Архив за Октябрь 2013

Александр I и Наполеон — современники, с 1807 по 1811 г. — союзники, едва не породнившиеся между собой, а до и после этого смертельные враги, захватнически побывавшие в столицах друг друга. Каждый из них (сначала — Наполеон, потом — Александр), хотя и по-разному, сыграл роль Агамемнона Европы, «царя царей». Поэтому их биографы и все вообще исследователи их времени, естественно, так или иначе, сравнивают двух императоров.

Масштаб личности Александра и отечественные, и зарубежные историки, за редким исключением (Михайловский-Данилевский А.И., Соловьев С.М., американец Л. Страховский), оценивают невысоко — в диапазоне от насмешливых пушкинских характеристик («властитель слабый и лукавый», «в нем много от прапорщика и немного от Петра Великого») до более спокойных определений Ключевского В.О. («человек средней величины, не выше и не ниже общего уровня») и Дживелегова А.К. («человек, едва возвышающийся над средним уровнем»).

Читать полностью »

Александр I и его двор перед 1812 годом

Император Александр предвидел, что его союз с Наполеоном раздосадует дворянство, духовенство и купечество России, но не ожидал от них такого взрыва недовольства. Повсеместный ропот приводил к заговорщическим толкам, которые начались сразу после Тильзита и не смолкали вплоть до 1812 г. Преданный Александру Новосильцев Н.Н. уже в Тильзите заявил: «Государь, я должен вам напомнить о судьбе вашего отца». Позднее о том же напомнит ему граф Толстой П.А., один из «цареубийц» 1801 г.: «Берегитесь, государь! Вы кончите, как ваш отец!» Эти двое предупреждали из благих побуждений открыто. Другие сговаривались тайно, вынашивая планы «постричь императора в монахи».

Во главе оппозиции тильзитскому курсу стояла мать Александра — вдовствующая императрица Мария Федоровна, что до крайности осложняло его положение, ибо он привык относиться к матери по-сыновьи почтительно и поэтому вынужден был объясняться, как бы оправдываться перед ней в своем поведении, чего не допускал после смерти отца в отношениях с кем бы то ни было, кроме, может быть, еще любимой сестры Екатерины Павловны.

Читать полностью »

Наполеон на острове Святой Елены

14 июля 1815 г. Наполеон написал обращение к принцу-регенту Англии: «Я закончил свою политическую карьеру и, подобно Фемистоклу, приникаю к очагу британского народа. Я отдаю себя под защиту его законов, которую прошу у Вашего Королевского Высочества, как самого могущественного, самого постоянного и самого благородного из моих врагов».

15 июля Наполеон с небольшой свитой поднялся на борт английского флагмана «Беллерофон». Он думал в тот час о превратностях своего убежища в Англии и, может быть, прощался навсегда с Францией. Не знал он тогда, что уже не увидит не только Францию, но и Европу, и что вернется он на землю отечества лишь прахом через 19 лет после смерти.

Читать полностью »

Возвращение Наполеона с Эльбы

Наполеон первые пять дней после отречения, пока шли сборы к его отъезду на Эльбу, одиноко бродил по залам огромного дворца Фонтенбло, страдая от неприкаянности, а в ночь с 12 на 13 апреля принял яд. Со дня битвы при Малоярославце, где он чуть не попал в плен к казакам, император уже полтора года носил с собой опиум, который теперь выпил. Эта минута слабости стоила ему нескольких часов страданий, но смерть, коснувшись его, отступила: яд, очевидно, выдохся. «Я осужден жить», — сказал Наполеон тоже умиравшему от страха за него доктору.

20 апреля во дворе Фонтенбло, который с тех пор называют «Двором прощания», Наполеон простился со своей гвардией. 3 мая 1814 г. Наполеон прибыл на Эльбу. После стольких лет владычества чуть не над всей Европой теперь он владел кукольным государством в 223 кв. км.

Читать полностью »

Портрет Наполеона

Первое, что в нем поражало каждого, кто с ним общался, — мощь его интеллекта. «Когда беседуешь с императором Наполеоном, — свидетельствовал канцлер Российской империи Румянцев Н.П., — чувствуешь себя настолько умным, насколько это ему заблагорассудится». Такое признание могли сделать не только авторитетные военные или дипломаты, но и самые квалифицированные юристы и актеры, финансисты и литераторы, каждый — в своей области знаний.

Великий Гёте, вспоминая о своих беседах с Наполеоном в Эрфурте и Веймаре на литературные темы, подчеркивал, что император «трактовал предмет в таком тоне, какого и следовало ожидать от человека столь необъятного ума», и вообще чего-либо «такого, что могло бы поставить его в тупик, попросту не существовало». В этом помогала Наполеону адекватная его природной одаренности феноменальная начитанность.

Читать полностью »