важный опорный пункт гитлеровцев на Украине. За взятие этого города Москва, помимо праздничного салюта, громыхнула 12-ю залпами из 124 орудий, а бригада получила почётное наименование «Фастовская» и орден Красного Знамени.

О своей службе танкист Бугаев так писал младшей и любимой сестрёнке: «…Лидок, ты обижаешься, что долго не пишу, так это знаешь почему? Вот, думаешь, сейчас напишу, а командир бежит — заводи, поехали. Наш экипаж подобрался на «большой»: если бить фрицев, так бить, а если водочки трофейной достали, так пить. В общем, нигде не пропадём. Командир Василий Токарев, молодой парень с 22-го года из Свердловска, но молодец, стреляет хорошо, да и башенный стрелок с радистом — ребята что надо. Наш экипаж прозвали «лихим», чуть где туго — кричат: «Токарев, поехал! Ну, а мы уж его не подведём. Коробка наша пока надёжная, правда, она уже вторая, одну фриц поджёг. А коробки, Лидок, горят, как свечки…

Тебя интересует мой первый бой? Могу немного вспомнить, сейчас в аккурат весёлое настроение. Так вот, Лидок, когда нам сказали, чтобы снять всё лишнее с машины, я понял — идём в бой. Ну и, конечное дело, стало не по себе. Выехали к фрицевской линии бороны, и «Катюши» дали залпом снарядов двести — фриц этого боится. Тут-то я уже понял, что делать: давить их гусеницами, а остальных из пулемёта… Что было дальше, того не напишешь. Ты ведь знаешь, я не поэт, а спец по «бутылкам».

Фриц так открыл огонь, так поджёг много машин, осталось всего две. Я жму за первой по шоссе, а по ней как ударят — она и загорелась. Смотрю — плохо дело! По снарядам понял: «тигр» лупит! Втыкаю заднюю скорость и — в проулок, а он прямой наводкой по шоссе! Ещё бы метр, и был бы нам каюк. Считаю снаряды: если вперёд кладёт, то переезжаю на это место, а фриц в это время уже бьёт по старой стоянке. В общем, похоже на игру в «кошки-мышки». Бывало и засадит по башне, но к этому привыкаешь…

За киевский бой, когда мы первыми залетели на станцию, командование передало на Героев Сов. Союза, а дадут ли, не знаю, потом напишу…» Тогда рассмотрение наградных документов действительно задержали. Противник перешёл в контрнаступление, отбил Житомир и другие освобождённые города и продвинулся вплотную к Киеву. «За сдачу этих городов, за беспечность и зазнайство, — вспоминал Крайнюков, — Военному совету 1-го Украинского фронта крепко досталось от Сталина — ни о каких награждениях не могло идти и речи».

Больше месяца западнее Киева продолжались тяжёлые оборонительные бои. Лишь в новогоднюю ночь танкисты ворвались в Житомир, а наутро Верховный главнокомандующий объявил им благодарность и присвоил командарму Рыбалко звание генерал-полковника, а его отличившимся подчинённым звания Героев Советского Союза. Золотую Звезду получил и механик-водитель из Тюмени.

После ожесточённого сражения за Тернополь, какого, по словам маршала Георгия Жукова, «мы не видели со времён Курской дуги», 3-ю гвардейскую танковую армию 17 апреля 1944 года вывели в резерв на пополнение. До середины июля она не привлекалась к боевым действиям.

«Поздравляю вас, — писал в те дни Виктор родным в Тюмень, — с прошедшим праздником 1-е мая. Я его провёл здесь не очень весело, не то, что дома, «долбанул» только 2 мая, но мириться можно. Получил ещё орден Красной Звезды, и, если останусь живой, то добавлю не один: ведь я фрицев не щажу. Правда, газовать на танке мне не дают, повоевал, говорят, и довольно. Нужно поднимать душок молодым. Мы лазим сейчас по Украине. В бой ещё не вступали, но скоро пойдём на Львов. Новых машин ещё нет. Пока работаю на штабном «виллисе». Скучно в обороне. Украина мне не понравилась. Поговорить не с кем. Мы, как немые, украинского и польского языка ни хрена не знаем.

Погода здесь стоит тёплая, и сеять уже кончают. Все живут единолично и хорошо, но настроение населения неважное. Говорят нам: «Пришли — хорошо, а не пришли бы — так ещё лучше было». Я подал заявление в партию, уже в местной организации приняли, теперь дело за политотделом. Словом, буду коммунистом. Эх! Скорей бы домой. «Долбанули» бы так, аж чертям тошно бы стало. Да теперь я — старший сержант, пошёл выше…»

Командир 52-й гвардейской танковой бригады гвардии полковник Людвиг Курист вспоминал: «Одним из всеобщих любимцев у нас был сибиряк Бугаев. У этого механика-водителя из Тюмени бесшабашная лихость сочеталась с отличным знанием техники и каким-то природным искусством маневрирования под огнём и верного выбора направления атаки. В первых же боях за Киев и Фастов он проявил эти качества, за что был удостоен звания Героя Советского Союза. Ему отчаянно везло, хотя он не раз горел в танках. Таких смельчаков, — уточнил комбриг, — у нас было немало».

Не случайно 52-я гвардейская танковая бригада чаще других действовала на острие главных ударов. Свою последнюю победную точку она поставила в центре Берлина, получив за это второй орден Красного Знамени — пятый орден по счёту. Из 297 героев 3-й гвардейской танковой армии 14 воевали в этой бригаде.

В августе 1945 года гвардии старший сержант Бугаев вернулся в Тюмень. Водил машину, потом работал механиком в горторге и электриком в связи. Женился, но брак оказался непрочным. И первый, и второй… Причиной семейных разладов во многом стало пристрастие к спиртному.

Герой Советского Союза комбриг Курист с горечью отмечал: «Не все танкисты нашли своё место в мирной жизни. Одни страдали от полученных на войне ран и кошмарных снов, другие от бытовых и семейных неурядиц. Всё это усугублялось приобретённой на фронте привычкой к выпивке, которая хоть как-то снимала страшное напряжение тех дней и ночей… Многие мои однополчане после войны не зажились».

Вот и Виктор Елисеевич Бугаев «сгорел» в 43 года — погиб в нелепом пьяном семейном скандале. Его имя забылось в истории нашего края из-за идеологического несоответствия послевоенного поведения утверждённому образу Героя Советского Союза.

Тюменские краеведы восстановили справедливость. При содействии главы Тюмени Степана Киричука, полковника Александра Моторина, тогда военкома Центрального района, а раньше командира танкового батальона в Афганистане, и ветерана Великой Отечественной войны подполковника в отставке Арона Аронсона 8 мая 1999 года на стене здания по улице Республики, 24 открыта мемориальная доска. На ней надпись: «В этом доме — бывшем «реконструкторе», жил Бугаев Виктор Елисеевич, Герой Советского Союза, механик-водитель 52-й гвардейской Фастовской, дважды Краснознамённой, ордена Ленина, Суворова и Богдана Хмельницкого танковой бригады». Можно было бы добавить: «Тот, кто спас Киев»…

Статья А Петрушина «Как танкист из Тюмени Киев спас», журнал «Родина» №12 2013 г., с. 12-13.